Букет чайных роз

      В комнате царил полумрак. Занавески то и дело колыхались из-за открытого настежь окна, а погода на улице заставляла сидеть дома. С самого утра на улице бушевал ветер, а уже к вечеру, нагнав тучи, пустился ливень. Хорошо, что выпавший перед этим снег успел растаять, иначе на следующее утро москвичам, идущим на работу, приходилось бы надевать коньки из-за льда, образовавшегося из смеси снега, дождя и холодной температуры.       Горячие ладони на бёдрах создавали контраст температур, заставляя жадно хватать пересохшими губами воздух. Из приоткрытого рта вырывались стоны наслаждения, которые сдерживать уже можно не бояться — теперь родители не вернутся с дачи неожиданно, и не придётся впопыхах натягивать на себя одежду, делая вид, что ничего не происходит.       Вообще, Витя позвал Юлю в свою новою квартиру для того, чтобы помочь разобрать вещи после переезда — он буквально пару дней назад съехал от родителей и заселился в двушку на Цветном. Квартира была небольшой, но довольно уютной — кухня совмещённая с гостиной, спальня и ванная комната. Для одного человека места хватит с головой, но Пчёлкин все же таил внутри себя надежду на то, что Юля согласится на его предложение, которое он собирается озвучить ей в ближайшее время.       У Колесниковой сегодня был заслуженный выходной. До зимней сессии, как и до Нового года, оставалось совсем ничего — каких-то две недели, поэтому студенты, как пчёлки-труженицы, не вылезали из конспектов и прочей студенческой лабуды, чтобы не завалить экзамены и, желательно, не слететь со стипендии.       Девушка заявилась в квартиру своего молодого человека с двумя горшками цветов, в одном была сансевиерия, в народе которая зовётся «тёщин язык», а в другом горшке был небольшого размера фикус, отросток которого специально для Вити посадила мама Юли. Проходя в глубь квартиры, Колесникова заявила, что теперь это новые сожители парня, один из которых будет обитать на кухне, другой в спальне и приказала ему не забывать их регулярно поливать.       Юля, в спальне перебирая вещи и сортируя их по стопкам, почувствовала сильные руки, притянувшие её ближе к широкой груди. Горячее дыхание опалило нежную кожу девичьей шеи, заставляя мурашки бежать по телу и испытывать лёгкую тяжесть внизу живота — ту самую, которая возникала всегда при телесном контакте с парнем.       — Пчёлкин, — запрокидывая голову на его плечо и заглядывая в голубые глаза, игриво протянула девушка. Одна рука разместилась на его, крепко держащей за талию, вторая же нырнула в пшеничные волосы, ероша их от специального геля. — Ты меня отвлекаешь.       — Заметь, что я пока ничего не делаю, — вторая рука проворно поползла вниз по телу девушки, оглаживая внутреннюю сторону бедра.       — Я заметила, — развернувшись к нему лицом, ответила она. Руками упираясь ему в грудь и чувствуя как отбивает ритм его сердце, Колесникова покрывала нежными поцелуями гладковыбритые щеки, опускаясь на шею, оставляя мокрые следы, заставляя его откинуть слегка шею и громко выдохнуть.       Она чувствовала его зародившееся желание в прямом смысле слова, которое сейчас бесстыдно упиралось ей в низ живота. Рука с груди опустилась на ширинку, через плотность ткани плавно поглаживая возбудившийся орган.       — Я соскучился, — сквозь поцелуй прошептал Пчёлкин, стягивая с неё белый свитер крупной вязки, открывая вид на такого же цвета кружевной бюстгальтер.       Вместо ответа Колесникова принялась расправляться с маленьким пуговками его рубашки, что упорно не хотели поддаваться. Когда он носил футболки и майки было явно проще — стянул через голову и сразу можно наслаждаться таким желанным телом. Но стоит признать, что в классике он был гораздо сексуальнее и горячее, нежели в спортивном костюме.       Рубашка, наконец, оказалась на полу, когда Пчёлкин подтолкнул девушку к кровати, стягивая с неё штаны, оставляя в одном нижнем бельё. Сегодня ему хотелось взять полностью власть в свои руки, что он почти всегда и делал, лишь иногда уступая первенство Колесниковой.       Поэтому, развернул её спиной к себе и уложил на кровать, ногами заставляя упереться в мягкий матрас и выгнуть поясницу, открывая вид на столь манящие ягодицы девушки, обтянутые соблазнительно кружевом.       — Тебе, конечно, очень идёт, но сейчас они явно лишние, — нависая над её спиной, на ухо промурлыкал Пчёлкин. Одной рукой упирался в кровать, другой стягивая ненужный в данный момент кусок ткани.       Выпрямившись, одну руку положил ей на поясницу, прогибая ещё больше, а второй ладонью медленно провел от затылка по позвоночнику, останавливаясь возле промежности. Два пальца окунулись в горячую влагу, двигаясь и срывая громкий стон удовольствия с её губ.       Понимая, что терпеть, глядя на столь завораживающую картину, он долго не сможет, быстро стянул с себя брюки вместе с трусами, в тумбочке параллельно найдя презерватив. В тот момент, когда пальцы покинули её лоно, девушка повернула голову в его сторону, наблюдая, как он подготавливает себя. Она уже хотела как обычно перевернуться и лечь на спину, широко разведя ноги, как тут Пчёлкин вновь нагнулся над ухом, прошептав:       — Сегодня хочу тебя немного по-другому.       И сразу вошёл, ещё больше распаляя шар возбуждения внутри неё. Толчки были резкими, что Юля даже голову положила на подушку, скрывая громкие стоны в ней, ведь руки дрожали, из-за чего она не могла держать равновесие.       Пчёлкин, в свою очередь, с ума сходил от представшего вида перед ним. Ему нравился вид его ладоней на её бёдрах, особенно ему нравилось смотреть на это, когда девушка была сверху, но сейчас, кажется, это выглядело ещё лучше. Не зря ведь говорят, что такая поза в сексе — любимая у мужчин.       Одной рукой, не без труда, расправился с застёжкой бюстгальтера, который все ещё мешал сполна насладится телом девушки. Снимая и откидывая его в сторону, одна рука опустилась на манящую округлость, слегка сжимая сосок. Он ведь знал, что ей это нравится.       У неё появилось резкое желание поцеловать его. Прикоснуться к столь манящим губам. Поэтому, выпрямив спину и прижимаясь к его широкой груди, повернула голову, завладев губами в страстном поцелуе.       Одна его рука держала крепко, но в тоже время нежно за тонкую шею, вторая путешествовала по телу, от груди, очерчивая ареол сосков, проходясь по плоскому животу и останавливаясь на горошине, где было сосредоточено все желание. Большой палец стал медленно поглаживать клитор, приближая оргазм.       Его руки, казалось, были везде. Юля, разорвав поцелуй, откинула голову ему на плечо, прикрывая глаза и не сдерживая стоны. Одна рука охватила мужскую шею, другая легла на предплечье той, что своими касаниями к чувствительной точке срывала все стоп краны.       Чувствуя, как стенки лона стали сжиматься, что означало скорую разрядку, он ускорился, вбиваясь ещё сильнее, от чего кровать стала биться о стену деревянным изголовьем.       Когда волна удовольствия накрыла с головой обеих, стоны, казалось, слышал в тот момент весь дом, а может даже улица. Тугой узел возбуждения наконец разорвался, принося незабываемые ощущение. Хотя, для Юли каждый секс с Пчёлой был незабываемым. Ровно также, как и для него близость с ней.       — Какие планы на Новый год? — спустя время, отдышавшись, спросил Пчёлкин.       Пара лежала укрытая одеялом, разгоряченные тела постепенно остывали, отчего из-за открытого окна становилось холодно.       — Пока не знаю, — лёжа на его груди, ответила девушка. — Родители вообще к себе звали, но они может и сами поедут к друзьям, так что это ещё не точно.       — Я пацанам предложил у меня засесть, — подкурив, оповестил Витя. — Заодно и новоселье отметим.       — Ты только пацанов позвал?       — Твоё присутствие даже не обсуждается, — стряхивая пепел в стеклянную пепельницу, что стояла на прикроватной тумбе, отрезал парень. — Фил с Томкой будет, это понятно. Саня тоже с девушкой придёт, я тебе рассказывал про неё, они тогда ещё, прошлой осенью познакомились, когда Белый на даче отсиживался. Познакомитесь заодно.       Прошло уже три недели после возвращения парней из так называемой «ссылки». За эти время Юля с Витей разговаривали столько, сколько, казалось, не разговаривали ни разу.       Пчёлкин, наконец, поведал, из-за чего же им пришлось тогда так срочно уехать из Москвы. Колесникова слушала, и не могла поверить в действительность сказанного. Тома, конечно, рассказывала, что произошло в тот вечер, но из уст Пчёлкина это звучало более пугающе.       