«Что же, давно я не отсылал тебе писем. Хотя, знаешь, прошло не так уж и много времени с нашей последней встречи — чуть меньше недели. Мне очень жаль, что за всё это время, я даже не поставил тебя в известность о том, как проходят мои будни в Ли Юэ. Было много работы, да и не буду лгать, воспоминания о той ссоре не давали покоя и возможности написать хоть немного текста. Извини, мне нужно было сообщить о своём прибытии и самочувствии. Я знаю, что ты беспокоишься, даже если напрямую об этом никогда не скажешь. Со мной всё в порядке, правда. Сейчас в Гавани достаточно напряженная ситуация для Фатуи, но я дальше банка редко куда-то выхожу, так что не думаю, что неприятности меня как-то коснутся. Помнишь, мы хотели вместе посетить Ли Юэ на Праздник Морских Фонарей? Как оказалось, я перепутал даты, так что в этом году мы бы всё равно на него не попали, ха-ха… Но, обещаю, в следующий раз мы обязательно посетим его — хотя бы понаблюдаем за фейерверками с террасы. Должен признать, я отвык от того, насколько в этом регионе тепло. Да, конечно с твоей родиной это не сравнится, но всё же. В той роскошной шубе, которую ты мне подарил, особо не покрасуешься, поэтому, приберегу её для Снежной — для твоих любопытных глаз, которые ты стремишься скрывать. Я слышал о том конфликте, произошедшем на собрании. Чайльд — добрая душа — рассказал всё в своём письме. Дотторе, пожалуйста, постарайся не вмешиваться в это. Я понимаю, ты хочешь вернуть всё на круги своя, но сейчас мы не в том положении, чтобы хоть как-то перечить Пьеро или Её Величеству. Не переживай об этом так сильно. Когда мне позволят вернуться, то мы со всем разберёмся, а пока что постарайся не конфликтовать с другими. Хорошо? Я надеюсь ты меня услышишь. Хотелось бы увидеть в ответном письме то, что ты хорошо спишь и не пренебрегаешь питанием. Но, я как-то слабо верю в это. Ты никогда не придерживался моих рекомендаций в этом плане. Впрочем, они тоже должны были иметь свои границы. Почему-то, мне довелось понять это лишь сейчас… Как бы там ни было, я хочу верить, что с тобой всё в порядке. Мне известно, что ты плохо переносишь моё отсутствие с тех пор, как мы начали встречаться. Но, прошу, родной, потерпи немного. Обещаю, я вернусь сразу же, как представится возможность. Самое главное — не губи себя и своё здоровье паршивыми уколами. Если вдруг будет тяжело на душе, то просто напиши мне об этом. Никогда не держи это в себе. Мы ведь должны доверять друг другу, правда?
Я очень скучаю по тебе, мой дорогой и любимый Дотторе. Изливать беспокойство ещё на пол-листа Панталоне не планировал — написанного будет достаточно. Конечно, гарантий что он получит ответ нет, но надежда на хорошее всё ещё была. Упаковав лист в конверт и подписав его, он вызывает к себе подчиненного, который должен будет доставить это письмо Доктору напрямую, ибо пользоваться почтовыми голубя — дело сомнительное, особенно в регионе, где едва-ли не каждый день бушуют свирепые метели. Стало ли банкиру легче после написания письма? Не совсем. Да, он излил душу на бумаге, но беспокойств это совершенно не уняло. Ладно, что толку накручивать себя вереницей волнений, когда ответа ещё нет. Быть может, в Снежной сейчас всё более-менее нормально. По крайней мере, в это хочется верить. *** — У нас вообще есть какой-то план действий? Сомневаюсь, что проблемы этих двоих можно решить по щелчку пальцев, — усаживаясь за чьё-то место в просторном зале Заполярного Дворца произносит Чайльд, подпирая голову ладонью. — Да и Доктор ныне не разговорчивый. Хотя, тут, пожалуй, всё очень даже стабильно. — Ты правда думаешь, что он расскажет тебе всё прямо? Увы, это не тот человек. Да и кто из Предвестников захочет выставлять свои проблемы на всеобщее обозрение? Коломбина присаживается неподалёку от того же места, задумчиво осматривая просторную комнату, словно пытаясь в высоте блестящих потолков найти ответ на все интересующие её вопросы. Жаль, что стены не разговаривают. Вероятно, они бы нашептали хоть что-то, что могло бы приблизить их немного ближе к правде. — Предлагаю