***
Вспышка! Кит вскакивает на кровати, осоловело оглядываясь по сторонам замутненным взглядом. Его волосы, не собранные на ночь, немного закрывают обзор, затемняя мрак ночной комнаты: обычно Лэнс плетет ему на ночь хлипкую косу, которая распускается к утру от бессознательных метаний по подушке, но сегодня его парень был занят помощью на мостике и вернулся в отсек очень поздно — Кит к тому моменту провалился в дремоту от усталости. Глаза жжет послевкусием яркого и белого, вспыхнувшего всего на секунду и разрушившего чуткий сон. Кит трет руками лицо, и только потом замечает, что на ноги давит знакомая тяжесть в районе бедер: поверх одеяла расселся, раскинув колени в стороны, Лэнс. Парень сидит спиной к Киту, сгорбившись в легкой помятой ночной футболке, прикрывая двумя ладонями что-то прямо перед собой. Он выглядит сонным и домашним в полумраке комнаты, и Кит не спешит его дергать, несмотря на смутный ворох раздражения на дне живота из-за того, что его разбудили посреди ночи. Парень осторожно кладет руку на чужое смуглое плечо, сминая ткань светлыми и холодными пальцами, неспешно тормоша Лэнса: — Хэй, — Кит шепчет. — Ой! — Лэнс дергается вперед, оборачивается очень резко, удивленно вскинув темные густые брови и затравленно жмется, — прости, я не хотел тебя будить. Кит растирает его кожу сквозь футболку. Движение неторопливое, убаюкивающее. Лэнс поджимает умилительно губы. — Я прощу тебе все грехи, но только, — Кит клонит голову в сторону, — если ты вернешься под одеяло ко мне, — Лэнс жмурится, изнеженный, ластится под руку и приваливается спиной к Киту. От Кита пахнет ожоговой мазью, поэтому Лэнс чешет пальцем кончик носа и морщится. Он хехекает сам себе, а после оборачивается к своему парню, позволяя чужим рукам обнять себя на уровне талии под футболкой: подмерзшие пальцы холодят кожу, вызывая мурашки волнами по спине. Лэнс поддевает Кита плечом, когда второй начинает засыпать: — Ну, хэй, посмотри, что у меня есть. И выныривает из кольца рук, приподнимаясь до ночного освещения. Тусклая полоса аварийного красного света вспыхивает, рассеивая темноту вокруг них. Кит щурится. — Надеюсь, это что-то нереальное, иначе я тебя укушу. И немного тормозит в красном мареве: Лэнс выглядит, мягко говоря, восхитительно. Блеклые лампы очерчивают его силуэт, и все остальное теряется на фоне такой простой, но изящной картины. — Да, конечно, — с сарказмом тянет Лэнс, поднимая перед ними два кусочка пластика размером с ладонь, — я сфоткал нас. Кит моргает. А после — укладывает голову на плече парня и вглядывается в небольшие фотокарточки, затемненные бордовым светом. Справа — они вдвоем после утреннего тестового боя в замке, потные и замученные спроектированной ситуацией. Лэнс опять стоит на переднем плане, но в этот раз он с сияющим в холодных лучах мечом и держит камеру на уровне груди, запечатлев момент через зеркала сбоку тренировочного зала. На зеркале даже видно трещину — Лэнс приложился об него спиной в том месяце и сломал ребро. Кит же стоит на коленях позади него, собирая растрепавшиеся мокрые волосы в хвост на затылке, и держит в зубах пакет с водой. Он даже не заметил, когда Лэнс успел их сфотографировать. Фото слева — они сейчас, точнее, пару минут назад. Кит на фото невозмутимо спит на плече Лэнса, накинув на ухо измятую белую подушку. Лэнса видно наполовину, он сонный (жеванная футболка Кита на нем задралась, видно застиранные швы, а на шее — россыпь едва заметных теней от старых веснушек) и очень ехидно улыбается в свете вспышки. — Ты милый, — Кит придвигается ближе, — я могу забрать второе фото во льва как дальнобойщик? Лэнс заливисто смеется. Его смех радует Кита еще больше, чем фотографии. — Давай сделаем фотку специально для льва! — Лэнс лучезарен. Как такому отказать? Парень выуживает камеру, перегнувшись через Кита всем телом: камера лежит где-то на полу, затерянная в темноте. Лэнс шарит на полу руками, кряхтит и, спустя минуту неудобных поисков, возвращается на разбросанную кровать со своей «малышкой» в руках. Красные лампы бликуют на ее старом корпусе, как гирлянды в рождественских окнах. Лэнс поднимает руку невысоко и упирается головой в висок Кита: — Скажи: «Вольтрон»! — Он усмехается. — Вольтрон? — Кит подхватывает, а настроение стремительно