Тёмная душа

Вернулся через два часа, удовлетворенно прижимая бумажку к боку в кармане, повесил пальто на крючок и лег спать, привычно заведя будильник на пять утра. Вскочил от звона механизма, чувствуя себя кем угодно, но не поспавшим человеком. С практически физической болью понимаю, что лег спать не раздевшись. Приходится срочно скидывать с себя одежду, игнорируя затекшие члены. Кое-как помывшись, я надел новые брюки и рубашку, побрился и причесался. Взглянув в зеркало, добавил перчатки — не люблю я их, хоть стой, хоть падай. Пошел в комнату второго дворецкого, зайдя по пути на кухню и выпив вчерашней заварки, разбавив её холодной водой. Использовать её на нужды господина было нельзя, но мне она немного послужит. «Красный дворецкий» спал прямо в очках, повернувшись к стенке. Волосы, небрежно разложенные на постели, бледная кожа, с самурайской строгостью сложенная одежда на тумбочке. Тяжеловато ему будет расчёсывать свои патлы. — Грелль. Гре-е-ель... — осторожно тронул его за плечо, готовый в любой момент отпрыгнуть. А вдруг он как я, спит с ножом? Не дождавшись ответа, рявкнул: — Сатклифф! — А? Что? — он, пару раз моргнув, живо сел. Слишком живо для только что пробудившегося. Готов поспорить, что он вообще не спал. Я осторожно наклонился и стянул с Грелля очки, посмотрев прямо в ошарашенные глаза. Бросил очки на одежду. — Одевайся. Нам предстоит много работы. Пока со стонами и вскриками он одевался, я думал над тем, что увидел. Обычно, если спишь в очках, они врезаются тебе в лицо, оставляя отпечаток. Но я не увидел ничего подобного на лице жнеца, что помогает сделать мне несколько выводов насчёт прочности его тела. На первый взгляд — она запредельная. Кстати вспомнилось, как отскочил нож от пальцев вчера. Тут из-за двери раздалось ойканье и грохот. Определить, что произошло можно было даже на слух — жнец запутался в штанах и рухнул на пол. Когда Сатклифф вышел из комнаты, я начал инструктаж дворецкого. — Наше утро начинается в пять часов... Грелль оказался способным учеником (всего одна сломанная каминная решетка!), что заставляло меня удивленно на него поглядывать. Краем сознания я, конечно, понимаю, что все это — маска и клоунада, но до чего достоверно! Не знал бы правды, ни за что бы не поверил. — Отодвинь, пожалуйста, диван. — буднично попросил я. Мы находились в неиспользуемой обычно комнате. — У меня руки заняты. И постарайся не поцарапать пол. И что бы вы думали? Он не просто отодвинул, он чуть не перевернул эту злосчастную мебель. А этот предмет весил фунтов четыреста с лишком, что примерно в три раза тяжелее меня. — Молодец. — похвалил жнеца и помыл под диваном. — Ставь на место. — А остальное? — Грелль с недоумением оглянул шкафы и прочую мебель, оставшуюся нетронутой. — А их не надо. — все, что нужно, я уже увидел. — Диван был единственным, под что можно было заглянуть. Остальное никто не заметит. Метлой и шваброй проходим по всему зданию, и готовим завтрак на всех. Была сначала идея приготовить что-нибудь офигенное и национальное, но, посмотрев на время и перебрав продукты, отказался от этого. Вместо этого приготовил самый обычный завтрак, к которому привыкли Сиэль и мадам Рэд. Что же до Лау и его спутницы — обойдутся. В итоге все обернулось ещё интереснее. Китайцы вместо завтрака сгоняли к своим китайским друзьям и поели у них, после чего вернулись в особняк, за что я получил взгляд, полный укора от господина. По счастью, Сиэль не любил выносить наши разборки на всеобщее обозрение, но как только мы остались бы одни, меня ждал бы разнос. — Куда граф направится сегодня и к кому обратится? — прикрыл глаза Тау. — Скотланд-Ярд. — безразлично ответил мальчик и посмотрел на меня. — Но этим займётся мой слуга. — А кто будет готовить нам чай? — всполошилась Рэд. — Грелль способен вас обслужить. — с каменным лицом ответил. — Утром я все ему показал. — Но... *** От бравых правоохранителей я вернулся с полным ощущением абсурдности происходящего. Похоже, Конан Дойл совсем не врал о соперничестве частных детективов и официальных структур. Скорее уж, преуменьшал. Дворецкого с официальной бумагой от королевы с трудом пропустили в архив, попутно смотря как на ирландского эмигранта, обложившего принца Эдуарда по матушке. Какой был бы скандал, отправься я в сопровождении графа, представить сложно: