Гроза

      Когда Даня предложил Илье остаться подольше у бабушки в доме из-за жары, что пекла всё утро и давала повод на плохое предчувствие, темноволосый лишь отмахнулся, и быстрее зашагал к калитке. Очень зря.       Уже пройдя четверть пути к населённому пункту, Кашин заметил медленно образующиеся тучи, что угрожающе плыли им на встречу. Поворачивать назад было бессмысленно - они прям посередине поля. Сельская дорога, состоящая из одной грязи и глубоких следов от покрышек трактора, вела прямо. А вокруг лишь равнина, покрытая соженной на солнце травой. Рыжий, если быть честным, ощущал себя так же, как и эти некогда зелёные ростки. Вот приспичило же Илье в самую жару домой пойти, так ещё и Кашину предложил остаться у бабушки, мол, "могу и без тебя, а ты если хочешь - тут сиди". Ага, как же, как будто рыжий его одного отпустит. Идти до привычных хрущёвок от деревушки около одного-двух часов. Хоть почти всегда дорога ведёт прямо, способность Ильи заблудиться в трёх соснах Даню в покое не оставляла.       Уже поднялся ветер - ещё не такой сильный, чтобы сносить головные уборы, но, ударяя в лицо, заставляет кожу покрыться мурашками. Илья обхватил себя руками, упорно продолжает идти, демонстративно не обращая внимания на Кашина, что, делая широкие шаги во многом из-за своего роста, не даёт темноволосому убежать вперёд.       Мать вечно заставляла Илью ходить с этой дылдой. В Даниле его бесило всё. От бабушки Лиды — родной бабушки Кашина и хорошей подруги семьи Коряковых, и до того, что эти веснушки на лице соседского парня ему очень нравились.       Ветер постепенно усиливается, подгоняя тучи. Они уже скоро окажутся над головами двух подростков, что идут по бескрайнему полю. Плохое предчувствие заставляет внутренности перевернуться.       Илья резко останавливается, когда его чуть дёргают за плечо. Оборачиваясь, он с непониманием смотрит на Данилу. Его слова потонули в раскате грома, что прогремел, по ощущениям, совсем рядом, заставляя Корякова вздрогнуть. — Нам надо спрятаться от грозы, — повторяет Даня, наклоняясь к уху Ильи. И парень никогда себе не признается, что мурашки пошли от горячего дыхания, а не от ледяного ветра, который подул в тот момент.       Сам смысл слов доходит до Ильи не сразу, но, наконец кивнув Кашину, что внимательно смотрел в темные глаза, он оборачивается, пытаясь взглядом найти хоть что-то, похожее на укрытие. И опять на его плечо ложится рука. Когда Коряков поднимает голову, Данила кивает в сторону, указывая на два куста, которые находятся в нескольких метрах от дороги.       Когда они начинают бежать к ним, Кашин хватает темноволого за руку, чтоб тот не отставал. Этот жест освещает молния, что сверкает где-то в противоположном краю поля.       Первые капли дождя догоняют их прям около кустов. Приподнимая ветку, Данила ждёт, когда Коряков заберётся под листву. Не успевает пригнуться сам, как начинается настоящий ливень. Опять раскат грома. В детстве, в такие моменты, бабушка обнимала его, гладила по голове и рассказывала что-то, отвлекая внука от грозы. Сейчас Даня уже взрослый, он не боится. А вот об Илье такого сказать нельзя.       Сидит, дрожит как осиновый лист, и всякий раз вздрагивает, когда гремит гром. Кусты мало чем спасают - вода всё равно хлещет, из-за чего одежда вся становится мокрой, прилипает к телу. А сквозняк может завершить дело, и будут они ходить неделю с соплями. Такой расклад Дане вообще не нравится.       Неожиданно, Илью притягивают к себе, обнимая. Сначала он хотел выругаться, но раскат грома заставляет его наоборот прижаться к теплому, но к такому же мокрому, как и он сам, Кашину. Над ухом вздыхают, и объятия становятся более крепкими. Гроза будет долгой.