***
Чонин быстро становится горячей темой для парней. Они хихикают, когда мельком видят его в кампусе, флиртующего с девушками или шутящего с другими спортсменами. Он не просто горячий, и скоро они это поймут. Чонин по-своему забавен, и то, как его «плейлист популярной музыки» состоит из песен и баллад, заставляет Минхо просто хотеть сожрать его (и его член). Он много поет в своей комнате, и теперь, когда громкость не такая разрывающая, его слышно через стену. Его голос звучит прекрасно, и Минхо несколько раз указывает, как он хотел бы услышать, как младшие поют дуэтом. Сынмин быстро краснеет и говорит Минхо, что пара лет в хоре — это ничто, хотя Минхо знает, что это была не «просто» пара лет в хоре. В детстве Сынмин участвовал во многих певческих конкурсах. Но он всегда делает вид, что в этом нет ничего такого. Минхо — стереотипный гей, который любит кошек и «убивать», а Сынмин — книжный червь, который любит читать и узнавать разные вещи. Таким образом, вы можете догадаться, как неуместно они выглядят, сидя на трибунах лицом к полю для лакросса. У Сынмина на носу сидят мужские шлюховские очки (вы все понимаете, о чем я говорю), а Минхо в кроссовках с гепардовым принтом, они пытаются смотреть игру Чонина. — Ты помнишь, какой у него номер? — наконец спрашивает Минхо после того, как слишком долго пытался отследить номер 12 только для того, чтобы увидеть темные волосы, торчащие из его шлема. Сынмин указывает на номер 56, который снимает свой шлем, чтобы показать… не Чонина. Он быстро меняет кивок в качание головой. Минхо вздыхает и щурится еще сильнее, пытаясь разглядеть их любимого. Внезапно на поле начинается какое-то движение, а затем команда начинает аплодировать. Минхо и Сынмин быстро начинают хлопать и кричать вместе со всеми на трибунах, наблюдая, как игроки команды собираются вместе, чтобы отпраздновать. И вот Чонин. Его шлем слетает, когда они поднимают его, и он издает громкое «УУУУУУУУУУУУУ», когда они держат его и взволнованно подбрасывают. Он весь потный и грязный, но Минхо не хочет ничего, кроме как запустить свои маленькие ручки в его мокрые волосы и втянуть его в интенсивный сеанс поцелуев. Сынмин, кажется, замечает, как напрягаются мышцы парня, когда он поднимает клюшку над головой. Оба бойфренда смотрят, как Чонина уносят с поля, чтобы получить похвалу от своего тренера. Он, кажется, тает под похвалой, и Минхо нравится, какое у него мальчишеское и гордое лицо. Волнение вскоре прекращается, и они смотрят, как команда начинает расходиться. Минхо узнает, что сегодня вечером в одном из общежитий в кампусе будет вечеринка, чтобы отпраздновать победу, и морщит нос при мысли о выпивке в четверг вечером. Сынмин берет Минхо за руку, когда они начинают спускаться с трибун и пытаются сказать Чонину, что, по их мнению, он проделал отличную работу. К тому времени, как толпа рассеивается настолько, что они видят блондина, с ним разговаривает какая-то девушка. Она одета в школьную форму и держит свои помпоны близко к груди. Ее волосы собраны в пару модных косичек, что украшены мишурой и пушистыми резинками для волос. Чонин присел и кладет вещи в свою сумку, вытирая пот полотенцем, пока она хихикает и разговаривает с ним. Минхо с отвращением морщит нос. Чонин, кажется, не понимает, что эта девушка флиртует с ним, просто пытаясь уйти. Минхо тянет Сынмина на пару шагов дальше, и их движение, кажется, привлекает внимание Чонина. — Эй, ребята! — улыбка Чонина заставляет Минхо подкашиваться в коленях. — Привет! — Сынмин машет рукой, когда они подходят немного ближе, — Мы просто хотели сказать, как