Межкультурные коммуникации

Рождественское затишье прервалось новостями. Сеть заполнили статьи о новых злоупотреблениях в правительстве Земли, на самых высоких уровнях. Коррупционная схема, в центре которой стоял Рональд Эдисон, глава департамента внешней политики, оказалась колоссальной. Звёздный Флот в целом и адмирал Петров лично разразились заявлениями о том, что начинают тщательное расследование. Мистера Эдисона отстранили от должности, кое-кто осторожно писал об аресте. Вспомнили недавний процесс по делу Теодора Ройса — и начали гадать, не связаны ли эти два эпизода. Фрэнк Ройс выступил с критикой действий отца, но в итоге перешёл к разговору о транспортеных технологиях и нелинейном трёхмерном программировании. Имя Сарека Аманда встретила всего дважды — он дал комментарий о позиции Вулкана и засветился на головидео. Удивительно, как, оказывается, менялось его лицо рядом с ней — на записи Аманда его с трудом узнала. Но сохранила на терминал — на всякий случай. Сказать наверняка, имел ли Сарек прямое отношение к отставке Эдисона, Аманда не бралась. Но ей вспоминались слова про шантаж, так что мысленно она всё равно им гордилась. Мельком, почти незаметно в общем потоке прошла новость о том, что на Земле начинается образовательная программа под руководством учёных из Вулканской Академии Наук. Впрочем, всё это было далеко. Куда ближе и реальнее оказался планетарный конкурс творческих проектов, из-за которого директриса Кравчик слегка сошла с ума. И, как будто мало было конкурса, в классе развернулась очередная драма. Караш умудрился влюбиться в Т’Лей, категорически не взаимно. Пару дней тянулось вязкое напряжение, и Аманда начала надеяться, что дети справятся. Очень сильно ошиблась. Когда Сванн рванул в драку, она на мгновение испугалась, что без тяжёлых травм не обойдётся. С искажённым от ярости лицом он вцепился Карашу в зачаток антенны, нанёс удар кулаком по лицу, получил такой же в ответ. В середину драки кинулся Амир. На этом их растащили. Караша Аманда бессовестно спихнула на руки Шураку. Т’Лей — примчавшемуся в школу отцу. Амира, без которого никакие заварушки не обходились по умолчанию, — Мэй, с наказом оттащить домой. Сванна пришлось забирать к себе — его мать находилась на Вулкане, где заключала второй брак, и присмотреть за ним было некому. — Моё эмоциональное равновесие восстановлено, мисс Грейсон, — бухтел Сванн, одеваясь. Аманда сделала вид, что не услышала — такая вот человеческая избирательная глухота. Она собралась, благо, уроки закончились, в молчании они дошли до дома. Там Аманда усадила Сванна на диван, всучила ему чашку чая, сама опустилась в кресло и спросила: — У этого поступка были логические причины? Немного подумав, Сванн ответил: — Отрицательно. Мисс Грейсон, мне не стоит здесь находиться, это неразумно… — Пояснишь, почему? — Это очевидно, мисс Грейсон. Посол Сарек будет недоволен. Пожалуйста, можно я пойду? — Ну, силой я тебя держать не буду, — произнесла Аманда, — однако, во-первых, это мой дом и только я могу решать, кому здесь находиться. Во-вторых, у посла Сарека, конечно, есть недостатки, но ненависть к детям в их число не входит. Сванн ниже опустил голову, уставившись в чашку. — Так что с дракой? Поскольку Сванн молчал, Аманда заговорила сама: — Вы с Карашем учитесь в одном классе. Уже сейчас, в юном возрасте, вы оба сильнее взрослого человека. Разнять вас в одиночку не смогу ни я, ни добрая половина преподавателей школы. Чудо, что сегодня вы отделались парой ссадин, а Амир — подбитым глазом. — Амиру не следовало вмешиваться. — Конечно, только попробуй, объясни это Амиру. Сванн чуть дёрнул уголками губ. — Мне важно понять причину вашей драки, — продолжила Аманда, — и найти способ предотвратить повторение. Понимаешь? — Утвердительно. Драка не повторится, я буду держать свои эмоции под контролем. — Не то чтобы я в это легко поверила, — сказала Аманда. — Мне нужны гарантии существеннее восхитительного вулканского эмоционального контроля, Сванн. У него позеленели щёки, и, опустив голову, он начал отчёт: — Караш был навязчив, Т’Лей ощутила дискомфорт, — проговорил Сванн, — а поскольку