выложить всё то, что имеем на данный момент. Может из этих обрывков информации мы сможем выстроить какую-то логическую цепочку, которая и приведёт нас ближе к ответам? Чайльд отходит к какому-то шкафу, начиная в тумбочках искать чистый лист бумаги, дабы всё записать и ничего не упустить. И, он даже что-то находит — какой-то старый документ, исписанный ручкой и заброшенный на самой глубине. Кивнув самому себе, он достаёт ручку из той же тумбочки, а затем возвращается к Коломбине. — Итак, что нам известно? — она ручкой делит лист пополам, а затем сверху подписывает каждую колонку: «собрание» и «повседневность». — Панталоне отправился в ссылку в Ли Юэ по приказу Её Величества из-за того, что он посмел перечить её словам. — Он также выгораживал Доктора, когда тот потерял сознание на собрании. Отсюда всё и шло изначально, — Чайльд берёт вторую ручку, обводя это в овал. — Если бы не эти события, то инцидента на следующем собрании не случилось бы, ибо Панталоне до сих пор оставался бы в Снежной. Соответственно, мотива для конфликта между Дотторе и Пьеро не было бы. — Верно, но что-то мне подсказывает, что Её Величество не ограничилась лишь обычной ссылкой. Думаю, она сказала Панталоне гораздо больше, но пока что мы ничего об этом не знаем. — Даже если и сказала, то мы не можем гарантировать, что это как-то серьёзно влияет на данные обстоятельства. Впишем лишь известные нам факты, а догадки оставим на потом, — переняв листы у соратницы, Чайльд делает ещё несколько пометок о недавнем собрании. — Лишним не будет точно. Всё-таки, отсюда мы и начали наше временное сотрудничество, чтобы разобраться в ситуации. — Ты что-то говорил о том, как планировал написать Панталоне письмо о слежке за Доктором. Почему упомянул это? — Коломбина забрала лист себе, уже собираясь делать пометки во второй колонке. — Если помнишь, когда мы стояли в коридоре, то Дотторе выглядел слегка неважно, в принципе, как и на самом собрании — из-за случившегося нападения. Так вот, за то время, пока он находился в лазарете, мне удалось увидеть выходящего оттуда Панталоне. Видимо, он решил навестить его перед отплытием. Меня это заинтересовало, что невольно захотелось поучаствовать в этой Санта-Барбаре. Всяко лучше, чем бесцельно слоняться по улицам Снежной. — Ты уже тогда предполагал, что между ними что-то есть? — Хм, возможно, — Чайльд вспоминает их с банкиром разговор, а затем пожимает плечами. — Панталоне не давал никакой конкретики в этом диалоге: либо уйти пытался, либо увиливал различными манерными фразочками. Но, думаю ответ был вполне очевиден. М, кстати, совсем забыл… — он берёт лист, начиная что-то усиленно строчить на бумаге, после чего отдаёт это Коломбине. — Перед началом первого собрания, мне удалось застать их ссору. Ну, или что-то похожее на ссору. Судя по тому, что мне довелось услышать, это как-то касается усталости. Только вот, я так и не понял о ком была речь… — О Докторе. Он потерял сознание в Главном зале — всё сходится. Значит, на момент прошлого собрания между ними случился конфликт. — Тогда зачем Панталоне нужно было за него заступаться? — А ты бы не заступился за кого-то из близких тебе людей, даже если бы поссорился с ними? Например, если бы это был Тевкр, Тоня или Антон? Чайльд задумывается, но всё же понимает к чему ведёт Коломбина. Что же, какую-то связь они нашли — эти двое были в ссоре, причём разговор с Царицей наверняка сделал их отношения ещё более напряженными. Вероятно, это сохраняется и по сей день. — В принципе, Доктор порой пренебрегает собой во благо собственных интересов, так что их ссора на этой почве вполне себе возможна. Но мы всё равно не знаем больше этих догадок, — девушка записывает это на лист, а затем ставит знаки вопросов. — Возможно, чтобы узнать больше, нам следует поговорить с врачами в лазарете. К тому же, у нас есть шанс узнать, кто именно совершил на Доктора покушение. — Перед тем как вы куда-то уйдёте, то запишите в свой лист «приём психоактивных веществ» Чайльд удивленно поднимает взгляд на стоявшую у порога Арлекино, которая опиралась на