Духом и Сталью: Сильнее тебя

      Подъём сдвинулся вновь, и вновь в раннюю сторону. Выбравшись из палаток, парни и девушки ёжились даже в накинутых на плечи дублетах. Десятники словно озверели, направо и налево сыпля указаниями похлеще сержантов. Причин никто не знал и не понимал, но началось всё с того, что Марика, твёрдо решившая следовать своему плану, опять чуть не выволокла из палатки Агидель, велев ей всеми силами задержать приход Эверстейн. Капрал спросонья хлопала глазами, пытаясь сообразить, что сказать дер Кин. Она не смогла придумать ничего лучше, чем разузнать у старшей, когда намечается очередной выезд охотничьей команды за провиантом. Марика в красках описала умственные способности капрала но, махнув рукой, согласилась, что этот вариант подходит. Едва закончив бранить рыжеволосую, Огинь как ветром сдуло, а Сильвия, проснувшаяся от их пререканий, пошла будить Ингвара.       Парень тоже не спал и тотчас растолкал сестру. Обозвав обоих «задоголовыми», Инги в сердцах добавила, что раз уж ей свалилось на голову такое внезапное счастье, то нечего и остальным делать поблажек. Жизнь в лагере просыпалась, сопровождаемая красочными выражениями в адрес тех, кто всё это устроил. Старшие лютовали в ответ, стараясь навести порядок: — Стройся, стройся, шевелись, пёсья кровь! — порыкивали некоторые, опасливо косясь в сторону, откуда имели обыкновение приходить офицеры. — Дублеты на все застёжки, ремни подтянуть! — вторил им Ингвар, не забыв и Радана одёрнуть, который из-за рвения всё сделать как надо, позабыл про собственный внешний вид. — Иди задние шеренги проверяй, разорался он, — фыркнула на брата Инги, подойдя к здоровяку, немного рассеянно осматривавшему свою униформу, — замри, Радан, сейчас поправлю…       Девушка одним рывком одёрнула его дублет, заодно подтянув ремень, да так, что парня даже качнуло вперёд. Ещё бы чуть-чуть, и он лбом ударил в лоб Инги, но та только быстро подмигнула и уже отошла в сторону, отпуская в адрес кадетов несколько весьма красноречивых эпитетов.       Марика, не принимавшая участия в происходящем, молча подняла вверх руку, привлекая к себе внимание. Дворянке даже говорить ничего не требовалось. Только недалёкий рискнул бы ей помешать. Едва девушка выступила вперёд, над рядами сразу же воцарилась гулкая тишины. Как бы блондинку не ненавидели, кем бы её не считали, но стоило той начать что-то делать, и даже самые бесшабашные предпочитали закрыть рот и молчать, ожидая, что скажет Огинь. Но, Марике, кажется, было не интересно заниматься всеобщим воспитанием. Она призвала к себе Сильвию и Селиму, заставив девушек встать напротив друг друга, а сама отошла чуть в сторону, пристально глядя на дочь гор. Далканка смотрела себе под ноги, вся красная, словно у неё был жар.       Строй в замешательстве наблюдал за троицей. Все гадали, что происходит, да и после того, как Огинь никто толком не видел на протяжении нескольких дней, было крайне интересно узнать, что скажет она теперь. Стрелки, помнившие, что происходило ранее, молчали, стараясь не показать, что им известно больше. Кадетам не хотелось даже думать о том, что случится, если кто-то проговорился.

***

      Агидель, найдя Эверстейн возле её шатра, вытянулась перед старшей подобно тростинке. Весь недолгий путь она лихорадочно пыталась перестать нервничать, стараясь выполнить просьбу Марики. Беловласая, как обычно, не спешила делиться подробностями своих планов, упомянув, что собирается помирить Сильвию и Селиму. Капрал не успела толком удивиться, а теперь замерла возле Эверстейн, подвергшись внимательному взгляду синих глаз. Казалось, одно лишь дуновение ветра или слово, и капрал признается в тех грехах, которые не совершала. Лейтенант в последнее время, как виделось рыжеволосой, стала строже, пристально относясь к любым мелочам. Немного успокаивало лишь то, что нынешним утром дер Кин, кажется, пребывала в добром расположении духа.       Темноволосая дружелюбно улыбнулась девушке, которая с перепугу поздоровалась с ней на манер далканцев. Мысленно ругнувшись, Агидель начинала понимать, каким образом Марика так легко догадывалась, что она ей врёт. — И тебе того же, — кивнув, пожелала дер Кин, — знала бы ты, как мы в своё время таким манером начали общаться после похода на Далканское нагорье. Вильк соловьём заливалась, соревнуясь в красноречии с тамошними старейшинами…- лейтенант прервалась, заметив состояние Агеллон. — Что-то случилось, Агидель? На тебе лица нет…       На мгновение воительница подумала, что рыжеволосой стало известно то, чему она сама была свидетельницей этим ранним утром. Зверь под кожей тут же одобрительно заворчал, но дер Кин отогнала от себя подобные мысли, испытав надежду и удовлетворение. Она желала быть с девушкой, но не желала видеть её разбитой. Хотя, теперь это был лишь вопрос времени. — Простите, госпожа… Эверстейн, — растерялась капрал, понимая, что от волнения допускает ошибки, выдающие с головой. Она даже забыла, что наедине можно обращаться друг к другу по имени, — у меня тут… Я хотела спросить, а когда охотничьей команде снова выступать на промысел? — Согласно наших с тобой расчётов, дня через два. Мы ведь обсуждали? — немного удивилась Эверстейн, отмахиваясь от своих размышлений. Дер Кин одарила Агидель недоумённым, но спокойным взглядом синих глаз, а рыжеволосая занервничала ещё сильнее. — Да… Но… — замялась капрал.       Не говорить же старшей, что она забыла? Лейтенант в последние дни была не в восторге от тренировок будущих кавалеристов, и не стоило портить ей настроение, когда наметился хоть какой-то проблеск. «Неудивительно, почему Марика так посмотрела, когда я сказала, о чём именно собираюсь спросить. Ох, Свар, пошли мне хоть крупицу разума!». — Агидель, говори, если ты запамятовала, то ничего страшного. Я понимаю, последнее время нагрузки возросли, и мы могли бы немного сократить наши с тобой занятия, — слегка улыбнувшись самым краешком губ, миролюбиво предложила Эверстейн, подумав, что, может, и в самом деле была слишком требовательна. — Нет! — перепугалась Агидель, переживая, как бы дер Кин не подумала, что она проявляет слабость и просит о снисхождении. Только этого ещё не хватало! Видно, от волнения, или же Свар, в самом деле, решил пожалеть свою непутёвую дочь, но капрал наконец-то нашлась что сказать, — ребята всё чаще обсуждают, скоро ведь Летнее Солнцестояние, Солнцекрес… И, гос… Эверстейн, я понимаю, наши успехи весьма скромны. Прости, я хотела спросить, будем ли мы праздновать? Может, мы пока не заслужили, но я прикинула, даже для жертвенного костра нужно заготовить побольше припасов… — с каждым словом всё тише говорила Агидель, едва не зажмурившись, боясь смотреть на старшую.       