Искусство святости и плоти

Мерное гудение голосов в просторном гулком зале общих собраний всегда действовало усыпляюще. Шепотки, тихое хихиканье, сплетни, обсуждения, а порой даже чьи-то резкие выкрики. Прикрыв глаза и прислушиваясь, Фэн Синь уже не в первый раз подумал, что величественные Небеса звучат совсем как деревенский базар в Сяньлэ ранним утром. Разве что квохтанье куриц на базаре было приятнее, чем некоторые слухи, которые порой доносились до его ушей из разных концов зала. Линвэнь, стоя с серьёзным лицом, и внимательно оглядывая всех присутствующих, звучным голосом продолжала свою невероятно увлекательную речь по технике безопасности для небожителей на Празднике драконьих лодок, который традиционно проводился каждый год на южных землях. Фэн Синь переступил с ноги на ногу, стараясь сохранять подобающую Богу войны гордую прямую осанку, и покосился на стоящего рядом Му Цина. Тот смотрел вперёд с абсолютно бесстрастным лицом, надменный и неприступный как обычно, а на его затылке смешно и трогательно топорщилась совершенно неожиданная прядь волос, выбившаяся из идеальной причёски. — Выглядишь сегодня как пугало. — шепнул Фэн Синь, придвигаясь к Му Цину, и поддевая пальцем непослушную прядку. — Ты всегда выглядишь как пугало, но я же ничего не говорю. — прошипел сквозь зубы Му Цин. Он нервно отдёрнулся от Фэн Синя, даже не глядя на него, и продолжая упорно смотреть вперёд. — …и таким образом, сейчас, когда уже наступила весна, особенно важно… — Линвэнь прервала свою размеренную речь, заметив подозрительную активность двух неуёмных генералов. — Ваши превосходительства Наньян и Сюаньчжэнь, праздник проводится на ваших землях, я могу вам что-то разъяснить подробнее? — Так у Их превосходительств Наньяна и Сюаньчжэня круглый год весна, — зычно хохотнул Пэй Мин. — Дорогая, продолжай, пожалуйста. Волшебный эффект, произведённый этой фразой, был невероятно впечатляющим. Два грозных и задиристых Бога войны моментально будто превратились в нашкодивших котят, и одновременно опустили глаза в пол, что-то бурча между собой. Дурацкая озорная прядка Му Цина по-прежнему безбожно притягивала взгляд Фэн Синя, отвлекала его внимание и не давала ему покоя. — Даже я бы причесался лучше. — тихо произнёс он через несколько секунд, с удовольствием тайком наблюдая, как лицо Му Цина начинает краснеть от злости. — Да я бы посмотрел, как ты справишься своими кривыми руками. — Му Цин чуть ли не скрипел зубами, стараясь сдержаться, чтобы не повысить голос. — Я-то справлюсь… подожди. Ты бы что?! — Тебе плохо слышно? Я сказал… — голос Му Цина становился всё громче, но внезапно он осёкся под пристальным взглядом Фэн Синя, краснея теперь уже не только от гнева, но и от неловкости. — Твою мать. На их несдержанные перешёптывания уже начали оглядываться другие небожители — Ты сказал, что ты бы посмотрел, — Фэн Синь окинул его торжествующим взглядом. — Получается, я могу считать, что это вызов. В ответ на это Му Цин мог только закатить глаза. *** После собрания Фэн Синь вышел вслед за Му Цином, направлявшимся в сторону своего дворца. Ему удавалось быть незаметным, пока толпа небожителей не поредела, и на широкой улице не остались только они вдвоём. Выбившаяся прядка на голове Му Цина слегка покачивалась в такт его движению, представляя собой весьма забавное зрелище. Услышав за спиной приближающиеся шаги, он обернулся и остановился, уставившись на Фэн Синя холодным взглядом. — Ты собрался меня преследовать? — недовольно поджал губы Му Цин. — Нет. Я собрался причёсывать твои волосы, как и договаривались. Тебя никто за язык не тянул. — Что, прямо здесь? — Могу и прямо здесь, — вызывающе ответил Фэн Синь. — Но будет удобнее, если ты всё-таки соизволишь пригласить меня к себе. Можешь даже чаю налить. Му Цин скривился, но, подумав несколько секунд, наконец выдал: — Тогда шевелись быстрее, пока нас никто не заметил. На заднем дворе дворца Сюаньчжэня было тихо и умиротворённо. Фэн Синь неловко стоял, скрестив руки на