***
По приезде в Институт Алеку по какому-то совершенно нелепому стечению обстоятельств выпала честь первому сторожить пленницу. Даже не успев принять душ или хотя бы скинуть с себя насквозь промокшую от внезапно начавшегося дождя одежду, он зашёл в просторную комнату с высокими потолками и практически полным отсутствием мебели, сразу же огревая по-прежнему связанную, сидящую на старом деревянном стуле демоницу презрительным взглядом. Будь его воля, он бы прямо сейчас задушил эту тварь, но ему был отдан приказ, который несмотря на все внутренние противоречия необходимо было выполнить. Опершись на стену у самого входа, парень сложил руки на груди. Опустив глаза в пол, он старался не сталкиваться с ней взглядом, хотя по-прежнему чуть ли не физически ощущал на себе её пристальный выжигающий всё внутри насмешливо-надменный взор. Нацепив на лицо маску холода и сравнимого чуть ли не с её демоническим собственного высокомерия, юноша изо всех сил пытался спрятать любые эмоции, которыми она вполне могла подпитываться — кажется, о чём-то таком говорили ему учителя в школе, но сейчас он как-то резко обо всём забыл, и даже привычная для него уверенность куда-то пропала, уступая своё место гнетущим сомнениям. Впрочем, всё это, конечно же, не работало и более того казалось демонице настолько жалкими, что кривая ухмылка никак не сходила с её губ. Она чувствовала его: каждое его движение, разгонявшее тонкий аромат внутреннего страха, каждый его вздох, наполненный терпким контролируемым гневом, бежали обжигающим теплом по пустым замёрзшим венам, вызывая у неё такое удовольствие, что она едва ли не стонала. Александр Лайтвуд определённо был лучшим десертом, который девушка только могла здесь получить. Она неотрывно смотрела на юного надзирателя, расслабленно откинувшись на деревянную спинку стула и не обращая, кажется, никакого внимания на крепко перекрученные верёвки, сдавливающие красивую грудь. — Так и будешь молчать? — вздрогнув от неожиданности, парень громко вздохнул, слишком резко заполняя лёгкие большой порцией кислорода. — Или всё-таки спросишь меня о чём-нибудь? — Я не намерен вести с тобой диалог, тварь, — борясь с внезапно накатившим головокружением, обычно не свойственным охотникам, проговорил он, не разжимая зубов. — Зачем же так грубо? Я прежде всего девушка. А с девушками так разговаривать не принято. По крайней мере, приличные парни так с девушками не разговаривают, — протягивала она сладким вязким полушёпотом, продолжая изучать взглядом охотника. — Ты же приличный парень, Александр Лайтвуд, — на выдохе добавила она. Томный женский голос сорвался на последнем слове, превращаясь в тихое змеиное шипение, в очередной раз напоминая Алеку, что перед ним не человек, а лишь скрывающееся под обманчиво-прекрасной оболочкой адское создание. — Ты не девушка, — проговорил Александр, пренебрежительно морщась и переступая с ноги на ногу. — Думаешь, что я мужчина? — усмехнулась демоница. — Могу доказать тебе обратное, хочешь? — спросила она, растягивая слова. Медленно раздвинув ноги, так, что узкая юбка чёрного платья сползла до неприличия высоко, обнажая кружевные резинки чулок, брюнетка лениво склонила голову в бок и закусила губу. Её отточенные мягкие движения завораживали, и парень приложил не мало усилий, чтобы, наконец, оторвать от неё будто бы магнитом притянутый взгляд. Ему вдруг показалось, что воздуха в прохладном помещении переставало хватать. Оттянув ворот боевой одежды в сторону, он тяжело вздохнул, ощущая внутри нечто неприятно бурлящее. — Меня зовут Катрина. Но для тебя можно просто Кэт, — продолжала девушка, будто бы не замечая внезапных изменений в невольном собеседнике. — Я твоего имени не спрашивал, — огрызнулся охотник. — Заткнись и сиди молча. — Ух, какой грозный, — усмехнулась она, закидывая одну ногу на другую. — Красивый, как бог, да ещё и характер огненный… Мы бы определённо смогли интересно провести с тобой время. — Я не собираюсь проводить время с отродьем, подобным тебе, — вновь не сдержался Лайтвуд, хотя ещё после