От автора
Эта история записана со слов Нийола, бывшего капитана корабля «Сметливый», его другом и соотечественником Сихеем, и передана книжникам Итарада в память о его знаменательном для всех Пяти держав путешествии. Неизвестно, сколько в ней правды, но автор книги сохранил рассказ в цельном виде. Ахор Нуид, к которым принадлежит Нийол, являются одним из немногих минипутских народов, не испытывающий страха перед водой и её богом, а потому нередко совершающий плавания и имеющий развитую водную культуру. Различные истории и байки, которые матросы рассказывают друг другу и сухопутным, представляют особый интерес для тех, кто никогда не имел дела с водной стихией.***
Однажды у Энила, хозяина клуба «Неуклюжая водомерка», что в Сутнаре, случилась страшная беда. Нет, никто не умер, не заболел и не пропал. Заведение стало приносить куда меньше прибыли, чем прежде, что было для него, как любого порядочного клёвочувака, хуже любой трагедии. Собрав счетоводов и долго обсуждая с ними дела заведения, он догадался, в чём была проблема: напитки, которые предлагали посетителям, большей частью надоели. Тогда же придумали и решение: надо бы разнообразить меню чем-нибудь экзотическим. Расспросив купцов, приезжавших на остров из самых разных стран, они узнали о водяной траве, которая годится почти на всё — и в еду, и для изготовления одежды, а из семян этой травы изготавливают особое спиртное — шанкиф. — Вот такое здесь точно никто никогда не пил! — торжествующе объявил Энил, когда узнал об этом удивительном напитке. Для такого важного и ответственного дела Энил начал искать капитана, готового пройти до самого устья Великой реки. Я как раз стоял в Сутнаре, и дела у меня тогда шли не очень. Команда почти вся разбежалась, остался только Иркимах — здоровый, но не слишком умный детина из народа Эндеог. Грести он и за двоих мог, да только одними гребцами управление «Сметливым» не обеспечишь. Нужны трое, иначе он и с места не сдвинется. С Энилом я уже имел дело раньше, и знал, что делать, чтобы получить от него контракт. Отыскал нужных знакомых, неплохо им заплатил — и вот я уже на аудиенции у туга сутнарского. Убедить его доверить это дело нам было непросто, особенно потому что мне требовался аванс, но своего я добился. Я рассуждал так: если на «Сметливом» будут трое матросов, мы на ходу, но в таком долгом путешествии что-нибудь с кем-нибудь обязательно случится, а застрять на открытой воде, пускай и посреди реки — перспектива не из лучших. Значит, мне в команду нужно шестеро умелых минипутов. И вот, оставив Иркимаха караулить судно, пошёл я в тот самый клуб, искать себе команду, надёжную и отчаянную. Первыми записались Грим и Скильд — два оставшихся без работы дерелдвира-артиллериста. Как узнали они, что у меня есть корабль, да ещё и орудий на нём никаких не стоит, за смешные деньги предложили свои услуги и ещё пообещали катапульту на палубу поставить, а трюм за так снарядами нагрузить. Ещё эти двое утверждали, что лучше них с баллистой да катапультой никто обращаться не умеет, но за соседними столиками про них совсем иное болтали. Мол, в недавнем штурме какой-то прибрежной крепости они так камень во вражью стену запустили, что собственного капитана прихлопнули, и что, мол, по своим они попадают чаще, чем по врагам. Правда то было или нет — дело не моё, да и кого они пришибить смогут на корабле с минимальным экипажем? Однако парни это были сильные, а наводчик Грим ещё и зоркий, воды они вроде не боялись, что для минипутов редкость, да и орудие на судне всегда на пользу. Взял я их к себе и пошёл дальше команду набирать. Ещё за одним столиком я нашёл Штина — из этих, которые частью минипуты, частью насекомые. Жутковатый тип, да и как не быть таким, когда лицо вроде нормальное, а волос нет, и всё что выше бровей, в хитине. Вырос он почти что на воде, силён как боевой муравей (муравей может поднять жвалами груз в