Букет чайных роз

      Декабрь, 1994 год       За окном крупными хлопьями валил снег, окрашивая землю белым цветом. Весь мир потихоньку готовился к наступлению Нового года. Люди будто сходили с ума, скупая в магазинах продукты, оставляя полки пустыми.       Казалось, будто абсолютно незнакомые между собой люди устроили некий турнир, соревнуясь, у кого же стол будет шикарнее. Победитель, к слову, получает целое ничего.       Одна из квартир на Садово-Самотечной тоже постепенно украшалась к главному празднику. Юля, держа Арину на руках, показывала ей блестящие хрустальные шарики, что так привлекательно для детского взора переливались в свете люстры.       — Ой, а кто это к нам пришел? — спросила девушка, когда раздался звонок в дверь. — Аришка, идем, посмотрим, кто там?       В гости с неожиданным визитом приехали родители Юли. За единственной внучкой они скучали и старались приезжать как можно чаще, каждый раз привозя кучу подарков. Этот раз не стал исключением. Пока Арина, сидя на теплом ковре в гостиной, играла с новым плюшевым медвежонком, которых в её коллекции было бесчисленное количество, взрослые разместились на кухне.       — Мам, пап, вы чего не предупредили, что приедете? — заливая чайную заварку кипятком, спросила девушка. — Я бы приготовила чего-нибудь.       — Да мы по Аринке соскучились сильно, решили, вот, сюрприз сделать, — ответил Сергей Николаевич, размешивая сахар. — Виктор на работе?       — Да, — Юля мимолетно взглянула на наручные часики. — Скоро должен вернуться уже.       — И как у вас? Нормально все?       — Нормально.       Вранье. Не нормально. Но родителям об этом знать явно не стоит.       — Мы, на самом-то деле, ещё кое-зачем приехали, — Татьяна Викторовна сделала глоток обжигающего напитка.       — Что-то случилось?       — Юль, — вздохнул Колесников. — Нам с мамой предложили работу в Баварской академии наук. Мы подумали и решили, что хотим остаться там насовсем.       Пчёлкина недоуменно хлопала глазами, переводя взгляд с одного родителя, на другого.       — Подождите… — замотала головой она. — Как это насовсем?       — Доченька, — женщина взяла её руку в свою. — В Германии сейчас возможностей гораздо больше, чем тут, пойми. Те же зарплаты в два раза выше, чем у нас.       — Дело, получается, исключительно в зарплате? Вы только ради денег готовы переехать?       — Нет, конечно, нет, — поспешила перебить Колесникова. — Юленька, мы ведь ещё после Ленинграда переехать хотели. Тогда это просто было проблематичнее.       — Это ещё не все, — продолжил Сергей Николаевич. — Мы тут подумали… Может, вы с Виктором и Аришкой тоже уедете?       Пчёлкина не знала, что ответить. Без Вити она не могла принимать таких серьезных решений. Да и ответ его она уже знала наперед: нет.       — Пап, я не могу пока ответить, — замотала головой девушка. — Мне нужно обсудить это с Витей. Он мой муж и я сделаю так, как скажет он. ***       — Я дома! — послышался голос мужа из прихожей. Юля сидел в гостиной на диване, бездумно щелкая каналы телевизора в кромешной темноте.       — Привет, — поздоровалась она, когда Витя, скинув пальто и обувь, оказался в комнате, присев рядом с ней.       — Аришка спит уже?       — Да, только уложила недавно.       — А ты чего? Расстроена что ли чем-то?       — Родители заезжали вечером, буквально пару часов назад, — начала девушка.       — И? Случилось чего?       — Они в Мюнхен переезжают, — она перевела на него взгляд. — Им там работу предложили.       — М-да, дела, — после недолгой паузы ответил Пчёла. — Ну, в конце-то концов, не маленькие уже, сами знают, как и где им будет лучше.       — Ну да, ты, наверное, прав.       — Но дело ведь, как я понимаю, не только в этом?       — Они предлагают нам поехать с ними.       Пчёлкин молча встал с дивана, проследовав к выключателю. Мягкий свет заполонил пространство, заставляя их щуриться, после пребывания в темноте.       — Как же не вовремя это все, — он почесал затылок. Достав из серванта бокал и бутылку коллекционного коньяка, налил янтарную жидкость в сосуд. Горло приятно обожгло. — И что ты ответила?       — Пока ещё ничего, решила тебя дождаться, чтобы вместе принять решение.       На секунду он выдохнул с облегчением. Сейчас никак нельзя уезжать куда-то. Несмотря на то, что между бригадирами за последние пару месяцев изменились отношения, бросить все он не мог.       — Маленькая, послушай, — Витя, отставив бокал в сторону, подошел к супруге, присев перед ней на корточки, взяв её ладони в свои. — Я не могу сейчас, понимаешь? Запара конкретная на работе и…       — У тебя всегда эта запара на работе, заметил? Только эту отговорку от тебя и слышу.       О тяжелых временах Бригады, Юля, естественно, ничего не знала. Она видела, что муж домой возвращается темнее грозовой тучи, но своими переживаниями с ней не делился.       На любой её вопрос он лишь отмахивался, припадая губами к горлышку бутылки с коньяком. Витя не привык делиться своими проблемами. Ещё со времен школы, когда возникали некие трудности, он никому о них не рассказывал, даже родителям, все решал сам.       Пчёлкин давно отметил, что его некогда лучшие друзья, сейчас для него не более чем просто коллеги по работе. Только Филатов, как самый неконфликтный и рассудительный из всей четверки, пытался вновь сплотить всех.       Получалось, к сожалению, не очень. Витя и Космос, были упрямые, словно ослы, и на примирение идти никак не хотели. Саша, полностью погруженный во все тонкости поставок оружия в Чечню, тоже отдалился. Свою роль играло и то, что лидер преступной группировки до сих пор не мог смириться со смертью матери. В этом он винил только себя.       Мама для него была самым близким человеком. Человеком, который воспитывал его один, полностью отдавая все свое время. Отца своего, Белова Николая Ивановича, он не помнит. Тот умер, когда мальчику и двух лет не было. Мама работала на нескольких работах, чтобы у её единственного сына было все.       Ко всему тому стрессу, который испытывал Витя на работе, дома проблем тоже хватало с головой. Все напряжение, копившееся в нем, он хотел сбросить вместе с Юлей, забыться с ней, комкая пальцами, подрагивающими от возбуждения, шелковые простыни на их просторной кровати.       Но девушку будто подменили. Последний раз, когда она не подпускала его к себе, было после того случая с Щербаковым. И если тогда причина была ясна, то сейчас он не мог, в прямом смысле слова, сложить дважды два и понять, наконец, в чем же дело.       Обычно, стоило ему только поцеловать её в шею или за ушком, плавно опускаясь поцелуями ниже, и обнять крепко за талию, прижимая к себе, девушка тут же отвечала ему взаимностью. Но не теперь.       Проблема заключалась в том, что Юля просто-напросто устала. Почему и от чего? Устала от всей этой бытовухи, что медленно сжирала её, с каждым днем все сильнее и сильнее.       Каждый новый день ничем не отличался от предыдущего: завтрак, прогулка с Ариной, обед, послеобеденный отдых, уборка, стирка, глажка, ужин. Все было таким простым, будто кусок белого плотного картона, на манер такого, какой детям нужно принести в школу, чтобы смастерить поделку.       Все необходимые дела она делала, можно сказать, на автомате. Когда рука держала нож, чтобы нарезать помидоры для салата, она даже не смотрела на разделочную доску, поскольку движения уже были отточены настолько, что боязни задеть острым лезвием ножа пальцы, не было вовсе.       Жизнь стала серой и безликой. Тот же секс, который раньше сносил голову, сейчас не вызывал приятного томления от одной только мысли. Напротив, её раздражали прикосновения мужа к собственному телу и в те редкие разы за последний месяц, когда секс все же случался, оргазм она не испытывала. Витя как-то раз сдуру ляпнул, что у неё, похоже, развивается фригидность.       