господин никогда не упускает шанса пособачиться с полицейскими. И пусть нужные документы все равно оказались у нас на руках, день был бы безвозвратно испоганен. Кроме получения алиби врачей, я ещё подложил анонимное письмо, в котором указывал предполагаемых жертв. Точнее, подбросил в почтовый ящик, поэтому, скорее всего, они на меня не подумают. Просто доброжелатель. Пока ехал на дилижансе обратно, уцепил очень классную мысль, заставившую меня радостно улыбаться. По сути, мне теперь провалиться в притворстве совсем сложно. Я делаю свою работу как человек, но делаю её идеально. Выполняю все задания графа, как сделал бы это человек, но делаю это с лёгкостью. Из дня в день ничуть не изменяюсь, вовремя все и всегда готовлю, предвижу любую ситуацию и справляюсь с ней. А ведь ещё есть «маленькие чудеса»: рассмешить Гробовщика, восстановить кольцо... Это из ближайших. Всё больше и больше мелких помарок сходит мне с рук, всё легче я вырываюсь из сетей контроля Сиэля, всё реже мне печет затылок. Всё, что нужно — выполнять приказы господина без ошибок. Вполне нормальные условия, не то, что в начале этого приключения. — Есть ли подозреваемые? — спросил Сиэль после ежедневного разбора писем, которое пришлось отложить из-за моей поездки в Скотланд-Ярд. Вся наша веселая компания вновь сидела в гостиной и распивала прохладные напитки, так как пить в такую жару чай было бы сущим мучением. К тому же, как я не намекал господину, что прерывать обучения чревато, мальчик твердо намеревался устроить себе каникулы хотя бы на время расследования. — По итогам всего расследования, под озвученные вами критерии «врач, прекрасный анатом, без алиби за день до происшествия и связанный с тайным обществом или черной магией» подходит лишь один человек: виконт Друи, лорд Алистер Чембер. — точнее, есть ещё несколько человек, насчёт которых ничего не известно, но я уверен, что раз оригинальный Себастьян их не подметил, значит, у них тоже есть алиби. — Виконт закончил медицинский колледж, но не работает по специальности, предпочитая устраивать светские приемы. Также ходят слухи, что он проводит вечера в особо узких кругах. — Виконт Друи... — мадам Рэд задумчиво приложила палец к губам. — Я часто слышала это имя в связи с черной магией. — Я слышал, что у него не самые законные увлечения. — кивнул Лау. Ой, ну хоть ты-то не примазывайся! Ангелина Дорлесс понятно, но тебе-то это нафига? — У виконта сегодня прием в семь вечера. Скоро сезон заканчивается, и вряд ли будет более удачный шанс провести расследование. — тихо проговорил я, потому что в глазах резко потемнело. Блин, это давление, что ли скачет? — Мадам, в связи с этим могу ли я просить вас об одолжении? — Ты меня недооцениваешь? Кто популярен также, как я? На подобном приеме все будут танцевать под мою музыку. — Прекрасно. Мне нужно попасть туда, но я слишком известен, мое появление произведет ненужный шум. *** По счастью, мне удалось отговорить господина от появления на публике в корсете и прочих женских приспособлениях. — Лау Тау, поздравляю вас с обретением сына. — серьезно сказал я и перешёл на более тихий тон. — К сожалению, я не смогу присутствовать на приеме, но уверен, что вы сможете проследить за моим господином. — А граф знает, что преданный дворецкий не будет стоять на его защите? — Я буду на приеме примерно до одиннадцати, так что мое исчезновение заметят не сразу. — спокойно отозвался я и добавил. — Незаконный аукцион находится под бальным помещением, а юных девушек усыпляют газом. Будьте бдительны. Когда граф заметит мое отсутствие, передайте ему это письмо. — Дворецкий, достойный своего загадочного господина. — китаец взял конверт. — Не расскажете, куда направляетесь? — Omne tempus habet. — кивнул на письмо. — Вы и так это узнаете. — Какая любопытная игра. — улыбнулся он. — Вы в неё сыграете? — Как всегда — с удовольствием. Переговорив с Тау, я отправился на прием. Чтобы не возбуждать подозрений, мы решили приехать на разных дилижансах и минимально контактировать. Так и поступили. Что можно сказать о любом светском приеме? Чтобы не скучать, надо разговаривать. Чтобы разговаривать, нужно иметь хотя бы поверхностные знакомства или хоть какие-нибудь познания в областях, объединяющих вас с собеседником. Мой кругозор был довольно широк, пусть я и не читал выдающихся