Блокнот

      Толстый, но более ничем не примечательный блокнот. Всё, что осталось от великого героя, лежало перед Чхве Ханом на столе. Молчаливый вопрос повис в воздухе: как никто не заметил, когда Кейл писал это? Чтобы заполнить такой увесистый блокнот явно требовался не один день. Но ответом была тишина.       Котята забрались на руки Бикрокса и уткнули свои маленькие мордочки ему в грудь, сам он осторожно присматривал за отцом, чтобы тот не натворил ничего с горяча.       Дракончик обвился вокруг шеи Мэри и нашептывал ей планы мести, периодически шмыгая носом и всхлипывая, но отрицая, он же «великий и могучий Раон Миру», как сам сообщил уже без прежней радости в голосе. Некромантка понимающе гладила его по чешуйкам и изредка слабо кивала на очередное предложение.       Розалин тихо рыдала в камзол Альберу, тот приобнял её и осторожно перебирал волосы; это помогало успокоиться как принцу, так и магессе. Таша с жалостью смотрела на членов такой разношерстной, но родной команды, чаще остальных задерживая взгляд на своем племяннике и едва слышно вздыхая.       Клоппе намеренно не приглашали из-за его чуши про легенду, но он всё же пробрался внутрь и вёл себя, на удивление, спокойно, погрузившись в мысли и тихо переосмысляя свою жизнь.       Эрухабен подпирал дверь, переговариваясь мысленно с Шеритт, как с самой старшей здесь, и изредка пересекаясь взглядами с чёрным вороном Гашана, сидящим на подоконнике. Другие драконы не присутствовали на таком мрачном моменте: Рашилю не считали нужным сообщить, но исключительно из уважения позвали; тот, впрочем, не пришёл, что-то раздражённо пробубнив и отключившись; Мила осталась у себя и удерживала Додори, чтобы тот раньше времени не узнал; дракон-полукровка не смог бы выдержать телепортации, поэтому остался на Восточном континенте следить за гостиницей.       Бад вызвался присутствовать самостоятельно, оставив гильдию на Гленна, и несколько неловко стоял в углу. Он просмотрел на мрачно скрестившую руки Кейдж, стоящую молчаливо рядом с Тейлором, тихо позвал её и предложил немного алкоголя.       Семья Хенитьюз погрузилась в траур похуже того, что был после смерти графини; поместье в один миг приобрело старый мрак по углам, будто ждавший, когда его вновь пригласят внутрь, и эхо в звенящей тишине.       О Мюллере ничего слышно не было; Ганс стал заметно пассивнее и серьёзнее, ходил хмуро и с грузом на душе; не осталось и следа от разговорчивости Хиллсмана и не подходящей вице-капитану рыцарей беззаботности.       Венценосные персоны: Валентино, Роберт, Пен, мэр Обантэ и Литана, Тен за кадром грустно поскуливала, — Билос, отзвонившийся и за себя, и за своего дядю, Одеуса, Рэй Штекер вместе с сэром Рэксом, Пендрик от лица всех светлых эльфов и аристократы северо-востока: Амиру, Гилберт и Эрик, последний выглядел действительно обеспокоенным и усталым. Все выразили в формальном сообщении свои сожаления. Они не были достаточно близки с Кейлом, чтобы посметь присутствовать бок о бок с теми, кто действительно считал великого героя семьёй.       Тунка ничего не сказал, лишь разъяренно крушил всех и вся, едва ли сдерживаемый Фелицией и Хотой, и, по словам Харола, — на фоне звонка то и дело слышались грохот и взрывы — дал полную вольность армии, читай: варварам-подчинённым.       Витира грозно поклялась вывести всю дрянь из моря, стоящий рядом Пасетон уверенно кивнул. Шиклер смотрел властно, будто закрепляя обещание на государственном уровне, и даже Арчи не задирал носа и не сверкал едким взглядом.       В Бесконечное Королевство до Фредо так и не дозвонились, да и не очень-то и хотели; а новости, пусть и очень быстро распространяющиеся, дойдут до него не раньше чем через сутки.       Волчата остались в деревне Харрис, как слишком маленькие для такой трагедии, а «дети должны оставаться детьми». Лок в поисках моральной поддержки теребил рукав Чхве Хана, с пустым выражением пилящего взглядом блокнот.       Блокнот, содержимое которого имело слишком большой вес.       Чхве Хан сглотнул мрачные мысли, осторожно потянулся рукой к обложке и бережно — будто бы она могла от неосторожного прикосновения рассыпаться на прах и пепел — перевернул её. Слегка небрежный, с засечками почерк, знакомый до боли, заставил глаза наполниться высохшими слезами. Посреди нетронутой белизны было выведено одно единственное предложение.       «Если не знаете, что делать, открывайте следующую страницу».

