Букет чайных роз

      Февраль, 1995 год       Юля крутилась перед зеркалом в спальне, рассматривая себя со всех сторон. Красный кружевной комплект сидел на стройной фигуре идеально, подчеркивая изгибы. Шатенка провела по приятному материалу подушечками пальцев, расправляя чуть подогнувшуюся из-за длительного пребывания в упаковочном пакете ткань.       Вите точно должно понравиться.       Тело пришло, наконец, в желаемую форму после родов, что не могло не радовать. Девушка часто вспоминала моменты того, как на последних месяцах беременности и сразу после родов рассматривала с ужасом свое отражение в зеркале, отмечая синюшные растяжки по всему животу, бедрах и руках. Но благодаря многочисленным процедурам, правильному питанию и легким тренировкам, удалось от них избавиться.       Пчёлкина приподняла волосы в импровизированный пучок на затылке, поправляя передние пряди, завитые в легкие локоны. Она продумывала малейшие детали наперед, чтобы этим вечером все прошло идеально.       Вите нравится, когда её волосы распущены и касаются кончиками лопаток.       К чему все это? Ответ на поверхности: она хотела, чтобы супруг, смягчившись от приятной домашней обстановки, пошел ей на встречу. Девушка надеялась, что у неё все получится.       Пару дней назад, она встретилась с Соней в местном кафе. Они давно не виделись, и им явно было, что обсудить. Именно эти обсуждения натолкнули на те действия, которые она собиралась провернуть сегодня.       — Повезло тебе, подруга, — с грустью протянула блондинка, острыми ноготками выводя узоры на керамической чашке с ароматным кофе. — Семья, любимый муж, дочка маленькая.       — А как у вас с Космосом дела, кстати? — Юля улыбнулась, пытаясь приободрить Брагину.       — Никак, — ответила Соня, пожав плечами. — Мы расстались.       — Расстались?       — Да… — тяжело выдохнула девушка. — Он, к сожалению, выбрал не меня.       Пчёлкина поняла смысл этой фразы сразу же и не стала задавать лишних вопросов. Наркотики. Соня с Космосом разошлись из-за чертового белого порошка, который за последние несколько месяцев заполонил разум брюнета.       Их отношения с самого начала можно было назвать идеальными. Они таковыми и были. Познакомившись на свадьбе Пчёлкиных, после этого они проводили каждый день вместе. Мужчина встречал её с работы, каждый раз с букетом любимых ромашек. А после, спустя недели две, предложил стать парой и съехаться. Брагина, не раздумывая, согласилась, бросившись ему на шею.       Но в один момент, спустя полтора года, что-то пошло не так. Космос стал закрытым, агрессивным, безумным. Почти каждый день приходил домой под приличной дозой алкоголя и, казалось, ещё под чем-то.       Любимые голубые глаза были мутными, все время настороженно бегали по интерьеру квартиры, будто выискивая что-то в его глубинах, а зрачки были расширены настолько, что синевы видно не было.       Соня догадывалась, что могло служить причиной такого состояния. Догадывалась, но до последнего не верила. Пыталась найти любое оправдание, пока случайно не нашла в кармане пальто пакетик с кристаллическим порошком внутри. А потом ещё один, но уже в кармане пиджака. Потом ещё, в брюках.       В шкафу, под слоями одежды были «нычки», а рядом аккуратно свернутые стодолларовые купюры, отдельно валялась пластиковая банковская карта, на краях которой были остатки порошка.       — Да нахуй ты вообще залезла сюда?! — вопил мужчина, вернувшись домой. Он опять был под наркотой, от него разило сигаретами, виски и чужими женскими духами.       — Зачем ты делаешь это? Зачем гробишь свою жизнь?! — она кричала в ответ, зажимая в руках порошкообразные доказательства в тоненьком прозрачном пакете. Когда Холмогоров завалился домой на пошатывающихся ногах, она накинулась на него с расспросами.       — Это не твое дело, поняла? Без тебя разберусь! — он подошел ближе, угрожающе нависая сверху. — Отдай сюда, — брюнет протянул раскрытую ладонь, ожидая, пока девушка вложит туда пакетик.       — Не отдам, — она без какого-либо страха взглянула в его глаза. — Если ты не бросишь это дело, я уйду от тебя.       — Можешь валить на все четыре стороны! Выход там! — это говорил не он. «Чистый» Космос никогда бы не позволил себе говорить в таком тоне со своей любимой девушкой. Но сейчас им управлял далеко не ясный разум, а кокс, щедрую дозу которого он принял в машине, когда подъехал к подъезду.       Соня, оттолкнув его, что не составило особого труда из-за его нетрезвого состояния, ринулась в ванную комнату, с помыслом высыпать эту дрянь в унитаз, но мужчина спохватился ранее, нагнав её возле дверей и, выхватив пакетик из её рук, толкнул со всей силы к противоположной стене. Блондинка, больно ударившись спиной, медленно спустилась вниз по стене, оседая на пол.       Сквозь пелену горьких слёз, застеливших её глаза, она смотрела на мужчину, который, усевшись за стол, предварительно одним взмахом скинув на пол все содержимое, высыпал прямо на столешницу порошок, после чего тут же вздохнул его.       Не раздумывая и секунды, Соня поднялась с пола и ринулась в спальню, наспех забрасывая в чемодан свои вещи. Оставив ключи на тумбе в прихожей, она хлопнула дверью и, не дожидаясь лифта, сбежала по ступенькам.       Космос не побежал за ней. Не стал отговаривать и умолять остаться, клясться, что завяжет с наркотой. Если бы любила его — приняла бы любого. Именно так считал его опьяненный разум.       Холмогоров, конечно, приезжал потом с извинениями к ней домой, в квартиру её родителей. Но девушка тогда он так и не увидел, дверь открыл отец Сони — Алексей Григорьевич, заявив, что дочь видеть, а тем более говорить с ним, не желает. Мужчина тогда, тряхнув Космоса за плечи, предупредил, что каким бы авторитетным бандитом парень не являлся, за единственную дочку он любого по стенке размажет.       — Ладно, этот человек для меня остался в прошлом, — сменила столь неприятную тему разговора Брагина. — Я вообще кое-что другое обсудить хотела.       — Что именно?       — Фролов тут обмолвился пару дней назад, что твое место в редакции все ещё свободно, — блондинка сделала глоток уже чуть остывшего кофе. — Ты не думала вернуться на работу? Место, вроде как, ещё два года за тобой держаться должно, но все же.       У Пчёлкиной внутри будто вспыхнула спичка в этот момент. Казалось, будто прямо сейчас зажегся тот огонек света, которого ей так давно не хватало. Соня будто мысли её прочитала, что было абсолютно не удивительно. Брагина всегда видела людей насквозь.       — Ты, как и всегда, попала в яблочко, — улыбнулась девушка, размешивая сахар в чае. — Думала, конечно. Но, к сожалению, не все так-то просто. Витя меня ни за что не отпустит, мы с ним как-то уже говорили на эту тему, он ясно дал понять, что против.       — А ты сама-то хочешь этого?       — Хочу, — не задумываясь, ответила Пчёлкина. — Очень хочу. Меня настолько тяготит этот быт в последнее время, что становится порой невыносимо. С Витей из-за этого часто ругаемся, он не понимает, что я устала от этого всего.       — Вообще на попятную не идет, получается?       — Нет, — девушка в отрицании кивнула головой. — На любые мои аргументы начинает манипулировать тем, что Аришка ещё маленькая, ей мать рядом нужна. Тут я с ним согласна, конечно, Арина, действительно, малышка совсем, только годик исполнился недавно. Но стены слишком сильно давят на меня, каждый день одно и то же: завтрак, прогулка, уборка, готовка, стирка и прочее.       — Ну, попробуй как-то надавить на него, не знаю даже, — пожала плечами Брагина. — Аришке ведь можно няню взять, у меня даже есть варианты кто это может быть. Племянника моего, Димку, сына брата, женщина одна нянчила, Раисой Федоровной звать. Если надо будет, смогу телефон её разузнать.       Пчёлкина и не знала даже, как можно повлиять на Витю, чтобы тот согласился. Хотя, было все же кое-что, перед чем он устоять никогда не мог. Это, конечно, может показаться гадким, воротить от своего мужа нос на протяжении почти трех месяцев, не подпуская к себе, но девушка была уверена, что это точно сработает.       К тому же она и сама безумно соскучилась по нему. Хотелось прижаться к его крепкой груди, зарыться пальцами в пшеничные густые волосы и шептать о том, как же она его любит. Бывшая Колесникова до дрожи в коленях боялась того, что Витя в этот момент оттолкнет её и скажет, что ему это больше не нужно.       Юлю, которая переодевшись в домашнюю одежду из красивого комплекта, вывел из грёз негромкий плач проснувшейся Аришки. Девочка, проснувшись от дневного сна, звала маму, привлекая к себе внимание. Девушка заранее договорилась с родителями Вити, чтобы те посидели с внучкой в этот вечер. Пчёлкина-младшая бабушку с дедушкой очень любила, поэтому проводила всегда у них время с удовольствием, почти не капризничая.       — Проснулась, доченька? — присев рядом с девочкой на их с Витей кровать, где ещё несколько минут назад она сладко сопела, спросила Юля, поправляя одеяло. Аришка, увидев любимую маму, счастливо заулыбалась, сжимая сильнее в ручках любимого розового плюшевого зайчика, подаренного Филатовым. — Поедем к бабушке с дедушкой? Они ждут тебя сегодня, — проговаривая эти слова, она гладила дочку по головке и животику, пока та что-то радостно агукала после того, как, видимо, услышала про любимых бабушку и дедушку.       Накормив Аринку вкусным картофельным пюре с куриной котлетой, девушка, убрав весь беспорядок на кухне, сама отправилась переодеваться и собирать сумку для дочки.       Когда со сборами было покончено, одевшись, они вышли на улицу. Морозный февральский воздух покусывал щеки, пока они шли к машине Юли. За руль она уже давненько не садилась, но просить кого-то из охраны Вити их отвезти сегодня не хотелось, поскольку после Пчёлкиных-старших у неё были ещё кое-какие планы.       — А кто это к нам приехал? — пропуская в квартиру невестку с внучкой, умилительно поинтересовалась Алла Александровна. — Проходите, дорогие мои.       — Ба-ба, — пролепетала Аришка, пока Юля снимала с неё шапочку и пуховик.       — Здравствуйте, Алла Александровна, — поприветствовала девушка, целуя свекровь в щеку. — А Павел Викторович где?       — Ушел в гараж, опять с товарищами в своей колымаге до вечера ковыряться будет, — неодобрительно покачала головой женщина. — Говорю уже, сколько лет ему, чтобы продал её, а он рогом уперся, говорит, что не продаст и все тут.       Пчёлкина с улыбкой слушала рассказ женщины, мысленно сравнивая ту с Валентиной Степановной. Они были чем-то похожи между собой, обе излучали материнское тепло и заботу одним только взглядом.       После того, как Пчёлкина-старшая напоила её вкусным чаем с домашними пирожками с яблочной начинкой, да ещё и завернула несколько штук с собой, Юля, поцеловав доченьку на прощание, вышла вновь на улицу, в следующие мгновение усаживаясь в салон машины.       Следующим пунктом назначения был офис Пчёлкина. ***       Юля была в офисе бригадиров лишь единожды, года три назад, когда Витя в свой выходной завозил сюда какие-то документы. Тогдашний «Курс-Инвест» запомнился ей строгими охранниками на входе, зелеными портьерами в тон ковровым дорожкам, трелью телефонных звонков и кипой бумаг, которые заполняли все столы в помещении.       