Call me Mi(a)ster

      Всю оставшуюся неделю Том посещал занятия в некой прострации, думая лишь о том, как эффектно унизить преподавателя по менеджменту с помощью своего хитрого плана. Руки чесались от желания скорее насолить мужчине, а губы растягивались в улыбке, когда он представлял, как круглое лицо мистера Мауса вытягивается от удивления и раздражения, а большие карие глаза, обрамлённые пушистыми густыми ресницами, округляются, и в глубине их сияет недобрый предупредительный огонёк. Он предвкушал, как вновь увидит настойчивую решительность Джеральда, мигом заменяющую неловкую растерянность, когда мужчина даёт Тому отпор. Второкурснику становилось интересно, как в этот раз выкрутится преподаватель. В его душе разгорался особый азарт.       Размышляя о своём плане, Том влетел в ворота дома прямо на мотоцикле. Припарковавшись у крыльца большого особняка, он быстро снял шлем и небрежно зацепил его за руль. Затем бегом поднялся по ступенькам, резко толкнул двери и ворвался в прихожую с громогласным: «Я дома!» В ответ — тишина. Уже с меньшим запалом Томас опустил рюкзак на пол, снял обувь и прошёл внутрь через массивную арку, что вела в просторную гостиную.       «Где они? Сегодня же вечер пятницы», — думал Том, заглядывая в одну комнату за другой и постепенно осознавая, что родителей действительно — снова — нет дома.       Выйдя из больших апартаментов, Том поднял оставленный в прихожей рюкзак и, недовольно фыркнув, отправился в собственную комнату.       — Наверное, снова на какой-нибудь деловой встрече, — проворчал Томас, зайдя в спальню. Достав из рюкзака банку пива, он опустился на кровать.       — Им как всегда плевать на нас, верно, Джерри? — продолжил он, протянув вперёд руку и коснувшись прутьев клетки, в которой тихо сопела пушистая коричневая крыса.       Затем он убрал руку, не став будить питомца, открыл банку пива и сделал пару глотков.       «И как меня угораздило назвать собственную крысу именем этого зубрилы? Эх, если бы я знал…» — уныло рассуждал парень. Вечер в компании пива и ноутбука с учебными материалами по менеджменту вновь обещал быть для Тома одиноким.       Желание отомстить преподавателю переполняло МакКиттена с головой, да так, что сокрушительная победа ему даже снилась. Выучив всё необходимое для семинара, Томас отчаливал из родительского дома в понедельник с высоко поднятой головой. В выходные он встретился с родителями всего пару раз, но так и не успел толком с ними поговорить.       По пути в университет Томас готовился растоптать Джеральда. Серые глаза студента горели пылкостью, а неугомонный разум тщательно продумывал, как после семинара он унизит преподавателя прямо на глазах у всех. И что бы про Тома ни думали все остальные, мысли эти придавали ему колоссальных сил. Он стал пленником собственной игры в одночасье. Кто мог представить в тот момент, что события, так тщательно им спланированные, примут со временем неожиданный для обоих мужчин оборот.       После третьей пары в университете по обыкновению проходила большая перемена, во время которой и преподаватели, и ученики занимались своими делами. Кто-то писал планы следующих занятий, кто-то к этим самым занятиям наспех готовился, а кто-то просто проводил время в университетском дворе, грелся под пока ещё тёплым солнцем самого начала осени. Большинство же учителей и студентов на перемене отправлялись в столовую, чтобы успеть пообедать перед продолжением рабочего дня. Томас обычно обедать не ходил, предпочитая вместо еды погонять на мотоцикле, выпендриваясь перед девушками, рассевшимися на лужайке напротив кампуса. Затем, остановившись где-нибудь близ главного здания, он собирал вокруг себя компанию друзей, с которыми смеялся и курил до самого начала следующей пары. Таким являлся его мир, и в нём он чувствовал себя комфортно, пока на горизонте не появился…       «Чёртов крысёныш», — выругался Том, обрушивая молнии из глаз на пустую кафедру, за которой только что был мистер Маус. Преподаватель вновь отстоял свою позицию на занятии, и второкурснику это пришлось не по душе.       Когда же время пары подошло к концу, Джеральд как ни в чём не бывало собрал свои вещи и направился к выходу из аудитории. Уже у самых дверей его встретил другой преподаватель, который улыбнулся и спросил что-то вроде: «Идёте в столовую? Могу я к вам присоединиться?»       