Т’Лей — мой друг, я сделал Карашу замечание. Он сказал, что они с Т’Лей разберутся сами, и захотел поговорить с ней наедине. Я почувствовал, что ей это неприятно, и сообщил об этом Карашу, он меня толкнул, я ответил… после чего на сорок пять целых восемьдесят шесть сотых процента утратил эмоциональный контроль, что привело к драке. — И как это убедит меня, что драка не повторится завтра в аналогичных обстоятельствах? — спокойно уточнила Аманда. — Это задача по коммуникациям. Как её решить, не прибегая к насилию? Сванн задумался, отставил чашку, сцепил пальцы в замок и произнёс: — Первое, мне следовало начать своё замечание с напоминания о том, что для моей расы любые прикосновения без разрешения недопустимы и считаются насилием. Далее, я должен был сказать, что личный разговор с Т’Лей невозможен и непристоен из-за культурных особенностей. После этого, поскольку я понял, что Караш находится в состоянии нестабильности, мне следовало вместе с Т’Лей физически дистанцироваться от него, вместо того, чтобы продолжать диалог. При неспособности разрешить конфликт самостоятельно я должен был обратиться к учителям. Я допустил ряд ошибок, мисс Грейсон, я их осознал и буду избегать в дальнейшем. — Звучит неплохо. А теперь — как насчёт того, чтобы пойти в ванную, привести себя в порядок и пообедать? Сванн кивнул и скрылся в ванной. Аманда понадеялась, что он не постесняется воспользоваться регенератором — потому что это совершенно нелогично, — и реплицировала пломиковый суп. Сареку он понравился, и она добавила код в репликатор — на всякий случай. Поставив тарелку на стол, она глянула на коммуникатор. Сарек не писал, когда именно вернётся. И, конечно, она не ждала сообщений в середине рабочего дня. Просто не могла не проверять время от времени. Мальчишки её сегодня напугали. Ей хотелось бы рассказать о драке Сареку, спросить, что он думает — и, конечно, услышать, что проявление агрессии недопустимо и нелогично. Она прикусила губу, зажмурилась и потянулась к тому, что определила как эмоции Сарека. Без особой цели, без посыла — просто прижалась к бесплотному, но такому ощутимому образу, как прижалась бы к горячему телу. И внезапно получила ответ — ровную мощную волну приязни, заботы, того, что можно было без труда назвать любовью. Захотелось рассмеяться вслух, но она удержалась — вспомнила про чуткий вулканский слух, которому двери могут и не быть помехой. А потом вздрогнула от резкого звонка в дверь. Сарек стоял на пороге, как обычно, с каменным лицом. Одет он был непривычно — верхняя одежда отливала бронзой и была с виду куда менее практичной и куда более официальной, чем обычно. Не говоря ни слова, Аманда протянула руку, и Сарек погладил её пальцы, посылая волну тепла. Всё, в общем-то, и так было ясно. Он только вернулся, возможно, ещё пару часов назад был на каком-нибудь важном заседании, и сразу, как освободился, направился к ней. Не переодевшись, не отдохнув. Он понял, что она догадалась — и Аманда обнаружила с удивлением, что вот так, без единого слова, можно вести увлекательный диалог. Но, в конце концов, всё же сказала: — Заходи. Только у меня тут… боец лицо залечивает. — Я чувствую запах, — сказал Сарек, входя в дом. — Почему ты называешь Сванна бойцом? — Потому что боец он и есть, — фыркнула Аманда, — они сегодня очень увлекательную драку устроили. Сванн выбрал именно этот момент, чтобы выйти из ванной, — уже без ссадины на губе, зато отчётливо-зелёный от смущения. Сглотнул. После паузы Сарек произнёс: — Живи долго и процветай, Сванн. — Мира и долгой жизни, посол Сарек, — тонким голосом ответил мальчик, и Аманда поняла, что проблем не возникнет. Они пообедали втроём реплицированной едой. Сарек задал Сванну несколько вопросов о его учёбе. Когда Сванн, бросив осторожный взгляд на Аманду, сказал: — Также в прошлом году по земному времяисчислению я подтвердил уровень А3 в коммуникациях, — Сарек с заметным удивлением поднял бровь. — Я не виновата, — улыбнулась Аманда из кресла, — все вопросы к их сумасшедшей компании. — Это достижение было бы невозможно без вашего влияния, мисс Грейсон, — ответил Сванн, и Аманда махнула