You're the only friend I need

Никто не замечает. Никто не замечает, как Майк обхватывает рукой ее запястье, вытаскивая из водоема, доступного только ей. Он тихий, успокаивающий, каким она видела его только с Уиллом или Эл. Никто не видит тревогу, скрытую в глубоких карих глазах, когда она улыбается и говорит, что все в порядке. Майк, который знает своих друзей как пять пальцев, прищуривается и притягивает ее к себе. Ее голова падает на его костлявое плечо, и ей хочется пошутить, но тут его руки оказываются у нее в волосах, осторожно расплетая косу, которой уже несколько дней. Эмоции переполняют ее, когда он нежно проводит руками по волосам, а затем ее тело дрожит, слезы пропитывают рубашку «Адское пламя», когда он держит ее. Майк, который протягивает салфетки, когда у нее идет кровь из носа, и дает половину своего бутерброда, когда замечает грустный обед, состоящий из йогурта и яблока. Он ничего не говорит, передавая большую часть еды. Он начинает приносить по два набора завтрака, выдумывая маме наполовину правдивые причины, почему ему нужны два бутерброда и яблока. Она берет еду трясущимися руками и чувствует что-то в груди, когда Майк придвигается ближе, позволяя ей опереться на него, пока они тихо едят. Кирпич задней части школьного здания впивается им в спины. Майк, который открывает дверь в тот дождливый день, и беспокойство исходит от него, как приливные волны. Она дрожит, руки в синяках, на шее отпечаток ладони, и Майк чувствует вспышку раскаленного добела гнева, когда притягивает ее к себе. Она рыдает, ее плечи содрогаются от каждого крика. Она плачет о своей матери и не отвечающем на вопросы старшем брате, который едва пережил аварию в Старкорте. Он слушает с приглушенным гневом, помогая сбросить огромный свитер, и стоит возле ванной, скрестив руки на груди, и его глаза полны ярости. Он слышит, как отключается душ, прежде чем наступает несколько минут тишины дверь открывается, и она все еще дрожит, когда выходит. Одежда Майка почти топит ее, когда он берет ее мокрую одежду и кладет в корзину. Он ведет ее к своей кровати, и она плачет, когда он позволяет залезть под одеяло. Он ложится рядом, а она сворачивается калачиком ближе, ее голова всего в нескольких сантиметров от его руки. Он запускает пальцы в медные пряди, точно так же, как Холли, когда она приходит его искать. Майк, который тащит ее на игру Лукаса после того, как убедил Эдди подождать час-два. Он сидит рядом, его плечо очень часто касается ее плеча, пока они смотрят игру. На ней его свитер, большой, увесистый и зеленый. Рукава сползают с рук, и ей приходится закатывать их по несколько раз. Она чувствует тяжесть наушников на шее и позволяет нежному прикосновению Майка к плечу заземлить ее. Она знает, что Лукас что-то чувствует, когда рука Майка обхватывает ее запястье, когда она начинает ворочиться: головная боль, которую она чувствовала, наконец дошла до нее. Она садится в тот момент, когда Лукас делает победный бросок, рев толпы заставляет ее голову кружиться. Майк натягивает наушники на ее уши, играет случайная песня, когда она прислоняет голову к его бедру. Его рука ложится ей на голову, пальцы рассеянно барабанят в успокаивающем ритме. Лукас подозревает, задаваясь вопросом, не изменяет ли его лучший друг своей девушке с его девушкой. Они близки, ближе, чем он когда-либо видел, чтобы Майк был с кем-то, кроме него, Дастина, Эл или Уилла. Он видит их нежные прикосновения, руку Майка на ее спине, когда он провожает ее из школы, или то, как Макс сжимает край рубашки Майка. Он видит их в собственном безмолвном кругу, где только двое существуют в присутствии друг друга, и Лукас чувствует что-то, чего он не чувствовал долгое время, и это сидит в его желудке, растет и гноится, создавая что-то из ничего такого. Дом Майка становится ее домом, местом, где она может сбежать от молчаливого брата и его шрамов, от жалобной матери и властного отчима. Она чувствует себя как дома в его комнате, левая сторона кровати становится ее. Он освобождает для нее нижний ящик комода, оставляя несколько пар сменой одежды. Она занимает место в его жизни, в его сердце, и он задается вопросом, таковы ли Стив и Робин? Всегда вместе с прикосновениями, которые не посылают этой искры, а заставляют их страдать от семейной любви, боль глубокая, пронизывает клетки крови и мозг. Они медленно переходят от Макс и Майк к Макс&Майк, никогда не отдаляясь друг от друга. Все начинают замечать, что свитера и рубашки Макс начинают выглядеть как свитера и рубашки Майка, прежде чем осознают, что это так. Они сбиты с толку, наблюдая, как динамика между ними меняется и расширяется. Они перешли от того, что не могли терпеть друг друга, к тому, что они всегда на расстоянии вытянутой руки. Лукас — это шквал эмоций, с которыми он не знает, как справиться. Ревность глубока, заражает разум всякий раз, когда он их видит, но есть скрытая теплота, когда он видит нежное выражение глаз Макс, когда Майк восхищается чем-то, будь то письмо Эл или идея для персонажа из D&D. Однажды ночью он решает поговорить с ними, когда Дастин выходит из подвала, чтобы отправиться домой, и их там остается только трое. — Вы вместе? — быстро спрашивает он, его глаза изучают их лица, когда они оба замирают, рука Майка падает с ее волос, а Макс хмурится. – Нет. – Она медленно говорит, глядя на Майка, который качает головой, – Майк встречается с Эл. Они объясняют ему это, сдвиг в их дружбе. Лукас уходит, голова и сердце такие легкие, что он чувствует, что может потерять сознание. Его сердце успокоилось, и он может дышать. Однажды Макс просыпается и пытается представить последний год без Майка. Она находит его унылым, почти непригодным для жизни. Она не понимала, насколько сильно зависела от его присутствия, пока он не уехал на неделю к Байерсам. Она спит одна, и в ее снах Он приходит. И она всегда просыпается с криком.