Хлопнув дверцей черного «Мерса», Пчёлкина направилась к входу, встречаясь взглядом с громилой-охранником, стоявшим около массивных деревянных дверей. Мужчина всеми силами пытался остановить хрупкую девушку, уже в сотый раз, повторяя, что без пропуска он пропустить её не может, да и вообще, ей встреча на сегодня не назначена, поскольку в специальном блокноте имени её нет.       — Михаил, — вчитавшись в имя на бейдже, проговорила она. — Я вам ещё раз повторяю: мне не нужно никакие встречи назначать, у меня тут муж работает — Пчёлкин Виктор Павлович, вам, может паспорт показать?       — Без пропуска или предварительно назначенной встречи пропустить не могу, — охранник излучал абсолютное спокойствие, смотря куда-то поверх её головы, в то время как девушка начинала медленно закипать внутри.       Пчёлкина, видя, что пропускать её не собираются, хотела уже брать здание почти что штурмом, но её дальнейшие действия опередила отворившаяся со скрипом дверь за спиной охранника.       — Мих, ты чё голосишь? — послышался голос вышедшего Шмидта. Последний раз этого здоровяка девушка видела минувшей осенью, когда произошло покушение на Белова. — О, Юль, привет! — радостно поприветствовал он супругу начальника. — А ты чего внутрь не заходишь?       — Привет, — поздоровалась она. — Потому что кое-кто не пропускает меня, вот и не вхожу, — цокнула недовольно Пчёлкина. — Может, скажешь, Дим, охране вашей, чтобы пропустили меня, наконец?       — Проходи, конечно, — он пропустил девушку в здание, открыв перед ней дверь. — Он недавно тут, ещё не всех знает.       — Спасибо, — благодарно улыбнулась Юля, переступая порог. — Если бы не ты, стояла бы неизвестно сколько.       — Мих, ты чё, припух совсем уже? Это же жена Пчёлкина, он, если узнает, что ты пускать не захотел её, в порошок нахер сотрет тут всех, — проговорил Дмитрий, когда девушка скрылась на лестнице, по пути на второй этаж.       — А я-то чё? Всех жен запоминать, что ли должен? — возмутился мужчина.       — Надо будет — запомнишь, — и, подкурив сигарету, прибавил, — баран.       Юля ступала подошвой ботинок по ступенькам, устланными дорогими ковровыми дорожками. В целом, с момента её последнего визита не поменялось ничего: работники все так же сновали туда-сюда с кипами бумажек, а стационарные телефоны разрывались от постоянной надоедливой трели.       В приемной девушка заметила Филатова, который, углубившись с головой в каскадерство, редко появлялся в этих стенах и приезжал сюда лишь только когда Белый объявлял «общий сбор». Мужчина переговаривался о чем-то с Людой, которую за кипой бумаг издалека не было заметно, виднелся лишь её высокий, залитый, кажется, тонной лака, пучок.       Валера был, пожалуй, единственным, из всех бригадиров, кого Люда не боялась. Тот же Витя, во вспышке очередного гнева, мог наорать на девушку, которая просто попалась под горячую руку, а после, когда остывал, как ни в чем не бывало просил принести кофе, не считая нужным попросить прощения за столь грубый тон.       — О, привет, сеструха, — Валера поцеловал сестру в щеку, обнимая одной рукой за плечи. — Какими судьбами?       — Привет-привет, — улыбнулась в ответ Пчёлкина, кивая секретарше. — Да вот, приехала к своей пчёлке-труженице.       — Твоя пчёлка из документов не вылезает у себя в кабинете, — усмехнулся Фил. — Пыхтит с самого утра.       — Ну, пойду, проверю тогда, как он там пыхтит.       — Может быть, кофе, Юлия Сергеевна? — подала голос Людмила, привставая со своего места.       — Нет, спасибо, — отказалась девушка, уже подойдя к нужной двери. — И давай на ты, хорошо? А то мне как-то некомфортно, вроде же ровесницы с тобой.       — Хорошо, — смущенно улыбнулась блондинка, присаживаясь обратно.       