Юля рассказывала Пчёлкину, что с ней происходило за этот год. В основном, утыкаясь носиком в его сильное плечо, ведала о том, как скучала по нему. Рассказывала и о своей учёбе в институте, как закончила первый курс, похвасталась даже зачетной книжкой, где красовались одни пятёрки и лишь одна четвёрка по истории социологии — предмет был сложный и Юля все никак не могла запомнить всех этих социологов с их идеями и прочими философствованиями жизни.       Лишь об одном она умолчала — Лапшин все так же не давал ей прохода, стелился перед ней, а когда узнал, что его бывшего соседа, и по совместительству парня Юли нет в Москве — и вовсе как с цепи сорвался. Караулил её каждый день под подъездом, прямо во время лекции мог заявиться в аудиторию с букетом цветов.       Безусловно, девушкам такое внимание со стороны парней приятно. Но приятно оно только когда испытываешь к человеку ответную симпатию, а не когда не понимают простого слова «нет». И к тому же, Колесникова верно ждала Пчёлкина, другие парни ей были не интересны от слова совсем, особенно такие парни как Артур Лапшин.       Радовало одно — сейчас он перешёл на четвёртый курс, а значит уже весной закончит институт и девушка сможет спокойно доучиться два оставшихся года. К тому же, Лапшин как-то упомянул, что вроде после Нового года планирует раскручивать собственный бизнес, и в учебном заведении будет появляться реже. Он даже название своего будущего малого предприятия назвал — «Курс что-то там», девушка толком не запомнила, да и не интересно ей это было.       — Нужно тогда квартиру украсить хоть как-то, — отвлекаясь от своих мыслей, сказала Юля. — Праздник, как-никак.       — Полагаюсь на твой вкус, — целуя её в макушку, ответил Витя, затушив сигарету.

***

      Пчёлкин всегда любил Новый год. Сейчас, будучи уже взрослым мужчиной, он с улыбкой и теплотой в сердце вспоминал, как его отец переодевался в костюм Деда Мороза и из большого красного мешка в цвет костюма доставал для маленького мальчика подарок. Витя ещё удивлялся, как Дедушка всегда угадывает, что именно он хочет на Новый год, ведь о своих пожеланиях он говорил только родителям.       Уже потом, став старше, лет в десять где-то, понял, что отец его, и есть тот самый зимний волшебник исполняющий желания и знающий всегда наверняка, что хочет его ребёнок.       Выбросив сигарету с балкона, Пчёлкин, выдохнув дым, вернулся обратно в комнату с балкона, прикрывая за собой дверь.       В гостиной, которая теперь благодаря Юле стала гораздо уютнее из-за различных статуэток и прочего декора, сейчас наряжалось вечно зеленое явление.       Пчёлкин вообще не хотел морочить голову со всей этой канителью и как-то украшать квартиру к праздникам. Но Колесникова заявила, что Новый год без ёлки — не праздник, поэтому парень притащил вчера вечером домой огромное дерево, достающее макушкой до потолка, и целую коробку стеклянных игрушек и мишуры. Позвонил сегодня утром девушке, сказав, что раз она хотела ёлку — пускай теперь сама приходит и наряжает её, ведь он не хочет все пальцы себе острыми иголками обколоть.       Юля всегда перед Новым годом любила украшать ёлку. В детстве даже бывало такое, что когда все игрушки висят на законных местах, снимала все украшения и перевешивала заново.       Сегодня, придя к Пчёлкину минут через сорок после его звонка, хотела сразу же пойти в гостиную распечатывать большую коробку с ёлочными игрушками. Но Витя, конечно же, не дал ей так просто пройти.       Одной рукой перегораживая путь, а другой обхватив за талию и крепко прижав к себе, предъявил, что за ней, оказывается, висит должок за то, что вчера он уставший после работы вынужден был отстаивать сумасшедшие очереди, лишь бы порадовать девушку.       Под её заливистый смех вперемешку с возмущениями, закинул её словно пушинку себе на плечо, удерживая под ягодицами, засеменил в спальню, приговаривая, что должок ей придётся отдавать с процентами и уступков не будет.       Покинув спальню только к четырём часам вечера, когда на улице стемнело, пара решила сначала перекусить чем-то, ведь после изнурительного постельного марафона восполнить потраченную энергию было жизненно необходимо.       