Около трёх лет спустя…
Скрип подошвы спортивной обуви о сверкающий пол, глухие удары мячей о пол и стены, голоса с трибун, разговоры тренеров с командой — всё это смешалось в единую массу восторга. Жёлтая форма с выразительными красными полосами и номерами. Пшеничные пушистые волосы тоторо вьются и лезут в глаза, щекотят уши и щеки при каждом движении головы. Парень тревожно протирает специальным красным платочком свои очки для волейбола. Янтарные глаза бегают по огромному спортивному залу, изучают каждого волейболиста, тренера и менеджера в радиусе видимости. — Охо-хо, против кого играем, Го? — на плечо легла чужая шершавая ладонь с забинтованными пальцами. «Го» повернул голову к своему союзнику и усмехнулся. Человек рядом словно вылез из зеркала. Эти двое были абсолютно одинаковыми, если, конечно, не считать номера на форме и мелких отличиях, о которых знали лишь близкие люди. — Средняя Донцу, это будет просто, — Микаго снял с запястья брата одну из двух розовых резинок и собрал свои волосы в низкий хвост. Чтобы не мешались. Ичигото быстро нашел глазами группу людей в белой форме с зелёными номерами и презрительно фыркнул, быстро делая себе пучок с такой же розовой резинкой. Вот, теперь их можно отличить по прическам! Для Ичигото этот матч не являлся чем-то особенно важным. Он собирался выкладываться по полной в старшей школе, там хотел строить себе лестницу на вершину. У него один из лучших блоков среди волейболистов средних школ, он способен легко читать противников, у него есть идеальный союзник — брат, который всегда понимает его без слов или особых знаков. Они мыслят одинаково, создавая для своей команды непробиваемый блок. Возможно, юноша даже не пришёл бы на игру, а готовился к экзаменам и контрольным, но… Микаго. Для Микаго этот матч важен, и, хотя бы, как моральная поддержка нужно было присутствовать рядом с ним на поле. У Го есть мечта. Он (и вся его семья соответственно) живут в прекрасном, процветающем Токио. И после средней школы долгое время в семье считалось, что дети вместе поступят в будущем в Некому, душа у обоих к этой школе лежала. Но все планы на будущее рухнули после той «проклятой записи» (по версии Цуккишимы Кея) с диска. Игра Карасуно. И вот, один из близнецов три года подряд упрашивает родителей отправить его в Мияги жить к бабушке или дяде Тадаши, чтобы учиться в «школе мечты, которая вырастила папу чуть менее противным, чем он мог бы быть». Но не всё так радужно, одними уговорами тут не поможешь. Отправлять своего несовершеннолетнего ребенка с особой тягой к приключениям на свою пятую точку в город, находящийся в трехста километрах от Токио — идея, не внушающая доверия. Оба родителя были категорически против этой идеи. Но кто же мог ожидать, что первым под давлением парня сломается самый, казалось, непробиваемый и холодный из двух отцов? Неизвестно, что подтолкнуло Цукишиму к тому семейному разговору два месяца назад. Недавний визит двух идиотов, помешанных на волейболе? Может, разговор по душам с Сугаварой-сенпаем, который позвонил на днях? К сожалению, только сам Кей знает, что именно изменило его мнение на счет учёбы сына в Мияги. — Папа! Почему я только сейчас узнаю, что Го уезжает учиться в Сэндай? Как ты вообще позволил этому случится? — Мелодичный, но очень возмущённый женский голос казался слишком громким. Этим она пошла явно не в Цукишиму, — Я бы поверила, если бы папа такое позволил, но ты.! Что это значит? Стройная, длинноногая девушка смотрела на отца снизу вверх сквозь стекла своих идеально круглых очков, скрестив руки на уровне груди. Её лицо выражает весь спектр удивления и раздражения одновременно. Может быть, вид высокой рассерженной девушки и вынудил Цукишиму испытать дискомфорт, но эти очаровательные детские заколки в чёрных, как смоль, волосах, делали её вид в большей степени комичным, а не угрожающим. — Фуруко, спокойно. Ещё не факт, что Микаго уедет в Мияги. Я позволю ему там учиться только при условии, что он пройдет отборочные матчи, — Кей сам не в восторге от того, что дал сыну такой шанс, — Но это очень мило, что ты переживаешь за младшего братика. Цукишима убрал некоторые выбившиеся прядки дочери за её уши и расцвёл в доброй улыбке. Точнее, только со стороны она кажется доброй. Фуруко тут же изменила своё выражение лица, чтобы продемонстрировать пик своего недовольства, но мужчина снисходительно похлопал её по голове. — Кей, Кей, Кей… Не обманывай хотя бы себя. Условие «пройди отборочные»? Ты напрямую ему уже разрешил уехать, — «Улыбка» в мгновение исчезла с лица Цукишимы. Из-за дочери выглянула гиена, которая злобно ухмылялась. Иногда Кей хочет закопать этого кошака глубоко под землёй где-нибудь в лесу. — Полностью согласна с папой. Пройти отборочные для Го в компании с Ичи также легко, как отцу довести тебя до состояния «я хочу закопать этого кошака глубоко под землёй где-нибудь в лесу», — Дальше спорить было бессмысленно. Каждый всё равно останется при своём мнении, а Цукишима считает свои моральные силы и время слишком ценными, чтобы тратить их на это. Поделившись