груди, разом растеряв всю свою напористость и дерзость, оказавшись наедине с Му Цином в этой оглушающей тишине. Он рассматривал изысканный сад, скрытый от посторонних глаз высокой живой изгородью. Прямо перед ним находилась купальня с деревянными мостками, над которыми поднимался пар от горячих источников, смешиваясь с прохладным весенним воздухом. Му Цин неслышно подошёл к нему сзади, встряхивая в руках глиняный кувшин. — Чаю не будет. Есть вино. Хочешь? Фэн Синь удивлённо оглянулся на него. — Ты же не пьёшь. — Мне принесли его в дар. Небожители стали слишком часто перенимать привычки смертных. Но раз уж вино есть, значит, кто-то должен его выпить, — Му Цин впихнул кувшин в руки Фэн Синя с таким видом, будто избавлялся от тяжёлой ноши. — А. Ещё вот это. Ловким движением фокусника он достал из рукава маленький гребешок для волос, и вложил его в другую руку Фэн Синя. Неспешно отхлёбывая терпкий густой напиток, и постепенно расслабляясь, Фэн Синь смотрел на Му Цина, который подошёл к купальне, на ходу избавляясь от своих верхних одеяний. Шёлковое ханьфу соскользнуло, мягко опадая на дощатые мостки. За ним же плавно, с тихим шелестом слетела нательная рубаха, и он остался в одних лишь белых нижних штанах. Склонился над водой, капая в неё ароматические масла из причудливых бутыльков. Чёрные волосы ниспадали на белые плечи. Не то чтобы Фэн Синь никогда не видел его столь обнажённым. Всякое бывало за восемьсот лет. Но именно сейчас подогретому вином сознанию это казалось чем-то особенным. — Что ты там встал? Иди сюда и сделай, что собирался. — позвал Му Цин, по пояс опускаясь в тёплую воду и расслабленно откидываясь на деревянный помост. Фэн Синь опомнился, понимая что слишком сильно сжимает руки, так что зубцы хрупкого гребешка нещадно впиваются в его ладонь и вот-вот могут сломаться. Он поставил кувшин с вином на землю и приблизился к Му Цину, стараясь не смотреть на воду, на его промокшие, почти просвечивающие лёгкие штаны. Присел позади него, скрестив под собой ноги, и прикоснулся к его волосам кончиками пальцев. Му Цин нетерпеливо откинул голову назад. — Сними это. — сказал он, указывая пальцем на заколку, стягивающую его высокий тугой хвост. Приложив некоторые усилия, Фэн Синь потянул заколку на себя, попутно зацепив несколько маленьких незаметных шпилек. Му Цин тихо зашипел и выругался. — Твою мать, ты можешь поаккуратнее? Ничего доверить нельзя. Дай, я сам… Одним ловким движением он вытащил все мешающие украшения и отложил в сторону. Свободно рассыпавшиеся по плечам и спине длинные волосы шёлковым каскадом упали Фэн Синю на колени, обдавая его сладковатым пряно-цветочным ароматом. Тот неосознанно наклонился поближе к Му Цину и, почти касаясь его шеи, втянул носом душистый воздух, приглаживая ладонью ту самую раздражающую непослушную прядь. Он никак не ожидал, что это ударит в голову покрепче выпитого вина. Му Цин тряхнул волосами, и Фэн Синь снова вспомнил, зачем он здесь находится. Аккуратно перебирая спутавшиеся пряди, и придерживая их не желающими слушаться пальцами, он несколько раз провёл гребешком сверху вниз. Му Цин не шевелился и молчал — видимо, пока его всё устраивало. Пар, поднимающийся над купальней, слегка застилал глаза, от лёгкого опьянения и дурманящих ароматов немного кружилась голова, в крови закипало вино. Фэн Синь остановил блуждающий взгляд на гребешке, который держал в руках. Изящная вещь тонкой работы, но явно очень старая — сейчас таких уже не делают. Золотое покрытие местами истёрлось, один зубчик был отломан, инкрустированный яшмовый цветок потерял пару своих драгоценных лепестков. Фэн Синь всмотрелся внимательнее, и внезапно в его голове колыхнулось странное, давно забытое воспоминание. Такая мелочь, но… Он замер, зная, что идеальное зрение лучника и инстинкты бывшего телохранителя его не обманывают, и почувствовал, что по рукам пробежали мурашки. — Это ведь не твоя вещь. — не раздумывая, выпалил он. Му Цин удивлённо обернулся, и Фэн Синь показал