В холостяцком холодильнике Пчёлкина кроме яиц, скисшего молока и куска наполеона, который перед этим испекла и принесла любимому сыну Алла Александровна, не нашлось больше ничего. Решив особо не заморачиваться, Юля пожарила яичницу и заварила чёрный чай, аккуратно разрезав и переложив на тарелку торт.       Витя, наблюдая за тем, как девушка в одной его рубашке на голое тело хозяйничает на его кухне, невольно загляделся. Такая она была сосредоточенная в момент того, как солила блюдо, боясь переборщить. Хмурила брови и закусывала губу. Пчёлкин поймал себя на мысли, что мечтает так проводить каждое утро, видя как любимая девушка заботливо готовит для него.       Похвалив кулинарные таланты девушки и в ответ услышав, что на кухне она ещё и не такое способна во всех смыслах, пара разместились на полу в гостиной. Юля сразу же увлеклась процессом. Витя поначалу тоже проявлял интерес, но вскоре, пошутив, что ему надоело восхищаться обычным деревом, ушёл на балкон покурить.       — Уже почти готово, — поправляя хрустальный шар на веточке, оповестила девушка. — Помоги мне только шарик на ту высокую ветку повесить, а то я не достаю туда.       Без особого труда выполнив просьбу девушки, немым взглядом оценил её работу. Хрустальные шары блестели в свете люстры, разноцветная мишура едва заметно вздрагивала от порыва уличного ветра, доносящегося из приоткрытой балконной двери.       — Молодец, — обнимая одной рукой за талию, похвалил старания девушки Витя.       — А ты когда сам последний раз ёлку наряжал? — обхватив его двумя руками за талию, крепче прижалась к нему.       — Да я уже и не помню, — щурясь, ответил он. — Последний раз лет в десять наверное.       — А я каждый год наряжаю. И в прошлом году про тебя вспоминала в этот момент.       — Почему именно про меня?       — Потому что скучала.       — Родная, — разворачивая её лицом к себе, кладя горячие ладони ей на щеки, прошептал Пчёлкин. — Я больше не оставлю тебя, клянусь. Я люблю тебя.       — И я тебя люблю. Очень-очень сильно.       Признание скрепилось нежным поцелуем, жар от которого заставлял щеки под мужскими ладонями покрываться румянцем. С лица его руки медленно поползли по девичьему телу, вновь вызывая внизу живота ту самую приятную тяжесть. Проворные пальцы ловко освобождали чёрные маленькие пуговки из петель, едва задевая кожу, из-за чего та покрывалась мурашками.       — Вить… — томно прошептала девушка, когда его губы опустились на шею, а желанное тело было избавлено от мужской чёрной рубашки.       Подхватив её под ягодицы, стал медленно, не разрывая сладкий поцелуй, вновь направляться в сторону спальни, чтобы снова заставить её выгибать спину под ним от удовольствия, как она делала всего пару часов назад.

***

      — Ты прекрасно выглядишь.       Колесникова стояла перед зеркалом в Витиной квартире, облаченная в платье чёрного цвета на тонких бретелях, и длинной чуть ниже колена. Изделие подчеркивало все достоинства девичьей фигуры, приковывая жадный взгляд голубых глаз. Волосы были уложены в низкий пучок, который украшали аккуратно вставленные шпильки с небольшими жемчужинками.       — Спасибо, — смущаясь от его взгляда, который она увидела в отражении, поблагодарила девушка.       Пчёлкин, стоит признать, выглядел не менее прекрасно. Чёрные брюки с ровными стрелками, в тон рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами и неизменные золотые аксессуары — массивная цепь, браслет на запястье и дорогие часы дополняли общую картину. Волосы, как и всегда в последнее время, были уложены гелем.       В одежде данной цветовой гаммы мужчина выглядел очень сексуально. Каждый раз, видя его в таком образе, Юля невольно засматривалась на него, облизывая вмиг пересохшие губы.       — У меня для тебя кое-что есть. Закрой глаза.       Подойдя к ней со спины и дождавшись пока девушка выполнит его просьбу, полез в карман брюк за маленькой бархатистой коробочкой. Взяв её руку, вложил в ладошку подарок.       — Можешь смотреть.       Открыв глаза, Юля вдруг замерла. В голове пронеслась мысль о предложении, ведь в таких коробочках обычно дарят ту вещь, которую обязуешься носить всю жизнь не снимая.       