дверной проём плечом. По одному только её взгляду было видно, что это заявление являлось абсолютно серьезным. — Как давно ты здесь? — Одиннадцатый с подозрением смотрит на Слугу, приподнимаясь с места. — И к чему это было сказано? Какие ещё психоактивные препараты? — Достаточно давно, чтобы выслушать всё что вы записали на лист бумаги, — пройдя поближе к столу, она берёт в руки эти записи, внимательно их осматривая, а затем добавляя несколько строк. — Мне удалось узнать, что Дотторе не единожды пользовался самодельными веществами, вводя их себе под кожу, чтобы дольше оставаться в бодром состоянии. У них с Панталоне было множество разногласий по этому поводу, так как из-за этого препарата у Доктора кардинально менялось поведение. Начиная от агрессии и заканчивая паранойей. — А кто информатор, если конечно не секрет? С чего бы нам ему доверять? Может это клевета, — Чайльд явно не стремился доверять сказанному, ибо это звучало достаточно спорно, да и странного поведения за Вторым Предвестником тот не замечал. — Слышал о правиле конфиденциальности для информаторов? Ты-то можешь не верить, однако, у меня есть доказательство, — покопавшись в кармане, девушка достаёт закрытую колбу с тем самым веществом. — Я считаю, что это более чем весомый аргумент. Вопросы ещё есть? — Если тебе сообщили об этом, значит ситуация повторяется? Доктор вновь использует это вещество? — обеспокоенно спрашивает Коломбина, прокручивая пробирку с бурой жидкостью в руках, рассматривая её более подробно. — Так и есть. Мне неизвестна причина, по которой Дотторе их использует, но это дальше продвинет нас в этом расследовании. — Уроженку Фонтейна видно издалека, — усмехается Чайльд, а затем перенимает колбу из рук своей соратницы. — Но, это даёт нам чуть больше ответов. Вероятно, они ссорились именно из-за этой штуки, да и потерять сознание от неё наверняка возможно. — Не будем делать поспешные выводы. Вы вроде собирались посетить лазарет Заполярного Дворца, чтобы узнать больше информации. Почему бы не сделать это через пару дней? На каждого Предвестника отводится отдельный врач, соответственно, нам нужен именно тот, который привязан к Доктору. В данный момент, он отсутствует на рабочем месте. — Всё-то ты знаешь… — закатывает глаза парень, убирая колбу в сторону. — Может тебе известно гораздо больше? — Мы работаем сообща. К чему бы мне от вас что-то скрывать? — пренебрежительно спрашивает Арлекино, присаживаясь на свободный стул напротив Чайльда. — Это не моя проблема, что ты мне не доверяешь. — Мне кажется, что не стоит развивать этот разговор, — вмешивается Коломбина, прекрасно зная, чем обычно заканчиваются эти споры «ни о чём». — Давайте разойдёмся по своим делам и встретимся здесь через пару дней? — Я «за»! — молодой Предвестник поднимает руку, а затем встаёт со своего места. — Хотел ещё кое-кого посетить. — Ради очередной дуэли? — Ха-ха, да, так и есть. Я нечасто получаю добровольные приглашения. Так что, нужно воспользоваться таким шансом. Арлекино на это промолчала, а Коломбина сдержанно кивнула. Во всяком случае, эта ситуация хоть как-то их сплочала, учитывая специфику работы, которая вынуждала каждого Предвестника находится поодаль и руководствоваться принципом: «каждый сам за себя». Было в этом что-то приятное, но в то же время достаточно непривычное, как в случае с её подругой и Чайльдом, которые то и дело подозревали друг друга. Попрощавшись с девушкой, Арлекино покидает просторный кабинет и направляется вперёд по коридору, обдумывая каждую мысль в своей голове; » — В чём-то ты всё-таки прав, Чайльд. Я не рассказала всей правды. Но сказанного будет более чем достаточно, чтобы отвлечь вас, пока я осуществляю задуманное.»***
