***
К ужасу Ремуса, Сириус успел улучить момент и поговорить с Джеймсом и Питером, пока его не было рядом, потому что когда они вчетвером собрались в спальне перед отбоем, Джеймс сказал, что желание побыть в одиночестве — это совершенно нормально, и чтобы он не стеснялся говорить об этом в будущем. Прикусив губу, Ремус покосился на Сириуса, которому хотя бы хватило совести выглядеть слегка пристыженно, и вежливо поблагодарил друзей. Он подумывал написать родителям и спросить, знают ли они что-нибудь о панических атаках, но не хотел рассказывать о своём опыте; и уж тем более он не мог назвать им причину! Ремус заглянул в библиотеку после зельеварения и попытался поискать информацию в медицинских книгах, но ничего не нашёл. Он даже не знал, страдают ли этим обычные люди и связано ли это как-то с его проклятием. Уж наверное все остальные в присутствии своих друзей не пугались прикосновений, не потели и не хотели вылезти из собственной кожи из-за фантомного царапающего ощущения? Были ли все эти чувства следствием панической атаки, или они её спровоцировали? Ремус размышлял над этим весь следующий день. Вскоре к мыслям добавилось и чувство вины — от мамы пришло письмо, в котором она в основном писала, как сильно скучает, и уточняла, что он приедет домой на пасхальные каникулы, не так ли? К письму прилагалась коробочка с дюжиной сахарных печенек в виде снежинок. Ремус отдал шесть штук Питеру в честь его дня рождения, и Питер был в полном восторге. Джеймсу, Сириусу и Лили досталось по одной, ещё одну Ремус раскрошил для Артура и две оставил себе. Во время обеда к ним подошёл какой-то третьегодка и сказал, что ему очень понравились их "особенные" снеговики во внутреннем дворе, после чего со смехом удалился. Друзья переглянулись и припустились во двор, гадая, что старшекурсник имел в виду. Поскольку они пришли на обед с травологии, все были одеты достаточно тепло и не раздумывая выскочили на улицу. Во дворе в ряд стояли четыре снеговика разной высоты, и у каждого на шее висела табличка. На них — от самого высокого к самому низкому — значилось: Болван, Позёр, Простак, Люмпен. На всех, кроме первого, были гриффиндорские шарфы, и только у Болвана был повязан слизеринский. Сириус подлетел к нему, сорвал серебристо-зелёный шарф и, швырнув его на землю, принялся яростно втаптывать его в снег, после чего плюнул сверху. Затем он пихнул самого снеговика, но тот не поддался. Сириус упёрся ногами в землю и надавил что было сил. К нему присоединился Джеймс, а вслед за ним и Питер с Ремусом, но на снеговике лежало какое-то сильное заклинание, и опрокинуть его не получалось. Ремус подозревал, что мог бы его сдвинуть, если приложил все свои волчьи силы, но не мог сделать этого при других и отступил в сторону, грызя ноготь. Попытка Питера сорвать знак "Простак" со снеговика не увенчалась успехом — он был приклеен намертво. Питер отступил в сторону, нижняя губа у него подрагивала. Он пнул снеговика и отвернулся, скрестив руки на груди. Джеймс положил руку ему на плечо и сжал его. — Не обращай внимания на этих идиотов, — твёрдо сказал он. Питер кивнул, но губа у него по-прежнему дрожала. — Блин, "Позёр"? — Джеймс злобно уставился на снеговика и поправил сползшие с носа очки. — Я не позёр! — И как нам от них избавиться? — возмутился Сириус и, как и Питер, пнул своего снеговика. — Какого вообще— — Инсендио! — Ремус наставил палочку на самого низкого снеговика и обдал его струёй огня. Пергамент вспыхнул, а снег моментально начал таять. — Инсендио! Инсендио! Инсендио! — Все четыре снеговика уменьшались, пока не