Замолчав, девушка и вовсе потупилась. Запоздало она подумала, что Эверстейн может и не разрешить торжество. С другой стороны, столь большой праздник отмечали все без исключения, он был главным незыблемым явлением лета, и воздать должное небесному сыну Свара и Свали, принеся жертву Солнцу, было необходимо. Неважно, как называли богов выходцы из разных краёв, кому поклонялись, но день Солнцекреса почитали все народы. Набираясь сил после зимы, добрый бог дарил растениям тепло и свет, пробуждая вместе с Фраеей жизнь в Митхейме. Вдоволь раззадорившись, Солнце собирал под своими очами всех живых существ в день своего торжества и готовился к долгому противостоянию с силами тьмы, медленно уходя на трудную битву с её порождениями. — Агидель, мы обязательно будем праздновать. Готова поспорить, ты даже не представляешь как сильно в гвардии любят этот день, — тепло улыбнулась дер Кин, а потом, чуть понизив голос, доверительно проговорила, — или, зачем, ты думаешь, в одной из палаток стоят те бочки, что сержанты привезли? Только не болтай пока о том, хорошо? Иначе придётся возле палатки караул держать днём и ночью, — Эверстейн позволила себе небольшой смешок. — Я никому не скажу! — твёрдо пообещала Агидель, оживлённо кивнув и понизив тон. — Верю. С пополнением запасов к празднику, разберёмся чуть позже. Увеличим численность вашей команды, — решила старшая, поправляя ремень на поясе, хотя, он, вроде, и так находился в нужном положении.       Агидель успела подметить, что у лейтенанта существовал целый ритуал, без которого она не начинала ни одно дело. Командир, появляясь перед подчинёнными, всегда выглядела безукоризненно, да и наедине с девушкой, во время их занятий, она не позволяла себе слабостей. Подобная дотошность вызывала в душе Агеллон смешанные чувства — с одной стороны, она восхищалась столь идеальному образу, а с другой не совсем понимала, зачем это делать, когда того вовсе не требуется. — Спасибо большое! — искренне поблагодарила рыжеволосая, прикинув, что силами их отряда добыть много за раз будет тяжеловато. — Пожалуйста, — чуть склонив голову набок, ответила Эверстейн но, заметив, что девушка не спешит уходить, поинтересовалась, — что-то ещё? Говори, не стесняйся. — Я… — Агидель рассудила, что неплохо бы ещё немного потянуть время. — А какой из праздников твой любимый? — быстро выпалила капрал первое, что взбрело в голову. — Солнцекрес… И Безвременья, — ответила старшая, но, заметив как в удивлении вытянулось лицо голубоглазой от упоминания последнего, разъяснила, — самый тёмный час всегда перед рассветом, и пусть в эти дни торжествует вся нечисть, это лишь их бессильная злоба. Они знают, что небесные владыки вступают в свои права, и этот миг подобен тому перелому в сражении, когда ты понимаешь, что лишь одно усилие и победа в твоих руках… А у тебя какие праздники любимые? — Солнцекрес, — без запинки ответила Агеллон, — в этот день, я каждый раз забиралась куда повыше и просто думала о том, что благодарна богам за их мудрость… И, прости меня Свар, я родилась чуть позже великого дня, и это мне всегда казалось чем-то… Особенным. А ещё я очень люблю праздник Белых вод, когда лёд на реках начинает трещать, и пробуждается от сна Эгель. — Вот как? — слегка склонила голову вбок лейтенант, — хорошо, я запомню… Возвращайся к остальным. Надеюсь, все готовы? — Так точно! — вновь вытянулась во весь рост рыжеволосая, уже не переживая, что их могут отругать за нерасторопность. — Прекрасно. Сегодня у нас будет очень важный и интересный день. Иди, я скоро буду, — пообещала дер Кин, внимательно посмотрев на девушку.       Агеллон почтительно кивнула в ответ, а потом, развернувшись, быстро зашагала к месту сбора. Лейтенант проводила ученицу долгим взглядом, пока капрал не скрылась за рядами палаток. «Почему я была уверена, что она назовёт эти праздники?» — вновь улыбаясь, подумала Эверстейн. Ей всё не давало покоя, почему Агидель вдруг спросила её о торжествах. Влюблённый разум пестрил фантазиями, которые сама дер Кин гнала прочь. Казалось, рыжеволосой девушке интересна она сама. Словно не было этого долгого перерыва с их похода в таверну, когда Агеллон точно так же интересовалась её жизнью.       Агидель, отойдя подальше, на всякий случай обернулась, желая убедиться, что её не видно от главного шатра, а потом помчалась через весь лагерь к соратникам, ловко, в один шаг, перепрыгивая всё, что попадалось на пути, лишь бы сократить дорогу. Она понимала, что дер Кин теперь не станет спешить со своим появлением, но резкое и спонтанное решение Марики грозило непредсказуемыми последствиями. Оббежав последнюю палатку, капрал остановилась, словно натолкнувшись на невидимую преграду, не в силах двинуться дальше из-за того, что предстало её взору: — Сильвия! Прости. Прости. Прости меня! Я сурта, дура… Я не должна была этого делать! — стоя на коленях перед охотницей, рыдала Селима, сотрясаясь всем телом и боясь поднять взгляд. Наверное, ещё бы немного, она и вовсе бухнулась в ноги охотнице. — Не верю… — равнодушно сказала Марика и обернулась, задержав пустой взгляд на Агидель.       Сильвия замерла, раздосадовано смотря на Селиму, не в состоянии вымолвить и слова от происходящего. Русоволосая оцепенела. С тем же выражением недоумения она перевела взгляд на дворянку. Губы охотницы чуть дрогнули, прежде чем она заговорила: — Я же сказала, что не нужно этого, — по выражению лица было заметно, что она с трудом подбирает слова. — Дорогая моя, я сама решу нужно или нет… Мы условились, я всё сделала, а остальное — уже моё дело, — сухо ответила Марика, и тон голоса стал заметно грубее. — Ты действительно прощаешь её? Не ври мне! Ты знаешь, что я делаю с теми, кто мне врёт, — блондинка перевела рассерженный взгляд на Селиму, в карих глазах которой читался лишь страх, и в нём едва не тонула надежда.       Сильвия посмотрела на дочь гор с явным сочувствием, ощущая себя виновной в происходящем. Охотница с каждым мгновением чувствовала себя всё хуже, ей было противно от того, что творилось. Она не понимала поведения Марики, не понимала, как можно быть такой жестокой? Дрожь Селимы была видна всем. Далканка держалась из последних сил, чтобы не впасть в истерику. Сильвия нахмурилась, резко дёрнув головой, и бросила тяжёлый взгляд на Огинь. — Марика! Хватит! Сколько можно?! Я же ясно сказала, что я не злюсь! Я прощаю её! Прекрати издеваться! — переходя на крик, потребовала дочь леса, повернувшись к Марике всем телом. Даже далканка притихла, не веря как в слова, так и в такую реакцию охотницы. — Сколько нужно! — вспылила блондинка, сделав шаг к Сильвии, смотря той прямо в глаза. — Что-то не припомню, чтобы её это сильно волновало, когда ты едва живая ходила! — Что было, то было! Я же сказала, что прощаю! Хватит, иначе мы больше не друзья! Прекрати это… — так же быстро, как озлилась, русоволосая растерялась, недоумевая, зачем потребовалось делать всё так. Неужели Огинь подобное доставляло удовольствие? — Марика, почему ты такая… такая… — Какая?! — заметно повысила голос зеленоглазая, резко оглядывая молчавший строй. — Курва! Бесы б тебя драли! Посмотри, до чего ты её довела?! Она едва в состоянии говорить! Нельзя так относиться к тем, кто тебя любит! — вскричала Сильвия, гневно посмотрев на Марику, а затем перевела взгляд на Агидель, стоявшую чуть позади. Только сейчас она заметила, что девушка вернулась. На лице охотницы проявились неуверенность и удивление. — Там… Дер Кин скоро придёт, — не зная, как реагировать, тихо выговорила Агеллон, указывая рукой себе за спину.       