хорошо ты справился. Не то, чтобы ты не знал, но… — Сынмин неловко смеется, и Минхо кивает. — Я даже не знаю, как играть в лакросс или как ты совершаешь тачдаун, но я думаю, ты отлично справился! — говорит Минхо, показывая большой палец в сторону Чонина. Чонин смеется над его словами, и чирлидерша поворачивается к Минхо. Она сильно хмурится, а Минхо просто улыбается и машет ей рукой. Она не стоит большого количества его времени, но пока он будет вести себя хорошо. — Тачдаун? Ты что? Глупый или слепой? — она фыркает и скрещивает руки. Шорох ее помпонов, когда она двигается, раздражает, — В лакроссе нет такой вещи, как тачдаун. Чонин смотрит на нее. — Не нужно быть такой злой, уверен, что Минхо это знает. Наверное, он просто шутит, — Минхо только нервно смеется. Он не шутил. Это не тачдаун? О Боже. Им удается отделаться от данной ситуации. Чонин приглашает их на вечеринку, но Минхо быстро объясняет, что у них обоих завтра стажировка, и работать с похмелья не совсем в их стиле. Девушка усмехается, и Минхо широко улыбается, чтобы спросить о ее стажировке. Она заикается, объясняя, что ей ничего не предлагали, и Минхо дуется. Он говорит ей, что все в порядке, и первокурсники обычно не понимают их сразу, на что она почти кричит о том, что она юниорка. Когда бойфренды, наконец, возвращаются в общежитие, они не могут перестать хихикать и шутить о том, как она выглядела обиженной из-за того, что Минхо и Сынмин не знали, кто она такая. Той ночью они ложатся в постель и обмениваются легкими поцелуями, вспоминая тело Чонина. Само по себе это не ново для них двоих, но теперь они видели его потным. Сынмин знает, что пот — это один из фетишей Минхо, хотя он и не хочет в этом признаваться. Они обмениваются еще парой поцелуев, прежде чем заснуть, не услышав, как Чонин спотыкается позже той ночью.***
Сынмин стонет себе в ладонь, когда Минхо улыбается ему сверху вниз. Сынмина, распластавшегося на собственной кровати, разбирает его парень по частям. Рука Минхо крепко обхватывает его член и скользит от собственной слюны и слюны Сынмина. Они пришли домой после пар и столкнулись с Чонином, выходящим из лифта, когда они шли внутрь. Он уже весь вспотел, рассказывая им, что перед тренировкой занимался в своей комнате. Как только они оказываются в лифте, Минхо хвалится тем, каким потным и ебабельным он выглядит. Сынмин ухмыляется и комментирует, как сильно Минхо хочет, чтобы он его трахнул. Минхо быстро кусается и напоминает Сынмину, как хорошо он может его трахнуть, и, возможно, он хочет сорвать Чонину спину. Сынмин слегка смеется и говорит что-то о том, как он напрягает мышцы, и это маловероятно. И это ведет туда, где они сейчас. Минхо зло улыбается своему парню и насмехается над ним. — Ты так мило выглядишь, Сынминни, — Сынмин скулит себе в руку, когда Минхо выворачивает его запястье, — Будь хорошим мальчиком для меня. Сынмин внезапно поднимается, чтобы обнять Минхо за шею. Он громко стонет, пока Минхо полирует головку его члена ладонью. — Ты такой громкий, детка. Чонинни тебя услышит, — Минхо наклоняется, чтобы поцеловать Сынмина в висок, ускоряя движения. Младший плачет при мысли о том, что Чонин слышит его, вместе с ощущением маленьких и мягких рук Минхо. — Мин, — стонет Сынмин. — Чо… Чонин, — его бедра отрываются от кровати, и Минхо снова не может сдержать улыбку, — Если он услышит… — стон снова прерывает Сынмина. — Что случилось, детка? — Минхо наклоняется так, что их потные лбы почти соприкасаются. Он смотрит на скользкую от пота кожу Сынмина и быстро высовывает язык, чтобы облизать его шею. — Хочешь, чтобы