Букет чайных роз

      Январь, 1992 год       Медленно разлепив тяжёлые веки из-за практически бессонной ночи, Пчёлкин тут же зажмурился. Яркий солнечный свет полоснул по глазам.       Приличное количество выпитого алкоголя вчерашним вечером давало о себе знать неприятным послевкусием во рту и дикой жаждой. Вновь разлепив глаза, зрачки тут же метнулись на настенные часы: практически час дня. Отпраздновали свой приезд в Париж, они, конечно, знатно.       Обмотавшись одеялом, Пчёла прошлепал босыми ногами по ковролину, направляясь к мини-бару, доставая оттуда охлажденную бутылку минералки. Холодный пластик прикоснулся ко лбу, и мужчина зашипел. Голова раскалывалась.       Отвинтив крышку, он жадно припал губами к горлышку, поглощая воду. Юля, услышав посторонние шорохи, высунула голову из-под одеяла, так же жмурясь от солнца.       — Доброе утро, — сиплым ото сна голосом, сказала она, потягиваясь и откидывая голову обратно на подушку.       Каштановые волосы разметались по подушке, несколько прядей в беспорядке спадали на щёки; нагое тело было прикрыто ватным одеялом, а одежда, которая была на них вчерашним вечером, сейчас валялась на полу. Вчера им было явно не до того, чтобы аккуратно складывать вещи.       — Утро было пару часов назад, — ответил мужчина, выбрасывая в урну пустой пластик. — Щас день уже.       — Ну, значит добрый день, — Колесникова сейчас себя чувствовала ничуть не лучше Пчёлкина. Она, которая обычно не пьёт в больших количествах, вчера позволила себе лишнего.       Заселившись вечером в отель, они, приняв душ и переодевшись, отправились в ресторан, отметить свой долгожданный отпуск.       Витя сдержал обещание, которое дал девушке ещё летом — уехать куда-то, подальше от шумной Москвы. Он помнил, что она упоминала Париж — то место, которое она давно хотела посетить.       Поэтому одним из его подарков ей на Новый год стали билеты в город любви. Её радости не было предела и, увидев свой подарок, она завизжала так, что Пчёлкину на момент показалось, что у него заложило уши.       Но помимо поездки, было ещё кое-что. То, о чем Юля даже не догадывалась.       Дорогой алкоголь в ресторане лился рекой: шампанское, коньяк, вино, виски, даже текилу Колесникова вчера попробовала впервые. Услужливые официанты, сразу учуяв богатых туристов, старались не задерживать время подачи блюд и напитков, за что потом хорошо поддатый Витя отплатил щедрыми чаевыми. Удивительно, как у него в таком состоянии хватило сил на несколько жарких раундов в постели. Видимо, талант действительно не пропьешь.       — Дай водички, пожалуйста, — сев в постели, Юля массировала пульсирующие виски. Так же жадно, как и Витя до этого, она опустошила большими глотками содержимое бутылки, которую ей подал мужчина.       — Какие у нас планы на сегодня? — послышался с балкона голос Пчёлы. Вид с их номера на четвертом этаже открывался на небольшую улочку, по которой уже сновали любопытные туристы, а владельцы продуктовых лавок раскладывали товар на витрины.       На улице, как для января месяца, было уж слишком тепло. В Москве не каждую весну можно увидеть температуру выше нуля на ртутном столбике. Здесь же было все иначе. Парижане облачались в пальто и легкие плащи, накидывая сверху шарфики, вовсе не боясь замерзнуть.       Тут не было привычного пушистого снега, который окутал столицу еще на новогодние праздники и, кажется, не собирался покидать асфальт и крыши автомобилей еще пару месяцев так точно, метелью каждый раз добавляя новый слой.       Было слишком хорошо. И в этом городе, на каждой улочке которого витали частички любви, он хотел все изменить. Изменить все лишь одним предложением, на которое он рассчитывал получить согласие.       — Грандиозные, — накинув халатик, Юля ступила босыми ногами к нему на балкон, утыкаясь носиком в затылок. От него пахло крепким табаком, древесным парфюмом, а тело впитало в себя запах порошка, которым было постирано постельное белье отеля. — Сегодня у нас с тобой экскурсия по всем достопримечательностям. Так что я в душ и одеваться.       — Может, тут останемся? — поворачиваясь и заключая её в крепкие объятия, игриво спросил Витя. — У меня есть предложение получше, — руки поползли по телу ниже.       — Ну, уж нет, я не хочу весь отпуск провести в номере, — изворачиваясь со смехом от его поцелуев, что опускались на её шею, запротестовала она.       — Зато, с какой пользой, — все никак не унимался мужчина, намереваясь развязать тонкий поясок.       Но Колесниковой все же удалось вырваться из крепких объятий, окутавших её тело, убегая в ванную комнату. ***       Юля была категорически не согласна с высказыванием: «Увидеть Париж и умереть». Хотелось обзвонить всех родственников, друзей и без умолку трещать о том, насколько же Париж завораживает своими красотами.       Для неё это был первый в жизни выезд за пределы теперь уже не Советского Союза, а новой России. После августовского путча, вслед за которым и последовал развал, все стало совсем иначе. Обычным советским гражданам был предоставлен свободный въезд в любую страну, поэтому многие открывали для себя прелести зарубежья.       Витя, обычно не особо выражающий эмоции и на лице старающийся держать холоднокровную маску, был, не менее чем его девушка, поражён увиденным.       Полароидный фотоаппарат, купленный специально для этой поездки, мгновенно печатал небольшого размера карточки, оставляя на прочном картоне воспоминания: вот тут они вместе стоят на фоне Эйфелевой башни, попросив перед этим одного из таких же, как и они туристов, сфотографировать их на память; на другом снимке Юля, стоя спиной к объективу, внимательно рассматривает «Мона Лизу» в Лувре. И хотя на входе большими буквами было написано, что фотографировать и снимать на камеру строго запрещено, Пчёлкину все же удалось незаметно от охраны сделать снимок.       Витя сейчас уже и не вспомнит, когда последний раз нервничал так сильно, как за последний месяц. Наверное, даже сдавая выпускные экзамены, он чувствовал себя гораздо увереннее, нежели сейчас.       Самые главные слова любви, давно сформировавшиеся и прочно засевшие в голове, сейчас буквально давили своими буквами на виски, заставляя его незаметно от девушки стряхивать кудрявой головой, как бы отгоняя их и вслушиваться в речь экскурсовода.       Их он планировал сказать в новогоднюю ночь, которую они встречали вдвоём. Прямо под бой курантов долгожданные слова должны были слететь с уст и, когда за две минуты до наступления нового года, он, прочистив горло, хотел начать, но внезапный дверной звонок прервал его. По гулу в подъезде несложно было догадаться, что друзья решили сделать им сюрприз, хотя Пчёлкин и предупредил заранее, что встретятся они уже первого числа.       Под звук вылета пробки для шампанского, поздравлений и криков девушек, которых Космос обрызгал сладкой пеной напитка, Витя с досадой сжимал в кармане пиджака небольшую бархатную коробочку, внутри которой на мягкой подушечке поблёскивало симпатичное колечко.       Только спустя пару дней Пчёла понял, что такой девушке, как его Юля, делать предложение в Новый год — чересчур банально. Такую, как она хотелось удивлять. Поэтому решил, что Париж — место более подходящее, не зря ведь его называют городом любви.       Заядлые романтики скажут, что делать любимой девушке предложение на фоне, скажем, какой-нибудь Эйфелевой башни — прошлый век. Но Витя Пчёлкин в число романтиков себя никогда не вписывал, хотя сам того не замечая делал вещи, приводящие Колесникову в восторг.       Именно поэтому, пока Юля обновляла гардероб перед поездкой, он, вооружившись словарем, пыхтел над заковыристыми словами, пытаясь перевести предложения на французский язык дословно.       