деятелей этого века в том объеме, в котором это делали окружающие. Но, по крайней мере, я смог на полчаса зависнуть с компанией заядлых охотников, обсуждая преимущества различных типов боеприпасов. После этого немного побродил по залу, станцевал с очень приятной женщиной, по какому-то недоразумению неженатой. Она оказалась модным портным и настойчиво предлагала «продолжить вечер в более благоприятной среде». У неё были очень милые брови, чувственные губы и прекрасные голубые глаза, но я с большим сожалением отказался. Мы расстались, так и не узнав имена друг друга и именуя друг друга «прекрасной незнакомкой» и «милым незнакомцем». Побродив ещё несколько минут, я принял решение покинуть прием чуть раньше, чтобы сделать некоторые приготовления. — Гони так, будто от смерти улепетываешь! — приказал я извозчику, кидая ему деньги. — Куда? — Я укажу дорогу, гони! — Что, не ту девку осчастливил? — кучер дал лошадям хлыста, поднимая их в быструю рысь. — Что-то вроде того. У поместья Фантомхайв мы остановились, я сбежал с повозки и ворвался в здание. — Бард, одолжи пулемет, Финни, помоги его затащить. Мэйлин, дай несколько винтовок и принеси малую бомбарду. — Сколько же у вас противников, Себастьян? — дружно ужаснулись они. — Один. Один противник. *** Дикий крик пронзил воздух, заставив меня подобраться и бросить взгляд на часы. Я глубоко вздохнул зловоние трущоб и, поморщившись, поднял ствол пулемета на дверь. Была надежда, что я перекрыл единственный путь к ней, но, видимо, для жнецов нет преград. Обычная деревянная дверь была плотно закрыта, но я не сомневался, что она скоро откроется, явив мне Джека Потрошителя. Разве может актер долго оставаться за кулисами? Выдохнул, уверенно держа пальцы на гашетки неизвестно откуда появившегося в этих годах пулемета Максима. Прямо сейчас я был даже рад, что у меня эта скорострельная хреновина. Уже предвкушаю, как сношу жнеца валом тяжёлых пуль. Как-то очень тихо. Там же совсем недавно кричала женщина, где же убийца? — Себастьян, что вы здесь делаете? — легкомысленный голос из-за спины пробил меня электричеством. Сердце сбилось с ритма. — Убийцу жду. — максимально спокойно ответил я, несмотря на ком в горле, и повернулся к говорившему. — А что привело сюда вас, Сатклифф? И почему вы залиты кровью? Не стоило мне ложиться, чтобы нормально стрелять из оружия. Вид дворецкого был практически каноничен: половина лица залита кровью, белые перчатки окрасились в красный, а черная одежда в сочетании с практически белым лицом создавала впечатление то ли агента в черном, то ли Слендермена. Ближе, конечно, ко второму. — А я — убийца. — легко признался Грелль, мило улыбаясь. Кровь была настолько яркой, что с лёгкостью затмевала собой шейную ленточку дворецкого. — Я удивлен, что вы так легко раскрылись. Я думал, что настолько блестящий актер будет разыгрывать партию до конца. — Блестящий?! Ахахаха... Веррр-но! — по слогам пропел жнец, снимая очки и растягивая губы в широкой улыбке, обнажающей отвратительные треугольные зубы. — Я актриса, и притом пер-р-рвоклас-сная! Накладные ресницы, распущенные волосы, ставшие резко-красными, пятиугольные очки с декоративными черепами... Трансформация прошла за несколько секунд, которые я потратил, чтобы встать на ноги. — Действительно. — я сделал вид, что меня осенило. — Какой смысл в игре, если зритель ей не внемлет? Не лучше ли начать новую партию? — Ты такой же, не правда ли, Себас-тян? Именно поэтому ты понял глубинный смысл моих действий! Но позволь представиться ещё раз: дворецкий дома Баррет, Грелль Сатклифф! Господи, этот тонкий голос меня убивает. А этот трансформер ещё встал в позу модели с обложки порножурнала. — Не правда. — меланхолично ответил я, в открытую доставая револьвер. Он и страшный и бесячий одновременно! Эта пакость не должна существовать в мире! — А? — Ты притворяешься, потому что тебе это нравится. Я притворяюсь, потому что это нравится моему господину. Мы разные. И спустил крючок. Мою руку слегка подкинуло, а пуля выбила крошку из булыжника у моих ног, отбитая взревевшей бензопилой в руках противника. Откуда он её вынул, я так и не понял. — Знаменитая Коса Смерти, модифицированная тобой лично? — спросил я, открывая барабан и выкидывая гильзу с поврежденным капсюлем. По крайней мере, он защищает от пуль тело, значит, они