Букет чайных роз

      Декабрь, 1992 год       — Рейс сто двадцать два «Москва — Тарифа» произвел посадку в аэропорту Домодедово.       — Вон, кажись, Пчёлкины прилетели! — громко пробасил Холмогоров, длинной рукой махнув в сторону мигающего табло. — Точно, это их рейс.       — Кос, ты чё орешь так? — спросил Филатов в надежде слегка утихомирить друга. — Щас распугаешь народ весь.       Новоиспечённое семейство Пчёлкиных улетело на следующий же день после пышной свадьбы в Испанию, а точнее в самую южную её точку — курортный городок Тарифа. Место, где средиземноморские волны встречаются с водами Атлантики.       Это время, которое они провели лишь вдвоем, можно было поистине назвать чарующим. Мягкие волны, обволакивающие тело, солнце, горячий песок и пена моря, шипящая из-за прилива к берегу. Практически целый день они проводили на пляже либо же на экскурсиях, куда с явной неохотой таскался Пчёлкин, а по вечерам заваливались в какой-нибудь колоритный ресторанчик, чаще всего с морской тематикой, обсуждая прошедший день. Когда же шляться в жару по городу не хотелось, они просто отдыхали около бассейна, располагавшегося на крыше отеля.       Вид с их номера открывался на синеву океана. Юля отметила даже, что цвет этот схож с цветом глаз её мужа. Просыпаться под шум воды и ласку мужчины, который каждое утро будил её поцелуями, было особенно приятно.       Сауна, турецкие бани, спа-процедуры — всё это бывшая Колесникова испробовала лично. Витя подобного рода процедуры жаловал не особо, поэтому ждал девушку в номере. Хотя однажды Пчёлкин решил, видимо, приписать себе звание романтика, арендовав отдельно целый хаммам, где у них с Юлей был романтический ужин, плавно перетекающий в страстный секс на большой кровати их номера, начало которого было положено ещё на одном из специальных лежаков.       Двадцать третий день рождения Вити они отметили в ресторане с ещё одной парочкой молодожён, коротавших в Испании медовый месяц.       Изначально они планировали отдохнуть лишь месяц, но после истечения срока решили, что задержатся на подольше. Так они, пробыв до середины ноября на Тарифе, решили посетить ещё и Коста-Бланку.       Но покинуть объятия обжигающего испанского солнца все же пришлось. Юле пора было выходить на работу в издательство. Сонька, с которой они изредка созванивались по мобильнику, по секрету разболтала ей, что Фролов негодует по поводу того, что Колесникова не вышла на работу в обещанный срок.       У Пчёлы тоже скопилось немало дел в офисе на Цветном: без подписи главного финансиста многие документы не вступали в силу, поэтому сделки приходилось откладывать, а то и вовсе отменять. Белов сам справлялся плохо, от Холмогорова помощи особой не было, а Фил всё чаще стал пропадать на съёмках, а если и находился в офисе, то на плечах его висели вопросы безопасности Бригады, к бумагам же он отношения не имел.       Пройдя, наконец, длительную процедуру проверки документов и получения багажа, Пчёлкины вышли в главный зал, где их ожидали друзья. Загар их выглядел уж слишком контрастно на фоне заснеженной Москвы. Юля предполагала, что, вероятнее всего, ближайшие полгода они будут ходить именно так.       — Ну, наконец-то, Пчёлкины прилетели, — улыбнулся Белов, пожимая руку Вите. — Мы уж подумали, что и не захотите-то возвращаться.       Юля в это время обнималась с Тамарой и Соней, они долго не виделись, и им явно было, что обсудить. К тому же, девушке не терпелось отдать им сувениры, которыми буквально был забит один из чемоданов.       — Ну чего, брат, как погодка-то у испанцев? — спросил Холмогоров, хлопая друга по плечу. — Теплее, чем у нас? — кивком головы он указал на улицу, где из-за сильного снегопада было плохо видно происходящее на дорогах.       — Явно, — усмехнулся Витя, пожимая руку Филатову.       — Фила, слышь? — обратился Космос к мужчине. — Глядишь, после такого длительного отпуска ты скоро дядей станешь. А, Пчёлкин?       — Ты вон лучше сам гляди, чтобы папашей раньше времени не стал, — ответил Валера, кивая в сторону Сони. После свадьбы Пчёлкиных они много времени проводили вместе.       — А чё, может быть такое, да? — засмеялся Витя. Кажется, они многое пропустили и за время их с Юлей отпуска и в личной жизни Космоса Холмогорова тоже случились некие перемены.       — Не-не, братья, вы чё? — возмутился брюнет. — Я ж не нагулялся ещё. А ты вот, Пчёл, подумай лучше над моими словами.       — Да пошёл ты, — Витя несильно толкнул друга в плечо, улыбнувшись. — Без тебя разберемся.       Пчёлкин невольно бросил взгляд на свою жену, мило щебетавшую с подругами. Рано им ещё о детях думать. Нужно и для себя пожить. ***       Встречать Новый год было решено на новой даче Пчёлкиных, которую друзья им преподнесли в качестве подарка на свадьбу. Юля уже успела заранее закупиться подарками всем родственникам и друзьям.       Они с Витей буквально несколько дней назад переехали в новую квартиру. Пчёла решил, что вить семейное гнёздышко нужно в своей собственной квартире, а не на съёмной. Поэтому ещё за три месяца до свадьбы, втайне от Юли, начал подыскивать варианты. Подходящий, от которого он был уверен, девушка будет в восторге, нашелся практически сразу.       Колесникова не совсем понимала тогда, зачем Пчёлкин, завязав ей предварительно глаза, ведёт её в соседний дом, квартиры в котором только-только начали выставлять на продажу и аренду. Ответом послужила связка ключей в её ладони, вложенная мужчиной.       Квартира была гораздо больше, чем та, в которой они жили до этого. Просторная гостиная, совмещенная с кухней, три спальни, два санузла, один из которых гостевой и лоджия.       Пока они отдыхали в Испании, ремонт шёл полным ходом, поэтому по их возвращении практически все было готово. Оставалось только дождаться, пока привезут кровать в спальню, диван в гостиную и шкаф в прихожую.       Вещи из старой квартиры они перенесли сегодня утром. Снег продолжал заметать столицу перед праздниками, поэтому Юля не смогла сдержаться и запустила Пчёлкину, идущему впереди, снежок в спину. Вообще, планировалось, что попадет он именно туда. Но комок снега, чуть сменив траекторию полёта, прилетел прямо в затылок мужчине, несколько холодных снежинок попали за шиворот кашемирового пальто.       Девушка всегда удивлялась: как он не мерзнет? На улице минус, валит снег, а он прогуливается в распахнутом пальто, без шарфа и шапки, так ещё и рубашка, по обычаю, расстегнута на несколько верхних пуговиц.       Пчёлкин, выбросив сигарету, медленно повернулся к ней, еле сдерживающей хохот. Он, конечно, не злился на неё, но отомстить хотелось. Витя стал медленно, с хищной улыбкой, наступать на неё, а она, наоборот, пятилась назад. В следующее мгновение она резко рванула от него, в надежде убежать. Но он нагнал её, повалив прямо в сугроб под громкий заливистый смех.       Пушистый снег оседал на каштановых прядях, а щечки были румяными из-за холода.       — Попалась?       — Витя, ну отпусти меня! — продолжала смеяться Юля, пытаясь вырваться из его крепкой хватки. — Мне холодно!       Она была одета в легкую шубку, которая, несмотря на приличный мороз, все равно согревала натуральным мехом.       — А мне вот, любимая жена, знаешь ли, тоже было холодно, когда ты в меня снежком запустила, — его руки, расстегнув несколько пуговиц, пробрались под шубу, начиная щекотать её.       — Ну, я же не специально, так случайно получилось! — она едва могла вымолвить слово, смех никак не прекращался.       — Ах, случайно получилось, да? — он, продолжая удерживать её одной рукой, другой сгреб снег в ладонь, высыпая его девушке на живот. Она громко завизжала, казалось, будто кожу, привыкшую к теплу, сейчас пронизывают несколькими сотнями маленьких иголочек.       — Витя! Прошу, хватит! Я умру сейчас! — не переставала она ёрзать под ним в попытке освободиться, чем вызывала смех у мужа.       Проходящие мимо люди с улыбкой смотрели на них. Со стороны они напоминали двух влюбленных подростков. Хотя, по сути, сильно уж взрослыми они и не были, им всего-то по двадцать с небольшим.       — Вот поцелуешь, тогда и отпущу, — прошептал мужчина, заглядывая в её глаза. Давно он не испытывал такого детского азарта.       