прошлой фразы пообещал самому себе, что больше не поведётся на провокации и будет хранить молчание до наступления утра, когда, наконец, сможет уйти из ставшей вдруг ненавистной комнаты. — И тем не менее ты сейчас здесь. Знаешь, в месте, откуда я пришла, вопреки бытующему на земле мнению, очень и очень холодно. Нет ни котлов с кипящей смолой, ни страшных пыток… Есть лишь бесконечное пространство, целая Вселенная из твёрдого льда и колючего снега. Там так пусто и неуютно… — демоница говорила что-то ещё, говорила долго и о многом, вот только Алек её уже не слышал. Веки как-то неожиданно стали слишком тяжёлыми, а сильная мужская шея сама собой медленно сгибалась, роняя на грудь забитую какими-то неясными мыслями голову. Не в силах бороться с собой, то ли от чрезмерной усталости, накопившейся за последние месяцы, полные подобных этой, бессонных ночей, то ли от тягучего усыпляющего тона пленницы, Александр постепенно засыпал. Но и в царстве Морфея не было покоя. Перед глазами то и дело проносились бесконечные картинки-воспоминания из детства, постепенно сменяясь более новыми, отражающими совсем недавние события. Парень стал невольным зрителем историй из своей же жизни — самых счастливых и самых тяжёлых мгновений. Он в мельчайших деталях видел момент, когда впервые взял в руки оружие, когда получил первое в своей жизни ранение, когда в пятнадцать лет серьёзно разругался с родителями и даже собирался убежать из Института. Он видел столько всего, чего уже совершенно не помнил или же наоборот, долгие годы пытался забыть. Однако вскоре калейдоскоп быстро сменяющихся изображений заметно сбавил темпы, и, наконец, охотник застыл в одном из, казалось бы, давно утраченных воспоминаний. На небольшой поляне, расположенной прямо посреди леса, на возвышенности двое мальчишек дрались на деревянных мечах, громко смеясь и выкрикивая в адрес друг друга шуточные заметно подбадривающие фразы. Рядом с невысоким деревцем, прислонившись спиной к тонкому стволу, сидела темноволосая девочка. Согнув ноги в коленях, она старательно выводила на белоснежных альбомных листах линии незамысловатых узоров, которые успела разглядеть на руках взрослых охотников. — Ты был таким милым ребёнком, — послышалось откуда-то сзади, но Алек более не находил в себе сил, чтобы оторваться от плывущих перед глазами картин. — Так это ты всё подстроила? — поинтересовался он, заранее зная ответ. — Тебе стоит подумать о защите, Александр, — проигнорировав вопрос, ответила Катрина, становясь рядом с ним. — Ты претендуешь на звание самого сильного охотника, но при этом я так просто смогла залезть в твою голову. Радуйся, дорогой, что я не желаю тебе зла, а иначе у тебя были бы большие проблемы. — Уйди из моей головы! Ты не имеешь права… — возмутился было юноша, прекрасно понимая, насколько неправильна вся сложившаяся ситуация. Но, ей богу, ему так не хотелось покидать это место. Он бы поселился здесь, в этом самом воспоминании, будь у него такая возможность. Но такой возможности ни у него, ни у кого бы то ни было другого, конечно же, не было. Смятение и горечь накрыли его с головой от одной лишь мысли об этом. — Брось, красавчик. Хоть на секунду забудь о правилах и наслаждайся моментом. Тебе ведь хочется. Я вижу. Обещаю, что никому не скажу. И он действительно послушался. Уже в который раз идя наперекор всем своим убеждением, он продолжал смотреть, ощущая, как глаза застилает полупрозрачная пелена из слёз. — Твои воспоминания, Александр, — самое ценное, что у тебя есть. И в то же время они — самое опасное. Человеческая память — огромный лабиринт, состоящий из тысяч коридоров и дверей. В нём можно легко заблудиться, если проявить неосторожность. Можно остаться в нём навсегда. — О чём ты говоришь? — нахмурившись, парень, наконец, перевёл взгляд на стоящую рядом брюнетку. Её губы продолжали шевелиться, но он не мог разобрать ни звука. В ушах слышались отголоски её голоса, эхом раздавались отдельные слова, потом пропало и это. Остался лишь неприятно давящий на виски звон. — Проснись, Алек! Умрёшь! — зазвучал