Все чтобы выжить

Ранним выдалось лето 2005 в Колумбии. Вроде бы 23 мая, а жаркое солнце уже с самого утра захватило всю территорию центрального города. Яркие дома под прожекторами лучей казались еще красочней. Всюду цвела жизнь, сочилась энергия. Даже обыкновенное небо здесь казалось другим, воодушевляющим и легким. Толпы людей ирьем блуждали по утесам. Каждый со своей жизнью, по своим делам. Колумбия - яркий показатель того, каким приятным и социально-развитым должен быть каждый уголок нашей планеты. Но Лере не стоит и заглядываться на его красоты. Все это может исчезнуть из её жизни так же мгновенно, как и появилось. Впрочем, это было ей привычно. Едкие лучи, проникшие даже в самые скрытые пробоины в комнате, оставляли за собой лишь невнятные тени и столбы проявившейся пыли. Сигарета дотлевала до фильтра - Валерия Коллинс, выдохнув последнюю затяжку, наблюдала за тем, как дым, подхваченный легким ветром, медленно растворялся в воздухе и исчезал в неизвестном направлении. Девушка подошла к полуоткрытому окну, из которого открывался вид на заброшенный прошлым хозяином сад, и вскользь охватывало центральную часть города, откуда всегда доносился хаос и колорит. Со звуками местной суеты она затушила сигарету и выкинула наружу. Но еще с минуту невольно простояла у подоконника, опершись об него руками. Лера позволила себе прикрыть глаза. Мысли опять накатывались новой волной, поступая сначала в голову, потом в сердце и тяжелым грузом упадали в пятки. При одной лишь мысли о своей никчемной жизни, ноги начинали подкашиваться. Лишь при одном упоминании имени брата, сердце словно переставало биться; Не то чтобы она сильно страшилась за свою жизнь; Дело, скорее, было в отчаянье, в безысходности. Уж он то, наверняка, никогда не думает о ней иначе, чем о веще, которой можно воспользоваться в своих целях. Резкий скрип двери избавил её от невольных размышлений. Лера знала кто там, только от этого факта спокойней не становилось никогда. Она обернулась так быстро, что шея уже начинала ныть от резкого движения. Закрыв за собой дверь, Кристофер Коллинс с нескрываемой улыбкой плюхнулся на стул возле учебного столика. — Ох, — наиграно поморщившись, фыркнул тот. — От тебя опять несет этой гадостью. Еще раз я почую от тебя хоть нотку подобного вонизма, я тебе в глотку замну эти сигареты, возьми в толк. — Но ты ведь сам куришь, — констатировала Лера и, заметив едкий взгляд брата, тут же об этом пожалела. С той же улыбкой он подошел к девушке, взял за подбородок и повернул ее голову набок, с акцентом осматривая место, где красовалась ее отметина – длинный шрам, тянущийся от ключиц до самого краешка левого уха. Таким жестом он указал на то, что этот шрам может стать далеко не единственным, если сестра не придержит язык за зубами. Метка же досталась Лере еще в детстве. Когда мать была жива, она всячески пыталась отлечь дочь от отца – они сбегали, прятались. Это повторялось не однажды но, безусловно, всегда Джесс их находил. Как-то раз Лера попыталась супротивиться – тогда-то ей и перепал от отца удар металлическим кнутом в шею. Видимо он старался попасть по лицу, но промазал. Боль была невыносима, она расплывалась кругом и прожигала, казалось, каждую клеточку её кожи. И даже сейчас, когда от того дня девушку отделял лишь шрам, каждым движением ощущая ту выпуклую черту на своей коже, она проживала все те чувства заново. Брат же лишь брезгливо откинул подбородок на исходное место и, не переставая прожигать Леру взглядом, устрашающе спокойно сказал: — Я спрашиваю, ты меня поняла? — Да, — процедила она сквозь зубы. Кристофер с вальяжностью отошел и сел обратно на стул. С минуту он с задумчивым видом, сложа руки, смотрел на сестру. А потом из заднего кармана своих джинсов достал пистолет. Лера видела его уже не впервые и сразу же узнала в нем отцовский ствол. — Думаю, сегодня сможешь обойтись вот этим, — прояснил Крис и кинул оружие Лере. Она не хотела его ловить, но знала, что если даст волю желаниям, через минуту от нее ничего не останется. Итак, поймав ствол, девушка даже не удостоила его взглядом. Зачем, если она им пользовалась чаще, чем туалетной бумагой. Лера спрятала его так же в задний карман и уткнулась