несется вверх. Вспышка! Камера жужжит, сплевывая новое изображение им в руки. Сонные парни на фотографии говорят и смотрят точно в объектив. У Кита на щеке след от смятой на плече футболки, и Лэнс, едва заметив эту деталь, искренне сгибается в приступе хохота. Он сам на фотографии выглядит совсем сонным, а его волосы, хорошо освещенные вспышкой, напоминают запутанную мочалку каштанового цвета. Они еле успокаиваются, и наутро в каждом из их львов красуется одна из ночных уютных фотокарточек, зацепленная в паз для подачи азотистого соединения (Лэнс заявил, что им все равно они ни разу не пользовались, а если и придется, то фото легко убрать, с чем Кит не мог или не хотел спорить).***
Ханк крепит новый чистенький фильтр для сжиженного кислорода задержав дыхание и глядя на шов для спайки через камеру с многократным зумом. Он натянул перчатки из изоляционного волокна странного грязно–фиолетового цвета и орудует пинцетом внутри шлема костюма Широ. Лэнс глядит на это из дверного проема и не может никак подступиться к другу: он не собирается его пугать во время чего-то очень важного, но и молчать больше нет сил. — Чувак, — он пригибается, пока шепчет из другого конца комнаты (так должно быть тише, но Лэнс не уверен — он спал на волновой физике в Гарнизоне, потому что ему не нравилась новая преподавательница), — приятель, эй. Ханк все равно вздрагивает, но ничего не роняет: трепетно, будто ювелир, откладывает пинцет на какую-то подсвеченную бледно–голубым платформу и запрокидывает голову, глядя на дверь. Лэнс выдыхает, выпрямляя спину, оперившись о поясницу ладонями и потягиваясь. Он разминается и подходит к зависшему в одной позе другу, который неотрывно следит за его движениями. — Ханк, это очень важно, пойдем — Лэнс нетерпеливо покачивается из стороны в сторону, но очень старается держать себя в руках. — Чувак, что может быть сейчас важнее фильтров? — Ханк морщится, — Серьезно, я… — Есть одна вещь! — Лэнс перебивает его, взмахивая рукой, и через тик уже тушуется из-за своей громкости, — ой, короче, погнали давай, вставай–вставай. Он тянет Ханка наверх, подбадривая. Ханк оказывает сопротивление, но оно настолько незначительное, что Лэнс подкалывает его за это: — Бу–бу, есть ли что-то важнее, — смех у Лэнса сегодня похож на колокольчик, такой по-ребячески задорный, — как ты вообще тут с утра сидишь, я не понимаю, — он выпихивает своего друга со стула с победным возгласом и продолжает, — я сто раз тебя звал! — Неправда, один раз присланный Кит — это не сто раз. Лэнс оскорбленно вдыхает и притворно хватается за сердце: — Вообще-то я посылал его к тебе раз двенадцать точно! Ханк давит уставшую улыбку и хихикает: — Если вы поругаетесь — я скажу, что соврал. Лэнс чувствует, как внутри него что-то крошится и болит от такого вида его друга: Ханк выглядит подтянуто внешне и звучит позитивно, но под его глазами залегли круги, и походка стала более отрывистой, а в разговорах стало меньше шуток про его самочувствие (если они вообще остались, в чем Лэнс сомневается). Им тяжело, но Ханку, всего месяц как восстановившемуся от пугающе–тяжелого ранения, было несладко править их перекореженные системы будучи механиком с барахлящим организмом. На это было по-дружески сложно смотреть, поэтому сейчас Лэнс делает все, что он может в этом ограниченном и замкнутом пространстве. — Давай уже, идем. Ханк поспешно топает возле Лэнса, подгоняемый парнем. Их шаги звучат гулко в тишине замка вне битвы. Лэнсу даже немного непривычно, что они торопятся без тревожного трепыхания за спиной, будто тишина е имеет прав находится в этих прочных стенах. Он гонит мысли о своем ПТСР прочь под голос Ханка: — Да я уже почти бегу, чел! Лэнс смеется: — Кто последний до кухни, тот загружает стирку! Они несутся наперегонки как дети, скрипя ботинками на поворотах и цепляя плечами пролеты, по пути едва не сбивая с ног Аллуру, выходящую расслабленной походкой из тренировочного зала. Она кричит им что-то вслед, но парни не слушают, и бегут до столовой увлеченно и пылко восклицая. На последнем повороте Лэнса заносит, и он падает на задницу, взвывая от боли сквозь смех — Ханк тут же бросается ему на помощь: — Лэнс! Ты в порядке, бро? — он звучит взволновано и испугано. Лэнс сипит, давясь воздухом