в голове громкий нечеловеческий крик, заставивший столь притягательную картинку смяться и закружиться, а после и вовсе исчезнуть. Резко распахнув глаза, Лайтвуд обнаружил себя лежащим на полу всё в той же комнате. Вскочив на ноги, он посмотрел по сторонам, пытаясь найти хоть что-то, что могло действительно угрожать его жизни. Но в комнате было абсолютно пусто. Не было здесь и демоницы, и лишь деревянный стул валялся у стены. Выглянув в коридор, Александр моментально окунулся с головой в полный хаос, производимый непонятной беготнёй и звуком ударов металла об металл. — Алек, очнись! На Институт напали! — сощурив глаза, охотник посмотрел на мужчину, сильно трясшего его за руку, и, наконец, окончательно пришёл в себя. Впрочем, очередная битва оказалась не затяжной, и паника быстро сошла на нет, уступая место прежнему спокойствию и ощущению совершенной обыденности. — О, Боже мой, Алек! Мы думали, что с тобой что-то случилось, — завидев брата, Иззи, расталкивая на своём пути охотников, бросилась к нему на шею. — Со мной всё в порядке, — сухо произнёс юноша и, не вдохновившись порывом чересчур эмоциональной девушки, отодвинул сестру в сторону. — Катрина сбежала? — Изабель вопросительно вскинула бровь, переводя полный непонимания взгляд на Джейса. — Это эта демоница. Её имя Катрина, — разъяснил Алек. — Смотрю, вы зря времени не теряли и даже успели познакомиться, — негромко усмехнулся блондин, заставляя брата возмущённо закатить глаза. — В том-то и дело, что нет, — ответила Лайтвуд. — На Институт напали демоны, но она даже не попыталась уйти вместе с ними, хотя, когда мы пришли за ней, верёвки были ослаблены настолько, что их запросто можно было сбросить. Это… странно, — сделав небольшую паузу, девушка задумалась. — Но где ты был всё это время? — Я был там же, в этой комнате. Я охранял её, помнишь? — Алек, но тебя там не было, — заключил Джейс. Иззи молча кивнула в знак согласия. — Но это даже хорошо, что тебя там не было, а иначе они бы убили тебя, — с заметным облегчением махнув рукой, произнесла охотница, решив не придавать чрезмерного значения странным словам брата. «Она спасла меня?!» — пронеслось в его голове, однако он сразу же поспешил отогнать эту мысль, казавшуюся ему слишком фантастической. Демон не мог помочь охотнику, никогда такого не было. Демоны — подлые существа из Нижнего мира, уничтожающие души людей, убивающие в них всё хорошее, толкающие их на совершение страшных вещей, а потом утягивающие с собой в преисподнюю, откуда тем уже никогда не выбраться. В демонах нет ни малейшей капли доброты или милосердия. Они есть зло. Именно это внушали каждому охотнику с самого детства, этому же учили и его. А потому поверить в то, что верховная демоница может стать исключением из этих правил, ни на секунду не представлялось возможным.***
Урон, нанесённый парочкой демонов-камикадзе, оказался совершенно не значительным и ограничился лишь парой разбитых ламп, рассыпавшимися мелкими осколками по всему полу оконными стёклами и трещиной на стене в холле главного здания. Порядок в Институте был быстро восстановлен, нелепое происшествие стремительно забывалось. Демоницу как важнейший объект во всей организации заперли в самой защищённой комнате. Внутри было тепло и влажно, скудное убранство, состоящее из старой двуспальной кровати и невысокого стеллажа, забитого сотней пыльных книг, отдавало чётко различимым запахом устойчивой сырости. Крепкое небольшое окно, закрытое металлической решёткой, едва ли пропускало внутрь свет, превращая некогда жилое помещение в подобие грязного неприветливого подвала. Выставленная у дверей охрана сутками напролёт не покидала своего поста, в самой комнате непрерывно дежурили охотники. Несколько раз возвращаться к уже знакомой пленнице приходилось и Алеку. Александр Лайтвуд ни разу в жизни не отказывался от задания, считая отказ по любой причине признаком трусости и неправильной расстановкой приоритетов. Однако в этот раз он до ужаса хотел нарушить и это правило, всей душой больше не желая