***
— Малфой, я тебя очень люблю, но, черт возьми, второй час дня! — действительно раздраженно проворчал Гарри. Дети не соврали. Драко молча подошёл к мужу, который вытирал тарелку, поцеловал его куда-то в щеку и тихо прорычал на ухо: — Если бы кое-кто вчера ночью не втрахивал меня в матрас два часа, то, может быть, сегодня и я бы не спал до двух. — А тебя что-то не устраивает? — в притворном возмущении повернулся к нему лицом Гарри. — Все устраивает, — улыбнулся Драко и открыл холодильник. Гарри оперся на кухонную столешницу спиной и стал молча наблюдать за мужем. Тот спокойно открывал молоко, доставал кофейные зёрна и турку. — Ты же помнишь, что будет сегодня вечером? — вдруг произнёс он. — К сожалению, — буркнул Поттер, думая о том, как сильно ему не хочется идти на этот «Новогодний» приём в Министерство. — Надо, Гарри, надо, — вздохнул Драко и оторвался от кофе, чтобы посмотреть на Поттера. — Сейчас позавтракаю и начнём собираться. — Два часа дня. Мой муж завтракает… Семейная жизнь, о которой я мечтал. — Было протянуто с сарказмом, но абсолютно честно.***
Они вышли из дома за два часа до приема, чтобы прогуляться по зимнему Лондону. Солнце уже садилось, Альбус и Скорпиус находились где-то позади идущих под руку мужчин, на бегу играя в снежки. — Мальчики! Вы испачкаете все костюмы снегом, — крикнул Драко, когда обернулся и увидел, как Ал лежал в дорогущей мантии в сугробе, в то время как Скорп, кажется, пытался закинуть ему за шиворот снег. Гарри тоже обернулся, но лишь посмеялся над милой картиной. «Мамочкой» в их семье обычно был он, но именно сегодня эту роль взял на себя Драко. Сегодня и во все те разы, когда им приходилось бывать семьей «на людях». Драко знал, насколько сложными были такие мероприятия для его мужа. Знал и старательно отгонял от себя чувство вины. Снег приятно хрустел под ногами и под вечер блестел голубым цветом. Они одновременно вдохнули морозный воздух и посмотрели друг на друга. «Я люблю тебя», — читалось в этих глазах. «Мне так жаль», — читалось в них же.***
Зал Министерства был украшен на славу. Гарри на секунду даже залюбовался мерцающими золотом игрушками и огнями. В центре огромного помещения находилась величественная ель, богато украшенная белыми игрушками. У стен, по периметру, расставлены шведские столы. Семья Малфоев-Поттеров знала эти праздники, что называется, «от и до». Они добровольно-принудительно посещали их с тех пор, как дети научились ходить и разговаривать, то есть уже лет семь — точно. Новый год и День Победы. Два праздника. Два самых тяжёлых дня в году. Хорошо, что хотя бы Рождество оставалось для них чем-то личным. — Гарри, Малфой! Привет! — громко поздоровался Невилл, подходя к ним вместе со своей женой. — Привет, — с по-настоящему радостной улыбкой ответил Поттер за всю свою семью. Невилл и Полумна — одни из очень немногих, с кем было приятно встретиться в этот вечер. Дети рассказывали, что в Хогвартсе профессор Лонгботтом им очень понравился. Да и сам Невилл периодически писал Гарри письма, хваля мальчишек-первокурсников. — Профессор Лонгботтом, — обратил на себя внимание Скорпиус, — а вы не видели Розу? Она тут? Невилл неловко улыбнулся ребятам, а потом перевёл взволнованный взгляд на пару мужчин перед собой, чтобы увидеть то, что и ожидал увидеть: намертво замершего Малфоя и вдруг осунувшегося Гарри. — Да, я видел её совсем недавно, — начал он спокойно, тихо прибавив, — с родителями. Дети улыбнулись и стали расспрашивать о том, где именно он ее видел. Альбус и Скорпиус были уже достаточно взрослыми и умными ребятами, чтобы за полгода в Хогвартсе понять, что их с Розой родители не любят друг друга. Но все ещё слишком наивными детьми, чтобы осознать, какую сильную боль этим самым родителям причиняет их дружба. — Папы, а можно мы пойдём ее искать? — спросил Скорпиус. — Мы соскучились, — прибавил Альбус. Драко взглянул на помрачневшего Гарри и ответил вместо него: — Конечно. Но будьте осторожны. Мальчишки почти сорвались на бег, услышав ответ, в то время как между взрослыми повисла тяжелая тишина. — Вы все ещё не общаетесь? — осторожно спросил Невилл. — Нет, — без эмоций произнёс Гарри, смотря куда-то в потолок. — Нам жаль, — впервые подала голос Полумна. И