Юля, чуть подавшись вперед, прикоснулась к нему своими губами. На удивление, губы её были теплыми, даже горячими.       Вдоволь нацеловавшись и насмеявшись, Витя все же помог девушке подняться и смахнуть остатки снега с шубы.       Обувь, в которой они были сегодня, промокла насквозь и сейчас сушилась около батареи. На улице давно стемнело, время было около девяти вечера, а снег все не прекращался.       Пчёлкина, сидя на пушистом ковре в гостиной, выкладывала вещи из коробок, сортируя по стопкам. Витя разговаривал по телефону с родителями, уверяя тех, что завтра утром они обязательно навестят их, расхаживая при этом по всей квартире с чашкой кофе.       Отбросив мобильник на стол, мужчина умостился рядом с девушкой, обнимая за талию и зарываясь носом в густые волосы, вдыхая их пьяняще-сладкий аромат.       — Не отвлекай, а помоги лучше, — притягивая к себе очередную коробку, сказала Юля. Знает она эти уловки.       Мужчина, понимая, что настроена его супруга сейчас исключительно на разбор вещей, театрально тяжело вздохнул, но все начал помогать.       — Смотри, — девушка протянула ему сверток. — Помнишь её?       Развернув, Пчёлкин понял, что держит сейчас в руках свою некогда любимую олимпийку.       — Хах, да, действительно находка, — рассматривая вещь в своих руках, с некой горечью в голосе ответил он. — Как будто из другой жизни.       Юля заметила, как озорные огоньки в его взгляде сменились печалью.       И правда, вещь эта впитала в себя всю атмосферу прошлой жизни мужчины. Она, казалось, до сих пор пахла его парфюмом, тем самым, которым он пользуется и по сей день.       Пчёлкин помнил, что именно эта кофта была первой его покупкой на Рижском, где он и заработал свои первые деньги. Помнил, как накидывал её на плечи теперь уже своей жены, когда чувства только зарождались. Помнил, как потом вдыхал аромат её цитрусовых духов, которыми успела пропахнуть ткань. И, конечно же, помнил, как олимпийка впитала в себя кровь Белова, когда Витя тащил его из леса на своих руках.       Пчёла сейчас уже не скажет, когда надевал её последний раз. Вроде как, по приезду на Урал, он сразу же закинул её в дальний угол. Тогда дворовой стиль сменился на официальный, на смену джинсам и майкам пришли пиджаки, рубашки и брюки. С того момента прошло уже три года, а кофту эту он так больше и не носил. Хотя когда они с пацанами возвращались обратно в Москву, он все же не забыл забрать и её.       — Всё нормально? — спросила Юля.       — Нормально-нормально, — заверил мужчина.       В следующее мгновение кофта отправилась в большую коробку с надписью «Мусор. На выброс».       — Зачем ты выбросил? — девушка достала вещь обратно, аккуратно складывая её.       — А нахера она нужна? Место только будет занимать, да и все, — раздраженно ответил Витя.       — Что случилось, объясни? Почему ты так реагируешь на простую вещь?       — Это не простая вещь, понимаешь? Она как напоминание о том, что вот этого всего могло бы и не быть, — мужчина развел руками, кивая на дорогую мебель. — Так что лучше выбросить, чтобы глаза не мозолила.       — Ну, она ведь хранит и хорошие воспоминания, разве нет? — Юля обняла его за локоть, устроив голову на плече. — Помнишь, когда мы первый раз поехали на дачу к Царёвым ты набросил мне её на плечи на балконе? А потом ты меня поцеловал. Помнишь?       — Помню.       — Или когда мы поехали к озеру на пикник, а плед забыли? Ты тогда постелил её на землю, а я потом забрала её домой отстирывать следы травы.       Витя рассмеялся.       — И всё-то ты помнишь у меня, — губами он прикоснулся к её макушке.       — Конечно, помню, это было очень романтично.       — Ну да, я романтик тот ещё, — он не мог не похвалить себя.       — Так что, оставляем? — в надежде спросила Юля. — Отвезем на дачу и будем в старости внукам показывать и рассказывать о твоих приключениях.       — Ладно, оставляем, — согласился Пчёлкин.       Кофта отправилась в коробку чуть меньше, которая уже завтра с остальными ненужными вещами окажется на даче. ***       31 декабря, 1992 год       В просторной гостиной пахло елью и салатами, которые уже стояли в больших мисках на столах, а до полной готовности курицы оставалось где-то минут двадцать. Таймер духовки медленно отсчитывал минуты.       