Она еле нашла в себе силы, чтобы сказать несколько слов. Девушка и раньше замечала, что Сильвия с Марикой общается намного свободнее, чем кто-либо другой. Даже Густав с Богумилом такого себе не позволяли, а про Селиму и говорить не стоило. Но всё меркло, на фоне того, что теперь капрал увидела — Сильвия может злиться. Это не была её привычная строгость или забота, а именно враждебность, и не к кому-то, а к Марике. Однако всё это не так сильно заботило капрала, как её собственное отношение к русоволосой.       Агидель тут же вспомнила слова Сильвии после неудачного разговора с дворянкой. Дочь леса была права, Агеллон, и правда, не видела в ней равную. Давно стоило признать, что Сильвия уже не та тихая девушка, какой была в самом начале обучения. Даже если забыть на мгновение о том, что капрал видела сейчас — Сильвия всегда заботилась о друзьях. Она не раз унимала буйный характер Инги, пускай и не всегда удачно, но она не боялась высказать своё мнение и остудить того, кого считала не правым. — Ладно… лярвы с вами, — вздохнула Марика и посмотрела прямо в глаза охотнице, чуть приблизившись. — Для тебя же лучше, если ты действительно её простила… Всем смирно! — рявкнула Огинь так, что если дер Кин их и не видела, то явно услышала.       Кадеты в тот же миг вытянулись, замирая безмолвными истуканами — такое даже не всегда в присутсвии дер Кин и сержантов происходило. Чаще всего задние ряды тихо перешёптывались, частенько на этом попадаясь, но сейчас в могильной тишине никто и шелохнуться не смел. — Селима, поднимайся! Тихо… Постарайся успокоиться, — прошептала Сильвия, наклонившись к далканке, и уверенно подхватив ту под руку. — Давай, идём. Встанешь за мной. Ничего не бойся, я закрою тебя от Всезнайки и крикунов.       Дочь гор подняла заплаканное лицо, испуганно уставившись на Сильвию. Охотница аккуратно потянула её за руку, заставляя подняться с колен. Не обращая на девушек внимания, Марика подозвала к себе Агидель, начав что-то с ней обсуждать так, будто ничего и не произошло минуту назад. Сильвия одарила дворянку недовольным и рассерженным взглядом. — Лерва блэт, — прошептала себе под нос русоволосая, сердясь на Огинь. — Идём, давай же, — сразу за этим мягко улыбнулась Сильвия, обратившись к Селиме, и потянула её в строй.       Кадеты как воды в рот набрали, выглядя так, словно перед ними скелеты восстали. Даже Ингвар немного испугался, хоть и пытался держать себя в руках. Селима чуть сильнее ухватила ладонь охотницы, немного прижавшись к девушке из Литау.       Агеллон и Огинь, заметив приближающихся офицеров, метнулись на свои места, встав рядом, как повелось. Капрал косилась то на Марику, то вслушивалась в тихие всхлипы Селимы. Она понимала, что разговор с далканкой был необходим, и что дворянка ещё долго будет злиться, но творить такое? В очередной раз Огинь перешла все возможные грани, устроив эту показательную экзекуцию. Что было здесь до собственного возвращения, капрал и представлять не хотела — теперь она куда лучше понимала поведение Селимы, почему далканка была такой сникшей. Это был страх. Дочь гор боялась Огинь, и боялась она её ещё до произошедшего. Аккуратно скосив взгляд на блондинку, Агеллон заметила явное недовольство на лице Марики. — Глаз выколю, если продолжишь пялиться, — прошипела та, не поворачивая головы.       Агидель в тот же миг вытянулась по струнке, смотря прямо перед собой. На душе было мерзко и не столь из-за действий Марики. Та всегда была самой настоящей гадюкой и оставалась ей. Капрал переживала, что вчера едва не уподобилась беловласой, пытаясь повлиять на далканку. Селима, глупая девчонка, устремилась к Огинь, как мотылёк на свет пламени, и больно обожглась, наверное, даже не отдавая себе отчёта в том, с кем связалась. Марика, пусть и не желая этого, имела огромное влияние на окружающих, иногда идя на поводу у своих порывов. Один из таких порывов был направлен в сторону Сильвии, как уже успела разобраться капрал, а Селима, ослеплённая чувствами, как и многие, попыталась найти проблему там, где её не было. Из-за Марики пострадали и охотница, и дочь гор. Теперь Агеллон видела ясно, что происходило на самом деле, но ей очень хотелось верить, что период смуты закончился. Отрекаясь от собственного отношения к блондинке, капрал признавала — именно Марика помирила Сильвию с Селимой. И всё же в глубине души Агидель не была в восторге от такого завершения конфликта. Она не знала почему, но в голове роились мысли о том, что мир и прощение не должны добываться такими жестокими средствами. — Кадеты, внимание! — скомандовала Эверстейн, заставляя Агеллон выпорхнуть из размышлений.       Лейтенант смотрела строго, как и раньше, но что-то в ней изменилось. Капрал никогда бы не смогла сказать, почему так подумала, но едва ли не кожей ощутила исходившую от дер Кин уверенность. Прочие из соратников быстро направляли взгляд в землю, и едва не единицы могли спокойно выдержать этот взор синих глаз. Когда дошла очередь до Агидель, девушка ощутила что-то вроде едва заметного давления, пытавшегося навалиться на её плечи.       Одна Сильвия не обращала внимания на командира, недовольным взглядом пронзая спину Марики. Русоволосой было больно за Селиму, даже не смотря на то, что та успела натворить. Огинь обошлась с девушкой слишком жестоко. Сильвия тихонько завела руку за спину, на ощупь найдя руку далканки, и чуть сжала её ладонь. Дабы успокоить девушку, охотница тихонько начала поглаживать большим пальцем по тыльной стороне ладони, смотря как дер Кин шествует вдоль ряда кадетов. Дочери леса было плевать, что ей скажет старшая, если увидит, но Сильвия не могла оставить чернявую наедине с переживаниями.       На миг охотницу ожёг взгляд синих глаз — странное ощущение надменности и снисхождения. Лейтенант будто бы чуть ухмыльнулась, но Сильвия не была уверена, не показалось ли это ей. Поравнявшись с Марикой, Эверстейн устремила взор куда-то вдаль и, заведя руки за спину, медленно продолжила идти вдоль строя, печатая шаг. — К собственной радости и вашей чести, должна отметить, делаете успехи. Это похоже на войско. Надеюсь, подобный уровень вы сохраните до конца дня. Он обещает быть… Насыщенным, — дер Кин остановилась, переводя взгляд на небольшую линию сержантов, — можете начинать, господа.       