ему гребешок. — Это принадлежало Его Высочеству, когда он был наследным принцем. — голос его был строг и холоден. Му Цин моментально понял, в чём его опять пытаются обвинить, и от ярости чуть не вылетел из воды, выхватывая гребешок из рук Фэн Синя. — Ты никак не прекратишь меня подозревать?! Это подарок, идиот! Подарок! — выкрикнул Му Цин, и его щёки покраснели от гнева. Фэн Синь ошарашенно смотрел на него. По искренним эмоциям, отразившимся на лице Му Цина, он осознал, как сильно сейчас ошибся, тем самым нанеся ещё одну рану этой измученной постоянными обвинениями душе. Было настолько неловко, что он отвёл взгляд, лишь бы не смотреть в эти обжигающие яростью чёрные глаза. — Его Высочество тебе его подарил? — переспросил он. — Да, твою мать, ты абсолютно прав! Не одному же тебе он мог делать подарки! Му Цин вскочил на ноги, и теперь стоял перед Фэн Синем по колено в воде, сжимая кулаки. Мокрые штаны плотно облепили его бёдра, точно повторяя изгибы крепкого стройного тела. Не самая подходящая ситуация, чтобы пялиться. Но не пялиться было невозможно. Му Цин проследил за его взглядом и, окончательно разъярённый, размахнулся, крепко и звучно отвешивая ему по лицу. — Куда ты всё смотришь, извращенец?! Слюни подбери! Звук впечатавшегося кулака гремел в ушах, щека горела и по ней стекали капли воды. Фэн Синь прижал ладонь к лицу. Столько лет знать этого придурка, и до сих пор пропускать его неожиданные удары. Непозволительно. А что самое паршивое — заслужил. Дважды заслужил. Ему было нечего противопоставить этому праведному гневу. Про расчёсывание можно забыть, и Фэн Синь удивлялся, почему вообще Му Цин до сих пор не вытолкал его прочь. Но как ни странно, Му Цин лишь вдохнул и выдохнул несколько раз, постепенно успокаиваясь, и снова опустился в воду, видимо понимая, что негоже дальше стоять и светить исподним перед чужим лицом. — Его Высочество сделал тебе этот подарок, потому что… что? — осторожно рискнул спросить Фэн Синь, нарушая повисшую тишину. — Ему так нравилось, как ты причёсываешь его волосы? Му Цин дёрнул плечами и замер, и в его движении было что-то неестественное, что Фэн Синь сразу уловил. Это был всего лишь невинный вопрос, но даже не видя лица Му Цина, он почувствовал, как тот напрягся, будто перед ударом. — В Хуанцзи мы с Се Лянем… с Его Высочеством какое-то время были очень близки. — глухо ответил Му Цин, словно отправляя слова в пустоту. Фэн Синь за его спиной согласно покивал, ожидая продолжения. Но никаких объяснений больше не последовало, и уже через мгновение его словно ударом по голове оглушило истинным смыслом сказанных слов. На спине выступил холодный пот, и он заметался, сгребая волосы Му Цина и наматывая их на кулак, чтобы посильнее дёрнуть на себя, не зная, кого из этих двоих ему сейчас хочется убить больше. — Вы… что? Ты? С ним?! — Фэн Синь давился воздухом, выплёвывая слова в лицо попавшего в ловушку Му Цина, который смотрел на него снизу вверх исказившимся от боли взглядом и пытался разжать пальцы, сжимающие его волосы. — Что слышал, — сквозь зубы выдавил Му Цин, ёрзая и морщась. — Да отпусти наконец, ублюдок! Му Цин изогнулся, схватил его за одежду и дёрнул на себя. Фэн Синь быстро убрал руку и отклонился назад, понимая, что иначе сейчас упадёт в воду. — И ты молчал всё это время?! — Кому и как, по-твоему, я должен был это рассказать? — Му Цин тяжело дышал, приглаживая растрепавшиеся волосы, и Фэн Синь понял, что действительно спросил настоящую глупость. От Му Цина исходила тяжёлая едкая аура, а в голосе слышалась такая невыносимая горечь, что Фэн Синь второй раз за последние полчаса пожалел о своих необдуманных словах и действиях. Пытаясь загладить вину, он мягко положил руку на обнажённое плечо Му Цина и осторожно стёр с него капли воды. — Прости. Это было слишком неожиданно. Я правда не знал, что вы... любили друг друга. Хотя и подозревал, и сплетни слышал разные. Фэн Синь чувствовал, что в груди что-то покалывает и болезненно душит, так что дышать