***
Брагин увидел и понял: вот оно. Место, которое он искал. Эта студия была немного меньше его старой и находилась далековато от работы. Но преимущества перевешивали. Во-первых, отсюда было полчаса пешком до Нарочинской. Во-вторых, квартира была угловой, поэтому обладала окнами на разные стороны. Окна, кстати, были непривычно большими, а виды из них — на удивление хорошими: на лесопарк и облагороженный двор. В-третьих, стиль студии чем-то напоминал дом Эммы и Алексея, значит, Тамарке тут понравится. В-четвертых, здесь уже имелись необходимые мебель и техника. Рядом разместились приличный торговый центр и остановки общественного транспорта. Больше Олег не думал.***
— Брагин, куда ты меня ведешь? — удивилась Нарочинская. В этом районе она еще ни разу не была, кажется, хотя он находился недалеко от ее квартиры. И, вероятно, зря не была — тут оказался лесной массив. Гулять хорошо, наверное. — В лес, — усмехнулся мужчина. — Заведу, к дереву привяжу и брошу. — Как страшно, — хмыкнула Марина. Допытываться было лень: они вышли из ресторана, где вкусно поели. И погода была хорошей. Как и положено в июне. — Только в обморок не упади, — попросил мужчина, подходя к дому — теперь уже его дому. Нарочинская якобы расстроилась: — Как раз собиралась. Думала, искусственное дыхание сделаешь. — Так, ты мне тут не это, — шутливо возмутился Олег, прижимая ее к себе еще крепче. — А то не дойдем. Они поднялись на четвертый этаж и остановились у двери с номером 29. — Ты переехал, что ли? — начала догадываться Марина. Первыми в глаза бросились окна — не панорамные, конечно, но достаточно большие. А затем женщина увидела полочку, на которой стояли две фотографии в общей рамочке: Олег с Тамарой и Олег с ней, Мариной. Они сидели на лавке в Склифе, Брагин травил шуточки, а она слушала, пытаясь удержаться от смеха. Кажется, это их Нинка сфотографировала. Рядом с фото разместился игрушечный осьминог, вывернутый на грустную сторону. Олег перехватил Маринин взгляд: — В августе снова к Томке полечу. Если хочешь, давай вместе. Он вел себя так, словно они уже все решили и обо всем договорились, но Нарочинская не спешила реагировать. Она огляделась и, оставшись довольной, все же спросила: — А ты почему квартиру сменил? — А тебе че, не нравится? — привычно ушел от ответа Брагин. — Нравится. Просто на тебя это не похоже. Да и до работы не близко. Олег улыбнулся, обнял женщину за плечи и подвел к окну с видом на лесопарк: — У этой квартиры есть одно большое преимущество. — Вижу, — согласилась Нарочинская. — Я не о том, — Брагин сделал мхатовскую паузу, дождался, когда на него посмотрят, и сообщил. — Это моя квартира, Марин. Она засмеялась: — Ты шутишь? — и быстро осеклась. — Олег, откуда? — Лена деньги вернула. — Ты ее покусал, что ли? — Нарочинская неверяще сощурилась. — Единственная женщина, которую я хочу укусить, это ты. А Лену я просто замотивировал. Марина не понимала, и Олег рассказал ей все. Он и не собирался скрывать, просто боялся сглазить. Ну и сюрприз хотел сделать, потому и молчал. Нарочинская задала двадцать уточняющих вопросов и покачала головой: — О-бал-деть. — Она видела, что Брагин изменился. Но чтобы настолько… Хотя суть осталась прежней. Той, за которую Марина его и полюбила. Значит, она его не выдумала, Олег таким и был, когда они познакомились. И стал лучшей версией себя. А Брагину резко стало неуютно. Вдруг Марина не оценит? — Удивил? — хрипловато уточнил. — Удивил, — она кивнула и потребовала. — Слушай, ущипни меня, а? — Зачем? — офигел мужчина. Нарочинская как-то по-детски улыбнулась и пожала плечами: — Да я поверить не могу, — внимательные глаза Олега пронзали ее с ног до головы, и, чтобы скрыть внезапно проявившееся волнение, Марина повторила. — Щипай давай. Он покачал головой из стороны в сторону: — Не могу, — и тоже совершенно по-детски объяснил. — Тебе же больно будет. И Нарочинская поняла, что это все. Она попала, она пропала, она потеряла дорогу назад. И находить не хотела. Даже если бы захотела — не нашла. — Тогда целуй. Он будто впервые за долгое время вздохнул. До последнего не верил. — Только если ты тоже будешь целовать, — а в черных-черных глазах — вопрос. — Я подумаю, — и в расширившихся зрачках — ответ. Самый важный. Кто к кому первый прикоснулся — уже не поняли. Закрутило в отяжелевшем дыхании, завертело в требовательном возбуждении, утопило в ощущениях жадных губ и обжигающих рук. Это было похоже на опьянение. Только никто не пил.***