Чонинни тебя услышал? Хочешь, чтобы он подошел и прикоснулся к тебе? Чтобы он прикоснулся к твоему маленькому члену? Спина Сынмина выгибается над кроватью. Звуки слетают с его губ, когда он отчаянно кивает головой. Он такой нуждающийся. Это заставляет внутренности Минхо наполняться возбуждением. — Нет, детка, мне нужны слова, — Минхо воркует и свободной рукой гладит кожу Сынмина, — Если ты не будешь использовать слова, как Чонинни услышит тебя? — его голос мягок, и Сынмин чувствует, как его затягивают в туманное пространство возбуждения и эйфории. — Я… — голос Сынмина слаб и дрожит, — Я хочу его… я хочу, чтобы он прикасался… прикасался ко мне, — Сынмин практически всхлипывает, когда начинает постоянно вскакивать в кулак Минхо. Минхо прикусывает губу сквозь улыбку и обхватывает второй рукой член Сынмина. — Ладно, детка, представь, что мои руки принадлежат Чонинни. Создаешь полный беспорядок, пока ебешь его ладони. Кончи на его большие руки, кончи на те кольца, что он носит, — Сынмин, кажется, удваивает свои усилия, открыто скуля и хватаясь за запястье Минхо. Минхо смотрит, как глаза Сынмина зажмуриваются, его глазные яблоки двигаются под веками, а ресницы трепещут, когда он дергается. — Мин… Мне нужно кончить, я кончу на руки Инни! — слова вырываются рыданиями, и по щеке Сынмина катится слеза. — Кончи для меня, Сынминни, — Минхо говорит просто. Молодой человек вскрикивает, когда кончает на руки Минхо, его спина отрывается от кровати, когда он напрягается только для того, чтобы раствориться обратно в матрасе. Его дыхание тяжелеет, когда Минхо отпускает его член, чтобы толкнуть и свести вместе указательный и большой пальцы, наблюдая, как сперма Сынмина растягивается и протягивается между ними. — Какая большая нагрузка, щеночек, — Минхо насмешливо улыбается своему парню. Сынмин открывает глаза, чтобы посмотреть на руку Минхо. — Вся эта сперма для Чонинни? Ты полный придурок. Сынмин стонет и сгибает колено, чтобы толкнуть Минхо ногой в бок, когда тот скулит. — Хен, — он прикрыл глаза рукой, — Заткнись, это было неловко, — его щеки пылают красным. — Было не так стыдно, когда ты кончил на руку «Чонина», — Минхо поднимает руку, чтобы посмотреть, как сияет сперма в свете дерьмового светильника в общежитии. Сынмин наблюдает, как глаза Минхо сверкают от этого зрелища, и он поворачивает руку, пока семя стекает вниз по руке и на запястье. — Хён, ты снова ведешь себя отвратительно. В любом случае, вытри. Играть с едой так неженственно, — Сынмин двигается изо всех сил, чтобы устроиться поудобнее в своей постели, а Минхо все еще стоит на коленях между его ног. Минхо засовывает пару пальцев в рот, чтобы слизнуть немного спермы, а также тянется за пачкой влажных салфеток на тумбочке. Он соскальзывает с кровати и убирается, а Сынмин прижимается к стене, чтобы освободить место для него, когда он снова ляжет в постель. Мысль об их небольшой рутине заставляет Минхо улыбаться, когда он бросает пропитанные спермой салфетки в мусорное ведро. Минхо прижимается спиной к груди Сынмина, и им требуется пара мгновений, чтобы просто дышать и наслаждаться обществом друг друга. Оба мужчины не обращают внимания на другого человека на противоположной стороне стены. Чонин тяжело дышит в собственную ладонь, в то время как его другая рука плотно обхватывает его смягчающийся член. Сперма высыхает и застревает между металлом его колец и потной кожей пальцев. Боже, он чувствует себя извращенцем. Но у них буквально только что была фантазия именно об этом. Чонин убирает руку ото рта и тянется к своей коробке с салфетками на боковом столике. Несмотря на то, что они фантазировали о том, что Чонин услышит их, как он придет, чтобы взять Сынмина, как он того и хотел, Чонин все еще чувствует себя противно. Была ли эта гадость вызвана несогласованным вуайеризмом или спермой, из-за которой его украшения прилипали к его коже, он не может сказать. Он пытается очистить руку и кольца от остывающей спермы. Он садится, вытягивая шею, а после встает. Чонина шатает в сторону, когда он засовывает свой теперь уже мягкий член в штаны. Ему нужен душ.***