превратились в лужи. От пергамента не осталось и следа. Ремус убрал палочку в карман мантии, пока друзья смотрели на него с довольными ухмылками. — И-и-и вот поэтому-то Сократ у нас ты, — смущённо признал Джеймс. — Почему ты не использовал это заклинание, чтобы зажечь свечи тогда в классе? — полюбопытствовал Сириус, когда они направились обратно в замок. — Тогда я его ещё не знал, — ответил Ремус. — Начал практиковаться с ним как раз после. — У-у-у, у меня есть идея—, — начал было Сириус, но Ремус, который в точности знал, о чём тот думал, остановился и ткнул в него пальцем. — Нет, — перебил он Сириуса. — Мы не будем поджигать Снейпа. Сириус дулся на него всю дорогу до Большого зала.***
В школе начала набирать популярность летучемышиная порча, и Ремус переживал, что рано или поздно попадёт под шальное заклятие. Когда он ходил по коридорам, ему то и дело хотелось прикрыть нос рукой. Каждый раз, когда при нём на кого-то накладывали эту порчу, Ремус мог думать только о том, что она смертельна для животных. Он сомневался, что именно умрёт, но боялся того, какой именно эффект (вероятно, плохой) она может на него оказать. К тому же, тогда окружающие бы точно поняли, что он не человек. В субботу Ремус провёл всё свободное время в единственном безопасном месте, которое пришло ему на ум: в библиотеке. После комендантского часа он спрятался в спальне... под кроватью для пущей надёжности. На следующий день Ремус встал пораньше и спустился к Большому залу, чтобы дождаться Макгонагалл. — Профессор! — едва завидев учительницу, которая спускалась по ступенькам, он подскочил на ноги и подбежал к ней. — Можно поговорить с вами наедине? — Конечно. — Макгонагалл начала подниматься обратно, и Ремус последовал за ней. — Всё в порядке? — Д... да... наверное. Возможно. Не уверен. — Он сел, не зная, с чего начать рассказ о своей последней паранойе. Макгонагалл его не торопила, и после нескольких секунд ёрзания на месте Ремус снова заговорил. — В последнее время многие балуются с летучемышиной порчей. — Я тоже заметила, что это нынче последний писк моды среди порч и сглазов, — вздохнула Макгонагалл с лёгкой ноткой отвращения. — И даже подозреваю, с кого именно эта мода пошла, — она смерила его пристальным взглядом. — Эм, — Ремус склонил голову. — В— в книге мисс Гасхок сказано, что— что эта порча... она... — его голос упал до едва слышного тревожного шёпота. — Что она опасна... смертельна для животных... Макгонагалл приподняла бровь и сложила руки на столе. — Так и есть. Насколько я знаю, в Министерство даже подали петицию, чтобы внести использование этой порчи на животных в список наказуемых правонарушений. Кто-то наложил её на питомца? — Н... нет, — ответил Ремус, не поднимая головы. У него подрагивали пальцы. — Я просто... Не уверен... Понимаете... — он не мог заставить себя произнести это вслух и сжался ещё больше. — Я же— я же не— я не уверен, что, если... — А. Вы переживаете, что произойдёт, если кто-то наложит порчу на вас, — мягко сказала Макгонагалл, и Ремус медленно кивнул. — Я— должна признать, я и сама не уверена, какой будет эффект. Это казалось невозможным, но следующую фразу выдавить из себя Ремусу было ещё сложнее. — Немоглибывысделатьэточтобыпроверить? — вопрос застал Макгонагалл врасплох, и она встревоженно уставилась на Ремуса. — Я просто подумал— — Об этом и речи быть не может! Это очень опасно, мистер Люпин, и я не могу допустить даже мысли о том, чтобы причинить вред кому-либо из моих студентов! Нахмурившись, Ремус подался вперёд. — Но что, если я попаду под неё и что-то произойдёт? — Не знаю. Я поговорю с Альбусом о том, чтобы её запретить... — Ремус ничего не ответил. Запрет бы ни черта не решил, разве что сделал порчу ещё популярнее. — Мистер Филч уже просил об этом, это ведь именно ему приходится оттирать... — Макгонагалл сделала паузу, поморщившись. — ...