Томас плохо читал по губам, однако слово «столовая» он увидел отчётливо.       «Вот и мой шанс», — подумал МакКиттен и недобро усмехнулся.       — Томми? — позвала вдруг подруга из его компании. — Ты чего это здесь завис? Пойдёшь во двор?       — Не сегодня, Адель, — отозвался Том машинально, затем на мгновение задумался, как вдруг его осенило, и он добавил: — Слушай, мне бы сейчас очень пригодилась твоя помощь…       — Ну как вы справляетесь со второкурсниками, мистер Маус? — по пути в столовую спросил Джеймс Харрисон — преподаватель экономики и банковского дела в университете, худощавый низкорослый мужчина, который был старше Джеральда на семь, а то и десять лет.       — С дисциплиной на занятиях есть некоторые трудности, — начал было Джерри, но затем подумал и не захотел продолжать, — хотя в целом всё в порядке, спасибо за беспокойство.       — Если у вас возникнут проблемы, обращайтесь ко мне, сэр, я помогу вам, чем смогу, — вновь улыбнулся мистер Харрисон, но как-то чересчур слащаво, так, что это насторожило Джерри: он знал, что многие преподаватели завидовали столь стремительной карьере мистера Мауса в академической сфере.       — Благодарю вас, мистер Харрисон, — скомкано ответил Джеральд.       В буфете к моменту начала большой перемены уже было полно людей. Они толпились у прилавка, жались друг к другу в попытке урвать сочный бифштекс с овощами или горячий хот-дог и не пропускали вновь пришедших посетителей.       В то время как мистер Харрисон разгонял студентов и пытался прорваться к стойкам с едой со словами: «Господа студенты, ведите себя культурно: не толкайтесь», Джеральд Маус занял место в конце очереди, ожидая сражения между учениками и учителями, а затем резкого падения ажиотажа на обеды. Уже через десять минут, вооружившись подносом с тремя блинчиками и кофе, Джерри сел за свободный стол у окна, который только что освободили другие преподаватели.       В ожидании Джеймса Харрисона, по-прежнему выбирающего между супом-пюре и овощным салатом, мужчина разглядывал серое небо, где, клубясь, стали появляться тёмные облака. Позади слышен был гомон студентов: компания друзей что-то бурно обсуждала. Джерри отпил кофе из бумажного стаканчика, подпёр подбородок рукой и выдохнул: сегодня ему вновь удалось справиться с Томасом МакКиттеном. И хотя сейчас чувствовалось облегчение, он всё равно понимал в глубине души, что вскоре предстоит новая битва, ведь хулиган явно не планировал прекращать цепляться к Джерри. Из размышлений мужчину вдруг вырвал женский голос, прозвучавший рядом:       — Простите, мистер Маус, я не смогла догнать вас в классе.       Джеральд повернул голову и, узнав свою студентку, слегка удивлённо спросил:       — Что случилось, Адель?       Девушка неловко потупила взгляд и сжала губы. В руках у неё была лекционная тетрадь и учебник.       — Я кое-чего не поняла на сегодняшнем занятии, — продолжила она, пряча мешающие локоны светлых волос за уши и склоняясь над столом, при этом касаясь бедром предплечья Джеральда.       Мужчина неуклюже подвинулся, да так, что девушка, потеряв опору, неловко дёрнулась и прижалась к нему лишь сильнее. Джерри, стараясь помочь студентке удержаться на тонких каблуках, вытянул руки и коснулся её бёдер, но соскользнул и провёл ладонью ниже по ноге. Именно в этот момент позади неожиданно прозвучал звук затвора камеры, а затем громогласное, насмешливое:       — Нет, ну вы тоже это видели? Когда это преподавателям разрешили приставать к студенткам?       Это был голос Томаса МакКиттена, Джеральд теперь узнал бы его из тысячи. Мужчина помог Адель встать устойчиво и вежливо извинился перед ней. Затем, одёрнув собственный клетчатый пиджак, он поднялся из-за стола, повернулся и взглянул на Тома. Тот активно изображал излюбленный хитрый оскал и вертел в руках смартфон, на который, вероятно, записал произошедшее.       — Вы ведь понимаете, мистер Маус, — нагло приподняв брови, издевательски продолжил второкурсник, продолжая на манер ребёнка выделять голосом фамилию преподавателя, — что вас за такое и уволить могут? Ваша ошибка записана здесь, — покрутив телефоном перед носом Джеральда, торжествующе объявлял он на всю столовую, переполненную людьми. — Как вы это объясните?       — Адель оступилась, и я всего лишь помогал ей не упасть. И вообще, я не обязан ничего вам объяснять, мистер МакКиттен, — строго ответил Джерри: нервы понемногу начинали сдавать, и он тщетно старался сдержать дрожь в голосе.       — А по этому видео так и не скажешь, мистер Маус, — ехидно лыбился Томас, выставляя смартфон вперёд и снова его пряча. — Мы с курсом давно заметили, что самые высокие баллы вы ставите только девушкам. А теперь ещё и заманиваете их к себе на переменах. Нравится лапать женские попки, мистер?       Джерри ошеломлённо огляделся по сторонам: Адель теперь молча сидела за соседним столиком с друзьями, не поднимая глаз, тем самым играя роль смущённой, испуганной жертвы. Джеймс Харрисон застыл неподалёку с подносом в руках, став очередным свидетелем громких обвинений второкурсника в сторону преподавателя. Весь педагогический состав университета, казалось, собрался в тот момент у столика влипшего в неприятности молодого, но выдающегося преподавателя в ожидании объяснений. Сам же мистер Маус сетовал про себя на встречу с МакКитеном, из-за которого работа превратилась в одну сплошную проблему. Джеральд, проглотив накативший к горлу ком, принял решение до последнего сопротивляться дурацкому недоумению, в котором его обвинял этот наглый юнец.       — Что за чушь вы несёте, мистер МакКиттен? Это просто немыслимо! — воскликнул Джерри.       — Верно: ваше поведение немыслимо! Кто дал вам право? И вообще, вам не стыдно? — возмутился Томас.       — Мисс Ришар чуть было не упала, а вы обвиняете меня в непотребстве.       — Как-то незаметно, что мисс Ришар с вами согласна, — ухмыльнулся Том, покосившись на девушку. Та отвела взгляд, а затем и вовсе отвернулась, перешёптываясь о чём-то с друзьями.       — Расскажите ему, мисс, как всё было. Чего же вы молчите? — растерялся Джеральд, заметив, как посетители столовой прекращают общаться друг с другом и обедать, переключая всё внимание на преподавателя и его ученика.       — Зачем что-то говорить, когда всё и без того понятно? — вновь приковал к себе внимание потрясённого Джерри Том. — Вы приставали к моей подруге, к вашей студентке прямо в университете и без её на то согласия. Не думайте, что это так просто сойдёт вам с рук! У меня есть видео и куча свидетелей!       — Да что вы такое говорите? — всё сильнее терялся Джеральд. — Я не приставал к вашей подруге!       — А что вы делали? Пальпировали её зад? К вашему сведению, лапать студенток против их согласия и желания называется домогательством. А это уже статья, мистер Маус.       — Ну и придурок, — послышалось со стороны обеденного стола, за котором сидела компания друзей Томаса.       — Всё выглядело вовсе не так. Мисс Ришар собиралась уточнить вопрос по семинару…       — И вы решили потрогать её, чтобы потом оценить на высший балл?       Вокруг преподавателя и студента теперь стоял сплошной шум из голосов, смешков, удивлённых вздохов и прочих проявлений невежливости. Джеральду с каждой секундой хотелось вмазать Томасу по лицу, и желание это грозило мужчине потерей самообладания.       — Я не трогаю и не оцениваю юных дам… женщин за что-то отличное от качества выученного материала, мистер МакКиттен.       — Это я и без вас понял. Предпочитаете действовать исподтишка, мистер Маус, — сморщив лоб, выдал он, а затем добавил одними губами, — словно крыса.       — Вы обвиняете меня в несуществующих вещах, — настаивал Джеральд, с трудом игнорируя оскорбление.       — Это уже отдел кадров и ваше начальство разберётся, когда я покажу им это видео, — резко оборвал Томас, отвернулся и направился к выходу.       — Это всё просто бред! — крикнул Джерри ему в след.       В его голосе звучали нотки отчаяния. Обвинение в домогательстве к студенткам, даже если его опровергнут, — это огромное пятно на репутации и существенная проблема в будущей карьере. Слухи и предрассудки будут преследовать постоянно, даже если сменить место работы. В голове у Джеральда начинала бушевать паника. Сам не разбирая, что творит, он выкрикнул:       — Меня вообще не привлекают женщины!       Том вздрогнул и мгновенно остановился, а Джерри испуганно замер, осознав, что именно и кому он сказал. МакКиттен обернулся, а по застывшей в ожидании столовой вновь побежали шепотки.       — Что? — переспросил Томас, обернувшись и заглядывая Джеральду в глаза.       Отступать было поздно. Джерри собрал всю свою волю в кулак и уверенно, громко, словно в рупор, объявил:       — Я — гей!