несколько раз тяжелее себя, из-за чего у минипутов ассоциируется в том числе и с физической силой), и самое главное — рук у него было не две, как у нормальных минипутов, а четыре, и орудовал он сразу всеми и весьма ловко. Одна беда — от насекомых ему перешла и жуткая тяга ко всему сладкому, но для матроса, способного работать за двоих, жалование Штин попросил скромное, так что я и его взял в команду. Оставалось ещё двух матросов отыскать, но в тот день народу было удивительно много для бедствующего заведения. И тут попался мне на глаза какой-то водный охотник из Ахор Нуид. Эти всегда хороши на воде, не боятся ни стихии, ни её сварливого и непредсказуемого бога, и вот как повезло — оказалось, что местный туг у бедолаги лодку и снасти отобрал, и он теперь даже не знает, что делать, а тут я хожу команду набираю. Я и предложил пересесть на кораблик побольше, но в качестве матроса, заодно и имя его узнал — Виллит. Последнего матроса я нашёл около стойки, и от прочих он нехило отличался. Был это какой-то толабагх, звался Ягузом, и сам попросил, чтобы я его матросом устроил. Подъёмных не требовал, а наоборот, предложил какое-то дорогое ожерелье, только чтобы я его к себе взял, и сказал, что в городе севернее смогу такое продать. Посмотрел я на него — вроде не слабый, только налысо бритый почему-то, и одет явно с чужого плеча, но к себе всё же взял. Воров мне не впервой принимать в команду, благо перевоспитывает их толковый боцман быстро и по морде. Матросов я набрал, но одному как-то несподручно ими командовать. Благо, нашёлся толковый боцман. Звали его Торвантил, и если, услышав это имя, вы представляете высокого и величественного воителя из какого-нибудь Акорменона, то швырните свои ожидания в пасть муравьиному льву. Это был жутко довольный своим именем клёвочувак, бывший предводитель прибрежных налётчиков, который сразу же отметился своим поразительнейшим умением выстраивать сложнейшие конструкции из отборной ругани, от которой даже у бывалых капитанов уши в трубочку сворачиваются. А ещё его отряд несколько сотен лет западное побережье кошмарил. Не рискую я обычно пиратов да разбойников всяких брать, но этот случай был как раз из ряда вон. Последним нашёл я удивительного минипута. Звали его, правда, весьма невзрачно — Атион, был он из Хатрамара. Немолодой, но путешествовал на своём веку немало, а при храме научился грамоте и священному слову. Готовить сам отлично умел, знал кухни всяких разных народов, и карты умел рисовать всякие разные. Подумал я и назначил этого мастера на все руки и коком, и штурманом, пускай он и стряс с меня денег немерено. Но не успел я выйти из клуба, как ко мне внезапно подошла какая-то девчонка из местных, умоляла взять её на корабль. Оглядел я её: одета очень открыто, ведёт себя нагло, руки никогда ничего тяжелее корзинки не поднимали. Подумал я немного и соврал ей: «Мест больше нету!», потому что наученный был, знал таких. Одна такая попадёт на борт — и какую команду ты ни набирай, а эта дама со всеми побывает в близости. В лучшем случае — одновременно, тогда хоть иллюзий никаких у экипажа не будет, и на почве ревности матросы не передерутся. У нас, капитанов, здесь действует простое правило — таких баб дальше пирса не пускать. Потому тревожил меня и второй источник бед на корабле — мы же за горячительным пойдём, и половину пути оно будет в трюмах. А такое ещё хуже — ладно пьянь, тумаки быстро приводят в чувство, так ведь и перед заказчиком обидно будет, что часть груза не довезли. Но это всё — дела будущие, а пока я решил сосредоточиться на делах более насущных. На следующий день всё было готово. Снарядили мы наш гау (распространённой 1-2 мачтовый торговый корабль минипутов), погрузили припасы и отчалили. Ох и не подозревал я тогда, сколько приключений свалится на головы экипажа «Сметливого»… Вышли мы утром, а сюрпризы уже до полудня обнаружились. Ягуз, как