Юля негромко постучала и, не дожидаясь ответа, приоткрыла дверь. Витя сидел в своем кресле, удобно откинувшись на спинку. В одной руке тлела очередная сигарета, а другая прижимала телефон к уху. На столе стояла початая бутылка коньяка. Мужчина, как и всегда, пил прямо из горла.       — Сав, я тебе повторяю, что завтра никак, у меня планы на вечер, да, — говорил он раздраженно, будто общается с человеком, который его вовсе не понимает. В следующие мгновение он, заметив фигуру возле двери, перевел взгляд, с явной неожиданностью во взгляде глядя на супругу. — Ладно, потом решим, — мужчина потушил окурок в пепельнице. — У меня дел по горло, потом созвонимся. Всё, бывай!       — И какие же это у тебя планы на завтрашний вечер? — спросила девушка, прикрывая за собой дверь, проходя вглубь кабинета.       — Хотел раньше домой прийти, время с семьей провести.       Вранье. Завтра вечером он должен был ехать к Ковалёвой и остаться у неё на всю ночь. На любые вопросы со стороны Юли, почему он не ночевал дома, соврал бы, что всю ночь напролет сидел в офисе за бумагами.       — М-м-м, — она присела на краешек его стола, отодвинув подальше кожаную папку. — Прямо как примерный семьянин.       — А я разве не такой? — с ухмылкой поинтересовался он, осматривая её с ног до головы хищным взглядом.       Из-под распахнутого пальто виднелось бархатное коротенькое платье-пиджак с V-образным вырезом, застегнутое на массивные четыре пуговицы. Ткань чуть приподнялась, являя взору стройные ноги в капроновых колготках.       — Не холодно? — кивая на столь короткий наряд, он заглянул в изумрудные глаза, устраивая ладонь на её коленке. Пчёлкин думал, что она тут же отстранится, скинет его руку, но нет, она лишь улыбнулась, чуть наклоняясь к нему.       — В самый раз, я ведь на машине, — от его цепкого взгляда не укрылась кромка кружевного бюстгальтера, когда она придвинулась ближе.       — А ты чего приехала, кстати? Случилось что? — спросил он, сглотнув скопившуюся слюну.       — Поговорить.       — Что-то, видимо, настолько серьезное случилось, что ты не смогла потерпеть до вечера, да?       — Можно и так сказать, — Юля чувствовала мурашки на коже от его нежных прикосновений. — Ты сказал, что хотел раньше домой завтра вернуться. Может, сегодня приедешь на пару часиков раньше?       — А чего именно сегодня?       — Хотела, чтобы этот вечер мы провели только вдвоем, — она поднесла руку к его волосам, поправляя жесткие из-за обильного количества специального геля пряди около висков. — Я Аришу у твоих родителей оставила.       У Пчёлы перехватило дыхание от этих слов. Когда они последний раз оставались наедине? Чертовски давно, он уже и не помнит, когда именно.       — А что за повод? — он поднялся со своего места и, оказавшись рядом с Юлей, притянул её к себе вплотную, заставляя встать со стола. Их носы соприкасались, а горячее дыхание обоих опаляло щеки.       — Без повода, просто так, — девушка устроила руки на его широких плечах, оставляя невесомый поцелуй на краешке мужских губ. Пчёлкину в этот момент показалось, что сердце, от переполняющих его эмоций, сейчас рассыплется, превращаясь в измельченную крошку.       — Можем прямо сейчас поехать, — кончиком носа он провел по её шее, вдыхая знакомый цитрусовый аромат.       — Ну, уж нет, — она увернулась от его поцелуя, хихикая. — Я пока что ещё не все подготовила. К тому же, ты сам сказал, что у тебя дел много. Так что придется тебе дождаться вечера.       — Ради тебя отменю все к чертовой матери, — прошептал он, все же накрывая её губы своими в поцелуе.       Его бросило в жар. Хотелось включить кондиционер, висевший на стене, на всю мощность, чтобы тот обдувал холодным воздухом, остужая его пыл. Широкие ладони переместились под распахнутое пальто, обнимая за талию, прижимая к себе вплотную.       