Проходит около двух дней, за которые Коломбина то и дело стремилась провести собственное расследование и, возможно, посетить лабораторию, дабы поговорить с Доктором. Но от последней идеи тотчас отказалась, вспоминая слова Арлекино о том, что никто не должен знать об их попытках устроить слежку. Однако, колба с той жидкостью не давала девушке покоя. Если это психоактивное вещество вызывает паранойю, то оно используется далеко не единожды и ему свойственно привыкание, из-за чего Дотторе попросту не может перестать колоть его. — Хм, можно ли нейтрализовать это? Например, создать какой-то антидот? — Сама с собой разговариваешь? — с каким-то привычным равнодушием произносит Сандроне, выходящая из своей мастерской. — Колба? Что в ней? Надеюсь машинное масло, иначе я не вижу смысла того, зачем ты пришла сюда с этим. — Ох, нет-нет, это не машинное масло. Арлекино принесла нам этот препарат, говоря, что Доктор вводит его себе внутрь. Я подумала, может ты можешь мне помочь изготовить что-то, что сможет нейтрализовать действие этой жидкости. — Покажи, — Марионетка берёт в руки колбу, рассматривая её более внимательно. — Я не могу гарантировать, что сделаю антидот для подобной жижи. Я не учёная как Дотторе, а инженер. Но, попробовать что-то сделать могу, если конечно пойму состав этого препарата. — Вы вроде как общаетесь с Доктором. Могу ли я попросить тебя не говорить ему о том, что у тебя есть эта колба. В принципе не говори о том, что я приходила с такой просьбой. Это секрет, который должен оставаться между нами. Сандроне вздыхает, но всё-таки уверяет соратницу о том, что будет держать рот на замке. — Я посоветуюсь с ним, как создавалась эта жидкость. Извилисто, но думаю к этой теме мы придём. По всей видимости, девушка планировала невзначай завести диалог об этом, а после развить его так, чтобы подробнее узнать о препарате. Такие разговоры были ей более чем подвластны, особенно с безэмоциональным выражением лица. Коломбина сначала недоверчиво прищурилась, но всё же доверилась Сандроне и поблагодарила её за то, что та не отказалась от помощи. После чего уходит в сторону лазарета, где её должны были ждать Чайльд и Арлекино. А последняя времени даром не теряла, да и идти к остальным тоже явно не спешила. Ей-то информация от врачей постольку-поскольку, ибо она знает и так достаточно. Разве что продолжает играть в эту «игру», дабы отвести от себя подозрения. И, судя по всему, удача Слуге очень даже сопутствует. Проходя неподалёку от одной из лабораторий Дотторе в Заполярном Дворце, она замечает солдата Фатуи, который по всей видимости доставляет письма, если брать во внимание конверт в его руках. Подойдя поближе, Предвестница просит его предоставить ей конверт, чтобы проверить его содержимое, ссылаясь на то, что сейчас есть любители доставлять всякую дрянь в письмах, а-ля яды и прочие вещества, способные пагубно влиять на здоровье служащих и их начальства. Даже когда молодой парень говорит о том, что письмо идёт от Доктора, даму это не останавливает. Наоборот, разгорается ещё больший интерес. Осматривая конверт, Арлекино сообщает, что сама передаст это, так как планирует наведаться в Ли Юэ. Разумеется, ни о каком посещении Города Контрактов и речи быть не могло, но сейчас ей требовалось просто заполучить это письмо в свои руки. Солдат как-то недоверчиво соглашается, а затем поклонившись уходит. — Не переживайте, Доктор. Ваше письмо попадёт в руки Панталоне, но, когда пройдёт мою личную редактуру, — очень тихо произносит Слуга, глядя на металлическую дверь неподалёку от неё, а затем и сама спешит удалиться прочь. Пробираясь по мрачным коридорам, она распаковывает конверт, придерживая его и открывая письмо, начиная бегло читать написанный едва разборчивым почерком текст. Вот что-что, а «рукописи» Дотторе давались ей очень сложными в прочтении. Создавалось впечатление, что тот вообще не смотрел на лист бумаги когда писал. Кое-как разобравшись в написанном, Арлекино проходит в сторону того самого просторного кабинета и закрыв дверь, берёт в руки ручку, добавляя несколько строк от себя;«P.S. Приношу извинения, что так беспардонно вмешиваюсь в вашу переписку. Однако, Панталоне, тебе необходимо знать о том, что Дотторе — не более чем лжец, который пытается скрыть своё очередное влечение к препаратам. Знаю, ты можешь не поверить той, чьи письма постоянно перенаправляешь, но будь добр подумать дважды, прежде чем слепо верить ему».