оказалось, хоть и рвался на воду, а с качкой справиться не мог, и больше времени проводил, свесившись за борт, чем на вахте. Торвантил хотел поначалу всыпать ему как следует, но быстро понял — толку от этого мало, всё одно желудок ругань не понимает, и принялся других матросов погонять. Стали мы думать, что ж с ягузовым недугом делать, и тут Атион предложил интересную идею. «Встречал я, » — говорит, — «одного знахаря, который придумал, как эту болезнь лечить. Не надо никаких лекарств и мазей, ты просто или спишь, или бегаешь туда-сюда». Рассказал я боцману об атионовой задумке и вернулся в каюту — надобно было деньги посчитать, сколько провизии на следующей стоянке погрузить, чтобы точно хватило. Проходит время, выхожу я на палубу, и вижу удивительную картину: под чутким руководством боцмана Ягуз носится по кораблю туда-сюда со шваброй так, что аж небольшой крен получается на ту сторону, куда он примчится. Спросил я сразу у Торвантила, что за бардак творится, а он пожал плечами и отрапортовал мне, что, мол, нашёл такой вот способ и матроса занять, и с недугом его справиться. Через час Ягуз просто ходил по палубе, а не бегал, а ночью спал как убитый. Не знаю, как долго беднягу тогда по палубе гоняли, но на морскую болезнь он больше до конца плаванья не жаловался, а боцман ему в основном такие поручения давал, чтобы бегать или ходить надо было. Три дня он так маялся, а потом прошли мы в дельту Великой реки, где вода спокойнее, и больше матроса-толабагха не укачивало. Однако на реке происшествия не закончились, а только начались. Река эта до самого водопада Сетхен довольно широкая, почти как по большой воде идёшь, а это значит, что встречаются там всякие водные чудища, чешуёй покрытые и способные целиком корабль проглотить. Встречи с такими, конечно, никто не ищет, но нам один такой левиафан даже помог. Шли мы мимо Аджамара, когда Иркимаху пришло в голову поохотиться на всякую местную живность, чтоб было свежее мясо к столу. Скильд и Грим объяснили ему, как баллистой пользоваться, но на всякий случай рядом остались, чтобы непутёвый матрос дорогое орудие не поломал. Иркимах же был дурак дураком — выслушал, как из баллисты стрелять, взял снаряд, обвязал хвостовик верёвкой да и метнул его рукой, как дротик, в ближайшие кусты. Подождал пару секунд, потом натянул верёвку и притащил на палубу какую-то личинку. Копьё пробило её насквозь, но, так или иначе, начало вышло хорошим. Поняв, что их помощь не потребуется, артиллеристы притащили добычу Атиону на проверку. Тот осмотрел трофей, подумал немного и объявил, что животное не ядовитое, в пищу годится. Как тогда народ обрадовался, что ближайшие несколько дней все будем свежим мясом питаться! Однако дела на гау, как известно, никогда не заканчиваются, и боцман быстро нашёл остальным работу. Так мы и шли весь день — Иркимах, стоя на носу, вытащил ещё несколько насекомых и даже одного здорового паука — едва Торвантил увидел, кого мой здоровяк на палубу «Сметливого» тащит, как сразу забил тревогу. Похватав луки, остальные матросы утыкали паука стрелами, и наш охотник дотащил до бортов уже тушу. Однако обиднее всего было узнать от Атиона, что мясо этого паука ядовитое, и в пищу не годится. Разочарованные, мы повыдёргивали из паука весь боеприпас, потраченный на него, голову отрубили для трофея, а тушу выбросили обратно за борт. Хорошо, жрецы великой богини Леса нас тогда не видели, ох и разозлила бы их наша выходка! На следующее утро «Сметливый» прибыл в Аджамар, и Атион с Иркимахом отправились на рынок за провизией. Не было его довольно долго — уж достаточно, чтобы портовые стражники весь мой экипаж даже издалека рассмотрели. Нареканий и вопросов у них не было, и сразу как мои вернулись с несколькими мешками молотого зерна да бочкой сушёных фруктов, я скомандовал отчаливать. То ли в Аджамаре не сразу догадались, то ли послание шло долго, да только следом за