после бега и принимает помочь в виде протянутой руки: — Да, чувак, хотя приложился я неплохо, — они вместе ржут и, уже не торопясь, входят в столовую. Посреди хорошо освещенного зала, на их длинном столе у самого ближнего к выходу края стоит коробка, а в остальном все выглядит как обычно. Лэнс топчется. Ханк оглядывается по сторонам, смотрит на коробку, на Лэнса, снова на коробку, и, наконец, спрашивает: — Это че? Лэнс прыскает, откашливается и, слегка нервно, толкает друга вперед. — Открывай, здоровяк. Ханк медленно подходит к упаковке, тычет ее в пошарпанный угол, тут же одергивая руку. Лэнс шуршит сзади него, но не уходит никуда. Судя по шагам, в столовую едва заметно пробирается Аллура в спортивной одежде — ее специфичная обувь слегка шаркает по полам в замке (Лэнс очень много дергался, когда принцесса появлялась неожиданно из-за их спин и начинала говорить, поэтому теперь она носит более практичную и менее тихую обувь). После нее что-то снова шуршит, но Ханк не оборачивается, поглощенный странным предметом. Они не использовали такие вещи вообще, но, судя по виду, верхняя часть должна быть съемной. — Не ссы, бро, вперед! — В голосе Лэнса сквозило солнце и доброта, которые успокаивали Ханка каждый раз. И этот — не исключение. Вздохнув, Ханк хватается с двух сторон за коробку. Наощупь она похожа на полиэтилен, хотя внешнее серое покрытие больше напоминает мутное стекло серо-голубого цвета. Он держит ее пару тиков в тишине зала и резко вздергивает вверх. Лэнс начинает кричать и топать. Ханк пугается и испуганно сжимает веки, замерев с крышкой в руках. Вспышка озаряет комнату под хлопки Аллуры и, видимо, подошедшего Кита и просачивается через закрытые глаза. Парень растерянно открывает их и смотрит на стол: перед ним лежит торт с кривым желтым сердцем. — Сюрприз! — Лэнс и Аллура подскакивают к нему с двух сторон и обнимают, а Кит похлопывает по локтю, — остальные присоединяются к нам, но вернутся только завтра, поэтому тут только мы, но торт весь твой! — Что? — Ханк растрогано трясется и не знает, куда деть руки. Лэнс всучивает ему в ладони фотографию и продолжает тараторить, но Кит пихает его в бок заставляя начать все с самого начала: — Ну, в общем, Пидж рассказала нам, что сегодня должно было быть награждение проектов по робототехнике, а ты участвовал в этом конкурсе пару лет подряд. Лэнс такой звонкий. — Я помню твои штуки в Гарнизоне! — Лэнс щебечет воодушевленно и усаживает Ханка за стол, — мы как-то прикинули и подумали, а чем твоя работа в космосе — не проект? А вот твой прекрасный приз за первое место! — Но я же единственный участник, получается — Ханк с трудом пережевывал мозгом информацию. — Не–а! — Лэнс смеется и придвигается ближе. — Мы посчитали, что твои противники в лице галрийского флота — тоже участники, но у них последнее место, — Кит склоняется возле Ханка с другой стороны, — все честно. — Я и Коран были судьями! — Аллура вся сияет, — независимыми! Мы же не знаем ваши человеческие традиции, поэтому все действительно честно. Ханк пораженно оглянулся на них, а потом посмотрел на карточку в руках. На фотографии он стоит, зажмурившись с крышкой в напряженных руках, напуганный и весь какой-то неестественно сжавшийся. Аллура и Кит с одной стороны от него кажутся меньше, чем есть на самом деле, но они ярко и беззаботно улыбаются. С другой стороны, ближе всех к объективу находится Лэнс, стреляющий пальцами–пистолетами в камеру свободной рукой. Ханк ошеломленно моргает: — Оу… Я… — Он поднимает глаза, и Лэнс видит, что в них застыли слезы. — Боже–е, бро! — Парень обнимает его сбоку под общее умиленное «ав–в», — мы так тебя любим, не реви! — А я-то как вас, ребята, обожаю! — Ханк шмыгает носом, сгребая всех в медвежьи теплые объятия. Лэнс хохочет и, высвободив руку, поднимает ее повыше: — Давайте еще одно фото? — и голос его счастливо-ярко сияет над головами. Ханк лыбится: — Конечно! Свет вновь вспыхивает, охватывая всю комнату в мгновение. На фотографии осталось достаточно места по краям, поэтому, по прибытии в замок, Широ и Пидж осторожно дорисовывают себя маркерами с двух сторон под чутким руководством Лэнса. Потом он сам дорисовывает Корана с огромными усами, которые выходят даже на тонкую рамочку фотографии. Фото селится на столе в столовой в прозрачной парящей подставке, и все каждое утро передвигают ее из одного угла в другой угол, периодически рассматривая детали. Лэнс радуется, что его друг стал чувствовать себя немного лучше.***