Сынмин и Минхо кажутся идеальной парой. Чонин наблюдает, как они идут по кампусу рука об руку или как они притворяются, что ссорятся из-за того, кто получит последнюю порцию пудинга в столовой, просто чтобы разделить ее. Мило. Он завидует. Он знает, что это эгоистично — хотеть влезть между ними. Попросить их впустить его и любить его так же сильно, как они любят друг друга. Он так и не решился спросить. Он наблюдал за ними издалека и слушал, как они стонут и упоминают его сквозь стену. Чонин лежит в своей постели, слушая, как Минхо стонет и кричит сквозь стену. Его рука лениво обхватывает член, но он не может найти в себе сил, чтобы сегодня вечером заняться двумя другими. Они продолжают хихикать, звучат ласково, Чонин наполовину помнит, как они упоминали свою годовщину. Боль одиночества проникает в кости Чонина, и он вздыхает. Поднявшись с кровати, Чонин пытается не слушать то, как Сынмин говорит Минхо, что любит его. Чонин идет за своей спортивной сумкой, он весь потеет от разочарования. Ремешок сумки перекинут через плечо, ноги уже в туфлях. Голова кружится от всех этих глупых эмоций. Он протягивает руку, чтобы достать ключи, не обращая внимания на то, как у него болит голова и щиплет глаза. В конце концов Чонин случайно ударил по своей стереосистеме, музыка включилась, и то, как он ударил по ней, увеличило громкость. —Дерьмо, — он бормочет. Чонин приседает, чтобы подобрать ключи, которые он уронил в процессе, — Черт, черт, черт. Чонин пытается встать с ключами в руке, но ударяется затылком о дно стола. —ДЕРЬМО! Он кричит. Вместо того, чтобы подняться на ноги, Чонин снова падает на задницу и в конечном итоге оказывается лежащим на полу. Он чувствует себя глупо. Его глаза начинают слезиться, когда он смотрит в потолок. Его мозг работает быстрее, чем он может контролировать, думая о ТуМинах, их любви и отсутствии любви, которую он хочет. Он думает о том, как эгоистично и каким идиотом он себя чувствует, раз может даже мечтать о том, что они хотят пригласить его к себе. Вероятно, они просто хотят его трахнуть, один хороший трах, а потом им будет неинтересно. Он не хочет так навредить себе. Когда он сворачивается калачиком, поворачиваясь на бок, когда его колени приближаются к груди, раздается стук в дверь. Это был сильный удар. — Чонин? Это Минхо, — старший встал с кровати и пришел сюда, чтобы сказать Чонину выключить свою дурацкую музыку посреди его юбилейного секса. Он чувствует себя настоящим ослом. — Выключаю! Простите, это был несчастный случай! — кричит Чонин, медленно двигаясь. Слезы, пойманные на его ресницах, упали на лицо от внезапного движения. Однако он пока не хочет двигаться. Он хочет раствориться в дерьмовом ковре в общежитии и перестать существовать. — Нет, Чонин, ты в порядке? — говорит Минхо, — Позволь войти, звучало так, будто ты ушибся, когда кричал, — ручка двери поворачивается, но не открывается. Чонин запер ее, когда пришел с тренировки. Чонин вытирает лицо и всхлипывает. — Я в порядке. Не беспокойся обо мне, — конец предложения становится тише. Чонин снова