следы, остающиеся после. Надеюсь, следующее заклинание, которое войдёт в моду, будет не таким мерзким. И не таким опасным, как некоторые до него. — А какие были до? — проказник внутри Ремуса навострил уши. Но Макгонагалл лишь улыбнулась. — Что-то мне подсказывает, что если я поделюсь этими идеями с вами, то они переживут второй всплеск популярности, как минимум среди двух конкретных гриффиндорцев, которые любят доставлять хлопоты. — Но я ведь не смогу рассказать им об этом разговоре, — возразил Ремус. Ему было любопытно. Макгонагалл побарабанила пальцами по столешнице и наконец сдалась. — Когда я была чуть старше вас, многие увлекались тем, что трансфигурировали разные части тел других студентов. Это было очень и очень опасно. Всё началось, когда одна грубиянка с Рэйвенкло почти десять дней проходила с клювом. — И кто был тому виной? — поинтересовался Ремус, хотя и так уже знал ответ. — Понятия не имею, — непринуждённо отозвалась Макгонагалл. — Так или иначе, я поддержу просьбу мистера Филча запретить порчу. И хотя я не думаю, что с вами что-то произойдёт, пока могу лишь посоветовать вам быть осторожнее. — Да, профессор. Ремус вышел за дверь. О, как бы ему хотелось рассказать друзьям о том, что в юности профессор Макгонагалл наградила кого-то клювом в качестве мести! Настоящий гений!***
Они стали мишенью для порчи уже на следующий день, прямо перед ужином. Сначала ею прилетело в Сириуса, следом — в Питера. Ремус запаниковал и нырнул Сириусу за спину, чтобы по нему не попали. Летучие мыши, напавшие на его друзей, оказались не особо впечатляющими — их наслали несколько первогодок с Хаффлпаффа, с которыми у гриффиндорцев не было особой вражды, так что сделали они это, скорее всего, не со зла. Джеймс запульнул в них обновлённой версией заклинания, которую придумал Ремус, и хаффлпаффцы, завизжав, отскочили в сторону, когда у одной из девочек из носа полезли мохнатые летучие мыши. — Крутяк, как ты это сделал? — восторженно выкрикнул один из мальчиков — кажется, его звали то ли Хилл, то ли Харрис. — Коммерческая тайна, — крикнул в ответ Джеймс и, запустив пальцы в волосы, выпятил вперёд грудь. — Визитная карточка господ Поттера, Блэка, Люпина и Петтигрю! Хаффлпаффцы подошли поближе. Раздалось несколько: "Фините инкантатум!" — и летучие мыши шлёпнулись на пол. — Если расскажете, мы можем показать вам, как попасть на кухню, — предложил стоявший впереди мальчик, с интересом разглядывая сопливую кляксу с шерстью. От неё избавился Джеймс, поскольку никому из хаффлпаффцев не удалось. — Вы знаете, где она? — оживлённо поинтересовался Питер. — Я знаю, — Ремус выглянул у Сириуса из-за спины. — А ты откуда знаешь? — возмутился хаффлпаффец. — И почему нам не сказал?! — в голосе Сириуса прозвучала обида. Ремус пожал плечами — ему не хотелось признавать, что он нашёл кухню, потому что избегал их. — Эм, к-коммерческая тайна, — пробормотал он, и Джеймс усмехнулся. — Ну тогда так скажите. Пожалуйста? — все хаффлпаффцы дружно уставились на них большими щенячьими глазами. Джеймс задумчиво потёр подбородок, а затем собрал друзей в круг, чтобы пошептаться. — Я уже всё решил, — поделился он шёпотом, — мы им ничего не скажем, но сделаем вид, что обсуждаем этот вопрос. — Почему нет? — спросил Питер и вскрикнул от боли, когда Сириус заехал ему локтем