Лэнс привычным движением поддевает немногочисленную одежду в прачечной — он так часто спорил с командой на то, кто будет дежурить в прачечной, что в итоге решил просто забрать работу в ней на себя. Сейчас он чешет ногой ногу, напевая древний трек Бритни Спирс и раскладывая одежду в разные стопки: топики идут к Пидж, куча черного хай–тека — к Широ, самые большие вещи — это для Ханка, платье определенно принадлежало Аллуре (Лэнс немного озадаченно отодвинул его, потому что ни разу не видел тут вещей принцессы раньше), а свою куртку он унес еще вчера вместе с вещами Кита. Одежду Корана он не нашел, поэтому оставил его ящик пустым, пожимая своему собственному вопросу плечами — видимо у альтеан странные отношения с прачечными. Может, как с бассейнами даже. Он не уверен, что хочет это знать. Во всей этой рутине Лэнс улавливает что-то странное и уютное, будто он не парит где-то в космосе на Замке, а танцует в общежитии с хорошими условиями, устраивая ежемесячную уборку с кучей разноцветных тряпок и парящим неописуемым, но приятным ароматом прохлады. Он легко и оживленно качнул бедрами и взмахнул рукой. Ему нравится Бритни, она же так хороша! Песня в его голове близилась к припеву, поэтому он начал напевать ее себе под нос, уронив локти на аппарат, заменяющий всей команде и сушилку, и стиральную машину одновременно. Качнул головой, тормоша еще влажные после недавнего душа волосы. В воздухе появляется привкус сочного и солнечного. Бритни в его мозгу отжигает — Лэнс жмурится, начиная подпевать в голос. Парень сжимает ладони, подаваясь в одну сторону и ведя плечи плавно–тягучей волной. Одежда на нем слегка сползает, растянутая от стирок после кучи тренировок. Лэнс отрывается от поверхности перед собой, чтобы продолжать двигаться, слегка проскальзывая ногами по влажному полу. Через тик — разводит руки и резко подается в другую сторону, протягивая гласную в припеве с особым ударением. Парень отпихивает ногой мешающийся странный ящик и входит в ритм полностью, несмотря на ноющую после вывиха лодыжку и свежие ссадины на коленях. Ему хорошо. Горячее теплится в его груди, и Лэнс, схватив камеру со стойки у стены, высовывает язык и зажимает пальцами кнопки на корпусе, чтобы сделать широкоформатный светлый кадр. Камера жужжит и, едва из паза высовывается карточка, парень выхватывает ее, еще теплую, нетерпеливыми пальцами и вглядывается. На фото он выглядит счастливым, среди кучи вещей, в странном помещении без единого окна (именно поэтому через этот отсек невозможно забраться на корабль незамеченным, хотя, Лэнс подозревает, что альтеанские корни просто боялись воровства их чудесных нарядов с россыпями драгоценных камней на рукавах и воротниках). Его рука смазалась единым светлым пятном в движении на фоне прачечной, потому что он вычерчивал какой-то танцевальный ритм прямо в воздухе без остановки, а губы сложились округлой «О» во время одной из строчек песни. И тут сбоку Лэнс замечает что-то странное. Он оглядывается в тот же тик и видит ухмыляющуюся Пидж, сидящую на стойке у выхода. Она болтает ногами в воздухе, а на ее голове скомканное кислотно–зеленое полотенце. — Я пришла за вещами и застала твой концерт, — она давит лыбу во все тридцать два, — устроим конкурс талантов? — Это было приватное шоу! — Лэнс размахивает фоткой под чужой смех, — ты теперь мне должна сотку! Пидж заливается, и полотенце соскальзывает на пол с ее рыжей вихрастой макушки. Лэнс тут же подскакивает и подает ей новое, пока она не вздумала брать грязное полотенце с пола: — Даже не пытайся, твоим волосам придет пиздец! Пидж возмущенно соскакивает со стойки в длинной футболке и шортах. Судя по серо–черному оттенку — стащила у Широ и приватизировала (у нее есть забавная манера захватывать чужие шкафы, но у Лэнса она обменяла его кюлоты на починку наушников, так что все честно). Вода с ее волос капает ей на плечи — ткань темнеет и становится странного бесконечно–черного цвета. — Но правило пяти секунд! — она звучит звонко. Но Лэнс звонче. — Не–а! Мы в космосе, — он самодовольно смотрит на