***

      Никто никогда не сомневался в гениальности великого стратега, но предвидеть события и настроения настолько досконально — другой уровень. Некоторые даже подозревали, что ему помогли боги. Но сути это не меняло.       Блокнот разил спокойствием и практически звучал знакомым голосом и интонацией, будто мертвец говорил из недр могилы. Все крайне бережно к нему относились, как к единственной памяти, и слушали наказ с первой страницы. Сначала никто не решался читать дальше, но по совместному молчаливому соглашению решили, что они действительно не знали, что теперь делать, когда Кейла не стало.       С невероятной тяжестью перевернув лист, Чхве Хан начал читать вслух слова, которые действительно принадлежали его сюзерену и вышли из-под его руки. Он успокаивал всех, особенно детей, и раздал указания, как справится с упадком боевого духа, что сказать народу. Не написав ничего лишнего, Кэйл в своей обычной манере подобрал лучшие слова, действующие максимально эффективно.       После того дня к блокноту не прикасались, стараясь действовать своими силами. Когда все тем же составом пришли к выводу, что это необходимо, то запись на следующей странице начиналась с зачеркнутого «Айгу» и «Я так и знал, что вы будете тянуть до конца…». Это немного подняло настроение: видеть такие знакомые слова было невыносимо больно, но в то же время помогало представить образ Кейла, жалующегося, что они все настолько кислые, как лимонад, из-за него.       Далее подробно расписался план, едва уместившись убористым почерком в страницу, а на другой стороне разворота имелась небольшая схема, так похожая по небрежности, но точности на карту Леса Тьмы и базы Руки на островах Хаис. Никто не стал удивляться тому, насколько точно все совпадало с довольно изменившейся реальностью дел. Это было слишком похоже на Кейла.

***

      Долгие месяцы спустя, в которые не приходилось думать о потере такого дорогого человека, только война и вновь война, а блокнот стремительно подходил к концу, случилось то, чего все так давно ждали.       Герои, победившие с помощью Бога Смерти и Бога Солнца, Мирового Древа и посмертных наставлений Кейла, вышли из Храма Бога Отчаяния с мертвым телом Белой Звезды. Толпа взорвалась восторженными криками, Альберу произнес торжественную речь, обращаясь к народу через многочисленные устройства видеосвязи. Счастливые улыбки расползлись на лицах людей и нелюдей. Это конец.       Конец счастливый, без жертв чужих жизней, всех, кроме одной. Конец именно такой, каким бы хотел его увидеть Кейл.       Раон осторожно толкнул Чхве Хана, протягивая блокнот. — …осталась. Там осталась ещё одна страница, — прошептал он слегка хриплым голосом.       Чхве Хан сглотнул ком в горле и, открыв последний разворот, зачитал тихо, но так, чтобы услышала все команда: «Я люблю вас, хоть раньше этого ни разу не говорил. Вы для меня стали настоящей семьей, домом, в который можно вернуться. Но вы есть друг у друга, вы не одни. Живите дальше, живите, ведь это главное»       На душе осела горечь от только сейчас в полной мере накатившего на команду осознания, заставшего врасплох. Его больше нет. Больше они не услышат его голоса, не увидят безразличного лица и нежного взгляда… Это понять оказалось сложнее и больнее, чем кто-то мог подумать.       Послышался плач, Чхве Хан почувствовал, как кто-то уткнулся ему в грудь, но его сознание будто онемело, пульсируя одним единственным, но значившим слишком много для него словом. Дом. Чхве Хан приобнял Он, прижавшуюся к нему и зарывшуюся красным от слез лицом в его плащ. Да, дом…

***

      Чхве Хан пробирался сквозь чащу Леса Тьмы. Монстры уже давно не казались страшными, как много забывшихся лет назад. Это осталось в прошлом, казалось, даже в прошлой жизни: новая, которую ему подарил Кейл, слишком отличалась, чтобы назваться продолжением того кошмара.       Вилла Супер Камня приветствовала неизменным блеском холодного мрамора в лучах искусственного освещения. Чхве Хан, не оглядываясь, поднялся на последний этаж, в комнату, ставшую могилой памяти былого счастья; в ней все сохранилось нетронутым, будто Кейл вот-вот зайдет в неё и, как ни в чем не бывало, ляжет на диванчик, окруженный детьми, взяв какой-нибудь роман.       Сердце жалостно заныло, но его успешно проигнорировали. Чхве Хан подошел к столику, на котором привычно лежала стопка книг, которые никто никогда так и не прочитает, и поочередно открыл каждый из трех ящиков. Он знал, что здесь должно быть что-то. Если для остальных последняя страница казалась простым трогательным прощанием, то для него это лишь решение к загадке.       Подтверждение нашлось быстро в виде листа, свернутого в трубочку и перевязанного черной атласной летной. Чхве Хан дрожащими от волнения руками развернул его и стал читать. Это было прощание. Прощание именно с ним. Кейл знал, что именно он не остановится и пойдёт искать, знал, что найдёт в себе силы, превознемогая себя, дойти до конца. Верил в него. Слеза скатилась солью по щеке впервые за долгое время и упала на чернильные строчки, пятном размывая простую фразу: «Я люблю тебя»