Выписав слова на небольшую бумажку, Витя всюду таскал её с собой, запоминая предложения. Французским, как и другими языками, он не владел, поэтому произнося все вслух, невольно посмеивался с того, как нелепо у него это получалось. Белый однажды заметил, как друг бубнит себе что-то непонятное под нос, читая по бумажке, сидя у себя в кабинете.       — Чё, Пчёла, французский решил освоить? — выхватив из рук Вити клочок, спросил Саша, вчитавшись в слова. — Чё хоть тут написано-то?       — Ебаные лягушатники жрут всякую херню, — посмеялся мужчина, забирая листок обратно.       Пчёла уже был готов сделать это в ресторане, после их экскурсии в первый день. Но шумный бар, куда они пришли ужинать, был явно местом не совсем подходящим для такого романтического момента. Бархатная коробочка, которая покоилась во внутреннем кармане песочного пальто, своим приятным на ощупь материалом грозилась прожечь ткань его рубашки и оставить ожог на коже.       Витя нервничал будто пацан, который осознавал, что сейчас у него будет первый секс. Несколько раз у него проскакивала мысль о том, что Юля откажет ему. Просто развернется к нему, стоящему на одном колене спиной, и твердо скажет «нет». Тогда весь его мир сразу же рухнет и покажется, что от сердца с особой жестокостью оторвут какой-то важный для жизни сосуд. ***       — Здесь так красиво, не хочется уезжать.       На улице уже давно стемнело. Сегодня был последний день их отпуска и уже завтра вечером они вновь окажутся в шумной, засыпанной снегом, холодной Москве. Их недельный отпуск пролетел слишком быстро, но, тем не менее, сполна насладиться культурой этого города они все же сумели.       Они стояли на смотровой площадке. Эйфелева башня переливалась красочными огоньками, приводя толпу зевак-туристов в восторг. Кофе в картонном стаканчике, от которого исходил приятный аромат, закончился, оставляя за собой на стенках следы от молочной пенки.       Витя вгляделся в ее профиль. В изумрудных глазах отражались огни ночного города, а легкий ветерок окутывал каштановые пряди, развивая локоны.       Та самая бумажка с текстом была сжата в кулаке в кармане пальто. Ладони от волнения потели настолько, что, казалось, буквы от переизбытка влаги начнут расплываться. А бархатная коробочка все так же продолжала выпекать дыру в его грудине своим невидимым пламенем.       Сейчас или никогда.       — Я тут, кстати, всерьёз подумываю французский выучить, — неожиданно для Юли, погрязнувшей в своих мыслях, начал Пчёлкин.       — Серьёзно, что ли? — с улыбкой на лице спросила девушка, не веря в сказанное. Не походил Витя на того человека, который будет зубрить языки со словарем в руках. — В жизни не поверю.       — Ты во мне сомневаешься? — улыбка его сейчас была скорее нервной, и он всем своим видом пытался не выдать своего волнения перед ней. — Я, к твоему сведенью, уже выучил кое-что.       — И что же? Как попросить официанта ещё коньяк принести?       — Могу продемонстрировать тебе свои таланты.       — Ну, давай, удиви меня.       Юля, оторвав локти от каменных перил, на которые удобно облокачивалась до этого и обратила все свое внимание на мужчину.       Занавес открывается. И он, прочистив горло, начинает.       — Tu es la fille la plus incroyable et la plus belle que j'ai jamais rencontrée. Je suis fasciné par ton sourire et je peux difficilement vivre sans le regard de tes yeux sur moi. Pendant deux ans tu m'as rendu le plus heureux et maintenant c'est à mon tour de te rendre heureux. Je veux passer toute ma vie avec toi et j'espère que c'est réciproque, — и, набрав больше воздуха в легкие, выдал: — Veux-tu être ma femme?       Возможно получилось коряво, но зато от чистого сердца.       Юля с улыбкой смотрела на него, даже не догадываясь, что Витя сейчас предложил ей выйти за него замуж. Стать единым целым на всю оставшуюся жизнь. Она думала, что это всего лишь набор каких-то незамысловатых фраз, соединённых в предложения.       — Я, честно, ничего не поняла, — глядя на серьёзного Пчёлкина, Юля нарушила молчание. — Может, переведешь теперь?       И он вновь стал повторять заученные слова, только теперь уже на русском. И, кажется, стал переживать ещё сильнее.       — Ты-самая удивительная и прекрасная девушка, которую я когда-либо встречал. Меня завораживает твоя улыбка, а без взора твоих глаз, обращённого на меня, я вряд ли смогу прожить. На протяжении двух лет ты делала меня самым счастливым, а теперь пришел мой черёд осчастливить тебя. Я хочу провести с тобой всю свою жизнь и надеюсь, что это взаимно, — рука потянулась за коробочкой, и в следующее мгновение перед Юлей предстало золотое помолвочное кольцо и Пчёлкин, ставший на одно колено, не боявшийся запачкать дорогую ткань черных брюк. — Ты станешь моей женой?       Она молчала, не зная, что сказать. Юля раньше мечтала об этом каждый день, но в один момент, поняв, что Пчёла делать предложение не собирается, отпустила эту мысль. А сейчас эффект неожиданности сработал на отлично.       На них смотрели все. Даже те, кто по-русски не знал и слова, поняли, что происходит. Смотровая площадка полностью погрязла в тишине, было слышно лишь перешептывания некоторых, гадающих, согласится девушка или нет.       Пелена соленых слез застелила её глаза. Колесникова даже не обратила на кольцо внимание, камушек которого озорно поблескивал в свете вечерних фонарей. Она смотрела только в его глаза. Глаза, которые сейчас были полны надежды на её согласие.       — Вить… — прошептала она, прикрывая рот рукой, стараясь не расплакаться окончательно. — Я согласна.       Витя, встав с колена, заключил её в крепкие объятия, нежно при этом целуя. И как он, дурак полнейший, мог мысль допускать о том, что Юля ему откажет?       Холод золотого метала, окутавшего тонкий пальчик, прошелся по коже, когда кольцо, идеально подходившее по размеру, заняло своё законное место. Он, обхватив её щеки руками, большими пальцами вытер мокрые дорожки.       — Ты станешь Пчёлкиной, — констатировал мужчина, улыбаясь. — Пчёлкина Юлия Сергеевна, звучит?       — Звучит, — кивнула девушка, вновь соприкасаясь с его губами в чувственном поцелуе.       Люди вокруг, наблюдавшие эту сцену, зааплодировали; каждый на своём родном языке: кто на французском, кто на немецком или итальянском, поздравлял пару, выкрикивая в толпу.       Но им не было никакого дела до посторонних. Были только они. Вместе навсегда. ***       Гостиничный номер заливался ярким январским солнцем. Разлепив глаза, Юля увидела на соседней подушке мирно сопящего Пчёлкина. Пшеничные кудри разметались в беспорядке по подушке, а лицо было умиротворенным. Не было привычной жестокости и холода во взгляде голубых глаз, которыми он одаривал конкурентов на сделках.       Колесникова кончиками пальцев провела по его гладкой щеке. Витя неожиданно разлепил глаза, перехватив её руку, поднес к губам, целуя каждую подушечку.       — Давно проснулся? — хихикнув, спросила девушка.       — Давно, не хотел тебя будить, — придвигаясь к ней ближе, ответил мужчина. — Ты так сладко спала.       Юля, улыбнувшись, удобно устроила голову на его широкой груди, рассматривая кольцо. Золотой ободок идеально сидел на изящной фаланге, а небольшой камушек поблескивал в свете солнца.       — Нравится? — целуя девушку в макушку, поинтересовался он.       — Нравится, — ответила Колесникова, перевернувшись на живот, подбила подушку, удобно устроив на ней локти. — Спасибо тебе.       — За что?       — За то, что делаешь меня самой счастливой, — она нежно прикоснулась своими губами к его, запечатлев короткий поцелуй. — Я люблю тебя.       — И я тебя, маленькая, — его руки притянули её вплотную к себе, поцелуем подтверждая сказанные слова.       Кажется, в их жизни начался новый виток истории.