Девушка хотела вернуться на работу. Витя был категорически против этого.       — Арина ещё слишком маленькая, ей нужна мать рядом, — твердил он. — До года посиди в декрете, а там поглядим.       Пчёла, естественно, даже когда Арише исполнится год, Юлю на работу не отпустит. Он вообще не понимал, зачем девушке, у которой есть, по сути, все, работать? А того, чего нет, он сам ей достанет, хоть на Луну взлетит, но достанет.       — Если хочешь, можешь пока сама с Ариной поехать, — продолжил после непродолжительной паузы их разговор мужчина. — А я позже подтянусь, как только с делами закончу.       — Вить, ты, похоже, так и не понял о чем я, да? Я хочу, чтобы мы все втроем уехали отсюда, понимаешь? Ты, я и Арина. Я хочу начать новую жизнь, без всего этого ужаса, с которым приходится сталкиваться каждый день из-за твоей профессии. Мне надоело вздрагивать каждый раз, когда я к двери подхожу.       — Ну, так, а ты не вздрагивай, — тон его стал чуть грубее. — С вами рядом охрана постоянно, ничего не случится, незачем переживать.       — Не случится сегодня, так случится завтра…       — Юль, хватит, — резко отчеканил мужчина. — Я же сказал, если хочешь ехать — езжай, я не запрещаю. Но сейчас я вырваться не смогу. Тем более, остаться там жить навсегда. Это не так просто.       Вите было удобно так ей отвечать. Он, на самом деле, не собирался когда-либо бросать здесь все и переезжать куда-то. Разве что в старости, когда у них появятся внуки, они и уедут куда-то в Майами, купят шикарный дом на побережье Атлантического океана и будут наслаждаться жизнью. Но не сейчас.       Сейчас он занят построением маршрута, по которому будет доставляться оружие на войну. Это принесет им нехилые бабки. Каждому примерно по два с половиной лимона зелени. У Вити, когда он представлял, что держит в руках эту сумму, слюны во рту даже становилось больше. Не каждый человек, выросший в суровом Советском Союзе, где ценилась, прежде всего, скромность в быту, мог позволить себе похвастаться такой суммой.       Пока до сделки оставалось около пары месяцев, он хотел лишь одного — набраться сил, поскольку потом, он предчувствовал, что отдых отойдет на последний план.       — Давай поужинаем лучше, м? — чуть смягчив тон, проговорил мужчина.       Его рука с массивными часами сжала её коленку. Губами он нежно прикоснулся к мягкой коже, вдыхая приятный аромат её кокосового крема для тела. Пчёла заметил, как из-под кромки задравшегося шелкового халатика, виднеется кружево её нижнего белья.       Он сглотнул вязкую, вмиг скопившуюся слюну, ощущая, как внизу живота заныло. Если она не хочет сейчас, он не посмеет её заставлять, даст ей время. Хотя, он еле сдержал себя в руках, глядя на её покачивающиеся соблазнительно-манящие бедра, пока она шла на кухню, разогревать ужин. ***       Январь, 1995 год       Несмотря на морозный январь, в кабине главного финансиста Фонда «Реставрация» было душно. То ли это от работающего на тепло кондиционера, то ли от сигаретного дыма, или вообще от мыслей, которые своим вихрем в голове заставляли все тело гореть изнутри.       Откинув от себя надоедливые бумажки на стол, он, достав из песочной пачки сигарету, подкурил её, запрокинув голову к потолку, рассматривая хрустальную люстру.       Вчера вечером они с Юлей опять поссорились. За последний месяц тон их голосов слишком часто повышался, из-за чего Арина, слыша это, сразу начинала плакать.       Пчёлу откровенно заебало поведение Юли.       — Ведешь себя как целка-патриотка, — злостно проговорил Витя, пытаясь привести в норму дыхание, сбившееся от нахлынувших чувств и возбуждения. — Я вообще не понимаю, чё блять происходит. Объяснишь, может, наконец?       — Знаешь, иногда бывает так, что девушка мужчине может отказывать, — ответила девушка, поправляя лямку ночнушки. — Но тебе, видимо, неизвестно такое. Ты же никогда с таким не сталкивался, я угадала?       — Да, представь себе, не сталкивался, — Витя подошел ближе к Юле, которая стояла около окна, прислонившись бедрами к подоконнику. — Мне никогда не отказывали. И, если мне не изменяет память, то раньше ты была не против приятно провести время в постели.       — А сейчас против, — она скрестила руки на груди в защитном жесте.       — Да почему, блять?! Я могу узнать причину или ты так, и будешь говорить загадками?       — Не хочу, понятно? Просто не хочу.       — И все? — удивился мужчина, приподняв брови. — Это, типо, веская причина?       — А для тебя нет? Раз тебе плевать на это, может, силой тогда возьмешь?       Он никогда бы не посмел склонять её, заставлять. Но сейчас, назло, хотелось нагнуть её над этим чертовым подоконником и трахать до того момента, пока она не кончит. Даже если для этого потребуется вся ночь.       — Ты всерьез думаешь, что я способен на такое? Думаешь, я настолько конченный мудак? — Пчёлкина молчала, при этом глядя прямо ему в глаза, чем бесила его еще больше. — Ну, чё молчишь?       — Ладно, Вить, проехали, — вздохнула она. — Давай спать.       — Подожди, — остановил её за руку. — Ты не ответила.       — Нет, не считаю, — после пауза ответила, наконец, Юля. — Вить, я, правда, устала. У меня на это нет ни настроения, ни сил.       — От чего нет сил, позволь узнать? От постоянного сидения дома?       Юля уже хотела ему ответить что-то колкое, но молчала. Он, человек, не пускающий её на работу, упрекает в том, что она сидит дома и ничего не делает?       — От сидения дома? По-твоему, кроме как сидеть дома и в потолок плевать, я ничего не делаю? Может, сам тогда попробуешь дома посидеть? А я на работу вместо тебя ходить буду с удовольствием.       — Чепуху не мели, окей? Причём тут мои слова и то, что у нас нет секса? В твои обязанности, в конце концов, входит исполнение супружеского долга.       — Что? В мои обязанности? — недоуменно переспросила она. — Никогда бы в жизни не подумала, что ты будешь делегировать наши обязанности по дому. А какие тогда твои обязанности?       — Деньги в дом приносить и получать от своей жены то, что мне необходимо. Я, как-никак, здоровый мужчина.       — Хм, как интересно, — усмехнулась уголками рта девушка. — Тебе от меня только секс необходим, получается? Не думала, что узнаю страшную правду спустя столько лет отношений.       — Так если ты не можешь дать мне то, что нужно, по причине какой-то придуманной усталости, может, мне найти ту, которая сможет?       Он не хотел этого говорить. Слова сами вырвались из уст. И сейчас, сидя в своем кожаном кресле, понял, насколько же сильно её обидел. По сути, мужчина признался, что если в их отношениях ничего не изменится — он найдет другую.       — Можешь отправляться на поиски прямо сейчас, — несмотря на то, что внутри она была близка, чтобы заплакать, тон её был холодным. — Дверь там, — кивнула она в сторону выхода.       Пчёлкин, поднявшись с кресла, размял шею, затекшую ото сна на неудобном диване. После слов Юли, схватив подушку с кровати, он направился в кабинет, громко хлопнув дверью, от чего проснулась Арина и, кажется, зазвенела посуда в серванте.       В приемной послышался голос Белова. И ещё один, по всей видимости, женский. Пчёла удивился. Единственной девушкой в их офисе была Людочка, остальные же представительницы прекрасного пола порог Фонда переступать боялись, зная, какие дела тут делаются.       — О, Пчёл! — окликнул его Саня, когда тот вышел из кабинета, закатывая рукава черной рубашки. — Здарова!       — Здарова, брат, — они пожали друг другу руки.       — Людочка, — обратился он к белокурой. — Знакомься, Маргарита — твоя новая помощница, как и обещал.       Девушка, стоявшая рядом с Беловым, была красивая. Хотя нет, красивая — не подходит. Она была, скорее, как изысканная аристократка, привлекающая своей «холодной» внешностью.       