глазами в стену, чтобы не продолжать разговор. Больше Кристофер ничего и не сказал. Довольный послушностью сестры, он быстро покидал комнату. Когда Лера, наконец, устремила свой пустой взгляд в спину брату. Казалось бы, все в её руках: оружие, отвлекшийся противник. Все как учил её отец в детстве. Осталось только выстрелить. Она рукой нащупала ствол в кармане, но в последний момент передумала и просто сказала: — Крис Брат обернулся, давая знак, что услышал её. Тогда Коллинс продолжила: — У меня сегодня смена в "Райских сумерках". Заканчивается в 01:00. Она знала, что его меньше всего интересует ее жизнь, но с другой стороны: не досказала бы она ему что-нибудь - и без травм бы не обошлось. Коротко кивнув, Кристофер покинул её комнату. Ноги трясло привычной дрожью; Ритм вылетающего сердца можно было ощутить, не дотрагиваясь; Впрочем, как и всегда при встрече с его холодным, беспросветным видом: дремучими, как тьма, волосами; Васильковым, убийственным взглядом из густых ресниц; Безумной устрашающей улыбкой, которая присутствует неизменно: будь то радость или грусть. Лера присела на край кровати, чтобы ненароком не упасть и тут же ощутила неприятный нажим кармана. Она достала отцовский пистолет и долго всматривалась в гравировку: "Птица" — знак на рукояти ствола, которым Джесс клеймил весь арсенал своего оружия. Автоматически пройдясь большим пальцем по значку, Коллинс невольно задумалась: она переняла от родителя бесчувственно-голубые глаза, пепельно-русый оттенок волос, развилку губ и даже ту невыносимую упрямость, но почему гены обошли стороной отцовскую силу воли, чувство свободы, от которого так обезумел отец или хотя бы право слова. На этот вопрос у нее не было ответа. Впрочем, как и на все остальные. В очередной раз, смирившись со своим состоянием, Лера отправилась на так называемую её братом "встречу". Она надела ту непримечательную одежду, которую ей подкидывал Кристофер: старые потертые джинсы и мешковатая серая толстовка, размера на два больше её привычной тоненькой фигурки. Сам он носил такую же ничем не выдающуюся одежду, но дело в том, что он никогда не хранил одну вещь более чем два дня. И сестре не выдавал ничего из уже ношенного. Так что оставалось только гадать, чьи вещи ей приходилось донашивать. Далее, подойдя к шкафу, Лера достала небольшой серебристый чемодан в котором, как полагается, вмещалось около сотни мелких упаковок с белым порошком. Живя в окружении своего беспутного братца, она ни разу не попробовала этот, всех влекущий, порох. ( Что для всех его порабощенных друзей делало ее странной). Да и в этом кейсе лишь пакетиков с сорок вдобавок было «настоящим» наркотиком - остальное мука. Кристофер подменял почти каждую партию и не трудно было сообразить, куда он девал другую часть «оригинала». Задача Леры была проста: получить деньги не отдавая товара. Собственно, для этого ей и полагалось оружие. Когда Лере было тринадцать, она ходила на встречи с шестнадцатилетним Кристофером. Он заставлял её ходить, учиться и повторять всё то, что делал сам. Представить только, сколько смертей было спланировано и осуществлено на глазах Леры, а самое страшное, что все это и не мыслит заканчиваться. Постепенно, но невольно она все-таки научилась мастерству брата. Ходить одна она могла уже с пятнадцати. Ей выдавался нож, которым ей полагалось убивать, но на самом деле удосуживалось только запугивать. Вот скоро в августе ей исполниться двадцать, она живет в неволе и ею распоряжается брат – убийца, наркоман и псих. А когда на приволье выйдет Джесс, тогда уж и он начнет ею повелевать и кто знает, может сейчас её жизнь не так уж и плоха… Лера заглянула в кейс, на быструю руку закрыла и, зажимая защелки, зашагала в гостиную за обувью. О вчерашнем дожде напоминали разве что мелкие капли росы на выходе из дому. Закрывая входную дверь, Лере пришлось сжать пальцы рук в кулак до побеления костяшек - нельзя было показывать противнику свою неуверенность, а уж тем более дрожащие руки. Девушка медленно выдохнула, чтобы напоминать хотя бы поверхностное спокойствие и шагнула за неокрашенный забор своего временного дома. Прохладный запах свежести внедрился в нее как глоток ледяной воды после