падает на ковер. — Я буду волноваться, Инни. Пока не увижу, что ты в порядке, — голос Минхо звучит мягче. Сердце Чонина сжимается, и он снова начинает садиться. Поднявшись на ноги, он бросает ключи на стол и нажимает кнопку, чтобы выключить стереосистему. Вздох срывается с его губ, когда он делает пару шагов к двери. Он щелкает замком и крутит ручку. Когда дверь открывается, и свет из холла проникает в комнату, он видит Минхо. Сынмин стоит недалеко от него. На старшем из двоих длинная рубашка, из-под которой едва виден низ боксеров, в то время как на Сынмине случайная пара спортивных штанов. У них обоих взлохмаченные волосы, а на ключице Сынмина есть приличный засос. Чонину хочется хлопнуть дверью и плакать, а после уснуть. — Эй, ты в порядке? — говорит Минхо, как только дверь открывается. Чонин щурится на разницу света в холле по сравнению с темнотой его комнаты. — У меня все хорошо, я просто упал, пытаясь подобрать ключи, — он оглядывается на свой стол, прежде чем вернуться к Минхо. — Ты плакал? — говорит Сынмин. Чонин смотрит на него широко открытыми глазами. Кажется, он оглядывает Чонина, чтобы убедиться, что тот на самом деле не ранен. — Это… нет, — говорит Чонин, снова вытирая лицо. Он чувствует себя маленьким ребенком, которого поймали на том, что он делал что-то, чего, как он знает, делать не следует. Минхо хмурится и толкает его в комнату. Чонин отступает назад и чуть не спотыкается, Минхо втягивает Сынмина в комнату. Старший мужчина ведет Чонина на кровать, глядя на него сверху вниз, скрестив руки. — Почему ты грустишь? —Чонин чувствует себя глупо, сидя здесь. — Все в порядке, не беспокойся обо мне, — бормочет он, глядя себе под ноги. Ноги Минхо в тапочках так близко. — Ну, я беспокоюсь, — говорит Минхо, — Я хочу знать, почему ты так расстроен. Как твой друг, — он протягивает руку и вытирает слезу, которая текла по щеке Чонина. Младший всхлипывает и не поднимает глаз. Он даже не знает, что может сказать. Как он вообще это объяснит, чтобы не показаться полным уродом. — Наверное, я просто расстроен, — со вздохом говорит Чонин. Он не знает, что еще сказать. Минхо дуется и протягивает руку, чтобы обхватить лицо Чонина. Они встречаются глазами, рука Сынмина обнимает Минхо за талию, оба парня смотрят на него. Чонин снова начинает плакать. Он поворачивает голову обратно к своим коленям, и его глаза зажмуриваются. Его плечо подпрыгивает, когда он сдерживает рыдание. — Инни, — окликает Минхо, но он больше не хочет на них смотреть. Чонин не думает, что может продолжать смотреть, как они влюблены, когда все, чего он хочет, — это быть любимым ими. Он еще больше скручивается, чувствует себя еще более жалким, крошечным и извращенным. Его трясет, и ему трудно дышать. Внезапно кто-то заключил его в объятия, и когда Чонин обнимает его и сжимает хлопок его рубашки, он понимает, что это Минхо. Он перемещает лицо, чтобы уткнуться носом в изгиб шеи Минхо. Он всхлипывает, видя, как Минхо трет ему спину, и как Сынмин сидит с ними, потирая его кожу и шепча о том, что с ним все будет в порядке. — Прости, — плачет Чонин. Слезы капают по его лицу, с подбородка на шею или на рубашку Минхо (вероятно, Сынмина, если честно), — Я так виноват. Я не это имел в виду, — его крики тонут в коже шеи Минхо. — Все в порядке, Чонин. Ты не сделал ничего плохого, все в порядке, — Сынмин успокаивает его, прислоняясь головой к голове Чонина. Его слова снова заставляют Чонина всхлипывать. Это неправильно. — Вы не понимаете! — говорит Чонин, отпуская рубашку Минхо. Он снова всхлипывает и чувствует, что вот-вот взорвется. Младший