Длинные смоляные волосы были идеально уложены и спадали по острым плечам. Черный брючный костюм подчеркивал стройную фигуру и длинные ноги, а красная матовая помада на губах делала их ещё пухлее и привлекательнее.       — Ковалёва Маргарита Вячеславовна, — сладко протянула она. — Приятно познакомится, — последнюю фразу она произнесла, глядя точно на Витю.       Последнему стало ещё жарче, чем было до этого. Или так чувствовал себя только он? Пчёлкин, кажется, даже облизнулся, хитро щурясь при этом. От Белова не укрылся хищный взгляд, которым друг осматривал их новую подчиненную. Горбатого могила исправит.       — Люд, введешь тогда Риточку в курс дела, лады? — кивнул Саша. — Пчёл, идем, обсудить кое-чего надо, — позвал он друга, направляясь в сторону своего кабинета.       Проходя мимо брюнетки, он подумал, что пока она будет входить в курс дела, он вполне мог бы ввести в неё свой член, заставляя её выгибать спину и сладко стонать. ***       — Заснула? — спросила Юля, когда Витя появился в спальне.       — Да, умаялась, пока для медведей её домик строили.       Пчёла сегодня домой вернулся раньше обычного, все свободное время, решив уделить дочери. Юля с ним после вчерашней ссоры разговаривала неохотно, зато Ариша, завидев любимого папу, радостно заулыбалась и тут же очутилась в его объятиях, проведя с ним весь оставшийся вечер.       После сытного ужина и утомительных игр, малышка почти сразу же заснула, мило сжимая в кулачке одеяльце.       — Юль, слушай, — начал Витя, умостившись рядом на кровати. — Я извиниться за вчерашнее хотел. Наговорил ерунды всякой, ты прости меня, хорошо?       — Да ладно, Вить, нормально все, — не отрываясь от чтения книги, ответила девушка.       Юля своим внешним видом, будто специально раздразнивала его: шелковая ночная рубашка задралась чуть выше, открывая вид на стройные ноги и подтянутые ягодицы. Сквозь тонкий материал просвечивалась грудь, и Витя представил, как зубами оттягивает сосок.       — Что читаешь? — спросил он, устроив свою руку с массивным браслетом на её ноге, поглаживая. Под подушечками пальцев ощущалась бархатная кожа.       — «Граф Монте-Кристо», — перелистнула страницу, облизнув перед этим кончик пальца. У Вити внизу живота затянулся знакомый узел.       — Интересно?       — Угу, давно хотела перечитать.       Витя этого Графа не читал никогда и понятия не имел, о чём вообще книга. К подобной классике французской литературы он относился скептически, ему по душе были больше контракты на многомиллионные суммы.       — Может, отметим наше примирение тогда? — томно прошептал он, приближаясь к ней, горячим дыханием опаляя шею. Пальцы оттянули тоненькую бретельку, а поцелуи стали покрывать кожу, слегка покусывая. Другая рука забралась под ночнушку, сжимая ягодицы. — Я соскучился, маленькая…       Витя ожидал, что она, отложив книгу, ответит ему страстным поцелуем, который позже перерастет в крышесносный секс. Но в ответ на его ласки она лишь ответила:       — Вить, давай не сегодня?       Он резко отстранился, громко выдыхая. Опять.       — Не сегодня… конечно, не сегодня, — кивая, повторял он. — Ладно, извини за беспокойство. Спокойной ночи.       Подхватив подушку, он вышел из спальни, скрываясь в кабинете. Видимо, шея опять будет болеть на следующее утро, от хоть и кожаного, но безумно неудобного дивана.       Юля же в это время так и продолжала читать, даже не взглянув на мужа. ***       Витя не ночевал дома уже три дня. Работы было столько, что некогда было даже выпить кофе и выкурить расслабляющую сигарету. Голова шла кругом от потока цифр, а спина болела от напряжения.       День начинался и заканчивался бумажками, он чисто физически не успевал доехать до дома, поэтому и ночевал тут уже несколько дней. Он безумно соскучился за своими девочками, хотелось как можно быстрее закончить эту бумажную волокиту и уехать, наконец, домой.       — Виктор Павлович, можно? — после стука дверь отворилась, впуская в кабинет Ковалёву.       — Можно, заходи, — кивнул Витя, не отрываясь от документа, щелкая при этом механической ручкой.       — Это вам Александр Николаевич просил передать, — её бархатный голос раздался подле него, когда она подошла к его столу ближе, на столе оставляя ещё несколько папок. Рядом также оказалась чашка с ароматным кофе.       — Это тоже от него? — кивая на напиток, поинтересовался он. Отхлебнув бодрящий эликсир, он удовлетворенно улыбнулся. — Спасибо, Ритуля, кофе у тебя отменный.       И не только кофе.       — Всегда, пожалуйста, — присев на стул, протянула она. — А можно вопрос?       — Задавай, — откинувшись на кресло, он потер уставшие глаза.       — А почему вы домой не едете? Уже так поздно.       — Ух, да, действительно, засиделся чё-то, — он потянулся к пачке сигарет, взглянув на наручные часы. — Работы много, красавица, вот и приходиться допоздна сидеть, — выпустил сизый дым из легких. — А ты?       — А меня дома никто не ждёт, вот и торчу тут до победного.       — Серьезно? Не поверю, что такую красивую девушку никто не ждет дома.       — Предпочитаю одиночество, — после этой фразы она встала со своего места и, обойдя его стол, присела на поверхность, прямо напротив него. Если бы он захотел, то мог бы прикоснуться к её коленке, обтянутой тонким капроном. Тонкие пальцы взяли фарфор, сделав глоток его кофе, на чашке она оставила след губной красной помады. — Крепкий кофе пьете, Виктор Павлович. Не любите сладкое?       — Ну, почему же, очень даже, — голубые глаза жадно бегали по её телу.       Она была похожа на учительницу. На молоденькую учительницу, которая, только устроившись в школу, своим внешним видом привлекая внимание старшеклассников. У Вити тоже такая была. Именно на такую, учительницу английского языка, он и подрочил первый раз. Рите только не хватало очков в тонкой оправе и указки, для полного образа.       — Вы так напряжены. Устали? — кивнула она на его плечи.       — Есть такое.       Он принял правила её игры.       Изящные пальцы принялись не спеша расстегивать пуговицы белой блузки, подушечки пальцев медленно проходились по разгоряченной коже.       — Ну, как? Успокаивает? — зажав между пальцев сосок и запрокинув голову, томно проговорила она.       Витя не ответил. Вязкая слюна скопилась во рту, он был не в силах сглотнуть её.       Ковалёва спрыгнула со стола, подходя ближе. Ноготками, проводя по его скуле, опустилась ниже, к шее. Капрон соприкоснулся с дорогим ворсом ковра, когда она опустилась перед ним на колени.       Ловкие пальцы расстегнули молнию на брюках и пуговицу, после сжимая возбужденный до предела член. Витя зашипел от этого прикосновения.       Пчёла, блять, что ты творишь? Оттолкни её сейчас же и выгони из кабинета!       Все мысли рассеялись в тот момент, когда её соблазнительные губки сомкнулись вокруг его члена, создавая вакуум. Движения головы были быстрыми, во время процесса они оба удовлетворительно и слишком громко стонали. Офис уже был пустой, можно было не бояться, что-то кто их услышит.       Резко подцепив её за руку, он поднял её на ноги, разворачивая к себе спиной и нагибая над столом. Задрав её юбку, обнаружил, как влага, которой было слишком много, стекает по бедрам, из-за отсутствия нижнего белья.       — Подготовилась, да? — зашипел он её на ухо, входя на всю длину.       Она громко простонала, ничего не ответив. Пальцы комкали документы, ворохом валявшиеся на его столе. Брюнетка бедрами примкнула ближе к нему, прогибая спину.       — Ты такая мокрая, — прошептал он, запрокидывая голову и ускоряя движения.       Чувствуя, как она кончает, пульсируя вокруг него, он вышел, изливая белесую жидкость на ягодицы.       Он точно попадет в Ад. Сегодня на один грех в его жизни стало больше.