Надежды будущих гвардейцев, что тренировки пройдут спокойно, рухнули тотчас, как только крикуны после разминки потребовали делиться на пары для отработки приёмов. Агидель хотела было предложить Сильвии присоединиться к ней, но к немалому удивлению девушки, охотница встала в пару с Селимой. Марика выбрала Инги, пребывающую в таком же замешательстве и непонимании, как и сама Агидель. Капрал вскоре нашла себе напарника в лице Густава, но продолжала беспокоиться о дочери леса, иногда отвлекаясь на неё, из-за чего пару раз едва не пропустила выпады от парня.       После обязательной практики Агидель вместе с Марикой отправили командовать кавалерией, но Сильвию и Селиму, к удивлению Агеллон, снова определили на стрельбище, не смотря на то, что обе перевелись к всадникам. Эверстейн, едва не пронзая взором охотницу, прямо заявила, что без девушек дела у стрелков пошли хуже, и надо бы привести тех в чувство.       Немного расстроившись, Агидель побрела к коновязи, но вскоре едва могла позволить себе думать о чём-то ином, кроме тренировки, работая за двоих. Марика помогала, но рыжеволосая старалась всё сделать сама, дабы блондинка снова не взбесилась — пускай та выглядела спокойной, однако долгое общение с Огинь научило капрала, что дворянка легко прячет эмоции за десятком масок. Дер Кин, тоже, не стремилась облегчить жизнь подопечным. Голубоглазая занервничала. Что если лейтенант догадалась про утро? Опасения Агидель были близки к истине, Эверстейн отметила растерянное и неуверенное поведение девушки, только заботило её иное. Марика.       Последние дни, проведённые дворянкой в дали от остальных, казалось, пошли девушке на пользу. Она прекратила дерзить, она более не вызывала раздражения, и даже Зверь внутри будто смирился с её присутствием. Проследив накануне за беловласой, дер Кин постигла ошеломляющую истину — дворянка действовала ей на благо, даже того не осознавая.       Отослав Сильвию к стрелкам, старшая ощутила, что может дышать полной грудью. С плеч свалилась каменная глыба, и дер Кин, заставляя гарцевать своего скакуна, иногда присоединялась к кадетам, возглавляя их в учебных атаках. Её так разбирало от пробудившегося рвения показать и рассказать, что лейтенант едва не забыла про обеденный перерыв. Впрочем, это не спасло Агидель и Марику. Решив не сбавлять темпа, дер Кин сама сходила к полевой кухне и принесла девушкам тарелки с кашей, намереваясь во время обеда обговорить и объяснить ошибки, замеченные ею на тренировке. К немалому удивлению, Марика тоже приняла участие в обсуждении. Обычно зеленоглазая предпочитала сидеть молча, отвечая, лишь когда дер Кин обращалась именно к ней, а тут принялась наравне со старшей объяснять неочевидные, но регулярные ошибки Агеллон.       Беловласой, догадалась Эверстейн, была интересна тренировка кавалеристов. Огинь любила лошадей и верховую езду, а ещё она, превосходя многих, всё равно не могла похвастать достойным уровнем подготовки. Ничего удивительного не было и в том, что десятник легко согласилась на своё наказание, возводя укрепления. Марика подтягивала навыки, которые считала не достаточно хорошими. В этом и крылась причина, почему Огинь отказалась от повышения. Командир даже прониклась некоторым восхищением в отношении дворянки. Та умела расставлять приоритеты и следовать им, защищая свою точку зрения. Это лишний раз доказывало, что она гораздо способнее, чем пытается казаться. Обе ученицы Эверстейн с поразительно схожим упорством шли к своей цели, но совершенно разными дорогами. Марику волновала лишь она сама и её навыки, в то время как Агидель переживала едва ли не о каждом кадете, желая сделать весь отряд сильнее. Но Огинь приходилось иногда направлять Агеллон, указывая на ошибки. Беловласая просто пыталась освободить себя, ведь в случае неудачи, ей также пришлось бы задерживаться на общих тренировках, что в её планы не входило. Две девушки вдруг стали командой, дополняя друг друга и, в каком-то смысле, избавляя друг друга от лишних проблем. Марика не желала заниматься прямыми обязанностями капралов, но помогала, а рыжеволосой пока ещё сложно было держать в узде особенно буйных соратников, зато они легко поддавались Огинь.       Едва обед закончился, дер Кин отдала приказ готовиться к продолжению тренировки, подготавливая лошадей, но добавила, что на большую часть оставшегося времени у неё есть особый план.       Выездка и манёвры, в самом деле, продлились недолго, и Эверстейн велела вести лошадей к коновязи на опушке, а потом прибыть к месту построения. Там уже собрались все остальные кадеты. Сильвия что-то оживлённо объясняла Селиме, легко придерживая далканку за руку. Агидель, увидев это издали, себе даже язык прикусила от удивления. Она так растерялась, что на вопрос охотницы о том, как прошла тренировка, лишь невнятно промямлила в ответ. Голову Агеллон затуманили размышления о столь стремительном изменении в отношениях девушек. Она и представить себе не могла, что Огинь сможет добиться подобного результата. Капрал настолько ушла в себя, что та самая Огинь её едва ли не за шиворот поволокла в строй.       Эверстейн и сержанты показались разом, вышагивая неспешно, но неотвратимо. Агидель быстро разглядела в руках лейтенанта два небольших флажка синего и красного цвета, а подобное значило лишь одно — сейчас состоится стеношный бой с захватом знамени. Состязание не проводилось давно и многие ждали его с нетерпением. Это было куда интереснее, чем до одури учить однотипные приёмы, повторяя их из раза в раз.       Агеллон захотелось оказаться в разных командах с Огинь. Пусть беловласая была сильнее, но в подобных поединках, зачастую, решали не навыки одного, а командная работа. В душе Агидель затеплилась идея слегка отомстить Марике за то, что она устраивала в последние дни. В рыжеволосой, как никогда раньше, разгорелось чувство справедливости.       Остальные кадеты, быстро приободрившись, также быстро задумались — почему дер Кин решила провести учебный бой не в начале дня, а в конце? Все и так едва держались на ногах после череды упражнений, а теперь им предстояло размахивать оружием, прилагая все силы, того и гляди рискуя под вечер получить пару-тройку серьёзных ушибов и травм. Никто не подозревал, что старшая намеренно перевернула всё с ног на голову — темноволосая тренировала выносливость подопечных. В современных войнах всё меньше удавалось подойти к сражению полностью отдохнувшими. Давно миновали времена, когда армии, заранее условившись, сходились на ратном поле, предпочитая честно выяснить, кто сильнее. Всё больше противники маневрировали, устраивали внезапные нападения, старались навязать сражение в невыгодных для врага условиях. Будущим воинам Остерна стоило быть готовыми ко всему, оттачивая мастерство в разных условиях.       