пересекаться с Катриной. Находиться с ней в одном помещении теперь казалось ему чем-то совершенно невыносимым (и он, чёрт возьми, не понимал почему). Её дьявольская улыбка и чёрные, как безлунная ночь, глаза вызывали не знакомое до сих пор чувство. Оно рождалось в самых недрах его тела, паутиной оплетало все органы, концентрировалось где-то в груди и странным образом внизу живота. Заходя к ней в комнату, парень сразу же скрывался в самом дальнем углу, до которого практически не доходил свет одиноко горящего ночника, будто бы надеясь хоть так спастись от такого запретно притягательного существа. Катрина манила охотника, нитью вытягивала все его мысли, мечты и тайные желания. Она широко улыбалась, натыкаясь в его подсознании, очевидно, на что-то особенно приятное. Урча от удовольствия время от времени, она прикрывала глаза, и тени от её длинных ресниц падали на бледную кожу щёк. Такие моменты юноша не любил особенно сильно. Потому что Катрина, несмотря на всю свою демоническую сущность, почему-то настойчиво напоминала ему актрису из фильма для взрослых, который Изабель заставила его посмотреть практически насильно, когда ему было двенадцать. Демоница и правда была чертовски красива. И осознание этого Алека совсем не радовало. Пугающее отвращение, граничащее с настоящей ненавистью к самому себе, внезапно проснулось в нём, когда однажды ночью она пришла в его сон. В этом сне она была не мерзкой адской тварью, не грозной воительницей и даже не беззащитной покорной пленницей. Нет, в том сне Катрина стала для парня страстной любовницей, снова и снова возносящей его на вершину блаженства. Несмотря на все попытки выжечь развратные неуместные картинки из собственного подсознания, Александр Лайтвуд никак не мог перестать вспоминать об этом. Касания её нежных ладоней ожогами остались на коже, жаркие запретные поцелуи горели на губах, громкие стоны неустанно звучали в ушах. Сейчас охотник был близок к сумасшествию, как никогда раньше. — Значит, я снилась тебе, Александр? — спросила она, расцветая в ещё более пугающей улыбке, чем была у неё обычно. Охотник вздрогнул. — Почему же молчишь? Я думала, что мы с тобой подружились. А друзья ведь всегда делятся секретами, не так ли? — с наигранной обидой надув губы, продолжила Катрина. — Не разговаривай со мной. И… не смей больше залазить в мою голову. — Понятия не имею, о чём ты говоришь. Ты считаешь меня настолько могущественной, и мне это льстит. Но, Александр, чтобы влезть в твою голову, мне нужны твои глаза. Поэтому к твоему… жаркому сну, — усмехнулась брюнетка, — я никакого отношения не имею. Прокашлявшись, Алек сменил опорную ногу и уставился глазами в пол, будто бы стараясь высмотреть там нечто интересное, чего до сего момента он ни разу не видел. Уверенность в том, что виной всему была магия подлой Катрины, в чём юноша уже успел себя убедить, постепенно рушилась. Она, безусловно, могла соврать, — думал он, — но был ли в этом хоть какой-то смысл? От этого ему действительно становилось совсем не по себе. И, чёрт возьми, было бы в комнате хоть на каплю больше света, демоница смогла бы увидеть, насколько красным стало лицо охотника. Однако в помещении было действительно темно, и это хоть немного, но всё же успокаивало воспалённое больными мыслями сознание Лайтвуда.***
— Она не приходит в себя больше недели, — склонившись над кроватью новой подруги, печально проговорила Иззи, по привычке теребя небольшой кулон на шее. — Нам нужно узнать у этой суки про противоядие, — до побеления сжимая кулаки, сказал Джейс, с трудом сдерживая эмоции. Ему было тяжело. За столь короткий срок эта рыжеволосая простая девочка со странными привычками и лёгкой неуклюжестью в движениях успела привязать его к себе, заставив практически влюбиться в неё. — Я так и не понял, зачем вы позвали меня, — с напускным безразличием в голосе, так болезненно резанувшим слух всех присутствующих, произнёс Алек. — Алек! — воскликнул блондин, готовый в эту секунду забыть про вековую дружбу и братскую связь и хорошенько зарядить Лайтвуду