Просыпайся на раз-два-три

Доктор находится в ступоре где-то с минуту — собственным глазам верить отказывается. Кажись, подобное- не более чем галлюцинация от изнеможения: зрительная, слуховая и осязательная. Нет-нет, Дотторе уже, действительно, с ума сходит… Ощущает тёплое прикосновение таких знакомых перчаток к ладони. Этот дорогой аромат парфюма, которым славился лишь один-единственный человек — Девятый Предвестник Фатуи. — Тебя не должно здесь быть, — растерянно произносит мужчина, не решаясь сделать шаг вперёд. — Нет-нет, это всего-навсего наваждение. Оно пройдёт. Сейчас. Потирая рукой уставшие глаза, Доктор пытается отогнать «глюк», очевидно, желая смириться с тем, что подобное — исключительно игра его воображения, а не действительность. Панталоне лишь наблюдает за его действиями, прислушивается к словам, держится на расстоянии вытянутой руки, которой сейчас придерживает чужую ладонь. — Ты прав, Дотторе. Я должен быть в порту, — безэмоциональный тон отражается от стен палаты не вселяя чего-либо положительного. — Но, по удачному стечению обстоятельств, ты видишь меня здесь. И нет, я — не галлюцинация. Красные глаза осматривают банкира с головы до пят. Да, это он. Ох, хвала Её Величеству, что это действительно он, а не сонный бред. Только, секундное ликование было прервано, стоило Доктору сделать уверенный шаг вперёд. Панталоне протянул руку в требующем жесте остановиться, а на его лице не было ничего кроме подозрительной серьёзности. — Что-то не так? — удивлённо спрашивает учёный, приподнимая бровь. — Это из-за случившегося? Хочешь удержать меня на расстоянии, чтобы я не вцепился в тебя? Уверяю, всё будет хорошо. Я не намерен поднимать руку сейчас. — Нет, дело не в этом, — прикрывая глаза, он томно выдыхает, не опуская импровизированный барьер. — Я прекрасно знаю, что сейчас ты не способен мне навредить. — Тогда к чему это всё? Ох, нет, только не говори, что просто пришёл на меня поглазеть, как на зверюшку в Северном Лесу. Каким-то пассивным раздражением отвечает Доктор, стремясь преодолеть это несчастное расстояние, отделяющее их друг от друга. — Дотторе! Стой на месте! — резко возразил банкир, малость надавливая ладонью на место прежнего удара, тем самым побуждая учёного остановиться, выслушивая его болезненное шипение. — Извини, но тебе действительно лучше делать так, как скажу я. — Ах, ну да, когда же было иначе, — он отшатывается от Панталоне, отходя к своей кровати. — Интересно, появился какой-то новый договор, который ты так тщетно составлял, абсолютно игнорируя моё мнение? — «Научись слушать, а не вбрасывать преждевременные ложные предположения». Твои слова так-то. Укор слышится чётко и ясно. Доктор никак на это не реагирует, лишь мысленно соглашается с тем, что действительно торопит события, сбрасывая на другого человека обвинения в привычной для себя манере. Куда исчезла его рациональность? Неужто испарилась вслед за потребностью во сне? — Цель моего визита сюда — обсудить всё произошедшее — от начала и до конца, — несмотря на обширное расстояние между ними, банкир со своей точки не сходит. Вещает чуть ли не с порога палаты. — Я считаю, что нам действительно нужен этот разговор, чтобы со всем разобраться. Поэтому, я искренне надеюсь, что нам удастся его завершить в течение часа — до моего отплытия в Ли Юэ. — Нам есть что обсуждать? — недоверчиво интересуется Доктор, даже не глядя на стоящего неподалёку человека. — Любой разговор на эту тему — предопределенный конфликт. Если тебе приходится такое по душе, то извини — покинь палату и оставь меня в покое… — Нет, Дотторе. Не по душе. Именно поэтому необходимо расставить все точки над «и». Согласен? — да, Панталоне его перебил, но, кажется, учёный даже глазом не повёл на такую наглость. Ох, это на него не похоже. Хотя, судя по внешнему виду, подобное вполне оправдано. — Я не заставляю. Просто рекомендация, чтобы мы смогли сделать определенные выводы. — Хорошо, что именно ты хочешь обсудить? — покладисто, но не менее отрешённо проговаривает Доктор, поднимая взгляд на