нами вскоре вышел здоровенный корабль. Догнал он нас быстро, и тут увидел я на его палубе десятка три вояк в чешуйчатых доспехах и с топорами. Поравнялись они с нами, выкатили орудия, и тут вышел на палубу ихний капитан — в дорогом доспехе, так что его за тысячу шагов видно и слышно. Велел встать на якорь и сказал, что со мной поговорить хочет, дело есть. Выяснилось, что не у всех наших матросов совесть чистая — Ягуз и Виллит, оказывается, тугу Аджамара кучу денег задолжали и должны были отработать, а первый ещё и в массовом побеге таких же кабальных слуг участвовал, откуда и взял своё ожерелье. В это время Штин увидел, как проплывает под «Сметливым» что-то здоровенное. Якорные канаты оно порвало и не заметило, так что пока я с тем капитаном торговался, надеясь хотя бы получить новых матросов вместо тех двоих, чтобы на ходу остаться, течение уже понесло оба корабля на юг, в сторону Аджамара. Иркимаху, ожидаемо, вся эта болтовня была совершенно неинтересна, и тут Штин подозвал его к себе показать, что за диво под водой проплывает. Иркимах хоть и глуповат, но прагматичен. Увидел он этого левиафана, да представил, сколько с него мяса можно взять — сразу в голову пришла идея. Обвязал он снаряд баллисты верёвкой, а другой конец обмотал вокруг носа «Сметливого» и со всей дури как запустил в громадину… Я в то время как раз постепенно к соглашению с тем капитаном приходил, и готовился уже выдать одного должника и расплатиться за другого, когда сильнейший толчок сбил с ног всех на палубе «Сметливого». Ни с того ни с сего корабль рванул с места на такой скорости, что никакие паруса при попутном ветре столько бы не обеспечили, и уже через минуту корабль клёвочуваков с Аджамара далеко позади остался. = Поднимаюсь я посмотреть, что происходит, и вижу: стоят на носу Штин и Иркимах, держатся за борта и сами не рады, что в морское чудище гарпуном попали. Ну, думаю, влетит им за эту выходку, но сейчас не до того, как бы весь корабль не потопить. Гарпун, похоже, крепко застрял и разозлил чудище не на шутку — мчалось оно вперёд с какой-то невероятной скоростью и нас тянуло следом. Было бы дело на большой воде, да ещё и в непогоду — уже нахлебались бы воды, но пока вроде бы как-то держались. Повезло нам ещё, что паруса были свёрнуты — порвало бы их при таком встречном ветре. Мчались мы дальше вверх по течению, сами не свои, и по дороге чуть не врезались в берег, да только у Таул Вартьомина нос «Сметливого» затрещал и оторвался. Не знаю, как, но те два матроса успели подхватить конец верёвки, упёрлись ногами в борта и остались стоять так, держат мёртвой хваткой. Местные, наверно, никогда такой картины не видели — летит гау по реке на какой-то невероятной скорости, всех от такой скорости к корме прижало, а на носу стоят два матроса, держатся за верёвку и орут не своим голосом на всю округу. Приказать им или как-то повлиять на происходящее не мог даже боцман — он, как и все, держался за что-нибудь и молился, чтоб «Сметливый» не развалился и не пошёл ко дну. Наконец, стерев руки почти до крови, эти два балбеса отпустили верёвку, и гау затормозил так резко, что всех наоборот, бросило в сторону носа. Собрался я уже преподать этим двум остолопам взбучку за то, что они едва корабль не потопили, как огляделся и понял, что благодаря этой глупости мы за несколько часов прошли расстояние, которое преодолевали бы неделю. Дальше шли владения Акорменона, и там до должников из Пятой земли никакого дела нет, так что мы спокойно продвигались от одного порта к другому, починили нос и поставили новый якорь, хотя, конечно, без него пришвартоваться, не врезавшись в пристань, оказалось непростой задачкой. Так мы шли до самого водопада Сетхен, и тут возникла одна небольшая трудность: надо было перетащить корабль волоком, а рабочих рук для этого не хватало. Отправились мы тогда в ближайшую деревню за помощью, и мужики-то местные