Пока Эверстейн напоминала кадетам о правилах, начиная распределять их по отрядам, Агидель размышляла каким образом действовать против будущих соперников, среди которых, непременно, должна была оказаться Марика. Почему-то в этом Агидель была уверена. Но богам было угодно иное. Лейтенант определила их в одну команду.       Не успела капрал мысленно возмутиться такому раскладу, как её разум заняли совсем иные размышления. В соперники им достались двойняшки дер Зиг, а с ними Радан, Колек и Лонгин, и даже Мариотт был в той команде. Агидель немного растерянно осмотрела доставшихся ей соратников — Густав и Богумил, далканские сородичи Селимы, сама дочь гор, Сильвия, Марика, вот подошла Эльга, следом подтягивались остальные кадеты, назначенные ей. Агеллон сделала неутешительный вывод — по грубой мощи её отряд заметно уступал противостоящему. С другой стороны, с учётом окончания дня, все были порядком измотаны, и это могло сыграть в её пользу.       Кадеты, получив дозволение отправляться за оружием и учебными доспехами, подняли шум, принимаясь обсуждать действия в предстоящем бою. Агидель молчала, пытаясь подстроить свои соображения под незапланированные условия. Полагая ранее, что Огинь окажется в другой команде, капрал хотела лично сойтись с ней в поединке, собираясь продавливать участок, где бы находилась магнатка. Сейчас даже речи не шло о попытках взять верх таким образом. Слишком мощное построение выходило у дер Зиг. Пока большая часть её подопечных болтала о проверке личных навыков, Агидель, склонив голову и прикусив нижнюю губу, обдумывала сложившуюся ситуацию. Незаметно для себя, она всё меньше полагалась на Марику и других, разрабатывая тактику.       Можно было попробовать сковать боем центр, а потом, раскачиваясь с одного фланга на другой, попытаться прорваться там, где окажется возможным, но неплохой и разумный ход был слишком очевиден. Агеллон искала варианты, идя к палатке со снаряжением, продолжала размышлять и там, слегка отстранённо наблюдая, как соратники быстро разбирают доспехи и оружие. Появилась идея намеренно ослабить центр, но существовал риск, что пока они будут пытаться пробиться на флангах, их соперники просто сметут центр и первыми захватят знамя. Можно было, действуя быстро, попробовать налететь косой атакой, ослабив один фланг, сохранить относительно крепкий центр, а всей мощью обрушиться на другой. Эта мысль казалась интереснее, но, всё упиралось в это проклятое «Но». При таких манёврах, как говорила дер Кин, нужна слаженная работа всего войска, пусть, даже, небольшого. В любой тактике находились недостатки, а капралу было необходимо выиграть это состязание. Агидель пора было доказать, что она недаром носит звание. Следовало поставить на место Инги, продолжавшую дуться, хотелось произвести впечатление на Сильвию, да и, хоть немного в ином плане, на Марику. Пусть та заметно меньше цеплялась к Агеллон из-за действий на тренировках и в лагере, но рыжеволосая всё ещё чувствовала надменность в отношении Огинь.       Кадеты уже приторачивали на себя снаряжение, а капрал, витая в размышлениях, немного задержалась, выискивая нужную часть доспеха, краем глаза следя за Марикой, мрачнеющую с каждым мгновением. Подобрав себе шлем, Агеллон тут же оглянулась в поисках Сильвии, дабы та помогла ей с облачением, но увидела, что охотница продолжала заботиться о Селиме. Рыжеволосая помрачнела не меньше Огинь, догадываясь, о чём та думала. Стоило разобраться с одной непонятной ситуацией, и следом появилась новая. Агидель была рада, что дочь леса отошла от произошедшего и сделала это намного быстрее, чем Марика, но беспокойство у Агидель никуда не делось. Капрал не могла разобрать своих чувств. Не было сомнений, что Селима более ничего не выкинет, однако тревожность не отпускала, или это было лишь волнение перед боем и сожаление, что Сильвия заботится не о ней?       Покрутив головой в поисках ещё кого-нибудь, кто мог подтянуть ремни на защите, Агидель наткнулась взором на Огинь, испытывавшую те же трудности. Подходить к Марике никто не решался, а она сама скорее выкинула бы латы в сторону и пошла так, чем попросила о помощи. Беловласая, ощутив на себе взгляд, уставилась в ответ. Так они с Агидель долго разглядывали друг друга, ничего не говоря, и только капрал приготовилась открыть рот, сделав шаг и неловко улыбаясь, как на её глазах Марика с каменным лицом, едва не выворачивая руки, непостижимым образом умудрилась закрепить застёжки. — Вот же ты дурная… Агидель, — в сердцах тихо прошептала рыжеволосая девушка, коря сама себя, хотя себя ли?       После того, как дворянка показательно закрепила застёжки, смотря на Агеллон с явным укором, девушке отчаянно хотелось обозвать Марику каким-нибудь обидным словом. Блондинка продолжала в наглую издеваться. Капрал отвернулась, чтобы Огинь не видела, как сосредоточено голубоглазая пыхтит над ремнями. Пытаясь дотянуться до застёжек, Агидель скорчила недовольную гримасу, чуть приоткрыв губы, и, от усердия, слегка высунула кончик языка у самого уголка рта. Взгляд устремился куда-то вверх, словно бы это могло помочь извернуться ещё сильнее.       Наверное, её неловкие попытки выглядели до убожества жалко, так что проходивший мимо парень, заметив мучения старшей, направился к ней, желая помочь. Рыжеволосая с облегчением выдохнула, но кадет вдруг замер на месте, как громом поражённый, слегка побледнел, и, быстро развернувшись, заспешил прочь, словно капрал исчезла. — Куда т… — ничего не поняла Агидель, но договорить не успела, ощутив, как стальная хватка сжала болтавшиеся на плечах ремни, а потом девушку так дёрнуло назад, что нагрудник впился в тело, и едва получилось сохранить равновесие. От догадки, кто ей пришёл на помощь, холодный пот прошиб. — Учись сама, а то много навоевать не успеешь, — послышался над самым ухом слегка шипящий голос Огинь. У Агидель по всему телу мурашки пошли, но не те приятные, что вызывает шёпот соблазнительной красавицы, а обжигающие и противные, заставляющие ёжиться от страха. — Спасибо, — чуть дрогнув, не в силах сдержать реакцию тела, тихо ответила капрал, медленно разворачиваясь и натыкаясь на требовательный взгляд зелёных глаз. — Ну? — сухо осведомилась блондинка, пропуская мимо благодарность Агеллон. — Что? — часто сморгнула Агидель, ощущая охватывающее её замешательство. Отчего случалось, что в мыслях она могла противостоять Огинь, но как доходило до простого общения, получалось иначе? — Придумала уже, как мы побеждать будем? — спокойно, будто победа была предрешена, спросила Марика, отдалённо испытывая раздражение. — Придумала! — желая самой себе придать смелости, выпалила Агидель, с вызовом посмотрев в глаза дворянке.       