нее с высоты своего роста, — у нас тут тики. Пидж закатывает глаза настолько, что Лэнс уверен — ей было видно весь ее огромный мозг. Она подхватывает вещи и, буркнув напоследок, что ждет его вечером за консолью, шлепает босыми ногами в мастерскую из прачечной, слегка проскальзывая на гладком влажном полу у самого выхода. Вся ее спина тоже мокрая, и Лэнс обреченно вздыхает — как можно не вытираться после душа и сразу лезть в одежду? На фотке в руках Лэнса Пидж по-детски оттягивает вниз нижнее веко и показывает язык, все так же болтая голыми ногами в воздухе, сидя на небольшой стойке. Она без очков выглядит еще младше своего возраста, поэтому тут Лэнс видит ребенка, несмотря на весь ум и отвагу, которые он в ней ценит. Полотенце на карточке не такого резкого цвета, а мокрых пятен на плечах футболки и вовсе не видно. Лэнс смеется и сует фото в карман, осторожно, чтобы не заломить пластиковые уголки (они, конечно, твердые, но он все равно тревожится). Парень обязательно поставит его в столовой или повесит на стену в комнате, чтобы навсегда оставить этот забавный момент в памяти, но сначала он покажет Киту и вместе с ним похихикает над Пидж.***
Широ смотрит в камеру довольно отстраненным взглядом, словом, не замечая выглядывающий объектив, а его напряженное лицо выглядит и вовсе отрешенно–огорченным: темные брови сведены на переносице, а челюсть напряжена, поэтому Лэнс прекращает свои попытки сфотографировать его из-за длинного общего дивана и неуклюже выбирается из своего укрытия, роняя на пол подушки с подголовников. Широ хмурится чему-то у себя в голове и, подняв взгляд, слегка расслабляется, когда видит Лэнса перед собой. Тот покачивается из стороны в сторону, прижимая к себе фотокамеру, и ехидно глядит в ответ. — Ты что-то хотел, Лэнс? — У Широ в руках проекция последнего галрийского шаттла, который даже не атаковал, а просто влетал лбом во львов, мешая маневрированию и обстрелу. Проекция светится, крутится, но Лэнс смотрит на нее со странного угла и не понимает ни одного слова, кроме нижней альтеанской подписи «карта». Помимо этого, он видит знакомые слова с вопросами, но не понимает, к каким деталям они привязаны, поэтому не пытается их прочесть. — Да, я хотел с тобой фотнуться, — парень придвигается чуть ближе и заглядывает в проекцию с нормального угла, но голограмма не становится понятнее, — но, как вижу, ты сильно занят. Широ обреченно вздыхает и смахивает отгоняющим жестом картинку подальше. Она исчезает из его ладоней и растягивается огромной моделью размером с половину общей комнаты, а свет слегка приглушается автоматическими контроллерами. Модель сияет, как симуляция галактической карты, переливается по краям так, чтобы зрению было комфортно фокусироваться в темном пространстве. — Я просто не понимаю, — Широ выпрямляется, — Аллура говорит, что это — беспилотные версии обычных шаттлов, но с улучшенным и бесполезным двигателем, — его кисть движется то вправо, то влево, показывая зоны с разных углов, — Ханк сказал, что им даже не управляют с основного корабля, и позже Пидж не обнаружила даже смазанных сигналов, будто кто-то что-то передавал, — он складывает ладони домиком и внимательно смотрит на Лэнса, будто ожидая, что он вообще поймет, что именно хочет узнать капитан. — Ну–у, — Лэнс пожимает плечами, неожиданно теряясь, — значит там есть какой-то пилот? Они же не самонаводящиеся. Эта мысль роняет его сердце в желудок. — Именно! — Широ роняет голову на руки, упираясь локтями в колени, — но его там не может быть, биоритмов-то не было. Он с шумом выдыхает через нос и осторожно поднимается с кресла, являя из себя образец самообладания и контроля, несмотря на напряжение в плечах. Лэнс слегка восхищается такой выдержке, хотя все еще не до конца понимает, к чему нужна идеальная выправка, если они уже все друг к другу притерлись за время в космосе. Парень разминает ладонь, задумываясь об утреннем сумбуре. Шаттлы для грузовой перевозки с двигателем и без пилотов влетали в них во время освобождения заложников со второй по счету колонии за день: они вывезли в безопасные зоны, которые находились под покровительством членов альянса, около сотни пленных, среди которых не нашли ни одного живого медика. Это был странный день, странное задание, и