Поднимая крышечку, в приглушенном свете торшеров блеснули серёжки-подвески из белого золота с небольшими бриллиантами по-середине.       От сердца отлегло. Как бы сильно Колесникова не любила Витю, понимала, что к браку они оба сейчас не готовы.       — Витя, — невесомо проводя подушечками пальцев по изделию, восхищенно прошептала девушка. — Какая прелесть, спасибо.       — Примерь.       Возвращаясь к зеркалу, Юля, сняв перед этим надетые серьги-кольца, застегнула замочек подарка.       Серьги идеально подходили к сегодняшнему образу девушки, и к подвеске, какую Пчёлкин подарил ей ещё в восемьдесят девятом, на её совершеннолетие, которую она не снимала.       — Тебе идёт, — на ушко прошептал парень.       — Спасибо, — вновь поблагодарила она, нежно целуя.       Витя притянул ещё ближе к себе, буквально впечатывая в широкую грудь. Правая рука с затылка скользнула вниз, к бегунку молнии на спине. Понимая, к чему это может привести, Юля поспешила разорвать поцелуй.       — Вить, скоро ребята придут, — Пчёлкин, кажется, совсем не слышал её слов, покрывая тонкую шею поцелуями.       — Подождут за дверью, ничего страшного.       — Думаю, что они сразу поймут, чем мы тут занимаемся, — кое-как высвободившись из крепких объятий и получив вслед шлепок по пятой точке, Юля направилась в гостиную проверить последние детали.       На праздничном столе уже все было готово: стояли тарелки и бокалы на семерых, бутылки со спиртным, расставлены закуски и салаты которые девушка готовила все утро; горячее должно было быть готово как раз к приходу гостей, до которых оставалось всего полчаса.       Ровно в одиннадцать раздался звонок в квартиру, а затем и громкие возгласы парней, бурно что-то обсуждающих. Витя общался в спальне по телефону с родителями, поздравляя тех с праздником, поэтому дверь Юля открыла сама.       Провернув замок два раза, открывая дверь, её чуть не залила пена сладкого шампанского, которое именно в этот момент решил открыть Холмогоров.       — С Новым годом! — радостно закричал Филатов, первым заходя в квартиру и подхватывая сестру на руки.       — С праздником, — вновь ощутив пол под ногами, Юля обняла Тамару, поцеловал в холодную от декабрьского вечера щёку.       Вслед за Валерой и Томой в квартиру ввалился Космос, все с той же бутылкой шампанского, пьяным голосом выкрикивая пожелания в новом году и сняв ботинки, прошёл вглубь квартиры, громко зовя Пчёлкина.       Последним порог переступил Саша Белов. Последний раз Колесникова видела его в тот самый вечер чуть больше года назад, когда он был практически на волоске от смерти.       — Ну привет, Юлька, — крепко обнимая подругу, засмеялся Белов. — Сто лет тебя не видел.       — Рада тебя видеть, — искренне в ответ улыбнулась девушка.       — Познакомься, это — моя невеста, Оленька. — Саша указал рукой на стоящую рядом с ним девушку среднего роста. Она была примерно ровесницей Колесниковой, с русыми волосами, слегка закрученными на концах и зелёными глазами, обрамленными густыми ресницами.       — Очень приятно. Меня Юля зовут.       — Взаимно, — по лицу Оли было заметно, что ей слегка неловко в компании друзей своего жениха.       — Раздевайтесь и проходите в гостиную, там уже все готово.       Когда все проводи уходящий год, а после услышали ежегодное поздравление президента СССР — Михаила Сергеевича Горбачева, вслед за которым послышался бой курантов, оповещающий о наступлении нового года, зал разразился громкими криками поздравлений и открывающихся бутылок шампанского.       — С Новым годом, — целуя Колесникову в губы, прошептал Пчёлкин.       — С Новым годом, родной.       Тысяча девятсот девяносто первый год законно вступил в свои права. Никто из присутствующих в этой комнате — ни Космос, который на новом магнитофоне включи свою любимую Си Си Кетч и зазывающий всех танцевать; ни Валера с Тамарой и Белов со своей невестой, которые лишь смеялись с пьяного Холмогорова; и уж тем более не Витя, который только что получил от Юли согласие на переезд к нему, нежно целующий в губы, не догадались о том, что им принесёт новый год: начиная от развала Союза, до испытаний, которые им приготовила судьба. Вопрос только в том, смогут ли они справится со всем?