жары. Солнце уже взошло, а значит действовать нужно было быстро. Накинув капюшон на голову, Лера слегка поспешно шагала к самой, что не сказать, нижней улице города Кали. Склон асфальта всё поднимался и вскоре совсем закрыл вид на город, представляя собой сплошную сероватую линию под извилистым небом. Перед Лерой сейчас была только опустевшая улица и вид на темный переулок, в котором, судя по необъятной фигуре из под теней, её уже дожидались. Каждый раз, идя на встречи с жертвами, Лера думала об одном: смотрит ли она на неё сверху мать? Хоть бы нет. Уж она бы на ней места живого не оставила, если б увидела, как дочь деградирует и подчиняется всем уставам "Отцовского мира". С другой стороны: что Лера может сделать себе во благо? Сбежать – не получиться, её быстро найдут люди Джесса, у нее была своя, личная метка... Сдать все их махинации милиции – да, она только успеет подумать об этом обширнее и её, в лучшем случае, уже запрут где-нибудь в крысином подвале на месяц. Она надеялась лишь на одно, а вернее сказать на одну. Тесса. Тереза Роуленд значилась её теткой по маминой линии. После того, как Кейси Старквейзер, такова была её девичья фамилия, сбежала от своей благоверной семьи к тюремщику, они с сестрой не поддерживали связь. Отчасти это было из-за недоброго выбора сестры - податься в бега, ничего никому не сообщив... просто исчезнуть. А отчасти и по той причине, что Тереза сама работала в правоохранительных органах и никогда бы не приняла в семью "зека". Кейси еще тогда прекрасно это сознавала, поэтому ей пришлось выбирать. И если тогда этот выбор казался ей невероятно сложным, то нынче был бы для нее очевиден... Тем не менее, тетя Тесса всеми силами пыталась заботиться о племянниках. «Да, сестра оступилась, застопорилась на судьбе жены-беглянки, своего подручного человека в руках у преступника, который пользовался её влюбленностью, но дети ни в чем таком не участвовали, они не избирали себе такую жизнь, по крайней мере, Ри» – объяснялась она перед своим мужем, который никак не разделял ее мнения. Ри.. Так Леру называли в детстве; Мало кто сейчас знает, что она живет под Христианским именем, а не под тем, каким её одарили родители при рождении, но Тереза и по сей день обращается к ней, как к Ринате. Лера подумала о тёте, не впервые удивляясь: как столь хрупкая девушка, еще и с ангельско-подобной внешностью, занимает пост главы МВД. И не просто занимает, держит на себе и контролирует буквально всё министерство. К тому же Тесса не забывает навещать племянников, когда это возможно. Они с братом и его шайкой часто переезжают. За последние три месяца поменяли около шести мест проживания, были в Нью-Йорке, Торонто, Панаме, в Мексике прожили самый долгий срок - около полутора месяца. И поэтому Кристофер заставил придумать историю про благотворительный фонд, над которым они работают с Лерой, выезжая за границу и отыскивая различных спонсоров и нуждающих. Конечно во всё это Тереза поверила не сразу, лишь после того как Кристофер предъявил ей документы с правами на благотворительный фонд Южной Каролины «CollinsTogether.Fr». "Столько бабок угрохал на эту бумажку – надо же было как-то отвязаться от этой опекунши" – вспомнила Лера самодовольный рассказ брата, который тот докладывал отцу по звонку в колонию прошлым летом. У юной Коллинс был весьма хороший слух, не сказать фантастический, но лучше, чем у какого-либо другого человека. Лера могла слышать голоса за три стены от нее, иногда ей удосуживалось внимать споры семьи из соседского дома, напротив них. Да что там говорить, если она с расстояния может уловить реплики говорящего по ту сторону трубки человека, хотя его собеседник то и дело налаживает поверх его слов свои. Поэтому ей не составило труда прислушаться к стене, которая вела в комнату Кристофера и послушать их болтовню. Она не успела подумать о чем-то еще, когда склон сменился прямой линией асфальта. По одну сторону от неё было малахитовое травяное поле то ли с цветами то ли просто – с лишней травой, а другая сторона отличалась небольшой линейкой загородного коттеджа – несколько однообразных дачных жилищ, все под одну манеру, в одну окраску. Но больше всего девушку сейчас