могут ему навредить. — Ещё при первой встрече я заметил, как много ты знаешь, но и подумать не мог, что ты знаешь настолько много! — восторгался Грелль. Чтобы перебить шум бензопилы, ему приходилось практически кричать. — Я просто догадливый. — чертов патрон никак не попадал в камору, так у меня тряслись руки. Вроде бой даже не начался, а уже трясусь подобно мышам при виде кота. — Хочешь, расскажу, как такой как ты, стал дворецким? — Я — всё внимание! — Эта нетривиальная история началась с одинокой женщины... — я кратко, но с выражением пересказал историю мадам Рэд и Грелля, какой её помнил. — Браво! Браво! Я хотел сохранить тебе жизнь, — Сатклифф наставил на меня бензопилу, будто меч, — но мадам сказала убивать свидетелей! Не став отвечать, я просто послал в него свинец с двух рук, но половина пуль пролетела мимо вытянувшегося в полете жнеца, а другая половина была отбита Косой. Я едва успел пару раз нажать на крючок, прежде чем меня снесло и приложило о пулемет, парализовав адской болью, исходящей от груди. Жнец ещё что-то говорил, но я уже не слышал его, не в силах сделать простейший вдох. Проснулся я со сведёнными мышцами в области груди и спины, которые не сразу удалось успокоить, отчёго я просто и незатейливо рухнул с кровати, в добавок больно стукнувшись головой. Сука-Грелль, убью, честное слово! В этот раз я был умнее и взял крутящуюся платформу, на которую поставил оружие. Но жнец все равно был гораздо быстрее, с лёгкостью уменьшив между нами расстояние. В этот раз мне отрубили голову. Это ощущается, как дикий огонь с онемением, охватывающие все тело. Все, абсолютно все твое тело умирает в корчах, перед глазами носятся белые полосы и жуткая дезориентация при пробуждении. Реально очень неприятно, никому не советую. Как описать попытки? Бесконечное мессиво. Нет, я пытался выкручиваться, я ходил к Гробовщику, пытаясь его заинтересовать, нанимал людей, чтобы они поддерживали меня огнем и сталью, пытался уболтать жнеца до прихода Уильяма... Гробовщик не заинтересовался, а в тот раз, когда я прямо сказал, что знаю о его природе, собирался пытать меня, чтобы узнать источник моих знаний. До пистолета я дотянулся очень быстро. Наемники годились разве что на мясо, а прислугу Фантомхайв я боялся задействовать — вдруг, победив, погибнут? Придется долго пытаться этого не допустить, а вдруг не получится? Долго болтать с жнецом не выходило — он вспоминал приказ Рэд слишком быстро, да и Уильям что-то не спешил. Не скажу, правда, что мы дрались хотя бы раз дольше минуты, но всё-таки... Вскоре я понял, что все, что ограничивает мою подвижность, ведёт к смерти. Пулемет, бомбарда и ружья отправились обратно в поместье, ибо здесь им делать нечего, а револьверы стали моим главным оружием. Выяснилось, что они причиняют вред жнецу, но для этого необходимо ещё и попасть. Пока это вышло один раз — когда после очередной неудачи я ворвался к Греллю в комнату и с порога расстрелял его. К сожалению, это его не убило, крупный колибр не успел подъехать, а синяки на коже — слабое препятствия для разъяренного жнеца. По правде говоря, я устал. Устал до нервного тика и резких истерик, быстро прекращающихся из-за нехватки сил. Устал до сбитых костяшек, разорванных перчаток и самострела. Момент перехода между прошлым и будущим был желанным кусочком покоя: от меня никто ничего не требовал, мне не приходилось думать о каждом движении. Спокойствие смерти... Я начал понимать викторианские культы смерти. Но несколько секунд блаженства уходили быстро, на смену приходило раздражение, тогда я тянулся к револьверу... — Хватит... — выдохнул в очередной повтор. — Так мне не уйти. Ахахаха, твари, ахахаха.... Они заперли меня в этом мире, понимаете? Я не могу уйти от задания. Не могу свалить в другую страну и жить спокойно, потому что я демон. Не могу проигнорировать Грелля или не защищать мальчика, не могу не приготовить чай... Петля будет вертеться до тех пор, пока я не сделаю все правильно, как ОНИ того хотят... Ахаахах, как я раньше этого не понял? Это не спор, может ли обычный человек и так далее. Нет, это эксперимент, может ли он в принципе сделать это. Вне зависимости от его желания. Отказаться уже нельзя! Нельзя, нельзя, нельзя умереть! Нельзя жить, нельзя любить, нельзя думать! НЕНАВИЖУ! Сипло выдохнув, я с сожалением во взгляде