от этого голоса у Драко по телу побежали мурашки. Тринадцать лет назад, когда они только сошлись, их отношения долго оставались в секрете. Хотя и сложно было назвать тот странный период «отношениями». Гарри очень сильно устал. Устал от всего. От победы, от славы, от сложных отношений с Джинни и с друзьями. Рон и Гермиона оказались то ли сильнее Поттера, то ли черствее. — Гарри, война закончилась, — говорила Гермиона. — Мы можем зажить по-нормальному, — говорил Рон. — А какой в этом смысл? — говорил Гарри. Для него тогда смысла и правда не было. Казалось, что после всего, через что он прошёл, ему нужно было, как минимум, лет десять сна, а как максимум — ещё одна жизнь. Уже третья по счету, верно? Гермиона и Рон быстро встроились в новый ритм: Министерство, приемы, карьера. Они быстро сыграли свадьбу, стали планировать семью. Гарри плёлся за ними, куда хватало сил доволочь ноги, а потом падал кулем и жалобно скулил. Не успевал. А они тянули его, не бросали. Драко знал, что Рон и Гермиона были настоящими друзьями. Да, они не поняли тогда Гарри, но они его не оставили. Ни тогда, когда он начал много пить, ни тогда, когда он грубил и сам, Мерлин, сам просил их убраться из своей жизни, ни даже тогда, когда он подставлял палочку к виску и замирал с горьким «Ава…» на губах. Это казалось им похожим на депрессию. Сейчас вот, мол, Гарри соберётся и вытрет слёзы. Дайте, мол, только время. И они помогали ему «собираться». По-своему, конечно, как могли, не все куски вставив в этот пазл. Но все-таки помогали, показывая, зачем людям стоит жить. И Драко был им даже немного благодарен за это. Но лишь немного. Потому что только они с Поттером знали, кто на самом деле показал Гарри, зачем людям стоит жить. И это был Драко. Они встречались незаметно. Сначала даже почти случайно. То в магазине с алкоголем, то просто где-то в Лондоне. Малфой соврёт, если скажет, что тогда помогал Поттеру из чувства долга или ещё чего. Вовсе нет. Драко тогда помогал саму себе. А Поттер… Поттер просто вдруг понял его и захотел быть рядом. Первый год они часто виделись, но почти не разговаривали. Случалось даже, что могли несколько часов молчать, напиваясь при этом огневиски. Это не было дружбой, уж тем более не было любовью. Но Гарри смотрел в глаза Драко и видел в них что-то такое, что хотелось бы забрать себе. Что хотелось бы хранить. Из-за чего хотелось бы жить. А Малфой… Малфой просто вдруг понял его и захотел быть рядом. Даже сейчас, спустя много лет, для них обоих «я хочу быть рядом» это больше, чем «я люблю тебя». Рон и Гермиона же этого не оценили. Гарри перестал быть для них «Гарри» и стал «мистер Поттер», наверное, как раз тогда, когда они впервые увидели рядом с ним Малфоя. Это было в кафе. Гарри с Драко хорошо помнят тот день. Семье Уизли вдруг показалось, что их предали. — Да как ты вообще мог с ним даже рядом сидеть?! — взбешённо орал Уизли уже у Гарри дома, на Гриммо. — Либо мы, либо он, — горько добавляла Гермиона. Если хорошо подумать, то уже тогда становилось очевидным, что суть ссоры была, в общем-то, и не в Малфое. По крайней мере, не в главной степени — в нем. Рон и Гермиона поняли, что Гарри просто стал другим, в то время как именно его общение с Малфоем показало это. Когда их бывший лучший друг выбрал Драко, он на самом деле выбрал не его. Он выбрал другую жизнь, в которой нет деления на «чёрное и белое». Он рисковал, потому что тогда Драко был для него никем. То есть… Он был для него всем, но без клятв в «навсегда». А если без «навсегда», значит, все-таки, «никто». Когда Гарри выбрал Драко, он потерял своих самых близких из далеких людей. И Драко понимал, что не он стал причиной той боли и сожаления, которые испытывает его теперь уже любимый человек. Однако он та причина, по которой Гарри решился на эту боль. И Драко никогда не перестанет чувствовать себя ответственным за это. «Нам жаль» от Полумны звучит жестоко. Не звучало бы так, на самом деле, если бы это сказал тот же Невилл. Потому что уж если Лавгуд потеряла надежду на хороший конец, то ему точно не бывать. — А нам нет, — вдруг энергично сказал Гарри, пожимая плечами, — что было, то прошло. И Драко верит ему лишь отчасти. «Что было, то прошло» — это правда, но, Мерлин, он