Подвал

он преследует тебя. ты слышишь его легкие, но аккуратные и медленные шаги, протяжный ритм которых такой неспешный и тягучий, как патока. но от него невозможно сбежать. длинные коридоры, в который он тебя практически настигает, резкие повороты, за которыми его шаги кажутся еще более близкими, чем обычно. зачем ты вообще сбежал? знал же что это бред. знал же что не сможешь. знал же что лишь разозлишь. а он все смеется и смеется. ему весело, очень. редко кто смеет он него сбежать. шепот твоего имени из его белых, как бумага, губ заползает тебе под череп и выедает мозг. подвал этого здания специально превращен в лабиринт, чтоб пока тебя вели в камеру ты понял, что сбежать вариантов нет. что надо просто принять судьбу и не гневить бога. а сейчас бог очень разгневан, хоть это его веселит. саи скребут по бетонным обшарпанным стенам, старая краска хлопьями осыпается на пол и ты это слышишь. поворот, еще один, еще один, еще один, еще один, еще один, еще один, еще один, еще один, еще один почему ты вообще сюда попал? зачем ты ему? какая-то часть какой-то конечности тебя достигает, проскальзывает от поясницы до плеч, облизывая голый торс. ты ускоряешься, но силы уже заканчиваются. сколько ты вообще тут от него бегаешь? несколько минут часов дней. все равно это ощущается как вечность. холодная вода каплями летит на голые руки с потолка, ты дергаешься непроизвольно. он хихикает где то в дали. хотя он слишком далеко, чтоб услышать. тупик. Тупик? ТУПИК!!! - ага, у нас тут даже тупики есть. все ждал, когда ты найдешь один. гул магнитов прямо за твоей спиной. ты проиграл эту недо гонку, но он тянет. зачем? может, ловит кайф оттого как твое дыхание сбилось, то глубокие вдохи, то трясущиеся выдохи, или как ты весь дрожишь как осиновый лист, то ли от холода, то ли от страха, то ли и от того и от другого, или от того как ты молишь бога о том, чтобы ты ему быстро наскучил. голова о бетон, больно очень и немного обидно, а еще очень и очень страшно. слезы незаметны, пол все равно мокрый от конденсата. и красный почему-то. ты слышишь как волосы рвутся на затылке. еще удар и резкое натяжение, заставляющее тебя повернуться. он тяжелый, даже когда не собранный. руки беспорядочно летают по пространству, бьются об стены до искр, но он улыбается своими снежными острыми зубами, а они острые, ты это знаешь. саи - тупое оружие, ты это тоже знаешь. выставляешь руки вперед, шепчешь мольбы о прощении, даже молишься, но религия - всего лишь шутка и бога нет. рука, вроде бы левая, держит больно. кожа на запястьях уже саднит, от грубого пола или гладкого карбона - непонятно, да и не имеет значения. вроде бы правая тянет саи слева направо, он всегда так делает, но все равно больно. - что ты жмуришься? страшно? - улыбку прям можно услышать. господи, пусть это будет быстро. клинок то слегка шкрябает твою кожу, то рвет ее глубоко, но не настолько, чтоб перервать сосуды. он учится на своем опыте, все же. туда, сюда, как кисточкой по холсту, как маляр красной краской по бежевой стене. все жжется и горчит, спина выгибается, кровь из носа идет. он сверху лишь хихикает и размазывает ее по лицу. зачем ты вывернул руку? зачем замахнулся на удар? зачем поднес ладонь близко к его лицу? зачем? ЗАЧЕМ? он разозлился серьезно, даже улыбаться перестал. что может быть хуже ножа, протыкающего насквозь? тупой нож, протекающий насквозь. или саи. ты слышал, как прохрустел бетон под твоими руками. а еще ты это почувствовал. ты пытаешься их выдернуть, но слишком больно, как будто бы клинки раскаленные, а гарда вся в том самом яде скорпиона. но почему-то ты продолжаешь дергать руками в попытке высвободиться. его это только забавляет. ран на твоей груди много, заживших и не очень. острые ногти как-то умудряются сделать их глубже. это как-то даже больнее чем ковыряние плоти саями. молчать нужно, но сложно. если будешь молчать, то ему быстро наскучит. тихо, не звука. тихо, терпи. молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать молчать. он зарывается когтем в старую воспалённую рану. ты слышишь как рвутся твои ткани, кожа и мышцы. рана пульсирует, туго обволакивая его тонкие длинные пальцы. ты чувствуешь как они все глубже и глубже. как они, играясь, задевают артерии. как они поглаживают мышцы, заставляя их сокращаться, как бешеных. глухой скрежет, стон боли, усиливающийся тремор приколотых рук. ты не сразу понимаешь, что ты это ты, и это твое тело, и это будет местом твоей смерти. слезы, что катятся по щекам тоже твои. он их сцеловывает, шепчет какой-то бред тебе на ухо, сребя по костям дальше и дальше. хруст слишком громкой. пугающе громкий. ты его слышал до этого. почему в ране две руки сразу? он говорит что твои внутренности прекрасны. ты это сам видишь. хочеться блевать, но сил уже нет. твое сердце учащается(куда уже блять быстрее то), это страх или боль? по коридору раздается крик, но ты так и не поймешь что он был твоим. синеватая легочная плевра рвется. легкие давят на стенки ребер больше чем обычно, гораздо больше. хлюпащие и чавкающие звуки, он закусил губу. сердце кольнуло. а потом еще раз. и еще. ты и не думал что оно у тебя такой формы. горло охрипло, уже даже кричать не получается, лишь хрипеть и стонать. почему тот, в чьих руках остановилось твое сердце, должен был быть именно он?