Правила любви

Вынырнув из вороха одеял и подушек от разрывающегося трелью будильника, Пёнгван отчаянно пытался нашарить телефон на полу. Сэюн, разбуженный этим переполохом, свесил руку, выуживая орущую технику из-под кровати и прекращая поступление этого слишком резкого звука. - Мы проспали? Опаздываем? – громким шепотом выдохнул Гван, напряженно ожидая ответа. Юн завалил его на подушки обратно, для верности прижимая ногой к матрасу. - Пёнгвани, сегодня суббота. - Это вот сейчас вообще не ответ. - Сегодня не рабочая суббота у нас обоих, - пробормотал Юн, зевая ему в шею. - Зачем я тогда завел будильник? - Это тайна, которую мы никогда не узнаем. - Ну, я же не совсем сумасшедший.. – с сомнением протянул Гван, прижимаясь щекой к его макушке. - Спорный вопрос. - Э, доктор Ким, обалдел? Юн ткнулся носом в его плечо, пытаясь подавить смех, но Пёнгван, конечно, реакцию просек и устроил внезапный бой за свою честь и достоинство. Еле словив разбушевавшегося парня, Юн прижал его к себе, не давая шелохнуться. - Какой-то ты слишком активный для шести утра. Полежи тихонечко, а я тебя за это свожу на завтрак. - Я тебя и сам могу на завтрак сводить, не катит. - Ладно, я его тебе приготовлю. Идет? - И научишь меня делать кимчи. - О, нет. Нет, проси, что хочешь, только не это. - Нет уж, доктор Ким. На этот раз ты попался. Я хочу твой фирменный рецепт и личный мастер-класс. - Пёнгвани, это так долго. Мы весь день убьем. - Я озвучил свое решение, возражения не принимаются. - Мне кажется, тебя пора отделять от Джунхи. Ты стал такой же вредный. - Я такой и был вообще-то. Ты просто влюбился и не заметил, - гордо выдал Гван, выпутываясь из объятий и усаживаясь на зевающем Юне поудобнее. - И угораздило же меня.. - Нет, ну, ты сегодня реально нарываешься, - рыкнул Пёнгван замахнувшись подушкой. Сэюн, выставив перед собой ладони, запросил пощады, заявив, что сдается. Но поцелуй пришлось все равно добывать с боем. А потом и впрямь, на самом деле, тащиться за капустой, овощами и специями и потратить добрую половину дня на то, чтобы научить решительно настроенного Гвана все это смешать и не получить в итоге гадость. Вообще за месяцы жизни рядом с Пёнгваном, Юн осознал, что связался с настоящим чертенком. Упрямым, не привыкшим отступать и почти всегда получающим то, что он хочет. Но этот чертенок был любимым и самым нужным во всем мире. Он все равно нуждался в защите и заботе и, наконец, перестал считать это за проявление слабости, позволяя Сэюну стать к нему ближе и осуществлять нормальные для влюбленного человека порывы, что и позволило Юну подставить ему плечо, когда Гван решился признаться родителям. Эта тяжелая ситуация на время немного погасила Пёнгвановы чувства, давая выход страху, досаде и боли. И Сэюн, только лишь благодаря своей выработанной годами терпеливости, смог отступить и дать любимому чертенку время, чтобы все осознать и справиться, но в любой момент суметь схватить Юна за руку, ощущая, что он рядом и никуда не уйдет. Это их сблизило еще больше и дало понять друг о друге крайне важные вещи. Пусть и не сразу, но все же. И Сэюн был очень Гвану благодарен за эту возможность быть вместе и за смелость решиться на эти отношения, и, главное, не отступить. Пока они все еще жили на вулкане, который периодически пытался извергаться, желая сварить их заживо, но у них постепенно вырабатывался иммунитет. К косым взглядам, к слухам и нелицеприятным высказываниям, однако же, мир, в свою очередь, становился адекватнее, и пространства для такой любви и таких отношений становилось все больше. Хотя, в целом, Сэюну достаточно было того, что он мог держать Гвана на улице за руку или приобнимать. Все остальное спокойно можно было оставить за дверями их дома, что они и делали. Любовь ощущалась итак, ее не нужно было доказывать прилюдно. У Пёнгвана все отражалось во взгляде. А больше ничего и не нужно.