Идея пришла к ней мгновенно, поначалу показавшись бредом, но отступать было поздно. Огинь ждала ответа, снисходительно смотря на рыжеволосую. То, что капрал озвучила, с трудом можно было назвать решением разумным, только желание выглядеть перед Марикой сильнее, оказалось слишком навязчивым. Агеллон решилась на знатную авантюру, ещё и себе самой отведя во всём этом одну из первых ролей: — Мы продавим их по центру, — легко вымолвила Агидель, заметив, как немного дёрнула головой беловласая. Девушка не поняла, что означал этот жест, крайнее разочарование в её умственных способностях или же какое-то одобрение, но Марика молчала, желая разъяснения. — Агидель! — окликнула Эльга, оказавшаяся неподалёку и услышавшая разговор, — ты, конечно, у нас полководец, но скажи честно, как и кого ты там собралась продавливать? — дер Вартен явно не понимала идеи, подходя ближе, а следом за ней потянулись и остальные.       Капрал обратила внимание, что они с Марикой оказались в окружении соратников по команде, державшихся чуть поодаль. Только дер Вартен решилась приблизиться первой. — Просто, — осознавая, что идти на попятную нельзя, решила развить идею рыжеволосая, — я пыталась представить, как мы можем их победить, перебрала несколько вариантов, и пришла к выводу, что любой уловки от нас ждать и будут. Остаётся только ударить им в лоб, — слегка улыбнулась Агеллон, повернувшись лицом к Эльге, не особо желая видеть реакцию Марики. — Тебе не говорили, что долбя головой об стену, можно лоб расшибить? — хмыкнула Эльга, — видела какие дылды у них в строю? Как ты их собираешься пробивать? Там дер Зиг, там Радан, там самые крепкие, а у нас что? — А у нас Марика, — пожала плечами Агидель и вышло на удивление просто, даже непринуждённо.       Капрал улыбнулась шире и осмелилась взглянуть на зеленоглазую, всё это время лишь слушавшую их разговор. Блондинка смотрела на неё всё тем же мрачным взором, не отведя взгляда даже на мгновение. В следующий миг тень улыбки скользнула по губам дворянки и, хитро прищурившись, она легко коснулась двумя пальцами своего подбородка. — Интересно… — протянула Огинь, — а если бы меня не было в вашем отряде, тогда бы ты что делала? — Тогда я бы думала соответственно обстоятельствам. Как и сейчас. Какой смысл предполагать, что могло быть, если сейчас у меня есть возможность использовать всё и всех, кто есть под рукой?! — честно ответила Агеллон, удивляясь своей смелости. — О, продолжай, — ухмыльнулась блондинка, скрестив пальцы рук. Похоже, Марика заинтересовалась, или такая реакция была обусловлена верностью выбранной тактики? У Агидель даже настроение резко подскочило от подобной мысли. — Весь день все тренировались, степень усталости ощущается примерно одинаково, но у тех, кто мощнее по строению, она проявляется больше. Мы можем этим воспользоваться, а ещё, они не ждут от нас подобной наглости, считая, что на подобный прорыв мы пойти не сможем. Более того, они будут уверены, что это отвлекающий манёвр, и это означает лишь одно… — на одном дыхании произнесла Агеллон, делая небольшой перерыв, но, прежде чем продолжить, её мысль подхватила дер Вартен, быстро переменившая своё мнение. — Они будут вынуждены держать на флангах сильных бойцов, боясь прорыва там и невольно ослабляя центр… Вот ведь! Это может сработать! Я готова взять один из флангов и попробовать там создать видимость нашего главного удара, — просияла Эльга. — Именно! — улыбнулась капрал, — ровно то же мы сделаем и на другом фланге. Кто пойдёт? — спросила Агидель, быстро бегая глазами по окружающим её кадетам, не желая принуждать и понимая, что лучше для такой задачи подойдёт боец желающий попробовать свои силы. — Густав пойдёт, — без всяких оговорок решила Огинь, поручая задание одному из своих самых первых последователей, — Богумил будет с нами для усиления. Ну а я, уж что поделать, буду тебя прикрывать, командир ты наша, — хмыкнула Марика, склонив голову на бок и разглядывая девушку. — Отлично, я и сама хотела быть в паре с тобой, — посмотрела в ответ капрал, всем своим видом показывая готовность и непоколебимость, — и, конечно, нам понадобятся те, кто сможет захватить флаг, когда мы откроем дорогу. — Мы сможем! — выступила вперёд Сильвия, а за ней шагнула и Селима, остановившись слегка за дочерью леса.       Дочь гор всё ещё избегала взора блондинки, но судя по тому, как держалась рядом с охотницей, ей полегчало, да и предвкушение хорошей заварушки вдохнуло сил. Русоволосая решила, что это её… их с Селимой шанс выделиться в глазах как Марики, так и Агидель. Благодаря произошедшему за последние несколько дней, Сильвия сделала вывод, что не смотря на слова Огинь, та по-прежнему не всегда воспринимает её серьёзно и охотнице хотелось доказать блондинке, что та ошибается на её счёт.       С тренировочного поля прозвучал приказ занимать позиции, и оба отряда быстро отправились туда, расходясь на небольшом пятачке, обнесённым подобием забора. Сержанты уже обступили площадку, облокотившись на жерди, дер Кин расхаживала меж подопечными, ещё раз напоминая им о правилах. Кто падал, первый раз мог вернуться в строй, кто понимал, что нет больше сил, должен был бросить оружие, поднять руки и уйти с площадки. Добивать или мешать упавшему сопернику запрещалось. — Пусть победят сильнейшие! — напутствовала Эверстейн, покидая поле, и ныряя под перекладины забора, чтобы сразу развернуться для наблюдения. — Начинайте!       Отряды начали сближаться, подбадривая криками себя и стараясь напугать соперников, хотя из-за не всегда подходящих по размеру доспехов, некоторые выглядели отнюдь не грозно, а скорее, забавно. Агидель чуть переживала, что пока мешкала со снаряжением, ей достался уж вовсе нелепый шлем. Из-за сильно вытянутого вперёд забрала и удлинённой макушки её бацинет походил на птичью голову. Напоследок Марика небрежно бросила ей: — Смотри клювом не прощёлкай, птичка наша!       Капрал хотела бы ответить чем-то таким же колким и метким, но в этот миг соперники оказались перед самым носом. В следующее мгновение строи сошлись грудь на грудь, и над небольшим полем битвы тут же раздался громкий скрежет, к которому примешался звон клинков. Кадеты с остервенением принялись лупить друг друга, нанося удары сверху или тыкая вперёд. Извернуться, или как-то размахнуться в первых рядах не было никакой возможности. Земля на поле битвы, поначалу просто вытоптанная, вновь перепахивалась десятками ног, с усилием упирающихся в почву. Над отрядами поднялась невообразимая ругань, и старшим пришлось вначале затыкать слишком горлопанистых, перекрикивая стоявший гвалт над тренировочным полем. В Коронном войске всегда требовали солдат соблюдать тишину, дабы командиры могли спокойно отдавать приказы, а подчинённые понимали, что от них хотят. — Навалитесь! Сильнее! Давайте! — призывала соратников Агидель, пытаясь сделать хоть один маленький шажок, усиленно толкая вперёд Богумила, которого ещё с другого бока так же толкала Огинь. Поставленный на остриё их удара Лешчин просто рычал от натуги.       