и бешенством в душе взглянул на поломаную кровать. Скрипнула дверь. — Себастьян? Вы в порядке? — Да, Сатклифф, все в порядке. Теперь все в порядке. — при взгляде на тварь даже не возникло желание расстрелять в неё весь барабан. Мысль мелькнула, но желание — нет. — Что-то случилось? — Припадок. Сожалею, что потревожил ваш сон. Это промашка с моей стороны. Могу ли я вас попросить об одолжении? — К-конечно! — чудовище в образе нерасторопного дворецкого сложило лапки в замок, прижав к груди. На лице отразилось благоговение и восторг. — Не говорите об этом инциденте господину. И оденьтесь, пожалуйста. Покрасневший жнец, одетый только в ночную рубашку, испарился с порога моей комнате. Я облизал губы, чувствуя привкус крови во рту. Надеюсь, Сиэль не заметит крови на темном фраке. Убить бы его. Щёлкнул механизм, и в полумраке комнаты откинулась крышка часов, обнажив стрелки. Умереть я не могу. Отказаться — тоже. Остаётся лишь одно — пройти этот путь до конца. — Есть ли подозреваемые? — спросил Сиэль после разбора писем. — Да. Но не уверен, что вам это понравится.— я был предельно серьёзен, а тело дрожало от напряжения. Внимание скользило от перьевой ручки к шее мальчика. А если воткнуть ручку в шею, он будет плакать или кричать. Плакать? Кричать? Наверное, пуля в лоб надёжнее — он точно будет молчать. И не говорить своим противным голосом приказы. Взять револьвер и прострелить ему ноги, чтобы он хотя бы отчасти понял, на что обрекает меня каждый свой ублюдочный приказ. Где-то в глубине стучала мысль, что он всего лишь ребенок. Ребёнок, решивший, что может что-то решать. — Ну? Что ты застыл? Скажешь мне имя или придется приказывать? — прорезал уши его голос, вытягивая меня из любопытных и будоражащих мыслей. — Извините, господин. Это ваша тетя — Ангелина Дорлесс. Хотевший что-то взять со стола мальчик остановился и бросил на меня холодящий кровь взгляд. — Не смотрите на меня так, господин. — прошептал я и перешел на рык. — Это БЕСИТ! Кхм. Простите. Кажется, у меня проблема с нервами. Граф в замешательстве зацепился за последние слова и попытался отодвинуться от меня, что, конечно, было затруднительно. И кресло и стол были сделаны на века и весили соответствующе. — У тебя... Что? — Проблема с нервами. — поморщился я, ощущая ввинчивание раскаленной иглы в затылок. — Суки. Кусочек свинца мгновенно успокоил боль, давая мне шанс понежиться в постели. — Есть ли подозреваемые? — какой это был раз? Сороковой? Сотый? В какой-то момент я даже забыл какое «сегодня» число. Так бывает при долгих повторах — время и пространство стирается, оставляя лишь пустоту и привычки одного дня, которые на следующий уже мешают. — Только один, господин. Это ваша тетя, Ангелина Дорлесс. Сколько бы времени не прошло, реакции все те же. Взгляд и короткий приказ. — Поясни. — Мотив: ваша тетя бесплодная, все убитые — девушки, записавшиеся на аборт в Королевский Госпиталь к прекрасному хирургу — Ангелине Дорлесс. Возможность — дворецкий Сатклифф, как можно было заметить по отвратительным для занимаемой должности манерам... — Короче. — Совсем не дворецкий, а сверхъестественное существо. А такие всегда тянутся к крови и жестокости. — Он вампир? — глаза господина скакнули на бюст Альфреда де Виньи. Он был подарен Фантомхайву предыдущим учителем французского, оказавшимся вампиром. После его умертвления граф отказался убирать подарок со стола, объясняя это памятью. — Не более, чем я. — покачал головой. — Он — мрачный жнец. — Мрачный жнец? Воплощение смерти? — Не такой, как в эпосе, милорд. Просто кровожадная тварь, собирающая души ушедших. — практически меланхолично ответил я с видом бывалого охотника на подобных существ. В теле кипело нетерпение закончить, наконец, этот проклятый день. — Он не стоит вашего внимания, милорд. Конечно он не стоит твоего внимания, мальчик, я уже заебался обращать на эту тварь свое внимание. Я точно знаю, что в этот раз разделаюсь с ним. — В десять часов подай экипаж. Попробуем застать их на месте преступления. — Почему не сейчас, милорд? Они расслаблены. Их можно брать без сопротивления. — Это будет верхом неприличия по отношению к нашим гостям. — ядовито улыбнулся Сиэль. Я вежливо отзеркалил улыбку. Драка в привычных условиях была для меня гораздо удобнее, чем спонтанный арест. А вот если бы граф по дурости