отстраняется от них обоих, спотыкаясь на ногах. Слезы окрашивают его щеки, и его голос влажный, — Я влюблен в вас, ребята! И-и я знаю, что не должен! Вы, ребята, счастливы, а я просто какой-то глупый парень, вам нет причин даже думать о том, чтобы ответить на мои чувства. И я «слышу» вас, парни, в вашей комнате, я знаю, что вы просто хотите трахнуть меня. Но это больно. Потому что я хочу, чтобы вы любили меня в ответ. Но это эгоистично, и я никогда не ожидал, что вы откроете мне свои отношения, — Чонин вытирает глаза тыльной стороной руки. Он в таком чертовском беспорядоке прямо сейчас. Минхо двигается, а Чонин вздрагивает, он растерялся. — Инни, — говорит Минхо, протягивая руку. Чонин знает, что тот отругает его. Он подтягивается, — Эй, не будь таким строгим к себе, — его голос такой легкий и приятный. Это заставляет Чонина чувствовать, что он вот-вот взорвется, зная, что грядет отказ. — Да, Минхо любит глупых парней, — говорит Сынмин, пытаясь поднять настроение, с легкой улыбкой на губах. Минхо стреляет в него взглядом, — Что? Я и Чонин — глупые ребята. Ты любишь нас, — Сынмин пожимает плечами. Чонин снова вытирает глаза. — Да, но ты говоришь это так странно, — Минхо закатывает глаза. Он протягивает руку Чонину, — Ты украл мою идею, — он дуется. Чонин смотрит между ними и чувствует, что его мозг вот-вот перезапустится. — Что? — говорит он. — Ты такой глупый, —Минхо дразнит, — Тупоголовый, — он тянет Чонина обратно к кровати и усаживает. — Я вам нравлюсь? — спрашивает Чонин. Это должно быть шутка. — Ну, да, — говорит Сынмин, — С того самого первого дня, знаешь ли, — Минхо фыркает от смеха. — Ты такой милый, Инни. Как мы можем не любить тебя? — Минхо тянется, чтобы потереть его щеку. Чонин почти наклоняется к нему. — Ну, я знаю, что вы, ребята, хотите переспать со мной, стены такие тонкие, — тихо говорит он, — Но я не хочу этого. Я не хочу просто заниматься сексом, — Чонин знает, что устанавливать границы — это хорошо, но он не может избавиться от ощущения, что на этом для них все и заканчивается. — Мы тоже, — говорит Сынмин. Он проводит рукой по затылку Чонина, — Мы хотим тебя, Инни. Всего тебя, если позволишь, — его слова звучат так поэтично, что у Чонина перехватывает дыхание. — Я правда вам нравлюсь? — спросил он, это звучит так наивно. — Ты нам правда, ПРАВДА нравишься, Чонин, — с улыбкой говорит Минхо, — Хочешь, мы покажем? — его улыбка превращается в нечто менее невинное, когда он смотрит через плечо на Сынмина. У Чонина скручивает живот, и он медленно кивает. Он хочет их. Он хочет их двоих.***
Чонин трясется в руках и коленях. Он показывает себя паре бойфрендов, и это заставляет его кожу покалывать. Сынмин держит его за бедра, дразня его анус головкой покрытого латексом члена, а Минхо держит его за волосы и воркует о том, как охуенно он выглядит, еще до того, как они его трахнули. Это похоже на рай. Его мозг парил, его тело использовали. — Ты такой милый, Инни. Не могу дождаться, когда тебя наполнят толстым членом, — Минхо улыбается, когда говорит, еще немного оттягивая голову Чонина назад. От похвалы у него покалывает кожу. Он скулит, и Минхо кажется более любящим. — Посмотри, какой он хороший, Сынминни. Мы должны заполнить его, — Минхо практически ноет в последней части. Сынмин потирает бока и наклоняется, чтобы поцеловать его в позвоночник. — Такой хороший мальчик, — соглашается он. Головка его члена снова ударяется о Чонина, и младший из них жалобно скулит. Он практически слышит ухмылку в голосе Сынмина, когда тот говорит: — хочешь мой член, детка? Голова Чонина кивает