странные враги, но что вообще может вызывать у них вопросы в космосе в разгар галактического абсурда? Потеря десяти медиков? Их наверняка используют на базах галра в качестве дополнительной рабочей силы, которая может спасти этих грязно–лиловых солдат, в конце концов галрийцы не пренебрегают лишними руками. — Может это был часовой за рулем? — Лэнс хмыкает и разводит руками. — А смысл грузовых кораблей в чем? — Широ морщится. — Чтобы уничтожить что-то внутри, — Лэнс шепчет и досадливо ежится. Парень думает о том, как ему в стекло влетел первый корабль, и он храбро (с максимально отважной тональностью) завизжал, не отключая перед этим коммуникатор, чем дико напугал всю команду. Это были всего доли мгновений, льва встряхнуло так сильно, что он удержался только благодаря рукам на рычагах и нескольким ремням, которые с силой вжали его в кресло обратно. Куски обшивки проскрежетали по внешнему покрытию и разлетелись в стороны от мощного импульса, а в глазах заплясал красный, а не голубоватый оттенок. Лэнс вообще не помнит ничего, кроме ошметков других шаттлов, поэтому обреченно мычит: — Мы не проверяли корабли после взрывов, — звучит он печально, — от них едва ли оставались живые обломки, ты же видел, вспыхивали как баллоны с пропаном и… Лэнс удивленно охает. Сжиженный газ. — Там был газ! Широ удивленно вскидывается на него, внимательно прислушиваясь. Лэнс, охваченный внезапным озарением, подскакивает: — Газ, Широ! Они буквально запустили переполненные посудины с газом, которые подрывались вместе со всем, что было внутри, — Лэнс меркнет, — поэтому все, что было внутри, и мы ничего или никого не видели. Капитан тихо матерится, растирая ладонью лоб. Он не мог ничего сказать о кораблях, потому что основная часть таких шаттлов била по Киту или Лэнсу, находящихся на передовой, а теперь ему предстоит рассчитать, насколько больше реальный ущерб, чем тот, который они оценили по данным с галрийских баз. Организация гуманитарной помощи подбивает и без того ограниченные ресурсы, а риск потери жизней других существ подрывает смысл спасительных операций во время войны, поэтому разочарование от потери настигает его волной. Лэнс же тихо усаживается обратно на край дивана и разглядывает пол, ковыряя уголочек камеры короткими ногтями со сбитым серым лаком. Широ осторожно разглядывает его ссутулившуюся фигуру, придавленную ответственностью: на плечи парня накинута куртка Кита, которая совсем недотягивается до его поясницы, но тревожно заломанные пальцы стирают всю комичность этого образа. Лэнс выглядит так, словно не успел вывести всех пленных из критической зоны поражения, поэтому Широ немного теряется. Мужчина глядит на камеру в его руках, и мягкая улыбка трогает его губы: — Сфотографируемся? — А? — Он оторопело поворачивается, — после такой новости уже как-то и не хочется, — Лэнс поправляет штанину, медленно, — кто знает, сколько народу погибнет от голода просто из-за того, что я плохо уклонялся от летящих штук, — он хмыкает, — и сколько вообще теперь не вернется, хотя, вероятно, могли бы. — Лэнс, — Широ подсаживается рядом и хлопает его по плечу металлическим и холодным, — мы каждый день что-то или кого-то теряем, к сожалению, но спасаем-то гораздо больше, — слова звучат слишком цинично и громко, оседая едким налетом в горле и пылью на глазах, — нам никогда не удастся спасти всех, но мы постараемся выручить как можно больше существ. — Это так больно, — парень облокачивается на Широ, — я так и не привык их терять. Капитан осторожно приобнимает Лэнса, стараясь сделать атмосферу более дружественной и комфортной, несмотря на осознание их общего командного провала. Они стабильно теряют на освободительных миссиях раз в пару месяцев несколько существ минимум, и, в масштабе вселенной, эти жизни кажутся маленькими, но на деле каждая ошибка ложится тишиной за завтраком или переработками в тренировочном зале, бессонницей на мостике, работой в мастерской до изнеможения и стремлением сделать все лучше. Лэнс поджимает губы, задумчиво рассматривая потолочные светильники, и Широ видит его узкие зрачки, в которых отражаются блики белого, неровно дрожащие от сокрытого внутри. На той неделе он провел на тренировках на 4 часа больше Кита, а теперь, Широ предполагает, это число вырастет