рукой. Наблюдать за их беседой было куда интереснее, чем участвовать. Аманда жалела, что у неё нет под рукой камеры или хотя бы блокнота, чтобы делать пометки, — уж больно хрестоматийно выглядели редкие жесты, движения бровей и наклоны голов. Минут через двадцать Аманда поймала себя на том, что просто любуется Сареком. Перевела взгляд на подопечного — и напряглась. Сванн держался отлично, с положенным достоинством. Но, будучи ему педагогом и неплохо его зная, Аманда замечала детали. Мелочи вроде замедленной реакции, чуть менее твёрдого голоса, ненужной жестикуляции. Кажется, предел Сванна достигнут — и разговор пора было прекращать. Поднявшись из кресла, Аманда произнесла спокойно: — Мне жаль прерывать вас. Сванн, — она встретилась с ним взглядом, разглядела тени под глазами и покачала головой, — тут есть гостевая спальня. Медитация, сон не меньше четырёх часов, приступай. Коротко кивнув, Сванн отправился выполнять распоряжения. Сарек поднял голову и спросил, не понижая голоса: — В чём смысл данного решения? — Мне будет спокойнее, если ребёнок, на которого и так много свалилось и который сегодня оказался в центре серьёзного потрясения, не отправится домой, где ему предстоит ночевать в одиночестве. И да, она знала, что Сванн способен это услышать. Точно так же, как он наверняка услышал слова Сарека: — Я нахожу это разумным. *** Аманда не была до конца уверена в том, чья это была идея — пойти гулять. Но вскоре они с Сареком уже неторопливо брели по улицам дипквартала. Сыпал мелкий, едва различимый в подступающих сумерках снег. Двумя пальцами Аманда касалась руки Сарека, и от этого делалось тепло. Поскольку шёл снег, им следовало, согласно традиции, молчать. Но неожиданно Сарек произнёс: — Ты переносишь на Сванна эмоции, которые мог бы испытать человек. Это ошибка. — Нет, — покачала головой Аманда. — Но я вижу, что потеря отца, разрыв с матерью и перспектива вот-вот оказаться в зависимости от её нового мужа его пугают. Ему тяжело оставаться дома. Он в стрессе. Хочешь сказать, нет? — Он достаточно взрослый, чтобы справляться с подобными событиями самостоятельно. — Если честно… — Аманда переплела их пальцы, — в моей картине мира никто не должен быть достаточно взрослым для этого. — Это высказывание… — Точно не кажется тебе лишённым смысла, — ответила Аманда, улыбаясь. Ей было тепло от соприкосновения рук, но всё равно хотелось большего. — Ты тоже не должен. Она потёрлась лбом о его плечо, слегка царапаясь о металлические нашивки. Потянулась к эмоциям Сарека, почувствовала ответ, похожий на объятие, которое хочется длить и длить и совсем нет нужды разрывать. — Я чувствую тебя, ashayam, — сказал Сарек. — Я тебя тоже. Это странно. Но, знаешь… мне нравится. Она подняла голову к небу. Оно уже стало тёмно-серым, и снег сыпался всё сильнее, мелкий, колючий. Профиль Сарека, и без того слегка в расфокусе, размывался и рябился. Зато сквозь плотную пелену облаков можно было рассмотреть грязно-жёлтое пятно луны. Не отводя от него взгляда, щурясь из-за снега, Аманда повторила: — Это странно. Очень. Я тебя люблю. — Любовь — это нелогичное человеческое чувство, — произнёс Сарек. Аманда фыркнула, отряхнулась от снега и уточнила: — Поэтому у неё есть очень логичное вулканское название? После паузы послышалось: — Утвердительно. — Дай угадаю, там есть корень asha. Прости за произношение. — Ashaya или ashayu, — ответил Сарек, — откуда тебе это известно? — Чистой воды интуиция, — рассмеялась Аманда, позволив Сареку самостоятельно определять, правда это или нет. Снег шёл всё сильнее. Нужно было возвращаться в дом, в тепло. Проверить, в порядке ли Сванн. Приготовить поздний ужин. Полить кактус. Задуматься о том, как отмечать Февральское Рождество и как вместить в одном доме всех, кто пожелает в этом участвовать. Посмотреть в глаза вулканским традициям — куда от них деваться. Множество дел, множество проблем и вопросов. Но всё это могло подождать — прямо сейчас, молча, крепко держась за руки, Аманда и Сарек брели сквозь метель, и можно было легко поверить, что остались только они двое во Вселенной. История на этом заканчивается. Жизнь — продолжается.