собеседника. — Потому что у меня тоже скопилось достаточно вопросов. — Для начала: покажи запястья, — Панталоне уверенно подходит ближе к любовнику, ожидая, что тот окажет содействие и сделает всё, что от него требуется. — Перед отплытием я повстречал одного из твоих сегментов. Судя по его речам, он ввёл тебе ту самую дрянь. Это правда? — Да, правда. Дотторе немногословен. Он не сопротивляется, покорно демонстрируя обколотые места: что-то от капельниц, а что-то от того самого препарата. Не смотрит — взгляд отводит. Противно ли ему лицезреть всё это? Частично. Мерзко становится от осознания последствий, которые не дадут ему мирной жизни, если всё сойдётся на злоупотреблении этим веществом. Панталоне внимательно осматривает места введения иглы, подмечая лёгкие покраснения кожи. Заприметив такую картину, он просто пропадает в каких-то своих раздумьях относительно того, обойдется ли всё? Сможет ли Дотторе не поддаться соблазну, тем самым не навредив себе? Банкира не будет рядом — нет возможности его контролировать. Поручить кому-то из клонов присмотр? Честно: затея сомнительная. Они скорее погибнут от его рук, нежели остановят хоть что-то. — Не болит? — невольно спрашивает Панталоне, с мнимой заботой оглаживая большим пальцем место укола. — Просто, помнится, ты жаловался на неприятные ощущения в прошлый раз… — Всё нормально, — наконец отстраняясь, сдержано произносит Доктор, скрывая запястье рукавом. — Неприятные ощущения? Ах, ты об этом… Мои руки были до невозможности исколоты на тот момент. Понятное дело, что я испытывал какую-никакую, но боль. Да и восстановление — вещь не из приятных. Девятый кивает, вновь возвращается на свою исходную точку, чтобы поддерживать дистанцию. Немыслимое количество вопросов витало в голове — тяжело сконцентрироваться на чем-то одном. Только вот время неумолимо движется вперёд, поэтому необходимо сосредоточиться хоть на чем-то насущном. — Дотторе, что с тобой произошло вчера? — серьезно спрашивает Панталоне, укладывая руки на груди. Да, пожалуй этот вопрос его интересует гораздо больше, чем что-либо другое. — Ты был сам не свой, мягко говоря. К чему было всё это? Почему тебе так принципиально оставить меня здесь? Учёный молчит. Он не знает, что ответить. Если начнёт откровенничать, то окончательно поссорится с ним. Нужно ли это? Нет, ни в коем случае. Но сказать хоть что-то необходимо. — Банальная усталость, — поднимаясь с кровати, Доктор вновь отходит к окну, якобы наблюдая за происходящим на заснеженной улице. — Галлюцинации, агрессия, какие-то навязчивые мысли — результат недосыпа. Ещё и потеря сознания… Всё это навалилось как снег на голову. Я не мог контролировать свои слова или действия, ибо они казались мне правильными. Не было возможности взвесить все «за» и «против». Мозг попросту не соображал. — Хочешь сказать, что и попытки удержать меня рядом с собой — точно такой же результат недосыпа? Слабо верится, — равнодушно, без капли какого-либо сочувствия, произносит мужчина, словно обесценивая слова, сказанные возлюбленным. — Да, ты бываешь раздражителен. Скажу даже больше: с тобой невыносимо находится в одном помещении, когда ты не спишь сутками. Однако я никогда за тобой подобного не замечал. Ох, ну если не брать в расчёт период твоей зависимости. Но ты и до этого пользовался чем-то, что помогало тебе бодрствовать продолжительное время. — Нет, ничего такого не было, — тихо произносит учёный, ощущая нарастающую, опоясывающую мигрень. — Я уже сказал… Это просто усталость — не более. Одной рукой он придерживается за лоб, словно пытаясь ухватить болезненный очаг, параллельно с этим жмурясь. Интересно, это эффект от введённого «наркотика» или последствия травмы? — Всё хорошо? — банкир сокращает дистанцию на несколько шагов, наблюдает за учёным, который заметно побледнел. — Тебе следует вернуться в постель. Наверное, давление падает. — Да, ты прав, — не решаясь спорить, Дотторе подходит к больничной койке, присаживаясь и ощущая неприятное помутнение перед глазами. — Давай перенесём наш разговор? У меня нет