вверх и вниз, насколько это возможно в хватке Минхо. — Да, пожалуйста! Хочу, чтобы ты трахнул меня, Сынминни, — он хочет закричать от того, насколько они близки, насколько желанным он себя чувствует. Минхо свободной рукой гладит Чонина по щеке. — Дай бедняге то, что он хочет, Сынминни, — Минхо снова канючит, — Я хочу посмотреть, как хорошо он выглядит с твоим членом в нем, — его глаза блестят озорством. Однако Сынмину не нужно повторять дважды. Он держит свой член за основание, направляя его в ожидающую дырку Чонина, медленно входит. Чонин издает высокий звук, кусая губу и закрывая глаза. Бедра Сынмина продолжают двигаться, пока не сталкиваются с бедрами Чонина. Ощущение того, что он полностью внутри, заставляет Чонина стонать. Минхо проводит своими маленькими и мягкими руками по щекам Чонина и восхищается тем, как красиво он выглядит в таком состоянии. Бедра Сынмина начинают медленно двигаться, и Чонин начинает хныкать еще больше. С закрытыми глазами Чонин позволяет себе насладиться чувством, когда Сынмин трахает его. Звук их бедер, отскакивающих друг от друга, заставляет его член дергаться под ним, и Чонин не может не попытаться немного отодвинуться. — Эй, малыш. Хочешь больше? — говорит Минхо. Глаза Чонина распахиваются, и он смотрит на Минхо своими лучшими щенячьими глазами. — Да. Пожалуйста, — его слова пропитаны желанием, а тело жаждет большего. К счастью для него, Минхо сегодня такой щедрый. Он постукивает головкой своего члена по губам Чонина. — Хочешь отсосать у меня, детка? — его голос источает сладость и нежность. Чонин кивает и шире открывает рот. Минхо улыбается и проводит своим членом мимо губ. Его хватка на голове Чонина не ослабевает. С этого момента Чонин теряет счет времени. Он позволяет другим мужчинам использовать себя: Сынмин глубоко трахает его и подталкивает к тому, чтобы больше взять Минхо, и слышит, как они оба стонут от удовольствия. Его живот переворачивается, скручивается и взрывается от чувств, когда он стонет и сосет сильнее или сжимает свою дырочку вокруг Сынмина. Хватка Сынмина становится крепче, а стоны Минхо становятся более влажными. Чонин чувствует себя так хорошо между ними, заставляя их чувствовать себя хорошо. Минхо внезапно наклоняется вперед, заставляя его член глубже проникнуть в горло Чонина. На минуту он задается вопросом, зачем, прежде чем слышит шум их поцелуев над ним. Это заставляет Чонина стонать. Чонин не может сказать, когда он так разволновался, но все, что он знает, это то, что в одну секунду он стонет вокруг члена Минхо, а затем его тело трясется, когда Сынмин доводит его до оргазма. Он ноет, руки трясутся. Минхо вырывается изо рта и позволяет Чонину ослабить руки. Чонин зарылся лицом в одеяло, уткнувшись носом в бедро Минхо в поисках утешения. В следующие несколько минут Сынмин и Минхо ругаются и переживают собственные оргазмы, Сынмин в презервативе, а Минхо на своей руке. Тяжелое дыхание, наполняющее комнату, кажется слишком комфортным, Чонин почти засыпает от этого звука. Сынмин осторожно выходит, оставляя Чонина скулить и пытаться глубже зарыться в простыни. После плача и истощения от оргазма, он не может справиться с этим, и он просто скулит, пока другие двигают его на маленькой кровати. Он не хочет ложиться спать, но поговорить с ними, сказать им, как сильно они ему нравятся, и подумать о том, что будет дальше. Но он такой сонный. — Ложись спать, детка, — говорит Минхо, вытирая руку салфеткой с тумбочки, — Мы приберемся, — Чонину не нужно повторять дважды. Он уже спит, когда они вдвоем начинают его мыть, улыбаясь и вытирая кожу.