попер бы на тетю сразу, пришлось бы выкручиваться уже мне, всеми силами убеждая его так не поступать. Хотя что там уговаривать? Аргумент в виде «чутья и потрясающих умственных способностей демона» невозможно перебить. Главное намекнуть потоньше... *** Серые камни под ногами. Старые знакомые. Столько я на них падал, пытаясь уйти от горизонтального взмаха бензопилой, пока не понял, что лучше вообще не давать жнецу размахнуться. — Себастьян? — позвал меня мальчик. Оторвавшись от разглядывания земли и подавив порыв послать господина куда подальше, я поднялся с корточек, приковав взгляд к деревянной двери. Привычный порыв ветра добавил зловония. — Смерть стелится по земле, господин. Наш гость уже в доме. — мрачно пояснил я, но меня заглушил ожидаемый дикий, полный боли визг, стеганувший плёткой по ушам. Сиэль рванул к двери, и я сорвался с места, чтобы прервать попытку суицида. Сказано же было! Мальчик распахнул дверь, готовый ворваться в помещение с оружием в руках, но я тут же оттащил его за воротник подальше, к подготовленным позициям, предварительно закрыв глаза своей ладонью. Он хватал воздух ртом, как астматик во время приступа и весь оцепенел. Ну, хоть не блеванул. Увиденное оказало на Сиэля огромное воздействие. — И с тобой я убирал особняк утром! Как неаккуратно! Весь пол залит кровью, Грелль. Разве так работают жнецы? — Откуда?... — слабым голосом спросила тварь, медленно выходящая из темноты проема. — Откуда я знаю? Ты можешь прекрасно играть свою роль, но сама роль у тебя оказалась второго плана, сочиненная неопытным режиссером. — забалтывая жнеца, я медленно отступал назад, мягко уводя господина. — Мадам Рэд — кто угодно, но не та, кто будет терпеть неумеху на месте своего дворецкого. Но смотря на твой непрофессионализм, леди лишь улыбалась. Ведь она видела не дворецкого, а комедианта. — Прошу, не надо, не надо меня оскорблять! — патетично воскликнул Грелль, оскаливая акульи зубы. Меня передёрнуло — они очень острые, и пальцы перекусывают на раз. — Я — актриса широкого профиля, и могу сыграть как комедию, так и кровавую драму! С сторону полетели очки, а волосы распустились и тут же приобрели ярко-красный цвет. Более крупный шаг назад, за размеченную давным давно линию. — Но разве ты не такой же, Себастьян? Как тебя зовут на самом деле? — Меня зовут так, как этого пожелал господин. Остальное — не твое дело. — посмотрев на закончившуюся трансформацию, я отпустил мальчика, и тут же он шагнул немного вперёд. — Роль преданной собаки тебе так к лицу, красавчик. — тварь послала мне воздушный поцелуй. — Позволь представиться — Грелль Сатклифф, жнец! — Это очень интересно, но мне любопытно другое. — вмешался отдышавшийся Фантомхайв. — Мадам Рэд появится? — Племянник. — как по заказу, мадам. Ну вы же не девушка лёгкого поведения, чтобы приходить по первому требованию? Хотя вы уже давно даже не девушка... — Тетя. — Кто бы мог подумать, что ты вырастешь настолько умным, Сиэль? — Вы с самого начала были под подозрением, но идеальное алиби сводило мои мысли на ваш счёт на нет. — мальчик вытащил из кармана отданный ему список. — Но этот список и Грелл раскрыли мне глаза. Идеальное соответствие жертв и пациентов и идеальный убийца. Вы, тетушка, любите такую точность, я успел оценить это в шахматах. — Какая жалость, Сиэль... Милый племянник... Сын моей сестры... Мы бы и дальше могли играть в шахматы, но... Теперь я так просто тебя не отпущу! Я дёрнул господина на себя, давая ему упасть на меня, подхватил под плечи и поставил рядом, не обращая внимания на бензопилу, распилившую камни в каком-то футе от меня. Тварь обычно не делает больше одного удара, не поговорив. Но лучше это начать самому. Ещё не время для драки. — Знаменитая Коса Смерти, я полагаю? — Все верно! Немногие способны узнать её в таком непривычном виде, но, как и ожидалось от тебя, ты с лёгкостью опознал её! — восторженно захлопал глазами жнец, но тут же притих, отведя глаза в сторону. — Если честно, я слегка утратил хватку... И с удовольствием размялся бы с тобой! «Я с тобой сейчас такую разминку для костей устрою, вовек не забудешь», — трясло от ненависти меня. Внешне я оставался беспристрастен, уже достаточно обжегшись на поспешных действиях. — Не неси чушь. — Ня! Как всегда холодный!.. Пока Грелль выкладывал свои непристойные сексуальные