здоровья обсуждать что-либо. — Перенесём? — озадаченно спрашивает банкир, решительно подходя ближе. — Я всё понимаю, но у нас нет на это времени: мой корабль скоро отплывает, а ты в ближайшие дни должен отправится в Сумеру. Мы навряд ли сможем где-нибудь пересечься, чтобы обсудить… — Я никуда не еду. — Что? Разве это не распоряжение Её Величества? К тому же, ты сотрудничал с Академией, так что твой визит не может быть прерван. Доктор томно выдыхает, чувствуя беспредельную сонливость. По всей видимости, действие препарата начало сходить на «нет», отсюда и внезапное недомогание. Отсутствует желание ответить на поставленный вопрос, которых и так много. — Дотторе, ты слышишь меня? — Панталоне садится рядом с ним, аккуратно укладывая руку на плечо. — Хорошо-хорошо, можешь не отвечать на мои вопросы, если тебе сейчас плохо. — Кхм, насчёт Сумеру… — Ох, да брось, нет необход… — Туда отправится Омега, — кратко произносит Доктор, взглянув на ничего непонимающего банкира. — Он осведомлён обо всём, что необходимо сделать. К тому же, его эгоизм может сыграть организации на руку. — Что-что, а вот про «эгоизм» — сущая правда, — заприметил Предвестник, вспоминая сегодняшний диалог в порту. Эх, возможно, даже от такого сегмента есть какой-то толк. — Хорошо, а что насчёт тебя? Эй, Дотторе… Закрыв глаза, Доктор склонил голову — заснул что-ли? Либо же ему настолько стало плохо, что держать себя в одном положении становится проблематично. Панталоне слегка потряс собеседника за плечо, тем самым обращая на себя внимание. — Хочешь спать? — Да, есть такое, — вялым, безжизненным тоном произносит учёный, мирясь со своим неприглядным состоянием и болезненной мигренью. Удивительно, что он вообще с ней засыпает. Хотя, учитывая, сколько суток он провёл без сна… — Обговорим всё через письма. — Да, хорошо, — банкир кивает, а затем поднимается с кровати, тем самым освобождая место для того, чтобы позволить Дотторе занять лежачее положение. — В таком случае, я пойду пожалуй. Отдыхай. — Подожди… — Доктор хватает его за запястье, из-за чего Панталоне резко дёргает рукой в попытке освободиться, а затем отходит от мужчины. — Я что-то сделал не так? — Кхм, нет-нет, всё нормально, — прочистив горло утверждает Девятый, пока по тело пробирает лёгкая дрожь. Неужто он боится его прикосновений? — Ты что-то хотел? — Я… нет, можешь идти, — отмахнувшись, Дотторе выдавливает театральную улыбку, убеждая человека перед ним, что он просто примирился с его словами и всё действительно хорошо. — Удачного пути! Панталоне кратко кивает, а затем покидает пределы палаты. Что это было? Почему он отшатнулся от Дотторе, как от огня? Учитывая, что сам недавно сидел рядом, совершенно не опасаясь его. Может, Предвестник сходит с ума? Нет, бред какой-то. Вероятно, события прошедшего дня всё ещё дают о себе знать. Увы, он даже не узнал о том, что ему хотели сказать. Вдруг это что-то дельное? К тому же, по Доктору легко было заметить, что всё было не в порядке — его не меньше смутило поведение банкира. Эти мысли теперь преследуют Панталоне, пока он проделывает долгий путь до порта Заполярья. Тот, каким-то «осуждающим» взглядом смотрит на собственное запястье, словно пытаясь увидеть чужие следы. Разумеется, их там нет. Нет этой россыпи багровых отметин, которые ныне украшают его сокрытую от чужих глаз шею. Сам Дотторе быстро сообразил, что сегодняшний неприятный момент — результат вчерашнего деяния. Да и не только. Его возлюбленный просто оберегает себя — не более. Знает ведь, что будучи агрессивным, Доктор никогда себя не контролирует. Думается, что тот способен даже убить его и глазом не повести. Благо, до такого ещё не доходило. Хотя, покушение было. Но это вновь сводится к периоду принятия препарата. Быть может, банкир также опасается и этого момента? Прекрасно ведь осведомлён, что вещество уже находится внутри, поэтому держится на расстоянии. Столько вопросов остаётся — сколько не было никогда. И нет никакой возможности их обсудить. Всё становится помехой. Даже они сами — одна сплошная преграда.