ещё парочкой язвительных фразочек с мужем и получив в ответ примерно столько же, Куроо наконец-то нашел глазами своих сыновей и помахал им обеими руками, чтобы точно заметили. Фуруко подхватила его идею и тоже начала размахивать руками. Если бы Кей вовремя их не остановил, эти двое бы начали орать через весь зал. И, Цукишима уверен, с того конца раздался бы такой же ор. Уверенность в победе известной команды среди средних школ, казалось, была даже у их соперников. Широнумо в последние два года прославилась своим блоком. Точнее, двумя «гениальными» игроками, которые создавали почти непробиваемую стену. А если не получилось сломить команду соперников с помощью блока — в ход шло моральное давление сквозь сетку. Поэтому победа в первом матче обеспечена. Команда-чемпион против команды, которая даже не ясно как попала на отборочные. Разве они не впервые здесь вообще?25 — 19: 25 — 21
Было сыграно всего два сета. Цифры на табло были довольно обыденными для Широкумо. Точнее, они были бы обыденными. Микаго с ужасом смотрел на табло с счётом второго сета. Сердце, казалось, остановилось. Пальцы неестественно дрожали. Ноги стали ватными и тяжёлыми. Все звуки вокруг приглушились, они были далеко-далеко. Перед глазами — только табло с цифрами и пустота. — .каго! Микаго! — раздалось вдруг у самого уха, сразу после этого — неприятный звон от слишком громкого крика в ухо. Ичигото перестал его звать только когда увидел, как брат проморгался и повернулся лицом к нему, — Надо построиться. Рука. Надо пожать руку соперника. Река бледная, с занозами, покрасневшая от многочисленных ударов об мяч. Длинные пальцы с красными и повреждённым костяшки, на большом пальце шрам, на среднем — свежий пластырь. Рука человека, пробившего блок Микаго. Рука человека, пробившего блок Ичигото. Го не слышал слова тренера. Не слышал того, что говорил ему брат и товарищи по команде. Всё его внимание было на парня, стоящего в нескольких метрах от него. Даже не было понятно, что говорят ему улыбающиеся друзья. Темные волосы, короткая стрижка. Рост около 170 сантиметров. Номер на футболке — третий. Лицо самое обычное. Он весь самый обычный. Японец с самой стандартной внешностью. Как будто картинка из интернета. Ничем не выделяется. Массовка. Настолько серый и блеклый, что ни один из «гениальных близнецов» не смог его прочитать. «Почему такой био-мусор обошёл нас?» Микаго покинул зал никому ничего не сказав. Не хочется никого видеть. Невыносимо сейчас. Нужно было прыгать выше. Давить сильнее. Быть лучше. Ещё лучше, чем есть сейчас. Его усилий было недостаточно. Солнце всё ещё стояло высоко в небе, лишь редкие облака пытаются закрыть его лучи. Ужасно раздражает. Потная футболка липла к телу, мокрые волосы лезли в глаза. Тяжелое, сбивчивое дыхание. Парень, согнувшись, сжимал в своих больших ладонях голову. Пальцы запутались в волосах, а в глазах мутнеет. Интересно, это из-за отсутствия очков или из-за слез, текущих по красным щекам? — Привет? — раздался вдруг голос и чье-то тело село рядом с Микаго. Тело в белой форме с зелëным номером. Номером три, — Расстроился? Отвечать этому мастеру разговоров по душам не хотелось. Хотелось врезать ему со всей дури, чтобы тот дорогу в свой волейбольный клуб забыл. Тишина затягивалась. Микаго наивно надеется, что этот парень просто уйдет и оставит его одного. Но тот продолжал сидеть рядом и, кажется, собирался похлопать своего соперника по плечу, но не успел, к сожалению (читать: к счастью). — Кто ты такой, психолог хренов? — Го встал со своего места, выпрямился, чтобы выглядить не таким жалким и поправил свои волосы, закидывая их назад, чтобы не лезли в лицо, — Ты самый обычный японец. Ничем не отличаешься от других. Как ты. — Смог обойти ваш блок? — он тоже встал, тоже выпрямился. Даже так он остаётся совершенно серым и неинтересным. Глаза у него тёмно-карие, почти чёрные. Как у любого среднестатистического японца, — Хироши Айхи, средняя Донцу. И я понятия не имею, как обошёл ваш блок. Я просто бил по мячу, когда мне давали такую возможность. Он развернулся и ушёл к своей команде, которая уже ждала его около автобуса их школы. Микаго хмуро смотрел им вслед, сжимая руки в кулаки. Они вдалеке, освещённые Солнцем. Они победили. Они — на вершине сегодняшнего дня. Как же завидно! Мечта, ради которой Го усердно работал эти три года, утекала сквозь пальцы, как бы сильно парень не пытался её удержать. — Охо-хо, так и знал, что ты здесь, — на плечо легла тяжелая рука, такая теплая и родная. Наверное, именно этой уверенности, которую источал отец, не хватало сейчас, — Знаешь что? Ты обязан его порвать на национальных среди старших школ. Го тут же оживился и повернул голову к папе, широко открыв глаза и рот, нервно бегая зрачками по лицу, пытаясь угадать эмоцию. А Куроо, наглый кот, по-доброму ухмылялся в своей привычной манере. Он потрепал влажные светлые волосы ребенка и сложив руки в карманах, отворачиваясь и смотря куда-то к главному входу в здание. Микаго уверен, что слышал, как Тетсуро пробубнил себе под нос:«Кей точно убьет меня.»