фантазии в моем отношении, я мысленно прогонял порядок действий. Сегодня точно получится. —... И я хочу облачить тебя в красный!... Рассекая твое тело! — Не думал, что такое скажу, но... Как же мне не хватает неумехи-коллеги. Там хотя бы было что-то похожее на профессионализм и стремление быть идеальным. Таким ты мне нравился больше. А так... Ты омерзителен. — всегда интересно было, почему в этот момент тетя с племянником молчат? Неужели не хотят помешать двум существам с приставкой «сверх»? — Пусть так... Но я убойно хороший дворецкий! А я бы сказал по позе, что ты рокер... О, а в эту позу он ещё вроде не вставал! Или вставал? Но когда? Где-то после той попытки, в которой он рассек мне рот? Или нет... — Во имя её величества, во имя мое, приказываю тебе, Себастьян: взять их! Из кобуры высунулся тяжёлый и могучий Прайс, направив большое дуло на жнеца. — Да, милорд. Обычно говорят, что события понеслись вскачь, но думаете ли вы, что события несутся вскачь, когда вы играете в видеоигры, где надо с максимальной скоростью и точностью реагировать на происходящее? Особенно если играете вы уже битый час? Резкий шаг вперёд, целясь грудью в левое плечо противника. Давно замечено, что он держит бензопилу в основном правой рукой, следовательно, при первой атаке, которую он всегда проводит сверху вниз, лучше находится правее. Удар рассёк воздух слева, оставив меня невредимым. Не отвлекаясь на треск камней, резко бью локтем в лицо жнеца. Ощущение, будто вдарил по молодому дереву — рука от боли просто повисла плетью. Тварь покачнулась и упала на землю вследствие потери момента равновесия. На пределе своих возможностей поднимаю револьвер и всаживаю пулю прямо в забрызганный чужой кровью лоб. Голову мотнуло, но через пару длинных секунд Грелль уже находился в нескольких метрах от меня. На камнях остался длинный след от протащенной бензопилы. Если бы я препятствовал, она прошла бы через меня. — Эй! Это больно, между прочим! Конечно, это больно. Больно стало бы и монолитной стали, а ты помягче будешь, пусть и не сильно. Сильное рассечение есть точно, гематома и будем надеяться на лёгкое сотрясение. Раздался выстрел. Стрелял Сиэль, но я не позволил себе отвернуться. Он хорошо стреляет, даже слишком хорошо для своего возраста. Я молча поднял револьвер, взглянул в зелёные глаза и быстро прыгнул вперёд, сбивая собой жнеца, занесшего руки в сторону, чтобы сделать длинный горизонтальный удар, похожий на параболу. Увернуться у меня так и не вышло. В самом начале было трудно переступить через собственную зону комфорта, но боль хороший учитель. Вместе с лёгким противником я ударился о землю и тут же перекатился с груди жнеца на его руки, придавливая смертносный инструмент к земле. Принцип действия рук не даст ему быстро задействовать их, ведь Грелль силен, но совсем не сказочно. Пределы есть и у него. Заблокировав конечности, я протянул револьвер к виску жнеца и произвел три выстрела подряд. На пределе своих возможностей, настолько быстро, что у меня свело кисть. Руки под мной дернулись так, что я чуть не слетел с них. После этого бензопила полетела в одну сторону, а Грелль — в другую, дрыгнув ногами так, что отлетел с земли на несколько метров спиной назад. Коса осталась со мной за компанию с разодранным когтями твари боком. «Господи, как это просто!» — думал я, подбирая Косу и оглядываясь на господина. Убедившись, что он ведёт интеллектуальные беседы с тетей, сидящей на заднице и вытянувшей перед собой простреленную ногу, отвернулся обратно. «Почему в этот раз получилось так просто? Почему он не пнул меня, как в прошлые разы? Почему смог расстаться с любимой бензопилой? Они отпустили меня? Им нужно продвижение? Нет, дело не в этом... Один из них мне подыгрывает? Может, пуля попала в какое-то особенное место?» — Последнее слово? — мои руки в грязных перчатках подхватили бензопилу (фунтов двадцать) и дернули за шнур, заводя двигатель, работающий неизвестно на чем. Я смотрел на мир отстраненно — адреналин затопил организм мгновенно, кровь ушла по мышцам, убрав живительный кислород от мозга. — Мое лицо! Ты испортил его! — Сатклифф катался по камням, закрывая лицо руками. Его одежда превратилась в полное непотребство. Но... Судя по движениям, он практически не пострадал. «Лицо? Серьезно? Встань и надери мне задницу, ублюдок!» — я