по лицу. — Она часть нашей команды. Мы успели к ней привязаться. Она теперь, как член семьи, — терпеливо объяснила Изабель, переведя на брата полный горькой искренней печали взгляд. — Да вы знали её меньше месяца, — вспылил Александр. — Каждый день случается подобное. Это неотъемлемая часть нашей жизни. Если с каждым так носиться, то никакого толку от нас не будет. — Она наш друг и она умирает, Алек! — грозно произнёс Джейс. — Ты не имеешь права судить нас за наше к ней отношение! Потому что если бы здесь сейчас лежала не она, а я или Из, то ты бы не посмел говорить такое. Джейс был прав. Лайтвуд знал это. И публичным осуждением их чувств вовсе не гордился. Вот только за ним он прятал свои собственные пороки, гнетущие его особенно сильно в последнее время. Ему казалось, что все вокруг догадываются о них, что все смотрят на него теперь как-то не так. Александр Лайтвуд становился совершенно безумным. Он и сам стал осознавать это. Приступы практически неконтролируемой агрессии и устрашающая грубость, которая не была для него чем-то новым, но которая тем не менее достигла каких-то невероятных масштабов, начинали волновать не только его, но и его окружение. Охотник рисковал вот-вот потерять всё, что имел: влияние, друзей, семью, самого себя. С этим определённо нужно было что-то делать, вот только что именно предпринять, он, конечно же, не знал. — Ну всё. Я иду за ней… — сквозь зубы выдавил блондин, стремительным шагом направляясь к той самой охраняемой комнате. — Зря ты это сказал, — прошептала расстроенная Иззи, следуя за сводным братом.***
— Не велено никого пускать, — строгим голосом с металлическими нотками проговорил один из охранников, когда раздражённый парень приблизился к запертой двери. — Да пошёл ты, — отталкивая мужчину в сторону, выплюнул Джейс. — Дверь запрета. Мы вас не впустим, — продолжил охранник, более не стараясь оттолкнуть от входа блондина, а лишь наблюдая за тем, как тот бессмысленно ломится в прочную дверь. — Откройте, — словно раскат грома, послышался голос из конца коридора. — Но нам не велено никого пускать… — Я сказал, открой дверь. Или приказы начальства для тебя пустой звук? — громко проговорил Алек, приблизившийся вплотную ко входу. Тяжело выдохнув, мужчина всё-таки повернул ключ. — Как много у меня гостей, — насмешливо произнесла Катрина, наблюдая за тем, как охранявшая её охотница, с трудом сдерживая нервную тряску, быстро покидает комнату, уступая место главе Института и его извечной компании. — Просто так пришли или нужно чего? — Нам нужно лекарство. Для девушки, которую твои… адские твари ранили, — стараясь всеми силами сохранить самообладание, произнёс Джейс. — А она ещё жива? — удивилась демоница, выгибая бровь. — Хм… Раз так, то она определённо заслуживает того, чтобы вылечиться. — Скажи, где достать противоядие. Нам неинтересно слушать твои рассуждения, — грозно произнёс Алек, чувствуя, как в горле неприятно засаднило. — Эх, а я-то думала, что мы с тобой подружились. Как видишь, даже я могу ошибаться, — закусив губу, девушка вздохнула наигранно-печально и метнула в сторону юноши короткий откровенный взгляд. — Для того, чтобы вылечить вашу подружку, нужен маг. У вас есть знакомый? — Мы найдём. Что нужно ещё? — протараторила Иззи. — От вас — ничего. А он сам разберётся. — Ты поедешь с нами, — без всяких церемоний, Джейс уверенно и достаточно грубо схватил демоницу за руку, поднимая со стула. — Но знай, если попытаешься сбежать, я лично убью тебя. — Что, даже не дадите мне переодеться? — ни группа вполне себе сильных охотников, ни их оружие, которым они пользовались страшно умело для своего юного возраста, ни их угрозы, ни собственное одиночество — ничего не способно было действительно запугать демоницу. Она являла собой воплощение всего самого тёмного и порочного, что только может жить в умах и сердцах людей. Она была хозяйкой положения, несмотря на нелепый статус пленницы, который они ошибочно считали собственной заслугой, а не её прихотью. Все их старания забавляли её до заливистого смеха и пресных слёз. И тот факт, что сами охотники, ведомые собственным высокомерием, предпочитали не замечать своей беззащитности, веселил её ещё больше. — Так поедешь, — огрызнулся блондин, толкая Катрину к двери.***