были не против, и корабль наш перетащить согласились, но только сперва взяли с нас слово, что мы им с посевной всю следующую неделю помогать будем. Делать нечего — согласились. Весь вечер выгружали со «Сметливого» всё, что гвоздями не приколочено, и завалились спать чуть ли не на голой земле. Наутро пришла почти сотня крепких парней. Я своим велел присоединиться к работе, а сам волоком командовал. Ох и долго мы тогда корабль в гору поднимали, почти весь день ушёл, но в конце концов оказались мы по ту сторону водопада, сбросили якорь и нагрузили «Сметливый» всеми припасами, которые внизу оставили. Теперь пришло время нам свою часть сделки выполнить, и тут пригодились знания Атиона — уж не знаю, где и когда он всё это узнал, но рассказал он местным, как быстро засыпать борозды. Тут объяснить стоит, как вообще в этих краях растения сажают. Ещё до начала посевной выкапывают крестьяне здоровенную траншею, такой глубины, что туда целый дом поместится, и уже потом сбрасывают туда семена, и отвалами сверху в тот же день засеянную часть траншеи засыпают. И такое вот архитектурное чудо они раз за разом каждый сезон повторяют, если растение однолетнее. Атион вот что придумал: отыскал он где-то большой плоский кусок дерева в два его роста, прибил к нему здоровенную жердь, подточил края с одной стороны и загнал всю эту конструкцию под холмик из земли. Подозвал он Иркимаха и сказал ему поднимать другой край жерди вверх. Тот сразу быстро поднял, и земля на десять-двадцать взмахов лопатой тотчас же вниз свалилась. Грим и Скильд под его началом ещё несколько таких больших лопат сделали, и с его изобретением мы быстрее управились, а работу, которую должны были для деревни неделю делать, за пять дней закончили и дальше в путь отправились. Недели две мы шли против течения вдоль берегов Акорменона, и в последнем городе предупредили нас, чтоб мы до самой Баргхи к берегу не причаливались, мол, дикие земли там, эгменахоры кругом. И действительно: через пару дней увидели мы, что вдоль берега кто-то шастает, за нами следует. Иногда проскальзывало в просвете между приречной травой что-то блестящее, будто доспех какой-то, а гербов и флагов нет никаких. Понял я: военный отряд за нами гонится. Сейчас остановимся, так они тотчас корабль на абордаж возьмут. А ещё как назло ветер почти стих. Тут уже не до вахты стало, вышел я и скомандовал «Все на вёсла!». Тотчас же экипаж спустился с палубы, и вшестером начали мы на гребной тяге идти, пытаясь от преследования вдоль берега оторваться. Идём мы дальше вверх по реке, а преследователи всё никак не отстают. Вышли мы к той части берега, где растительности нет, а те минипуты, которые за нами шли, движутся следом и не сбавляют шага. Тут я присмотрелся к ним и вижу: а одеты-то они по-нашенски, доспехи Акорменона, да и лица свои. Думаю «чего им понадобилось в такой глуши?», но, похоже, они нас искали зачем-то. Скомандовал я сушить вёсла и бросить якорь — нет здесь для нас никакой опасности. Командир у них весьма удивился нашему поспешному бегству, пришлось объяснить, мол, не признали мы его отряд, думали, это варвары за нами гонятся. Был это, кстати, тот самый капитан, который нас об эгменахорах предупреждал, и выяснилось теперь, чего это он за нами так целеустремлённо шёл — баргхоры недавно отбили у местных дикарей пленных, которые были подданными Акорменона, а выдавать не хотят. Вот этот отряд послали туда, чтоб пленников освободить, специально без геральдики всякой, типа охраняют они груз на «Сметливом». Разрешения нашего они не спрашивали, погрузились на борт, но хотя бы припасы свои принесли. Так оказалось у меня на борту внезапно не восемь минипутов, а восемьдесят четыре. И вроде даже выглядеть начали солидно — хороший гау с большим экипажем. Кто нас теперь тронет? И даже Торвантилу работы не прибавилось — у служивых свои начальники были, которые не давали подчинённым