Внезапно дверь распахнулась, и Юля сразу же отпрянула от мужа, но из объятий тот её все равно не выпустил.       — Виктор Павлович… — в кабинет вошла Ковалёва. Заметив Пчёлкину, она резко замолчала. Видела она её сегодня впервые и пока что даже не догадывалась о том, кто именно сейчас перед ней. — Ой, извините.       — Чего хотела?       — Я… — запнулась брюнетка. — Я документы на подпись принесла. Александр Николаевич просил передать, что это очень срочно.       — Давай сюда, — цокнул недовольно он, убирая руки с тела жены и, за пару секунд поставив размашистую подпись на бумагах, передал их обратно.       За эти доли секунды Рита успела, кажется, осмотреть Юлю с ног до головы. Кто вообще эта девушка? Сестра? А разве сестру так обнимают и целуют? Ещё одна любовница? А, может, вообще, жена? Хотя нет, последнее точно невозможно, у него ведь даже кольца нет на пальце. Или есть?       Несмотря на снежную погоду, на улице все равно светило солнце. И именно оно, отбросив блик, заставило обратить внимание на золотой ободок, опоясывающий его безымянный палец правой руки. Раньше его там не было, она была в этом уверена.       — Это все? — раздраженно спросил Витя, видя, что брюнетка уходить не собирается.       — Да… — бормотала она, заламывая пальцы. Вся её природная уверенность куда-то мгновенно испарилась. — Это все.       Пчёлкина, закатив глаза, отвернулась к окну, с мнимым интересом рассматривая пейзаж за окном. И почему, когда выдалась минутка, чтобы побыть вместе, им обязательно должен кто-то помешать?       — Ну, так может, выйдешь, наконец, отсюда? — выпалил он, закипая от гнева с каждой секундой все больше.       Маргарита, захлопав глазами, будто кукла, спиной стала отходить обратно, выходя за пределы кабинета начальника. Ранее мужчина с ней никогда не разговаривал в таком тоне, наорать и нагрубить мог кому угодно, но только не ей.       Витя перевел взгляд на Юлю, глядя, что она раздражена не менее, чем он. Подошел к ней со спины, вновь заключая в объятия.       Пчёла мысленно отметил взгляд Юли, которым она одарила Ковалёву, когда та вошла сюда, помешав им. Тот был пронзительным, холодным, пробирающим буквально до костей. Витя только сейчас понял, насколько его жена изменилась. Закалилась. Повзрослела.       Да, она определенно уже не была той семнадцатилетней девчонкой, днями напролет готовившейся к вступительным экзаменам и смущающейся от каждого его прикосновения. Годы жизни с бандитом выработали в ней тот самый ледяной взгляд, которым она смотрела на Риту.       — Кто это? Я думала, что Люда — единственная девушка, работающая тут, — поинтересовалась Пчёлкина, хотя догадывалась, кто это. Валера ведь обмолвился недавно, что у Люды появилась помощница.       — Людкина помощница, — подтвердил Витя, целуя девушку за ушком.       — Ну, так что? Приедешь пораньше сегодня? — она, оставаясь в кольце его рук, повернулась к нему лицом, ноготком игриво проведя по толстой золотой цепи на его шее.       — Приеду, конечно, — мужчина поцеловал её в кончик носа.       Ковалёва же в это время стояла в приемной, недоуменно глядя на дверь из темного дуба, ведущую в кабинет Пчёлы. У неё, конечно, бывали ситуации, и не раз, когда она встречалась с пассиями своих любовников. Но сегодня её словно литром холодной воды окатили, когда она увидела Витю, обнимающего шатенку.       — Рит, ты чего? Нормально все? — поинтересовалась обеспокоенно Людочка, глядя на замешкавшуюся Ковалёву.       — А кто это у Виктора Павловича в кабинете? — продолжая взглядом сверлить дверь, из-за которой доносилось хихиканье Юли.       — А, это? — улыбнулась блондинка. — Так это жена его — Юлия Сергеевна. Сестра, кстати, Валерия Константиновича.       — Жена? — удивилась она, приподнимая брови. — У него есть жена?       — Ну да, есть. У них свадьба ещё в девяносто втором была. А недавно вот, доченьке их, Аришке, годик исполнился, такая девчушка хорошая…       Люда продолжала что-то рассказывать, но Ковалёва её не слушала. Все вокруг превратилось в белый шум.       У него есть жена и дочь. Он врал ей все это время, каждый раз, когда был с ней, просто снимая предварительно кольцо.       Он врал. А она этого не любила.       Она никому не позволит делать из себя идиотку. ***       Витя переступил порог квартиры, снимая обувь и вешая пальто на крючок, проходя внутрь. Сегодня он закончил рабочий день на три часа раньше, буквально вылетев из кабинета.       Он не мог думать о предстоящих сделках и встречах. В его голове была только Юля. Она одним своим сегодняшним неожиданным визитом, запалила в нем огонь, языки которого облизывали все внутренние органы, превращая те в угольки.       — Я дома! — оповестил он, проходя на кухню. Основной свет был выключен, повсюду горели свечи. Стол был накрыт на двоих: его любимая запеченная рыба, фрукты, шампанское.       — Привет, — услышал он голос позади себя. Обернувшись, он увидел Юлю в красивом черном платье, доходившим до середины бедра и облегающем её фигуру. А рукава, сделанные из полупрозрачной сетки, доставали до локтей.       — И все же? Что за повод? — повторил свой сегодняшний вопрос Витя, когда они сели за стол, разливая шампанское по бокалам.       — Я же говорю, без повода, просто так.       — Лукавишь, я же вижу, — они чокнулись друг с другом, отпивая шипящий напиток. — Признавайся.       — Вить, — отложив столовые приборы и глубоко вздохнув, начала девушка. — Я хотела по поводу работы с тобой поговорить.       — Начинается, — Пчёла откинулся на спинку стула. — Юль, мы вроде говорили уже с тобой на эту тему.       — Говорили, да, — кивнула она. — Но ты обещал, что когда Арине исполнится годик, мы возобновим этот разговор. Я хочу вернуться на работу.       — Чем тебя дома сидеть не устраивает? — встав со своего места, он подошел к окну, впуская в помещение прохладный февральский воздух, подкуривая сигарету.       — Вить, я устала от четырех стен, пойми. Каждый день такой же, как и предыдущий. Я больше так не могу.       — Ладно, допустим, ты выйдешь на работу, — он кивнул своим мыслям. — Арина с кем будет? Детский сад отпадает сразу.       «Это небезопасно» — сказал он мысленно. Конкурентам ничего не стоит разузнать, где днем, пока родители на работе, находится дочь одного из криминальных авторитетов Москвы.       — Можно взять няню, — сразу же ответила она. — Ну, на крайний случай, твои родители ведь всегда рядом.       — А ты уже, как я погляжу, все продумала, — усмехнулся он, потушив сигарету.       — Вить, ну прошу тебя, услышь меня, — Юля подошла к нему, обнимая за талию, заглядывая в голубые глаза. — Мне очень это нужно.       Пчёлкин был максимально против этого. Не принято в их деловых кругах, чтобы жены работали. Они зачастую сидели дома, посещая салоны красоты и рестораны с подругами, а если и хотели чем-то заниматься, то вступали в ряды меценатов. А Юле, вдруг, работу подавай. Вот не сидится этой девчонке на месте.       — Я подумаю, — с напускной серьезностью проговорил он, хотя на губах так и норовила проскользнуть улыбка. Разве мог он отказать её изумрудным глазам, в которые так давно и бесповоротно влюбился?       — Подумай-подумай, — Юля потерлась кончиком носа о его подбородок.       В следующее мгновение губы слились в поцелуе. Витя, раздвинув её губы своими, проник языком внутрь, сплетая их в страстном танго.       — Я так по тебе соскучился, — прошептал он в поцелуй, опуская руки на округлые бедра.       — Я тоже, — тихонько заскулила она, когда поцелуи обрушились на шею.       