не мог поверить, что потратил субъективное время на ЭТО. Разочарование было настолько сильным, что я чуть не расплакался. — Я лишь окрасил его в твой любимый цвет. Грелль отнял руки от окровавленного лица и посмотрел вверх, протягивая левую руку ко мне. Желая лишь того, чтобы это поскорее закончилось, я обрушил на жнеца его собственное оружие, придавая ему скорости всем своим телом. Скрежетнуло, брызнули искры, заставив меня отшатнуться, и бензопила соскользнула вниз по неожиданному препятствию, беспрепятственно войдя в землю. Раздался вопль, и пила заглохла. — Прошу прощения, что вмешиваюсь. — раздался голос ещё одного ублюдка. Сколько прошло? Минута? Порой я выдерживал в разы дольше, и он не появлялся. Пидарас, прости Господи за бранные слова. Сука. Тварь. Блядский выродок ебаной мангаки. Что ему стоило появиться в нужный момент, а не в последний? Он наблюдал за мной все те смерти? Тварь. — Позвольте представиться. Уильям Т. Спирс, представитель отдела по надзору за жнецами. Я прибыл, чтобы забрать этого жнеца. Тело подо мной, скорчившееся в клубок со спрятанными руками, подняло морду на голос. — Уильямс? Уил?! Ты пришёл меня спасти! Мя... — Спирс спрыгнул с дома, приземлившись точно на голову подчинённого. — Член отдела Грэлл Сатклифф... — подглядывая в книгу, начал зачитывать жнец деяния бывшего дворецкого. — Надлежит вернуться в Отдел и предоставить рапорт о произошедшем. — Уилл! Меня тут чуть не убили, а ты!... — Молчать! — лицо жнеца снова было вбито в камень. Я повел плечами, сдерживая истеричный оскал. Неужели это наконец-то закончится? Этот бесконечный поток повторов. Смогу ли я войти в прежний ритм? Приспособиться к изменениям? Между тем, Уильям продолжил: — Приношу извинения за доставленные неудобства. Он кивнул и протянул мне карточку. — И ещё. Это моя визитка. Видит Бог, нет ничего более отвратительного для жнеца, чем склонить голову перед таким, как ты. — В таком случае, лучше было бы, если неудобства больше не возникали. Тогда количество подобных действий снизилось бы до нуля. Мы договорились? — Жнецы не договариваются с демонами. Вы никогда не держите слово. — ответил Уильям и отвернулся, хватая Грелля за волосы. — Что ж... Нам пора возвращаться, Грелль Сатклифф! Жнец стал медленно удаляться, таща за собой побитого коллегу. А я тихонечко отставил бензопилу, забытую жнецом, и тут же глубоко склонился: — Молю вас о прощении, ваша светлость. Преступнику удалось уйти. — Все в порядке, Себастьян. Джек Потрошитель у нас в руках. — мальчик твердо посмотрел на свою тетю. — И завтра же предстанет перед судом. — Давайте скорее уйдем отсюда. Холодает. — Да. Проводи преступницу до дилижанса. — Конечно, милорд. — Мы забыли инструмент, прошу извинить наше возвращение. — Уильям мелькнул, сказал фразу и снова исчез. Ну да, как я мог надеяться, что Косу оставят мне? Прежде чем поднять мадам Рэд, я наклонился к земле и, достав платок, аккуратно подобрал два пальца — указанный и безымянный, украшенные длинными ногтями, покрытыми красным лаком, завернул и положил в карман. После этого я неспешно перезарядил револьвер, и рывком поднял Ангелину Дорлесс на ноги. Простреленную ногу подвернуло, и женщина с криком рухнула на камни, разбив колени. — Берегите конечности, мадам. В тюрьмах лучше иметь быстрые ноги. — сухо проговорил я и снова поднял её. — Думаете, я попаду в тюрьму? — хрипло хохотнула мадам, из побитой шавки на секунду превратившись в роковую Миледи из романов Дюма. — Несомненно. Есть, конечно, шанс смертной казни, но... — я скосил взгляд на милорда, ровно вышагивающего впереди. — Ваш племянник, думаю, постарается этого не допустить... А на следующий день мы узнали из газеты, что Ангелина Дорлесс, «известнейший серийный убийца XlX века», была убита при попытке побега. Господин сразу же выбил достойные похороны и явился на церемонию с красным платьем, накинув его на труп. Что ж, наверное, её уже нельзя было представить в ином свете... На следующий день я постоянно ошибался, привыкнув к определеным фразам и действиям, но мою душу грело два факта: то, что я вырвался из петли и то, что у меня появился опыт противостояния Греллю. Пожалуй, с таким можно действовать и дальше... Действовать? Как минимум, адекватно продвигаться по сюжету. И стать сильнее. Я совсем уже не рад, что у меня такая жизнь.