скучать. Наконец, прибыли мы в Баргху всей нашей весёлой компанией. Пришвартовались там, где сказал акорменонский начальник, и все его воины, жутко довольные, высыпали на твёрдую землю. Не любят они к воде приближаться и на корабле ходить, что поделать-то? Мне же надо было на рынок пойти, за шанкифом. Баргха — город интересный, расположен он у самого истока Великой реки, и все товары, что местные правители на юг хотят продавать, через него проходят. А вы ведь знаете — когда постоянно перевозишь куда-то большой груз, часть обязательно пропадает по дороге. А что оно на местных базарах потом обнаруживается — так никакой связи с пропажей нет, просто у тех исчезло, а у этих возникло. Попробовать шанкиф в местной корчме мне удалось, напиток и правда недурный, но вот купить несколько бочек да погрузить на корабль — этого мне не разрешили. Тогда послал я Атиона побродить по городу да рецепт выведать. А тем временем командир акорменонский поделился планом, как пленных освободить. Дело это было непростое: сначала надобно было где-нибудь в городе пожар устроить, но так, чтобы стража поджигателя не заметила. Пока дозорные сбегаются туда о всего города, чтобы огонь тушить, Скильд с Гримом должны будут катапульту на улицу выкатить, да и запустить ядро в здание темницы. Дальше вояки, которые с нами ехали, пробиваются через охрану, вытаскивают пленных, и мы сразу уходим на юг. Штин, хитрец, знал секрет одной смеси, которая выглядела безобидно, но загоралась от любой искры, и на рынке нашёл всё необходимое. Залил он эту огненную жидкость в горшки, запечатал — и готово. Тем временем вернулся Атион — уж не знаю, как и откуда, но он выведал, что болотная трава — это обычный рис, а шанкиф готовится из жмыха с него. Хотя рецепт он выведал, но и плохая новость тоже была — выстаивать напиток таким образом надо лет пятьдесят, а это многовато. — Если нас пошлют за новым напитком, а мы привезём испорченный рис, нам «спасибо» не скажут, — рассуждал я, — так что надо как-то из местных питейных заведений его набрать, и трюмы всё-таки важным грузом наполнить. — Как же ты, Нийол, это сделаешь? — спросил меня тогда боцман. И прежде, чем я ответил, Торвантил в красках описал ситуацию, в которой мы оказались, но здесь я этот отрывок приводить не буду. Нет, не потому что плохо помню, просто неохота расходовать дорогую бумагу на то, чтобы марать её многоэтажной нецензурной конструкцией, связывающей редкие литературные слова, после возведения которой Торвантил ещё и грязно выругался. Мои уши к такому привычные, хотя именно эту тираду я как раз запомнил и после сам применял в ситуациях, когда всё шло совсем уж отвратительно. А тут мне помогли те самые вояки, которые приехали освобождать пленников. Поделился я своими мыслями с командиром, ему идея понравилась, новое задание командиры донесли до подчинённых, и началось… На следующий день весь отряд заполонил корчму и потребовал шанкиф, благо деньги на это дело у нас были. Но пить они его не должны были, вместо этого втихаря наполнять фляжки. Однако солдат, как и матрос, допущенный к горячительному, далеко не всегда продолжает исполнять приказы. Подвыпившая, но всё ещё стоящая на ногах, вся эта компания сдала позаимствованный шанкиф и пошла в следующую корчму. Так они обошли всю Баргху, а мы наполнили трюмы искомым напитком. Возмездие настигло нас на следующее утро, возможно, последний день, когда стоящий на якоре торговый корабль, который не разгружал и не закупал товары, не выглядел подозрительно. И именно в этот день вояк настигло похмелье после вчерашнего гульбища. Само собой, пришлось нам отложить спасение пленников, дожидаясь, когда это сможет держать строй и адекватно выполнять приказы. Тем временем к вечеру мы закупились цельным рисом, да сообщили стражнику портовому, что все дела в городе мы сделали и на следующий день отчаливаем, а то у него уже возникли некоторые подозрения. Расчёт