Этих двух слов для него было достаточно. Пчёлкин, подхватив её под бедра так, чтобы она опоясала ногами его талию, направился в сторону спальни. Он как-то задумывался о том, что будет, если Юля его разлюбит. Скажет, что больше не хочет быть с ним, соберет вещи, заберет Арину и уйдет из его жизни навсегда? Тогда он не выживет, это уж точно. Разобьется с высоты птичьего полета о скалы так же, как с ними сталкиваются волны синего моря.       Платье осталось где-то на полу в коридоре, когда он уложил её на мягкие простыни их просторной кровати в спальне. Руки скользили по бархатной коже, ладони сжимали грудь сквозь ткань красного бюстгальтера.       — Ты прекрасна, — прошептал он ей на ухо, губами опускаясь по телу ниже. Женская спина прогнулась дугой, когда он, стянув по бедрам хлопковый материал трусиков, языком прикоснулся к возбужденному клитору, тут же входя в неё двумя пальцами, собирая влагу, которой было слишком много.       Они оба изголодались друг по другу, и сейчас тонули в ласках без остатка. Юля не отрицала, что тоже слишком сильно по нему соскучилась. Сейчас его было мало. Хотелось прижать его к себе, приклеить на суперклей, только бы не расставаться с ним, только чтобы он был рядом.       — Витя… — простонала она, зарываясь пальцами в пшеничные волосы.       — Что? Что такое, маленькая? — он, оторвавшись от её лона, вновь припал к губам, передавая ей её солоноватый вкус.       — Я хочу тебя, пожалуйста…       — Хочешь, чтобы я вошел в тебя? — шептал он ей на ухо, заведя руки ей за спину, расстегивая лифчик, откидывая его после куда-то на пол.       — Да… хочу… — дрожащие пальцы принялись стягивать с мужских плеч рубашку.       Избавившись полностью от одежды, Пчёла потянулся к ящику тумбочки, доставая оттуда запечатанный квадратик. Разорвав упаковку зубами, он уже хотел распределить презерватив по члену, но Юля перехватила инициативу, сделав это сама, глядя при этом ему прямо в глаза. Она так долго не прикасалась к нему, что, казалось, он кончит сейчас прямо от этого.       — М-м-м… — промычала она, когда он вошел в неё сразу на всю длину.       Толчки сразу же стали быстрыми, сдерживаться он не мог, да и Юля не хотела, чтобы сегодня Витя был слишком нежным. Зубы его сжали розовый набухший сосок, чуть оттягивая. Он ведь знал, насколько ей это нравится.       Такой его жест лишь усилил возбуждение, стенки влагалища буквально стали гореть от быстрых движений Пчёлкина и наступающего оргазма.       Он наслаждался ей. Упивался. Для него она была слаще любого нектара. Слаще любой, даже самой спелой клубники. Кожа её была как сливки, с которой эту клубнику и едят.       Пускай он и спал с Ритой, для него Юля все равно оставалась желаннее всех. В моменты яркого оргазма с Ковалёвой, думать он мог лишь о той, которая сейчас сладко стонала от удовольствия под ним.       Матрас скрипел от толчков тел друг от друга, а громкие стоны отскакивали от стен, растворяясь в недрах просторной спальни. Они кончили одновременно, со стоном наслаждения, который растворился в очередном страстном поцелуе.       Витя перекатился на свою подушку, восстанавливая сбившееся напрочь дыхание. Пульс, казалось, пересек отметку в триста ударов за минуту. Рука потянулась к пачке сигарет, которая всегда покоилась на прикроватной тумбе с его стороны. Едкий дым окутал спальню.       — Ну, так что? Ты подумал? — лукаво поинтересовалась она, накрывая их тела одеялом.       — Хах, хитрюга какая, — засмеялся он, стряхивая пепел в пепельницу. — Специально это все затеяла, да?       — Ну, кто знает? — протянула она, переворачиваясь на живот, подпирая подбородок рукой.       — Умеешь ты уговаривать, Юлька, — потушив сигарету, он резко принялся щекотать её, наваливаясь на прикрытую одеялом спину, срывая громкий смех. — Твоя взяла!