Пока мужчины курили на веранде, накинув сверху пальто, девушки в доме наряжали ёлку. Космос с Сашей настояли на том, что Новый год без вечнозеленой — не праздник, поэтому, подхватив с собой Фила и Витю, отправились в ближайший лес, прихватив с собой топор.       В квартире на Садово-Самотечной зеленая красавица мигала разноцветными огоньками гирлянды уже как две недели. Только там ёлка была искусственной, неживой. А тут ароматом свежей древесины пропахло, казалось, все помещение. Игрушек тут особо не было, поэтому украшали дерево блестящей мишурой. Тамара ещё предложила привязать к конфетам нитки и тоже повесить на веточки, чтобы было прямо как в детстве.       И хоть с момента свадьбы прошло уже два с половиной месяца, Витя с Юлей смогли приехать сюда в первый раз только вчера, за день до праздника, утром перед этим, как и обещали, навестив родителей Пчёлкина и Валентину Степановну.       Бабушке Юли последние пару месяцев нездоровилось, но к врачу идти она упорно отказывалась, как бы внуки на этом не настаивали. Она была бы рада больше времени провести с любимой внучкой и её мужем, но силы все время будто покидали её, поэтому она буквально через двадцать минут после их приезда сказала, что пойдет, приляжет, поскольку утомилась. Девушка помогла женщине удобно устроиться и заботливо накрыла её пледом, заверив, что они, конечно, не обижаются на то, что она не может уделить им больше времени. Человек пожилой, устала, с кем не бывает?       — Ну чего, хозяюшки, праздник-то скоро начнется? — спросил Филатов, когда все вновь собрались в гостиной. — Уже половина двенадцатого, пора бы старый год проводить.       Витя приобнял свою жену со спины, устроив руки на плечах. От неё пахло свежестью шампуня и геля для душа с голубикой, который перемешивался с ароматом её духов. Ей же в нос ударили его сигареты, пачка которых по возвращению с балкона была брошена где-то на кухне и древесный парфюм, новый бутылёк которого и был одним из подарков Юли мужу на праздник.       — И правда, накатить уже охота, — поддержал Холмогоров, помогая сесть за стол Соне. Брагина как-то случайно взболтнула Юле, что они с Космосом вроде как вместе. От Пчёлкиной не смогла девушка спрятать огонёк, моментально вспыхивавший в карих глазах от одной мысли о мужчине.       Бывшая Колесникова на правах хозяйки отправилась на кухню доставать курицу из духовки. Аромат специй заполнил все пространство, когда девушка, разрезая ножом специальный рукав для запекания, почувствовала крепкие руки мужа, нежно прижавшие за талию к своему телу.       — Ты сегодня просто невероятна, — его поцелуй пришелся ей за ушко.       — Только сегодня? — игриво в тон ему спросила она, пытаясь не отвлекаться на его сладкие поцелуи, перекладывая сегодняшнее главное блюдо с противеня на большую тарелку.       — Сегодня по-особенному, — выкрутился мужчина, поцелуями опускаясь на шею.       — Помоги мне лучше, — повернувшись к нему лицом, сказала девушка. В следующий момент в его руках оказалась тарелка с очередным салатом. — Неси на стол.       — Я, может, хотел свой подарок получить, — с напускной обидой пробубнил Пчёлкин, хотя в глазах его горели огоньки веселья.       — Обойдешься, понял? — подхватив блюдо с курицей, ответила Юля, обходя его, направляясь к остальным гостям. Витя хохотнул в ответ, тоже покидая кухню.       На праздничном столе горели свечи, а Борис Николаевич Ельцин уже рассказывал, стоя на Красной Площади, каким тяжелым был этот год. Изображение президента сменилось циферблатом, стрелки медленно приближались к двенадцати.       Пробка вылетела из бутылки шампанского, жидкость полилась в бокалы, сладкая шипящая пена вытекала на стол. Все подставляли свои бокалы, выкрикивая поздравления.       Под заключительный двенадцатый удар, когда цифра на телевизоре сменилась на «1993», за окном раздался пышный салют, оставляя в небе разводы.       Как Новый год встретишь, так его и проведешь, разве не так?