раза в два. Лэнс апатично моргает и, слегка прокашлявшись, говорит: — Я уверен, что прореву на плече у Кита пару часов, когда полностью осознаю. Широ грустно смеется: — Выпускать эмоции полезно, не думаю, что Кит будет против, — они полностью откидываются на мягкую спинку, накрытую смешным полосатым пледом, похожим на их постельное белье, а Лэнс утыкается Широ в бок носом и сдавленно бурчит о том, что он не плачет. — А еще ты отлично сегодня постарался, так что не забудь похвалить себя. Парень судорожно вздыхает, слегка приподнимаясь на одном локте. И следующим движением вскидывает руку перед ними, натянуто улыбаясь прямо в темный объектив. Камера вспыхивает буквально через тик, и небольшая уже проявившаяся фотография вываливается на колени к Широ: в кадре они оба выглядят старше своих лет, невероятно уставшие и измученные, с кривыми улыбками, застывшие в не совсем удобной позе (Лэнс видит, что Широ сидит под неестественным наклоном, а у него самого коленка проваливается в стыки между подушками на сиденье), но живые. Капитан добродушно прыскает и трясет квадратиком фото, зажимая его ненастоящей рукой: — Я поставлю его в столовой? — Серьезно? Мы выглядим на нем хуево, — Лэнс оживляется и пытается выхватить фото, — это будет позор, Широ, ты, как командир, никогда от него не отмоешься. Широ усмехается, поднимая фотографию над своей головой: — Мы получились не так уж и плохо на нем, пусть остается, — Лэнс давится воздухом и хихикает в ответ. — Ты, что, стебешься надо мной? Полноценно? Кто тебя, наконец-то, научил этому? Широ едва заметно краснее и приподнимает одно плечо немного выше второго. Лэнс начинает забавляться. — Вообще-то я давно умею шутить. — Я так и знал, что это Ханк и Пидж, как ты заставил их молчать? — Лэнс улыбается в ответ на укоризненный взгляд, — что? Кит сразу бы мне рассказал, ты же знаешь, Аллура так не умеет, Коран слишком специфично шутит, а Ханк может молчать только тогда, когда делит секрет с кем-то еще. Мужчина пораженно охает, и бурчит что-то, отчего Лэнс задорно ехидничает и вскакивает на ноги. Они не замечают, как атмосфера в комнате становится не такой гнетущей и, хотя позже оба снова вспомнят про реальность, сейчас дружеская перепалка неплохо отвлекает. Спустя час, лежа на плече Кита, Лэнс не сильно хочет плакать, несмотря на то, что вертит в руках фотографию. Он думает, куда лучше разместить ее, чтобы они видели эти вымученные физиономии не каждый раз при входе в комнату, а Кит осторожно гладит его колено, уткнувшись в планшет. Сердце продолжает биться в ровном темпе.***
— И я ей говорю, — Лэнс делает паузу, чтобы взять тональность пониже, — «Эй, красавица, не хочешь со мной покататься на роликах сегодня вечером?», а она вылила мне на футболку коктейль и ушла! Он стоил в два раза дороже основного меню, она не пожалела этих денег, неужели я был настолько плох?! — парень взмахивает свободной рукой под притворное возмущение Аллуры, в котором звучали нотки веселья. Лэнс сидит на высоком пуфике пастельного оттенка со странными вышивками по бокам и нежными драпировками в ногах, который лежит у стены в комнате принцессы. Сама Аллура сидит на мягком пушистом ковре в цвет своего платья спиной к Лэнсу у него между ног, а ее светлые волосы лежат у того на коленях: он неспешно плетет ей косы от висков, чтобы собрать их вместе с остальными волосами в высокий хвост на затылке. Лэнс предполагает, что в итоге будет лучше сделать из них пучок — они оба еще не решили, что хотят получить в результате, но к дипломатической миссии нужна изящная прическа, которая не растреплется, если придется сражаться до, во время или после нее. Он предлагал принцессе длинные косы, но она отказалась — их неудобно помещать под шлем. Лэнс вспомнил, что Кит жаловался на ту же проблему, когда пару раз выбегал с хлипкой косой в ангар. — Я думаю, что ты был просто непривычно активным для нее, — Аллура ловит глаза Лэнса в отражении, — или она уже была с кем-то в паре? Лэнс возмущенно кряхтит, чем вызывает новую волну звонкого смеха девушки: она прикрывает ладонью рот аристократичным жестом и щурится от эмоций. Лэнс восхищенно сияет: — Аллура, серьезно, выглядишь прекрасно, — он возвращается к работе, подвязывая две косички тонкой ленточкой между собой, — когда