в целом оправдался — Штин как вызывающий наименьшие подозрения, притащил в восточные районы города телегу, гружёную горшками, оставил в переулке и тихо, пока никто не заметил, поджёг огнивом промасленную ткань в той же самой телеге. Мы в это время уже бродили по палубе, изображая бурную деятельность в ожидании сигнала. Прогремел взрыв, и в восточной части города загорелось несколько домов. Дозорные тотчас же кинулись отовсюду на восток, чтобы потушить пламя, и тут настало время для второй части плана. Скилд и Грим вытащили катапульту на пристань, зарядили в неё ядро и пробили стену темницы. Следом туда устремилась часть акорменонских воинов, а мы остались караулить орудие снаружи. В это время вернулся Штин с плохими новостями: дозорные уже остановили распространение огня, и скоро они вернутся в порт. Наши артиллеристы тем временем решили, что раз уж их всё равно будут считать пиратами, то надо бы унести как можно больше. Следующий выстрел проделал дыру в помещении склада, и мы успели вытащить оттуда несколько мотков паучьего шёлка и драгоценности всякие, прежде чем наши вернулись из темницы вместе с освобождёнными пленниками. А стражники-баргхоры тем временем тоже возвращались к порту. Я скомандовал нашим подняться на борт, пока не стало слишком поздно, и все поначалу выполнили приказ, но затем, когда все мои матросы уже поднялись на борт, Грим и Скилд устроили нечто совсем уж наглое. Не обращая внимания на боцмана, они вернулись обратно, пробежали к катапульте, которая стояла в паре шагов от сражающихся воинов, развернули орудие и запустили ядро практически в упор, оставив здоровенную просеку в вражеских рядах. Затем они всё же как-то дотолкали катапульту до «Сметливого» и поднялись на борт вместе с организованно отошедшими акорменонцами. Баргхоры, само собой, сели на свои корабли и хотели было за нами отправиться в погоню, вот только Виллит во всей этой суматохе сумел пробраться в шлюпке на их корабли и испортил где штурвал, а где — мачту. В общем, посудины ихние едва смогли из гавани выйти, когда мы уже были далеко впереди и гнали, что есть силы, благо теперь для вёсельной гребли народу было предостаточно. Теперь, когда акорменонцы освободили своих, на борту было не восемь минипутов, а все двести пятьдесят, и это уже становилось проблемой. Что будет, если кто-то из всей этой братии доберётся до горячительного в трюме, понимал и я, и командир тех вояк, а потому мы каждый день до прибытия в Келефарн думали, чем бы эту толпу занять, ведь чем бы матрос ни занимался — лишь бы замотался. Заняты были только я, боцман и Штин — последний охранял шанкиф, не представляющий для скордиракар никакого интереса даже в качестве горячительного. В первый день мы полностью привели в порядок корабль, и теперь выглядел он как новенький. На второй упорядоченно разложили украденные из Баргхи товары (кроме шанкифа, естественно), а на третий — восстановили снесённую почти в самом начале путешествия носовую фигуру, истратив на это половину запасов древесины. Плыть оставалось ещё почти неделю, а полезные занятия кончились. Тогда стали мы придумывать поручения кто на что горазд. То палубу драить черенками от швабр, то перетаскивать товары в трюм и обратно, то и вовсе выдёргивать гвозди из бортов и заколачивать обратно. Спорить с нами никто не стал, и хорошо, потому как шанкиф следовало доставить в целости и сохранности. Высадили мы наконец акорменонцев, а дальше помчались вниз по течению как ветер. Ещё до новой луны мы добрались без происшествий до самого Сутнара, вручили Энилу его шанкиф, рассказали, как готовить и, получив щедрую плату, три дня праздновали на берегу. Ещё несколько раз я с этой командой ходил по реке за товарами разными, но, в основном, в Акорменон, дальше уже не бывал. В одном из таких путешествий я и потерял корабль, а потом здесь, в Вартьомине, осел, но это уже совсем другая история…