Нет нужды оставлять свою подпись. Если банкир не глупец, то сразу поймёт кто оставил эту приписку. Самое главное, не разглашать больше чем известно, а остальное можно прикрыть благими намерениями. Да и Арлекино не солгала, лишь предупредила. А рассказывать о том, что информатором был Омега необходимости нет. Уложив письмо обратно в конверт и прочно закрепив, она относит его одному из своих подчиненных с просьбой передать это Девятому Предвестнику, после чего направляется на встречу с остальными у лазарета.***
Стоит ли говорить, какие эмоции испытал Панталоне, сначала читая ответ от Доктора, который был наполнен воодушевлением, а-ля: всё хорошо и даже лучше. А затем прочитав дополнение от незнакомца. И ведь, банкир даже не сразу понял, что автором этой приписки была Арлекино, всё-таки перенаправлял он не только её письма, но и многих других граждан Снежной, с которыми не хотел иметь дело. — Надо же, Дотторе, а мне казалось мы доверяли друг другу, — небрежно выдал мужчина, положив ладонь на лист бумаги, а затем смяв и вбросив в мусорную корзину под столом. — Знаю, знаю, ты вновь скажешь о том, что просто не хочешь, чтобы я беспокоился. Но я устал от постоянной лжи. Почему нельзя написать как есть? Зачем всё лишний раз усложнять? Неужто ты упиваешься нашими постоянными ссорами? Ещё и Арлекино… Почему письмо оказалось в её руках? Откуда ей известно о препарате? Слово «очередное» не давало Панталоне покоя. Предвестница знает о том, что это не первый раз. Значит, либо кто-то рассказал ей об этом, либо Дотторе по собственной неосторожности породил этот слух, увы, являющийся горькой правдой. Голова болела от постоянного напряжения и проворачивания одних и тех же мыслей, предположений и догадок. Возможно, сейчас стоило пройтись за городом, чтобы немного прийти в себя и подумать о том, что делать дальше. Вряд-ли банкир напишет Доктору ещё хоть одно сообщение, как бы сильно не переживал. Это было бессмысленно, так как ответ мог вновь быть ложным. Покидая пределы Банка Северного Королевства, он направляется к выходу из города, говоря подчиненным, чтобы те не следовали за ним. Так или иначе, но Предвестник мог за себя постоять, а нападение гражданских можно было исключить, ибо Цисин вряд-ли выгодно вновь ввязываться в передрягу с дипломатами Снежной. Миллелиты провожают его до ворот, а затем отступают обратно в город. Теперь уже не их ответственность, если его растерзают какие-то местные твари. Да и Панталоне будет явно спокойнее, когда за ним нет никакого пристального наблюдения. Хоть с самим собой разговаривай, если от этого хоть чуть-чуть легче станет. По всей видимости, мужчина и сам не заметил, как пребывая в своих раздумьях добрался до Перевала Линцзю. Того самого, где некогда располагалась одна из лабораторий Доктора. Сейчас-то это не более чем заброшенное место, куда лучше не соваться если хочешь остаться невредимым. Но, в любом случае выглядело иронично: сами ноги банкира вели его к Дотторе, или какому-либо упоминанию о нём. Вот как нарочно. А с нынешним моральным состоянием это становилось ещё и невыносимо. Да и кто знал, что опасность придёт гораздо раньше, чем Панталоне доберётся до заброшенной лаборатории. Пройдя ещё несколько шагов, он начинает ощущать себя дурно из-за палящего солнца, привыкнуть к которому у Предвестника всё никак не получалось, в том числе и попыток уберечь себя от горячих солнечных лучей не было. Уши закладывало, конечности слабели, а в глазах постепенно темнело. Вот-вот и тело Предвестника должно было распластаться на земле от потери сознания, но произошло всё куда иначе… Болезненный удар чем-то острым… Один… Второй… Третий… Дальше Панталоне уже ничего не чувствовал — глаза закрылись, сковывая его тело невыносимой болью и оставляя его истекать кровью на сухой земле.