же знает, как его муж скучает по этому «прошедшему». Вряд ли хочет вернуть, но точно скучает. Невилл коротко кивает головой и меняет тему, предлагая показать, на каком столе стоит самое вкусное вино. Они идут по залу, и Драко замечает, как Гарри, улыбаясь и о чем-то переговариваясь с Полумной, пытается не смотреть по сторонам. Играет праздничная музыка, на сцене начинается представление, ведущий часто говорит что-то наподобие тостов и призывает гостей выпить. Малфой бы насладился вечером, если бы не был так сильно заражён чувством тревоги. Он знал, что встреча Гарри и Уизли-Грейнджер обязательно произойдёт сегодня. Не знал только, когда именно. — Папы! — вдруг слышится позади мужчин. Они оборачиваются и видят, как к ним подходят их дети («Сейчас?», — испуганно думает Малфой) вместе с Розой и ее родителями. Гарри весь подбирается, будто лев перед броском. Он уже видел Розу на этих же приемах, но никогда с ней не общался. Девочка очень похожа на Гермиону, разве что «окрас» уизлевский: бледная кожа с веснушками, рыжие волосы и карие глаза. Она волнуется, смотря на родителей своих друзей, но все-таки произносит нетвердое «здравствуйте». — Привет, — отвечает Гарри, переживая внутри тысячу эмоций. Он думает о том, что мог бы знать ее любимое блюдо и цвет, если бы жизнь сложилась немного иначе. Драко же напряжённо смотрит на стоящих позади Уизли и Грейнджер. Те неловко переминаются с ноги на ногу, уставившись на них в ответ. — Малфой, Поттер, — наконец-то тихо кивает Рон, в то время как мужчины копируют его движение. — Наша дочь все уши прожужжала нам, рассказывая о ваших детях. — Мы решили подойти и поздороваться, — добавляет Гермиона. Роза вместе Альбусом и Скорпиусом непонимающе смотрят на родителей, кажется, только сейчас понимая, что вежливость — не значит симпатия. Девочка тянет обоих братьев за руку, уводя в сторону. — Ал и Скорпиус тоже много рассказывали нам о Розе, — говорит Гарри и замолкает, рассматривая Рона и Гермиону. Они почти не изменились, если не считать небольших морщинок на лицах. Стали старше, но глаза все те же. Гарри уверен, что его бывшая лучшая подруга до сих пор читает в кровати, а бывший лучший друг очень громко смеётся в компании друзей, пропуская по бокальчику пива. — Между нами давно уже нет никаких отношений, — впервые за много лет обращается к ним Малфой, — но мы рады, что дети выше этого. Гарри соглашается с мужем, переплетая их пальцы. От этого жеста Гермиона и Рон чувствуют себя неуютно. Наверняка они тоже об очень многом жалеют. — Да, это правильно, наверное, — отвечает Гермиона. — Наши дети будут другими. Не такими, как мы. Гарри все ещё смотрит на них и чувствует усталость. «В этих людях нет того тепла для тебя, успокойся, — шипит он сам на себя, — твоё тепло теперь стоит рядом и сжимает ладонь». И, черт возьми, ему этого более чем достаточно.***
Дети легли спать сразу же, как вернулись домой, в то время как Гарри и Драко остались в гостиной пить виски. — …я удивлён, что они вообще разрешают своей дочери общаться с Алом и Скорпиусом, — продолжил разговор Гарри, запрокинув голову через спинку дивана. Одной рукой он держал рокс, а другой — гладил голову Драко. — Я думаю, они многое переосмыслили. — Почему же тогда не пробуют помириться? — А ты бы принял их попытки? — Малфой посмотрел снизу-вверх на мужа, пытаясь лёжа сделать глоток. — Не знаю… может быть. — Может быть? — Ты прав, не принял бы. А если бы и принял, то это все равно уже давно чужие люди. — Уверен, они считают так же… Ты ведь скучаешь по ним? — По ним — нет. По тем хорошим чувствам, которые испытывал, когда был ребёнком — да. — Знаешь, мне жаль, что все так сложилось, — произнёс Малфой спустя минуту молчания. — Прекрати винить себя, ты тут ни при чем. — Я знаю. Но мне больно от того, что больно тебе. Гарри наклонил голову и посмотрел Драко в глаза. — Лучше уж эта боль, чем та, которую бы я испытывал, если бы не было тебя и наших детей. Поверь, я счастлив, что все сложилось именно так. Когда Драко заснул у него на коленях, Гарри все ещё пил виски и гладил его по голове. Жизнь изменилась. Прошлое всегда было больно отпускать. Однако совсем не страшно, если в настоящем есть люди, которые тебя любят. Которые рядом.