Парню казалось, что он маленькое зёрнышко, попавшее меж жерновами. Чем большее усилие прикладывали кадеты позади, тем сильнее давили в ответ противостоящие. Переживая, как бы ему тут не задохнуться в один миг, здоровяк щедро сыпал удары окованной сталью перчаткой на головы соперникам. Те в ответ не скупились мутузить его. От грохота ударов оружием о доспехи и скрежета, едва можно было услышать хоть что-то, особенно, когда удар меча попадал по шлему, и от звона и гула в ушах голова превращалась в башенный колокол. — Делай раз! — наконец-то громко скомандовала капрал, начиная действовать согласно плану, о котором они договорились за считанные мгновения перед схваткой.       Весь строй резко сделал шаг назад и Богумил на краткий миг ощутил возможность перевести дыхание, качнувшись назад. Но продлилось это не долго. В ушах отчётливо раздалось «Делай два!», и вся толпа шагнула вперёд, а его опять толкнуло, да с такой силой, что парень влетел в соперника, долбанув того своим шлемом. Хорошо ещё успел голову наклонить и исхитрился выставить вперёд собственное оружие. Судя по тяжёлому вздоху впереди, даже в кого-то попал. Строй противников вдруг начал подаваться назад. Появилась первая возможность прорыва. — Радан! — скомандовала от своего флага Инги, — пошёл!       Если Богумил полагал, что раньше ему приходилось несладко, то теперь он понял, как глубоко заблуждался. Стоило Радану с разгону навалиться на спины своего отряда, толкая соратников вперёд, как Лешчина вновь чуть не сплюснуло. Он даже успел подумать, что сейчас рухнет назад на Агидель и Марику, но те стояли крепко, да ещё и продолжали давить. — Держать! Держать строй! — голос Огинь, даже чуть приглушённый забралом шлема, невозможно было спутать ни с чем. В нём чувствовалась сила и уверенность, что они всё равно возьмут верх.       На тех, кто был в одном строю с Богумилом, как и на него самого, приказ беловласой подействовал вдохновляюще. Приободрённые её голосом, кадеты ощутили прилив энергии и сил, которых казалось больше не оставалось. Агидель тут же потребовала от флангов проявить большее рвение, призывая сокрушить строй. И, вот удивительное дело, Агеллон, оказывается, могла воздействовать на соратников не хуже Марики. Только если дворянка казалась бушующей, неостановимой стихией, то рыжеволосая девушка из славного в прошлом рода, походила на самое настоящее чудо, которое случается, вопреки всему. Её услышали Густав и Эльга, начиная проводить обманный манёвр, и двойняшкам дер Зиг не оставалось ничего иного, как отрядить на фланги дополнительные резервы. Заметив сквозь толпу кадетов перемещение в задних рядах противоборствующего отряда, Агидель упёрлась в землю ногами с такой силой, что, казалось, её ступни сейчас просто сплющит. — Вперёд! — громко крикнула девушка, побуждая центр двигаться.       Богумил, собрав остатки своих сил, сделал маленький шажок и ощутил, как вновь, с всёвозрастающим давлением его подталкивает строй позади. Едва ли они смогли шагнуть даже на ступню, но и это уже был успех, правда, давшийся очень дорогой ценой. Сразу около десяти соратников вскинули вверх руки, выпуская оружие и стараясь отойти прочь, но столько же воинов напротив, даже на двоих больше, тоже не могли продолжать сражение. В обоих построениях возникла заминка, вызванная тем, что утратившие силы кадеты покидали битву. Действовать приходилось быстро. Агидель приказала отряду перестроиться, дабы общее усилие осталось равным, и не возникло слабых мест в линии.       Не смотря на уставшее и ноющее от боли в мышцах тело, Агеллон больше всего беспокоила гудевшая как колокол голова и ограниченный из-за шлема обзор. В такой обстановке было очень сложно одновременно и самой сражаться, так ещё и смотреть по сторонам, думая на несколько шагов вперёд, чему её всегда учила дер Кин. Капрал была уверена, когда закончится их состязание, она просто придёт в баню и так там и будет лежать на лавке, приходя в себя. — Когда уже? — сквозь зубы пробормотала Сильвия, еле держась на ногах. Она понимала, что это ещё совсем не конец, наверное, даже не половина всего сражения, но девушке казалось, будто это столкновение длится уже не один час, настолько она устала.       Ей было немного стыдно. Стоя в замыкающих рядах, она только подталкивала вперёд соратников, и ей казалось, что делает она это не так рьяно, как Селима. Далканка с самым началом противостояния преобразилась. Кажется, от её страха, растерянности, переживаний и страданий не осталось и следа. Дай ей сейчас волю, так кареглазая бы и по головам полезла, желая добраться до вражеского строя. А вот Сильвия немного трусила, да ещё боялась за Агидель. Она видела как та, пусть и находясь во втором ряду, несколько раз получила по шлему, когда соперникам удавалось протолкнуть клинки и древки вперёд, нанося, пусть не сильные, но ощутимые удары. — Не раньше, чем все их дылды втянутся, — немного зловеще пробормотала Селима, зорко следя за тем, что происходит впереди, хотя с её ростом это было не так просто, — приготовься. Упрись ногой посильнее и не думай даже назад качнуться. — Что там происходит? — с некоторой опаской спросила Сильвия, подняв голову, и тут же всё поняла, слабо пискнув, — Ох, Фрая! — Водиназ яр! — разнёсся над небольшим полем битвы призывный клич Инги и та, вместе с ещё пятью своими подопечными, присоединилась к Радану, стараясь как можно сильнее толкнуть вперёд строй.       Сильвия ощутила, что её начинает тащить назад под давлением спин соратников, которые, как ни упирались, а отступали. От усердия, в попытках сдержать это давление, она зажмурила глаза, перед которыми уже красные круги расплывались, сжала зубы и ощутила, как ноги увязают в земле, а пятка едет назад. Это было очень странное чувство, когда, казалось, стоишь, крепко упёршись в землю, и вдруг та уходит из-под ног. Сильвия, упираясь изо всех сил, посмотрела вниз и с изумлением увидела две глубоких полоски, оставшиеся в земле от её сапог. — Матерь гор! — крикнула от натуги Селима, — держись!       