*18.11.2003*
— Папа! Папочка! — Тэхен захлебывался своими слезами, стоя на коленях перед человеком, которого он любил больше всего в этой жизни. — Пожалуйста, открой глаза! Скажи, что это была шутка. Прошу тебя… — последние слова были произнесены настолько тихо, что царившая вокруг тишина оставалась все такой же давящей. Голос Тэхена ослаб. Плач и крики превратились в немое истязание себя, борющееся с отрицанием произошедшего. Район, где им не повезло оказаться, был только недавно построен, из-за чего людей не то, что на улице, даже в квартирах почти не было, а те, кто был, предпочли спрятаться за звуконепроницаемыми окнами, боясь брать ответственность за жизнь другого человека. Тэхен стоял перед отцом не меньше двадцати минут, когда на улицу завернула патрульная машина. Она с визгом остановилась. Полицейские выскочили на улицу. Один звонил в скорую, а второй пытался поговорить с испуганным ребенком, в силах которого осталось только еле заметно кивать и мотать головой…*Наши дни*
— Чонгук, я жду объяснений… Очень жду, — Тэхен говорил настолько серьезно, насколько умел. Его голос резко стал низким и грубым, он смотрел на Чонгука не моргая, ожидая ответа. Его терпение было уже на исходе. Единственное, что спасало от срыва — сжатые за спиной кулаки и острые ногти, впивающиеся в ладони, помогающие отвлечься от душевной боли. — Успокойся, это была обычная безобидная шутка. Ты чего так взъелся? — Чонгук ехидно глянул в глаза Тэхена, бросая тому вызов. Зря. Тэхен уже готов был наброситься на придурка перед собой, но внезапно Сокджин отошел от транса и решил первым вставить свои пять копеек. Он вплотную подошел к ухмыляющемуся Чонгуку и крепко обхватил ладонями его лицо. — У тебя есть мозги или ты за последние пару месяцев все растерял? — Джин даже не пытался сдерживаться. Он кричал, то и дело обрызгивая Гука непроизвольно вылетающей изо рта слюной. В квартире повисло напряжение. Тэхен боролся внутри себя с желанием убить придурковатого шутника. Джин напрямую высказывал свое отвращение ко всему произошедшему. — Это свиная кровь. Я увидел в интернете скидку на нее и решил, что вас порадует такая шутка. Видимо у нас разное понятие юмора, — Чонгук нахально взглянул сначала в глаза Джина, а затем и Тэхена, ожидая видимо, что те спокойно выдохнут и они вместе посмеются, но все, что он увидел — это гнев одного и отвращение другого. — Да ладно вам! Не понравилось, так не понравилось, не надо так смотреть на меня. У Чонгука была небольшая проблема по жизни — он не видел грань, не знал, когда пора остановиться. Он, желая того или нет, неоднократно доводил людей до истерики. Заставлял других ненавидеть себя. Причинял ужасную душевную боль. Но он никогда не задумывался об этом, жил как есть, не обращая внимания на чужие страдания. А зачем? Так ведь проще. Легко жить, не чувствуя своей вины, не задумываясь как могут чувствовать себя другие люди, не обдумывая каждое свое высказывание, опасаясь ненароком обидеть или ранить человека. — А ты ведь понравился мне. Я почему-то решил, что за твоей черствостью и нахальством есть что-то хорошее, — произнес Тэхен, медленно проговаривая слова. Джин и Чонгук одновременно повернулись в его сторону, ожидая продолжения. — Еще тогда, в беседке, я смотрел на тебя и восхищался тем, как уверенно ты себя держишь, утром думал о том, что мне было комфортно в твоей компании. Мне тогда понравилась твоя прямолинейность и некая открытость, я даже хотел познакомиться с тобой поближе, но ты пропал. И после нескольких месяцев отсутствия в твою дурную голову не пришло ничего лучше, чем идея со свиной кровью? Что ты вообще такое, что подобное должно казаться смешным? — последние фразы прозвучали с надрывом, переходя на крик. В квартире повисла гробовая тишина. Джин смотрел на Тэхена и пытался понять, что тот имеет в виду. Он думал о другом парне? Хотя он и так знал ответ. Он всегда знал, что Тэхен не выберет его. Знал, что их отношения — это некий эксперимент, что в них только у него одного есть настоящие чувства. Сокджин проворачивал в голове все их совместные моменты, пытаясь мыслить позитивно, но в его мозги бесцеремонно лезли кадры Тэхена и Чонгука, нежно держащихся за руки и целующих друг друга в лоб на ночь. Джин сам не заметил, как его кулак оказался прямо перед носом Чонгука. — Идиот, ты что творишь? — заорал Гук, стоя на коленях и держась за окровавленный нос. Джин наблюдал, как Тэхен подбегает к Чонгуку, интересуется, все ли у того хорошо, мчится в ванную за аптечкой и пытается остановить кровотечение. Больно. Очень больно. Он должен был так заботиться о Джине, а не о незнакомом парне, который даже общаться с людьми не умеет. Почему он? Что Джин сделал не так? Неужели все, что ему остается — это наблюдать за тем, как любовь всей его жизни смотрит на других, а не на него? — Боже, простите меня. Сам не знаю, что творю, я вызову скорую, — протараторил Джин, испугавшись последствий своего поступка. — Нет необходимости. Довези нас до травмпункта на своей машине, — Тэхен мельком взглянул на Джина и продолжил свои манипуляции по остановке крови. Путь до больницы прошел в тишине, никто не знал, что сказать. Может это и к лучшему.