Логово Магнуса Бейна, в противоположность временному месту жительства демоницы, представляло собой просторное светлое помещение, под завязку заполненное бесполезным барахлом, которое маг собирал не одну сотню лет и сам, естественно, бесполезным не считал. В воздухе витал ненавязчивый запах благовоний, а из окна открывался замечательный вид на многолюдный Бруклин. — Катрина, — протянул маг, широко разводя руки и первые несколько секунд не замечая больше никого. — Здравствуй, Магнус, — качнув головой в знак приветствия, ответила она. — И с вами мы тоже уже знакомы, — проскользив безразличным взглядом по охотникам, Магнус переключил своё внимание на Клэри. Беззвучно махнув рукой, маг позволил Джейсу опустить девушку на пустой стол. Он долго и с большим интересом изучал её хрупкое безжизненное тело, водил пальцами по осунувшемуся бледному лицу и молча слушал её тихое поверхностное дыхание, время от времени делая небольшие глотки дорогого алкоголя, плескавшегося на самом дне стакана. — Для того, чтобы вылечить бедную девочку, мне нужна энергия одного из вас, — наконец, заговорил он. — Возьми у меня, — уверенно воскликнул блондин, шагнув вперёд и зачем-то закатав рукава. — Нет, ты не подойдёшь, — с некоторой брезгливостью произнёс мужчина, сморщив лицо. Ты тоже нет, — обратился он к Изабель. — Ты тем более, — пройдя мимо Катрины, он вдруг замер на месте. Нахмурив лоб, маг окончательно осушил стакан и отставил его в сторону. — А вот ты, красавчик, вполне себе ничего. Шаг вперёд, пожалуйста. — Почему ты не можешь взять меня? — зло и несдержанно произнёс Джейс. — Видишь ли… — начал Магнус. — Джейс. — Видишь ли, дорогой Джейс, для этого ритуала мне нужна чистая энергия, а ты, увы, таковой не обладаешь. — Что ты такое говоришь? Что он говорит? — повернувшись к Иззи, спросил блондин. — Девственник. Ему нужна девственная энергия, — удовлетворённо произнесла Катрина, отрываясь от изучения богатого яркого интерьера. — Тогда не понимаю, причём здесь мой брат. У него были девушки. Я точно это знаю, — Изабель почему-то возмутилась, словно оскорблённая словами мага и последующим разъяснением демоницы. Нахмурившись, она сложила руки на груди, принимая оборонительную позицию, и выжидающе посмотрела на брата. — Алек, скажи ему. — Ну, как бы… — парень растерялся. — Я с ними не… — Может, перенесём выяснение обстоятельств на более поздний срок? Время идёт, скоро даже я не смогу помочь этой девочке, — уверенно вмешался Магнус, спасая охотника, пожалуй, от самого неловкого разговора, который только был в его жизни.***
Клэри шла на поправку удивительно быстро. Её лицо заметно порозовело и глаза приобрели прежний живой огонь. Она всё ещё не вставала с кровати, но уже без всяких трудностей могла разговаривать и смеяться. Всё постепенно налаживалось, и про пленённую демоницу многие охотники благополучно забыли. Её помощь более не требовалось, а убивать её теперь казалось чем-то максимально подлым и неправильным. Однако и отпускать её никто не собирался. Комната Катрины, к которой, стоит признать, она уже успела привыкнуть, теперь пустовала. Сбегать демоница, очевидно, не собиралась, и когда охотники поняли это, то охрану было решено ослабить. Сутки напролёт она проводила в абсолютном одиночестве, которое, впрочем, её ничуть не тяготило. Когда входная дверь, не пропускавшая никого в её темницу уже несколько недель, вдруг хлопнула, Катрина широко улыбнулась. Внезапный гость долго молчал, не выпуская из рук металлическую дверную ручку. Его тяжёлое нервное дыхание разбивало абсолютную тишину тёмного пространства. — Александр, — протянула она, давая тем самым понять, что даже звуков его несвязной речи ей ненужно, чтобы узнать его. Катрина совершенно точно знала, зачем он явился к ней, и дьявольский оскал вдруг охватил её губы. Она была близка к получению