Шаурма или Шаверма?

-ДОС-КУУУУН!!! Достоевскому и в правду уже начало действовать на нервы эксцентричное поведение друга, но таков его характер и единственное что можно сделать в данной ситуации это подождать пока тот не утихомирится или не найдёт другую жертву своего бескрайного внимания. -Дос-кун, что на счёт партии в карты? Мне так скучно, я переделал уже все на свете, но я все равно неудовлетворен! Достоевский лишь молча кивнул на предложение Гоголя, доставая карты и начиная из мешать. Все то время что Фёдор провёл за подготовкой к партии Гоголь не умолкал, рассказывая обо всем подряд. К тому времени Гончаров любезно преподнёс Достоевскому кружку чая, из которой второй сделал глоток, лишь бы успокоить свои нервные клетки, так как в присутствие Гоголя среди них начинался тотальный геноцид. -Дос-кун, ты знал, что если накрошить мелко раздробленное стекло в жидкость или пищу, то наступает неминуемая смерть и нет никаких улик? Это было сказано не просто так. Всего спустя пару минут в организме Достоевского уже не играла прежняя, хоть и не особо активная, жизнь. Он лежал без сознания (или лучше сказать сердцебиения? Хаха, все равно ни того ни другого) на столе, на котором только не давно собиралась начаться очередная партия в карты. Глаза были еле приоткрыты, а изо рта текла тонкая струйка крови, появившаяся из-за микро повреждений от стекла. Достоевский принял свою участь на первой минуте действия такого изощрённого способа убийства, на середине первой минуты он похвалил Гоголя за столь хороший подход к его уничтожению, на второй минуте он начал чувствовать слабость, и прежде чем упасть с громким стуком на стол, он лишь легко улыбнулся, в знак того, что Николай получил того чего хотел, а Фёдор обрёл свободу. Прошло около десяти минут после «кончины» Фёдора, Гоголь был невероятно счастлив. Но счастлив его друг? Мысли о том, что случилось что то плохое не покидали голову шута. Через ещё десять минут Николай забыл о своих переживаниях, сейчас он спокойно и непринужденно расчленял тело некогда разговаривающего с ним дорогого друга. Аккуратно вынимая все органы и отделяя плоть от костей, он вспоминал как его встретил, вспоминал то, что сказал ему Достоевский, как тот заглянул ему в самую душу, как тот стал единственным кто его понимает. Остановил свои мысли Гоголь когда принялся за голову Доста, ему хотелось сохранить его навечно рядом с собой, до того момента как он сам не расщиплет самого себя на куски. Аккуратно отделив голову от шеи, Николай так же крайне аккуратно положил ее в сторону. Что то напевая себе под нос, шут уже заканчивал процесс разделки лучшего друга. Сложив все мясо и все органы по разным пакетам, тот вернулся на рассмотрение лица бывшего друга. Почему бывшего? Он все ещё его друг, пусть он и не сможет с ним больше заговорить, но Гоголь точно знает, что его дружеские и крайне искренние чувства к Фёдору взаимны. Именно сейчас глаза погибшего были эмоциональнее чем обычно, чёрные ресницы прикрывали его глаза наполовину, открывая взору лишь часть от тех прекрасных глаз своего владельца, такие прекрасные глаза такого прекрасного Дос-куна! Ах, как же Гоголь любил утопать в них каждый раз, когда его друг на него смотрел. Ах как прекрасен тот факт, что теперь Фёдор будет смотреть только на него всегда! И кажется что это даже больше чем дружеские чувства, но Николай обожал своего друга до глубины души. Как он выхватил такой джекпот от жизни он сам не понимал, но благодарил за это всех кого только люде не благодарят. У Дос-куна были прекрасные волосы, черты лица, все в нем было прекрасно!

Было? Все до сих пор перед тобой, Николай!

-Николай говорит, что он приготовил что-то. Лишь бы только кухня не была сожжена.-со своей обычной интонацией говорил Гончаров. -Я не надеюсь на это. Когда он в последний раз готовил и мы не членили всю кухню? -Сигма шёл возле Ивана, продолжая с ним диалог на тему бытовой инвалидности их коллеги. -СИГМА, ГОНЧАРОВ, КАК Я РАД ВАС ВИДЕТЬ! — Гоголь встретил друзей в своём стиле, крики на все здание и чрезмерная активность-то что было в его духе. -вроде кухня в порядке.-констатировав факт того, что в этот раз даже потолок был в порядке и ничего не обожжено, Сигма присел за стол, где на тарелках красовалось одно и то же блюдо для каждого из троих. Приступив к трапезе, Сигма вдруг заметил, что одного человека не хватает, и с удивлением посмотрел на Гоголя. -А где Достое…- не успев договорить, парниша уже все понял и посмотрел с выражением ужаса на Николая. Тот в свою очередь лишь хитро улыбнулся и доел свою порцию. В отличии от Гоголя, Сигма вместо принятия блюда внутрь решил вывести его обратно в ванной комнате, к которой он сразу подбежал почувствовал подходящую тошноту. Гоголь за всем этим наблюдал. Это было ужасно смешно. Он бы хотел вытворить такое снова, но, к сожалению, второго Дос-куна у него в запасе не было.