Проклятое зеркало

Теодор плавно взмахнул волшебной палочкой, и шары из коробки взлетели в воздух, замирая и переливаясь бликами на свете. Он взял красный с золотыми узорами и аккуратно повесил его на еловую ветку. — Это вполне могли бы сделать эльфы, — раздался за спиной насмешливый голос. Тео повернулся на голос Малфоя, улыбаясь. — Гермионе это не очень нравится, — сказал он и пожал плечами. — Гермионе это не очень нравится, — передразнил его Драко, сползая в кресле и ухватившись руками за подлокотники, чтобы устроиться поудобней. — Слушай, вместо того, чтобы ворчать, просто помог бы. — Окинул недовольным взглядом расслабленную фигуру друга в кресле Тео, скрестив руки на груди. — Я могу позвать домовика. Потому что не собираюсь делать это сам, — фыркая, проговорил Драко. — А что ты собираешься делать? Пролежать до самых праздников вот так, ничего не делая? — Теодор отвернулся, взял ещё один шар, золотой, и, внимательно посмотрев на него, увидел своё отражение. Он улыбнулся и повесил его на следующую ветку. Вдруг в его ногу врезалась Каролина. Она ходила вокруг ещё не наряженной ёлки, а потом садилась и играла ленточками из ближайшей коробки. Сев на пол, девочка крепко обняла ногу отца, хихикая. — Папа! — позвала она, запрокидывая голову и широко улыбаясь. Теодор, опустившись на корточки, обнял девочку и нежно поцеловал её в каштановые кудряшки. В этот момент распахнулись двери зала, и сначала вошла румяная от холода Гермиона, отряхивая своё коричневое пальто от снега. Её волосы были красиво уложены в высокую причёску и лишь несколько кудряшек озорно падали на лицо. Следующей вошла Астория, облачëнная в тёмно-зелёную мантию, расшитую золотыми искрами. Она скинула капюшон и посмотрела на своего мужа. — Ты поработила моего друга. У вас есть несколько домовых эльфов, а почему-то он сам наряжает ель. И вообще, Грейнджер… — начал притворно возмущаться Драко, внимательным взглядом окидывая свою жену. — Давай мы разберёмся сами, Малфой. В нашем доме — наши правила! — раздражённо ответила Гермиона, сощурившись. — Твои правила, Грейнджер, — Драко сказал это как обычно, с лёгкой долей сарказма. Гермиона закрыла глаза, сжала кулаки и почувствовала, как ладонь Астории легла на её плечо, успокаивая. — Ты же знаешь, он специально тебя дразнит, — прошептала она, наклоняясь ближе, чтобы предмет их разговора не услышал. — Я не слышу, что вы говорите, — громко заявил Малфой. — И считаю, что нужно говорить вслух. Это дурные манеры, Астория, не забывай, пожалуйста, что ты Малфой. Повтори громче, что ты сейчас сказала ей. Я уверен, что это обо мне, не так ли? — недовольно закончил он. — А я вот считаю, Малфой, что тебя слишком много. Слишком — ключевое слово, —спокойно заметила Гермиона. — Тогда я могу уйти. Не проблема, Грейнджер. Пойдём, Астория. — Поднялся с насиженного места Драко, подходя ближе к девушкам. — Пойдем, Астория, — передразнила его Гермиона, ехидно улыбаясь. Малфой приподнял бровь, а Теодор засмеялся. Типичный диалог двух дорогих ему людей. — Мне уже надоели ваши взаимоотношения. Что это такое, игра? Вам нравится так общаться? Да вам будет скучно без этого жить, если перестанете. Это становится совершенно невыносимым, — сказала Астория, стараясь уровнять свой голос, контролируя свои эмоции и продолжая всё также мягко смотреть на своего мужа. В этот момент Каролина подскочила, упала на попу и, смеясь, прокричала: — Папа, папа… — девочка протянула руки, желая, чтобы её подняли. — А почему она никогда не говорит мама? — заинтересованно спросила Астория. — Может быть, потому, что Грейнджер достала уже всех и даже ребёнка? — издевательски протянул Малфой, видя, как начинает закипать его словесный соперник. Гермиона вдруг вскинул волшебную палочку, целясь. — Ну, и что ты собираешься делать? — спокойно проговорила Астория. — Не знаю, может быть, пару прыщей прекрасно украсят его бесящее лицо, — прошипела Гермиона. — Пожалуйста, не надо. Я не хочу, чтобы, когда он узнал о беременности, то был похож на… — не договорила она, чувствуя на себе потрясённый взгляд. — Что? — Драко смотрел на неё во все глаза, делая осторожный шаг вперёд, будто не веря. Астория увидела, как он побледнел буквально на несколько тонов. — Что