того, зачем пришла в этот мир. — Ты так и будешь стоять там, охотник? — Я… — начал было юноша, но тихое шуршание шёлкового халата, медленно обнажившего женское тело и практически невесомо упавшего на пол, его прервало. Дышать стало невыносимо сложно. Ему бы стоило отвести взгляд в сторону, но он никак не мог этого сделать. Застыв на месте, он буквально по инерции потянулся онемевшими руками к женскому телу, касаясь шеи, ключиц, груди, живота, но пока что не решаясь спускаться ниже. Неизвестное до этого момента восхищение, смешанное с животной похотью, овладело им. Ведомый природными инстинктами, он крепче сжал хрупкие плечи и впился в ярко-алые губы неумелым, но очень старательным поцелуем. Сознание юноши окончательно затуманилось. Он едва ли помнил, как оказался на кровати, как лишился всей одежды, и как Катрина, явно более развращённая и опытная, показала ему такое удовольствие, о котором он, будучи постоянно занятым тренировками, не мог и мечтать. Он делал с ней такое, чего не делал раньше никогда даже в собственных мыслях. Алек теперь целовал её куда придётся, оттягивал густые длинные волосы кусая тонкую кожу её шеи, до заметных синяков сжимал ягодицы и стонал так непристойно и громко, что охотники в коридоре определённо могли всё слышать. Но ему впервые в жизни было искренне плевать на чужое мнение. Катрина, закидывая голову, принимала его в себя до самого конца, двигая бёдрами навстречу в каком-то немыслимом темпе. Она раздирала кожу на его спине и, словно мантру, шептала имя юного любовника, в очередной раз заставляя того кончать.***
Уставший и по-странному счастливый юноша из-под полуприкрытых век наблюдал, как Катрина бесшумно спускается с кровати, с помощью не до конца понятных махинаций стягивает волосы в замысловатую причёску и смотрит на него через зеркальное отражение. — Ты теперь уйдёшь, — прошептал он уверенно, чувствуя почти болезненное напряжение сорванных голосовых связок. — Уйду, — ответила она, улыбаясь чуть более естественно. — Я не стану пытаться тебя задержать. Ты помогла нам, — лениво перевернувшись на бок, произнёс охотник. — Ты бы и не смог меня задержать, Александр, — юноша промычал что-то нечленораздельное, из последних сил балансируя на грани хрупкой сладкой реальности и притягательного сна. — И я всё-таки хочу попросить тебя кое о чём. — Проси. — Я хочу… хочу увидеть твоё лицо. Настоящее лицо. — Ты можешь сойти с ума, юный нефилим. Подумай ещё раз. — Я и так практически безумен, Катрина. Уверен, что ты не сможешь поразить меня настолько сильно. — Тогда смотри, — на выдохе проговорила демоница, опуская голову. Когда яркий холодный свет полной луны ударил в окно, освещая всё ещё обнажённую девушку, охотник смог, наконец, рассмотреть её истинный облик. Демоница была болезненно худой, настолько, что чуть ли не каждая косточка проступала из-под мёртвенно-бледной, практически прозрачной кожи. Всё её тело, подобного его собственному, было усыпано сотнями линий, сливающихся в сложные непонятные узоры. Её чёрные волосы вдруг заблестели и оплелись колючими стеблями роз, чьи бутоны собрались в объёмный ярко-красный венок над самым лбом. Он уверенно заявлял ей, что внешность её совершенно точно не сможет его шокировать, но стоило ему скользнуть взглядом по её лицу, как эта самая уверенность тут же пошатнулась. На него через зеркало смотрела женщина с устрашающе-безэмоциональным выражением. Её серые губы были рассечены многочисленными вертикальными полосами, а самые их уголки растягивались до ушей длинными глубокими порезами. Светящиеся жёлтым пламенем глаза обрамлялись большими чёрными кругами. Немой ужас едва не исказил его собственное лицо, но он тут же поспешил его спрятать. — Ты прекрасна, Катрина, — произнёс он хриплым, но на удивление спокойным голосом. Луна скрылась за облаком, и перед ним вновь стояла самая обычная девушка. Она хитро щурила глаза, чувствуя его ложь, и широко улыбалась, удивляясь про себя необычайной юношеской стойкости. — Я обычно не делаю подарков своим любовникам, Александр. Но ты достоин этого, — приблизившись к охотнику, демоница коснулась пальцами его лба. Веки юноши вдруг отяжелели, отступивший от страха сон вновь поглощал его с головой. Прекратив бесполезное и беспричинное сопротивление, он поддавался её касанию, окончательно теряя связь с настоящим миром. — Ты будешь счастливым, Александр. Это самый ценный дар, которым только можно обладать, — прошептала она, незаметно заменяя пальцы холодными губами.***