ты так умиротворенно выглядишь мне даже сложно представить, что ты можешь надрать зад кому-то с комплекцией как у Широ, — Лэнс качает головой, — сила, красота и ум — идеальное сочетание. — Лэ–э–энс, — принцесса хлопает его по коленке, — из тебя романтику даже сотрясениями не выбить. Он оживленно фыркнул: — Я говорю о том, что вижу перед собой! Они забавляются и перекидываются фразами на эту тему еще пару минут, пока Лэнс неторопливо закалывает волосы повыше маленькими прозрачными штучками, которые Аллура несколько раз называла правильным, но сложным альтеанским словом (поэтому он зовет их просто «невидимками» на земной манер). Парень надеется, что его навыка плетения косичек племянникам хватит, чтобы сделать в меру крепкую, но комфортную для головы прическу. Волосы у принцессы мягкие, гладкие, и отливают серебром, если приглядеться в свете нейтрально–белых ламп — они завораживают и напоминают примеры из красивых рекламных роликов на крупноформатных экранах из главного досугового зала Гарнизона (из-за аналогии ёкает сердце, и он гонит мысль прочь). Лэнс подхватывает последнюю прядку и оборачивает ее вокруг пучка на голове, чтобы окончательно спрятать все ленточки внутри прически, а после восклицает, довольный: — Вперед, жду экспертное мнение, — улыбка сквозит в его речи, грея помещение и сердце. Аллура придирчиво разглядывает себя через небольшое зеркало: она поворачивает голову вправо, проводит рукой возле лба, а после всех визуальных «тестов», начинает с силой трясти головой. Лэнс дергается от неожиданности и вжимается в пуфик на эти пару тиков, но Аллура прекращает раньше, чем он успевает уточнить у нее, что за пугающие махинации она вытворяет (Лэнс думает, что Вольтрон в целом влияет на социализацию принцессы «не-королевским» образом, прививая ей человеческие подростковые вольности). Девушка радостно вдыхает и оборачивается к Лэнсу, сияя: — Она ничуть не растрепалась! — Ее зубы сверкают как в рекламе, и Лэнс просто не может не поддаться радости и восторгу, исходящему от нее. — И правда, — он клонит голову, осматривая косы, — не выбилось ничего. Как ощущения? Все еще тугие? Аллура задумчиво вертится из стороны в сторону и, в конце концов, кивает ему, соглашаясь. И вновь тянет уголки рта вверх, счастливо сияя: — Спасибо! Лэнс смеется и встает с пуфа, потягиваясь: его поясница щелкает после долгого сидения в желеобразном кресле. Он оглядывает принцессу снова, и идея вспыхивает в его голове мгновенно: — Хочешь фотографию перед миссией? — он в два шага пересекает комнату, торопливо выискивая на столике у выхода камеру. — Конечно! — Аллура тотчас же оказывается рядом, — мне нравится идея с сохранением командных моментов на память. Лэнс пару тиков вертит камеру в ладонях, настраивая режим на яркий свет комнаты и, зажав пару кнопок, ставит ее обратно на столик. Аллура недоуменно косится на него, когда он подталкивает ее назад к пуфу: — Принцесса, пойдем, там таймер, — Лэнс усаживает Аллуру под ее айканье, попутно поправляя сбившееся платье у ног и падает рядышком на пол. Едва его задница приземляется, вспышка ослепляет их, и камера начинает шуршать, печатая фотокарточку. Они шустро поднимаются на ноги (Лэнс галантно подает Аллуре руку — они хихикают от этого жеста), а потом спешат к фото, чтобы разглядеть его. На квадратике Аллура выглядит практически также восхитительно, как и в жизни: платье струится по ногам аккуратными волнами, а новая прическа смотрится непривычно, но изящно; Лэнс задорно ухмыляется, показывая пальцами знак мира на уровне рта, а его футболка слегка приподнята сбоку — она не успела опуститься вслед за парнем, когда он спешно приземлился на пол. — Эта фотография выглядит неплохо, — Аллура поворачивает квадратик под лампами. — Неправда! — Лэнс очень громко восклицает, подаваясь всем телом вперед к фотокарточке, — она выглядит отлично! Мы должны ее повесить, чтобы все знали, какие великолепные у тебя бывают прически, а у меня — руки. Аллура тепло хихикнула, ласково погладив Лэнса по предплечью: — Хорошо, — мягкость сквозила в этом слове через каждую букву, — а теперь ты поможешь мне подобрать украшения? Мне нужен твой взгляд на них. Лэнс просиял: — Конечно, миледи, я только с радостью. Они заговорщицки захихикали на всю комнату.