ты сказала? Я правильно услышал? — парень совсем не аристократически ущипнул себя за запястье. — Ну, значит, ты понял, что я сказала, раз переспрашиваешь, — внешне спокойно ответила она, но внутри у неё всё замерло в ожидании реакции мужа. — И ты сообщаешь мне это сейчас, здесь, в доме у Ноттов? — тихо спросил Драко, подходя ещё на шаг ближе. — Так значит, ты всё-таки помнишь что я тоже Нотт. Спасибо, Малфой, — Гермиона сказала это, смеясь и встречаясь взглядом с мужем, который в этот момент нахмурился, и она поджала губы, скрывая улыбку. — Драко, ты станешь отцом. Знаю, что заранее не стоит об этом говорить, но я необычайно счастлива, — очень тихо прошептала Астория, чувствуя, как в уголках глаз собираются слёзы. Малфой замер, смотря на жену, которая улыбалась. Мягко и робко, впрочем, как всегда, и он видел, что из её глаз лучится счастье, которое невозможно было не заметить. — Подойди же ко мне, — произнесла она, и в ту же секунду Драко, наконец, оказался рядом, обхватывая родное лицо ладонями и прижимаясь лбом к её лбу. Гермиона смотрела на них, замерев, а потом взмахнула несколько раз палочкой, создавая волшебство вокруг них. Некий невидимый купол, который охранял их счастье от чужих ушей. Она видела, как губы Драко и Астории шевелятся, заметила, что он гладит большим пальцем скулы жены. Именно в этот момент вся напыщенность, весь сарказм Малфоя осыпался к её ногам. Драко растворился в том хрупком счастье, которое происходило с ним, вокруг них. И она позволила им быть только вдвоём. Они говорили друг с другом, и их слова оставались с ними, не выходя за пределы заглушающего заклинания, а Гермиона была счастлива, чувствуя, как тонкая слеза стекла по её щеке. Теодор аккуратно подхватил Каролину на руки и подошёл к ней. Девочка засмеялась, обхватила маму за шею и громко сказала: — Папа касивый, папа доблый, — исковеркано пролепетала девочка. — Опять папа, — вздохнула Гермиона, отвечая на улыбку дочери и мягко целуя её в макушку. — Самый важный человек — это папа, — гордо произнёс Тео, приосаниваясь. — Надеюсь, что у второго ребёнка будет мама на первом месте, — тихо пробормотала девушка. — У второго ребёнка? — переспросил Тео, не осознавая. Он держал дочку на одной руке, а та цеплялась за мамину шею. Другой рукой он коснулся её мягких волос, на которых растаял снег, и заглянул в её шоколадные глаза. Они не смеялись. Осознание пришло не сразу. Гермиона увидела, как в этом синем взгляде застыл вопрос, он приоткрыл рот, заставляя её громко засмеяться. — Вы что, одновременно забеременели? — спросил отстранённо Теодор, пока в голове набатом билась мысль о втором ребёнке. — Да, видишь, какой Малфой молодец, — насмешливо ответила Гермиона, целиком забирая дочь из ослабших рук мужа. — А причём тут Малфой? — нахмурился он. — Ну, он просто приносит нам удачу, — хихикая над выражением лица, Гермиона покружилась вместе с девочкой. — Охренеть, — громко сказал Малфой в наступившей тишине. — Охренеть, — на удивление четко повторила Каролина, хлопая в ладошки. Гермиона, открыв рот, резко передала дочь обратно мужу и подлетела к Малфою. — А ты можешь держать свой язык за зубами? Я дала вам возможность побыть вдвоём, зачем ты расколдовал купол? — недовольно произнесла она. — Грейнджер, я от радости. Вырвалось. Ты слышала, я, кажется, стану отцом?! — счастливо выдохнул Драко, не обращая на раздражённую девушка никакого внимания. Гермиона только что хотела его растерзать, надавать ему по губам и, всё-таки взмахнув палочкой, наколдовать на его идеальное лицо пару прыщей, но счастье, что отражалось в его глазах, будто бы уже и не ледяных, растопила её сердце, уничтожив намерения. — Поздравляю тебя, и всё-таки, держи язык за зубами. Иначе я твоего ребёнка научу чему-нибудь такому… — спокойнее добавила девушка, сдерживая улыбку. — Гермиона, — на выдохе сказала Астория, смахивая слёзы. Посмотрев на раскрасневшуюся волшебницу, она обняла их, Драко и его Асторию, и почувствовала, как к ним присоединились Теодор и маленькая Каролина. Счастливый смех разносился по поместью, в котором теперь ни в одном углу, даже самом отдалённом, больше не жила тьма. Она покинула этот дом вместе с душой Пэнси, которая теперь была свободна.