— Я твой фанат, Катрина, — произнёс Магнус, небрежно падая на диван рядом с демоницей. — Даже так. Я совру, если скажу, что мне не льстят такие твои слова. — Возвращаешься на Землю раз в тринадцать лет и так легко сливаешься с этим обществом, которое меняется быстрее, чем замерзает вода в стакане. Находишь этих мальчиков, девочек… — Несносный колдун, — пихнув мага в плечо, простонала Катрина. — Ты нарываешься на комплимент? Знаешь же прекрасно, что без тебя мои цели были бы куда более сложно достижимыми. Выбирать их и правда трудно. Сегодня так много изуродованных душ. Физическая чистота слишком редко стала сочетаться с ментальной. Хотя ты и сам это знаешь. — Но ведь чем сложнее задача, тем слаще победа. Не так ли, Кэтти? — Хм… Определённо, — подумав с полминуты, ответила девушка. — Стоит признать, в этот раз ты постарался на славу. Этот мальчик… Я давно не получала такого удовольствия. Он и правда оказался чудесным любовником. Если бы я по-прежнему была живой и тёплой, если бы могла что-то чувствовать… — она тяжело вздохнула, растягивая губы в вымученной разочарованной улыбке. — Впрочем, это не имеет никакого значения. Важно лишь то, что он станет одним из самых дорогих моих экспонатов. — Как же цинично это звучит. — Раньше тебя это не слишком волновало. Он ведь нравится тебе, верно? — Ты видишь меня насквозь, Катрина. — Я забрала его девственность. И ты имеешь право злиться на меня за это. Но посмотри на это с другой стороны, дорогой Магнус. Теперь он полностью в моей власти. Я могу отдать его тебе. Хочешь? — Нет, не хочу. Это… неправильно, Кэтти. Я не могу принуждать его, и тебе больше никогда не позволю этого сделать, — произнёс мужчина, наконец, осмеливаясь взглянуть демонице в глаза. — Ты же знаешь, что я получила от него всё, что мне было нужно. Более он меня не интересует. — Знаю, и всё же… — Ты говоришь мне о правилах и морали. С ума сойти можно. Капля человеческой крови в вас даёт о себе знать, — поднявшись с удобного дивана, девушка подошла к окну, в последний раз окидывая взглядом огромный светящийся город. — Прощай, Катрина. — Береги мальчишку, Магнус Бейн…***
Стуча высокими каблуками по гладкому каменному полу, девушка в сопровождении двух крепких с виду мужчин вошла в главную залу Института. Стянув солнцезащитные очки, скрывавшие значительную часть её лица, и скинув забавно-большую пляжную шляпу, она широко улыбнулась. На горизонте уже маячила притягательная фигура. Подбежав к ней и чуть не споткнувшись о низкий порожек, юноша заставил брюнетку коротко усмехнуться. — Ох, Вы, должно быть, ищите моего брата. Вы же из Мексики, правильно? Приехали, чтобы помочь нам с документами. Я Макс. Младший брат. И если Вы хотите… Если Вам, конечно, нужно… Я мог бы проводить Вас, — произнёс он, протягивая незнакомке правую руку для рукопожатия. Теряясь от её долгого молчания и пристального изучающего взгляда, он неловко закусил губу и опустил глаза вниз. Стройный и высокий, с тёмными слегка вьющимися растрёпанными волосами и широкой по-доброму яркой улыбкой парень определённо соответствовал всем её критериям. Он всё ещё был чист душой и невинен телесно. — Меня зовут Катрина, — наконец, произнесла девушка, отвечая на приветственный жест. — Приятно познакомиться, Катрина. А я Макс… Но я уже говорил. Точно. К нам не так часто приходят чужие, особенно девушки. Поэтому… Я очень много говорю. Да. Мне определённо стоит сейчас замолчать, — заливаясь краской, молодой охотник стыдливо ухмыльнулся. — Ты ведь покажешь мне тут всё? — парнишка утвердительно кивнул, ещё сильнее взъерошивая рукой непослушные волосы