В себя пришли уже ночью. Дорвались, что называется. Такое уже было, когда Брагин к ней только переехал. Хотя нет. Сейчас намного лучше: оба знали, что любят. И оба не просто хотели верить, а действительно верили. С трудом доползли до душа, приняли его, а затем вернулись в комнату и рухнули на кровать. Голова казалась пустой и легкой, а на сердце, впервые за очень долгое время, было спокойно. В каждой клеточке тела разлилась такая нега, что хотелось стонать от счастья — на большее Нарочинская способна не была. Брагина наоборот переполняла энергия: хотелось говорить глупости, подскочить, подхватить Нарочинскую на руки и закружить. Хотелось закричать на весь мир, поделиться своим счастьем. И, одновременно с тем, хотелось спрятать Марину и спрятаться самому. Чтобы никто ничего не видел, не знал и не испортил. Хотя Олег понимал, что испортить может только он сам. Они лежали в обнимку и не хотели друг друга отпускать. Марина положила голову Брагину на грудь и слушала, как гулко бьется его сердце, а он безостановочно гладил ее по спине и целовал светлые волосы. — Завтра на работу, а спать неохота, — протянул мужчина и спохватился. — Ты хочешь? — Неа, — тоже протянула она, целуя его в шею. — Есть хочу. — Ща устроим, — пообещал Олег. Вовлек Нарочинскую в очередной длительный поцелуй, нехотя отпустил и пошлепал на кухню. — Пельмени есть. Может, че-нить закажем? — задумчиво поскреб подбородок. Марина фыркнула и села: — Странно, что лимона нет. — Че это нет, — в той же интонации возразил Брагин, — вон, на полочке лежит. Рассмеялись одновременно, после чего Нарочинская заверила, что ждать доставку просто не в состоянии. Ели, разумеется, прямо на кровати. Потом Олег кинул посуду в раковину и вернулся, снова захватив Марину в объятия. Она уткнулась носом ему в плечо. — Слушай, — помолчав, начал Брагин, — мы, по сути, вернулись в ту точку, в которой познакомились три года назад. — И что? — Нарочинская об этом не задумывалась и плохо понимала, к чему ведет Олег. Он слегка отстранился, чтобы видеть ее глаза, и предложил: — Давай начнем все заново? — и уточнил, увидев взлетающие брови. — Не, замуж я тебя готов хоть сейчас позвать, но, кажется, ты не пойдешь. — Не пойду, — согласилась Марина. — Что значит «заново»? Все забыть? Брагин покачал головой: — Не надо ничего не забывать. Я хочу пройти весь путь с самого начала. С тобой. Только без ошибок. Нарочинская отодвинулась. Этот мужчина не перестает ее удивлять. — Как ты это себе представляешь? Поняв, что отказа не последует, Олег выдохнул: — Пока смутно, — честно признался. — Но я буду стараться. И тебя слушать. Брагин не просто удивляет — он поражает и сражает наповал. Никогда ранее этот мужчина не был таким откровенным и смелым в подобных вещах. Господи, неужели у них действительно все получится? Марина молчала долго. Потом поинтересовалась: — А ребенок? Ты еще хочешь ребенка? — От тебя — хоть десятерых. Но пока все равно нельзя, так что у нас есть время. Нарочинская, в отличие от Олега, не хотела много детей. Она в принципе долго не хотела детей вовсе и не жалела, что не родила. А пару лет назад захотела именно одного ребенка. Покровская недавно осмотрела ее и сказала, что пробовать беременеть можно уже в июле. Но Марина понимала, что сначала нужно построить нормальные отношения, а это дело небыстрое. Значит, и ребенка надо планировать позже. И все вроде бы гладко складывается, и Олег готов ждать. Только есть одно большое «но». — Брагин, я давно не девочка. — А кто, мальчик? — на автомате пошутил он. — Чет я не заметил. — Мне тридцать девять скоро. — Я помню. Песочек не сыпется? — брякнул по привычке и испугался, что Марина обидится. Естественно, она не обиделась: — Я серьезно. Миома еще эта. Велика вероятность, что я просто не смогу забеременеть. Или выносить. Или с ребенком будет что-то не то. Олег посерьезнел: — Это тебе Покровская сказала? — Нет, но это же очевидно. — Марин, — Брагин взял ее за руки и по очереди поцеловал ладошки, — не пугай себя раньше времени. Если Саша сказала, что все может быть, значит, может, — мужчина был уверен в своих словах. — Мы подготовимся: сдадим анализы, вылечим, если что-то надо, будем вести здоровый образ жизни. Такое ответственное отношение с его стороны лилось бальзамом на сердце. Но Нарочинская переживала. — Беременность все равно может быть тяжелой. — Тогда я сделаю все, чтобы ее облегчить. Удивительно это было слышать. Раньше Брагин решал проблемы по мере поступления или просто плыл по течению. — А если не выйдет ничего? Ты же хотел детей. Олег не задумывался: — Я хочу быть с тобой, — твердо сказал он. И звучало это очень весомо. — И ребенка я хочу только от тебя. Нет — значит, нет, — Марина снова замолкла, и Брагин через пару минут спросил. — Ну так что? Попробуем? Нарочинская, наконец, окончательно выдохнула и просияла: — А… с чего начнем? — Оставайся, — Олег словно ждал этого вопроса. — Утром вместе встанем, поедем на работу, — поцеловал женщину в нос. — Хоть выспимся наконец-то? — почему-то шепотом продолжила она. — Да.