в бок. — За что? — Это наше заклинание, — прошипел Сириус. — Его придумал Ремус, это была его идея, так что мы оставим заклинание себе, по крайней мере, пока. — Вот именно, — поддакнул Джеймс. — Раз уж это моё заклинание, то мне и решать, разве нет? — две пары глаз — карие и серые — уставились на Ремуса со смесью неверия и предательства. — Хотя бы спросите меня. — Ну, он так-то прав, — нехотя прошептал Сириус. — Ладно, и как ты хочешь поступить? — мрачно спросил Джеймс. Ремус улыбнулся. — Я думаю, мы должны оставить его себе. Просто хотел, чтобы вы учли и моё мнение. — Вот это по-нашему! — ухмыльнулся в ответ Джеймс и взлохматил Ремусу волосы. Друзья выпрямились и вернулись к хаффлпаффцам. — Простите, но мы пока не готовы делиться нашими личными заклинаниями. — Не очень-то дружелюбно с вашей стороны! — скрестил руки на груди Хилл— или Харрис. Джеймс пожал плечами. — А что поделать, — сказал он, закидывая руку Сириусу на плечо. На мгновение повисла тишина. Все знали, что сейчас произойдёт. Секунда — и в воздухе засвистели заклинания. На первый взгляд было четверо гриффиндорцев против пяти хаффлпаффцев. Фактически, гриффиндорцев было двое. Питер испугался и тут же отступил, а Ремус сосредоточился исключительно на щитовых чарах, хотя вскоре и стало очевидно, что никто не пользовался летучемышиной порчей, отдавая предпочтение дуэльным заклинаниям. Ремусу не хотелось участвовать в дуэли, но бросить Джеймса и Сириуса он тоже не мог, так что пришлось сражаться. Дуэль никак нельзя было назвать выдающейся. Первогодки пользовались только базовыми заклинаниями, и вскоре хаффлпаффцы победили числом. Но стоило им одержать верх, как дальше по коридору раздались голоса, и принадлежали они явно взрослым. Все тут же бросились врассыпную. Джеймс схватил Питера и потащил его за собой в противоположную от хаффлпаффцев сторону. — Ты должен был нам помогать, идиот! — воскликнул он, не выпуская Питера. — Куто быо! — рассмеялся Сириус. Он едва мог говорить из-за распухшего языка, который больше не помещался у него во рту. Ремус едва за ними поспевал. По нему пару раз попали сглазом ватных ног, впрочем, не слишком сильным. Он мог стоять, но постоянно спотыкался и несколько раз чуть не упал. В конце концов Сириус обхватил его за пояс, помогая удержаться на ногах, пока они не добрались до безлюдного коридора, где смогли выдохнуть. Все четверо рухнули на пол. Сириус всё никак не мог успокоиться, и от смеха из глаз у него потекли слёзы. Он пытался что-то сказать, но никто не мог разобрать ни слова, так что он махнул рукой и продолжил смеяться, явно довольный ходом битвы. — Если бы ты нам помог, мы бы победили! — отчитывал Питера Джеймс, потряхивая друга за плечи. Сперва Ремусу показалось, что Джеймса не задело ничем серьёзным, но приглядевшись он различил подпалины на новеньком гриффиндорском джемпере и синюю прядь в волосах. — Да оставь ты его, — пробормотал Ремус, растирая ноги. — Это ведь была наша первая настоящая дуэль. Сириус хлопнул в ладоши и ткнул пальцем в Ремуса, давая понять, что именно это он и пытался сказать минуту назад. Джеймс отпустил Питера. — Да, ты прав. Думаю, мы неплохо справились. Даже побеждали, если так посмотреть. — "И вовсе нет", — подумал Ремус, но (мудро) оставил эти мысли при себе. — Пити, в следующий раз включайся с чем-нибудь. С чем угодно. Ладно? У тебя неплохо выходят заклинания, надо просто... начать. Договорились? — Питер робко кивнул, и Джеймс радостно хлопнул его по плечу. — Вот это другое дело! А теперь давайте отведём Сириуса к Помфри, пока он не подавился собственным языком.