интересовало, куда ей удобнее будет свернуть, чтобы испариться с виду жертвы, прежде чем что-то пойдет не по плану. Наверное, преодолеть поле будет благоприятнее, так как там не было ни препятствий, ни людских зениц. Продумывать план побега, даже не дойдя еще до места «будущего происшествия» … Кристофера, наверняка, уже сердце схватило, завидеть бы ему такую трагикомедию. Но Лера сочла подобные размышления ничем иным, как собственным перфекционизмом. Она делала это не впервые, уже так сказать «на опыте». Только этот «опыт» почему-то больше её сокрушал, чем подбадривал... Осматриваясь, она так и замерла на месте, в двух милях от переулка. Девушка опорожнила дыхание, еще раз проверила наличие оружия и подалась вперед. С виду она шла уверенно и про себя отметила, что «тренировки по смещению дыхания и мысленный счет таки сказываются на её эмоциях». Следы прохладного ветерка отражали последние остатки ночной прелюдии и придавали бодрости. Для совершенной картины не хватало лишь никотинового дыма – Лера только сейчас возобновила в памяти движение руки Кристофера, которым он сгреб со стола её начатую пачку сигарет и только тогда принялся уходить. «Вот черт…» - промелькнуло у нее в голове. Девушка подоспела к входной арке переулка и остановилась, дабы поправить капюшон поближе к лицу. Светловолосый парень в этот момент, совсем не обращая на нее внимания, покручивал в руках какую-то безделушку, опершись спиной о каменную стену. Выглядел он, как и все их потенциальные покупатели: молодой - лет двадцати, с бледноватым оттенком кожи и безэмоциональным выражением лица. Выпрямившись с таким видом, дескать, стоит тут уже два дня, неизвестный спрятал свою вещицу в задний карман и удостоил девушку пустозвонным взглядом. Свойственно, Лера действовала по составленному плану. Не замарачиваясь с приветствиями, просто откинула крышку чемодана - предоставила, так сказать, возможность рассмотреть содержимое; И через несколько минут «вынюхиваней» молодой человек таки принялся медленно отводить голову назад. – Угу, – без антуража опрокинул тот. Юноша стал теребить в карманах в поиске купюр, а Лера тем временем уже прихлопнула содержимое верхней покрышкой и зажала защелки. «Даже цены не спросил?» – удивилась про себя девушка. – «Ну, больше даст – потом же себя упрекать будет». Он пересчитал деньги и с усмешкой, которая даже мельком показалась Лере знакомой, нездоровой усмешкой брата, протянул их девушке. Она уже настроилась на резкое движение в сторону, только сумма будет у нее. Но его так и не последовало. Девушка успела сделать лишь несколько стартовых шагов, прежде чем парень подтянул ее за капюшон к себе, и ее тело пронзила острая боль, заставившая Леру согнуться пополам и сползти по стене. Девушка рывками хватала воздух с опасением того, что ей пробили легкие. – Небольшое предупреждение, – опускаясь перед ней на корточки, издевательски промолвил парень. – Если еще хоть раз попадешься мне на глаза, я буду вынужден случайно переломать тебе руки. Лера повернула голову набок и взглядом отметила, что в руках юноша держал выкидной нож, который впервые увидев, она приняла за невинную безделушку. Только когда парень задвинул нож назад в выделенную скважину и отошел на безопасное расстояние, Лера осмелилась на него посмотреть. – Урод, – лишь хрипловато опрокинула она ему в спину. Юноша, не оборачиваясь, застопорился на месте. Он наверняка услышал её и уже подумывал «что бы еще отбить этой нахалке», но не сказать, что Леру это смутило бы. Девушка хотела одного: чтобы это поскорее закончилось. Да уже не важно, чем. И может ей бы и перепало за её спесь, если бы в этот момент у парня не зазвонил мобильник. – Отвали, – только лишь и ответил он в трубку, а затем нажал на отбой вызова. Лера могла услышать, что ему проговорил изгой-собеседник, но сейчас это было ей ни к чему. Вскоре парень скрылся с виду её глаз, оставив за собой лишь навал проблем и недоумение. Домой она поплелась не сразу, ей и вовсе не хотелось туда возвращаться. Но и сидеть в сиротливом переулке наедине со своими мыслями и отчаяньем Лера тоже не собиралась. Недопонимание случившегося не давало ей покоя. «Как он понял…?» – только и вертелось у нее в голове.