Её рука легла на плечо охотнице, чуть сжав. И чем большее давление они старались сдержать от противостоящего отряда, тем сильнее была эта хватка. Сейчас всё висело на волоске. Проигрывать отчаянно не хотелось. — Всё! Не могу больше! — сдавленно прохрипел Богумил и начал пробираться назад, а на его место разом стали Агидель и Марика, которым пришлось первыми принимать на себя удар. — Не позволю! — громко закричала Сильвия и толкнулась вперёд, всем сердцем желая помочь любимой девушке и лучшей подруге. — Давайте, сурты сутулые! — подбодрила соратников Селима, увидев этот порыв.       На каком-то необъяснимом запале кадеты под командой Агеллон и Огинь нашли в себе силы устоять, да ещё и начали наступать. В этот миг над полем битвы прозвучало ещё одно «Водиназ яр!» — это Ингвар, со всеми оставшимися резервами вступил в бой. Марика и Агидель больше не говорили, не приказывали, они пытались сдержать этот последний рывок. Мышцы рук, спины и ног уже не просто ныли, они горели огнём. Их начинало сводить от усилий. Но наступление девушкам удалось остановить. Как будто одна невидимая стальная цепь схватила все линии, а её тяжёлый якорь находился как раз по центру. Рыжая и блондинка ещё и умудрялись переругиваться с соперниками. Эльга и Густав докладывали с флангов, что им не хватает сил, но они держатся. — Не могу, — сквозь зубы выдохнула Сильвия, чувствуя, что вот теперь, прямо сейчас, хлопнется на зад, а потом вовсе потеряет сознание от перенапряжения. — Можешь, тайхран тебя забери! — рыкнула Селима, выглядевшая, да и чувствовавшая себя не лучше русоволосой, — держись, дочь леса!       Сильвия ничего не сказала в ответ, преодолевая чудовищное сопротивление, попыталась толкнуть вперёд в последний раз и…       Отряды вдруг замерли, словно бы два столкнувшихся валуна, катившихся навстречу друг другу. Как бы ни старались участники каждого из них, никто не мог продвинуться вперёд. Словно всё вернулось к тому, с чего началось. Агидель казалось, что никто ничего не делает, будто она одна пытается сдвинуть с места гору. Руки и ноги дрожали от напряжения, не желая повиноваться хозяйке дальше. — Либо сейчас мы что-то делаем, либо весь наш план провалился, — сквозь зубы рыкнула Агидель так, чтобы её услышала Огинь. — Ты ж командир, план был твой, делай, — раздался почти такой же приглушённый голос Марики с боку. Капрал даже немного обиделась на блондинку за такой ответ. — Курва, — с натугой усмехнулась Агеллон.       Агидель решила, что если они так и будут стоять, то рано или поздно её команда всё равно проиграет из-за неравных сил. А раз так, нужно было рискнуть, нужно было попробовать сделать ещё один толчок. Пускай он мог оказаться провальным и привёл бы к их проигрышу, но, как уже не раз убедилась Агеллон, если не пробовать нового и не рисковать, ничего не добьёшься. — Навались! Сейчас или никогда! — до хрипа закричала Агидель, почти сразу же ощутив боль в горле, но этот крик был не напрасен.       Рыжеволосая в тот же миг ощутила, как кадеты сзади из последних сил наваливаются, проталкивая их. Ноги упирались в землю, а тело начало немного наклоняться вперёд от огромнейшей общей силы, выталкивая противника, но этого было недостаточно. Не смотря на приложенные усилия, они едва смогли продвинуться хоть на локоть, даже ногу переставлять было бесполезно. Агеллон подумала, что это конец, а она действительно тупая курва, ни на что не способная — от этих мыслей у девушки даже слёзы слегка проступили на глазах. — Рыжее недоразумение, — раздался приглушённый напряжённый голос Марики. — Ты ведь всегда идёшь до конца. Вперёд!       Марика чувствовала, что силы у неё ещё есть, но их недостаточно. Сложно пытаться одной противостоять сплочённой команде, как она уже убедилась, но даже имея за собой соратников, никогда не знаешь, хватит ли их общих усилий. Беловласая отчаянно не хотела сейчас применять всё то, чему научилась. Она хорошо понимала, что ещё слишком рано, ещё слишком много ошибок она допускает, ещё слишком мало знает. Но почему вдруг появилась уверенность, что можно рискнуть? Неужели Агидель, на которую она просто свалила те обязанности, которыми не хотела сама заниматься, на самом деле обладает чем-то, заставляющим не сдаваться, идти вперёд, не смотря ни на что? — Бесы бы тебя побрали, — прошептала себе под нос Марика, на мгновение чуть расслабив тело.       Закрыв глаза, блондинка попыталась успокоиться. Почти тут же она ощутила, как их отряд немного начинает двигаться назад, но это не было пока так уж страшно. У них хватит сил, чтобы дать ей немного времени. Нахлынувшая из самой глубины души, волна резко разошлась по всему телу обжигающим до боли пламенем, вдыхая в плоть мощный поток энергии. Беловласая всегда обещала себе, что никогда не будет в таких сражениях применять те приёмы, которые ещё не до конца освоила, но Агидель хорошо дала понять, что иногда можно рискнуть, иногда можно попытаться прыгнуть выше головы и не думать о том, как приземлишься.       Под прорезью шлема блеснули ярким зелёным светом глаза, и Марика толкнулась, заставляя тело подчиниться, позволить увлечь себя вперёд. Всего лишь малая капля её возможностей, но такая важная сейчас. Дворянке казалось, что от этого не будет толку, но к её удивлению, эффект проявился тотчас. Ступни проскользнули в попытке сдвинуться с места, и Огинь сделала шаг, а потом ещё один. Казалось, будто и сопротивления, общей силы, заставлявшей её команду пятится назад, не было. Противостоящие кадеты начали отступать. Давление всё нарастало — почувствовав продвижение, соратники по команде начинали разгонять огромный человеческий клин вперёд. Этот клин вот-вот должен был разделить на две части команду противника. Сержанты со стороны хорошо видели, как прогнулся и стал тоньше центр отряда дер Зиг. — Какого?! Держитесь! Держитесь! — опешила Инги, не понимая, что происходит. — Навалитесь! Пошли, пошли! — призвала своих соратников Агеллон, и её ребята усилили натиск, подбодрившись столь долгожданным продвижением вперёд.       Строй другой команды дрогнул, начиная разваливаться — не выдерживая напора, многие просто расступались перед соперниками, которых вели Агидель и Марика. Под изумлённые, отчаянные возгласы командиров отряда дер Зиг, подопечные рыжеволосой прорвались. Действуя быстро и слаженно, отряд Агидель и Марики разделялся на две половины, чётко следуя стратегии. Всё построение противника распалось, а Огинь и Агеллон начали направо и налево крушить попавшихся под руку соперников, стараясь вместе с соратниками оттеснить их как можно дальше от центра. В этом едином порыве Селиму и Сильвию чуть ли не вынесло на открытое пространство, в то время, как кругом кипели сражения разбившихся на маленькие частицы, отрядов. Путь к знамени был открыт. Несколько мгновений обе стояли на месте, немного отходя от случившегося, и с удивлением смотря на пустую полосу земли, ведущую к флагу. — Это наш… — начала Сильвия, медленно расплываясь в изумлённой улыбке. — …шанс! — выкрикнула Селима, ухмыльнувшись.