становится тяжелее. Не слишком знакомое чувство, но кажется, именно его люди называют ревностью. Только вот даже он сам никак не мог мысленно уцепить, кого и к кому сейчас ревновал. Му Цина к Се Ляню? Или наоборот? Пытаясь сильнее прочувствовать новое острое ощущение, он спросил: — Так вот почему вы постоянно шептались, стоило мне подойти, а потом часами вдвоём пропадали в библиотеке. А как же ваши обеты и Путь совершенствования? В памяти всплыли давно забытые сцены. Вот эти двое — почти вплотную друг к другу, голова к голове, сидят на ступенях библиотеки Хуанцзи, изучая какие-то дряхлые свитки, а ничтожно маленькое пространство между ними будто искрит какой-то невидимой энергией. Заметив Фэн Синя, Се Лянь радостно улыбается ему издалека, а затем что-то шепчет Му Цину на ухо, пряча свиток в рукав. А вот вечерние покои наследного принца, где Му Цин, явно забыв, как дышать, причёсывает Се Ляня перед сном, и едва заметно пробегается пальцами по его шее, убирая с неё волосы, пока Фэн Синь обходит спальню, проверяя окна и замки на дверях. Думать об этом сейчас было невыносимо. Разобраться в чувствах — ещё сложнее. Му Цин невесело усмехнулся и откинул голову назад, пристраивая её у Фэн Синя на коленях. Не зная, куда девать руки, тот зарылся пальцами в его волосы, перебирая и распутывая гладкие блестящие пряди. — Обеты? Библиотека? Ты как всегда всё неправильно понял. Мы ходили туда не за тем, о чём ты подумал, — Му Цин ехидно фыркнул, пытаясь скрыть смущение, но его выдавали порозовевшие щёки. — Впрочем, и за этим тоже. Но потом мы занимались тем, что искали какие-нибудь учения о том, как можно уменьшить растрату духовной энергии при нашем Пути совершенствования. Му Цину явно было неловко об этом говорить, но Фэн Синь слушал его, затаив дыхание, забыв о ревности и прочей ерунде, и очень не хотел, чтобы он замолчал. — Значит… значит, вы нашли способ восполнять духовную энергию после эээ… соития? — Фэн Синю и самому было не по себе такое обсуждать с тем, кого он даже у себя в голове не знал, как назвать. Соперник? Враг? Друг? Тот, кого он вожделел уже столько лет, не смея этого показать. Его идол. — Да нет никакого волшебного способа восстановить потерянную энергию, Фэн Синь! Ты и сам это знаешь не хуже меня, — Му Цин сделал драматическую паузу, явно растягивая время, — Но зато есть способ практиковаться так, чтобы со временем приучить своё тело перестать ее терять. От этих слов Фэн Синь вздрогнул и прислушался ещё внимательнее. Казалось, алкогольная пелена окончательно рассеялась, вытесненная яркими всплесками самых различных эмоций. С Му Цином всегда так — никакой дурман не нужен. Он сам и есть дурман, раз за разом водящий тебя по грани. Продолжая гладить его волосы, Фэн Синь переместил одну руку ниже, разминая его напряжённые плечи, и не совсем отдавая себе отчёт, что вообще делает. Му Цин покосился на его действия, и продолжил: — В библиотеке мы нашли один древний трактат, он назывался «Об искусстве святости и плоти». И как он только попал в наш монастырь? — Му Цин закатил глаза. — Его Высочество, наверное, уже всё забыл — сам знаешь, как у него с памятью. К тому же, у него теперь есть этот его Собиратель цветов, — губы Му Цина неприятно сжались. — Но я… я тогда не бросил практику и кое-что помню. Услышав последние слова, выпаленные на одном дыхании, Фэн Синь чуть не задохнулся от восхищения, с удовольствием наблюдая за тем, как Му Цин зажмуривает глаза под его настойчивым взглядом, а на его щеках проявляются пятна — красные, как лепестки сливы. Мысленно благословляя того нерадивого монаха, который забыл убрать из библиотеки непристойный свиток, и не раздумывая больше ни секунды, он наклонился к Му Цину и прижался к его губам, чувствуя, как тот замирает на мгновение, дёргается по привычке, а затем лёгким, едва заметным движением навстречу, отвечает на поцелуй. — Снимай своё барахло и иди уже сюда. — почти не отрываясь, прошептал он Фэн Синю в губы, и ему не пришлось повторять это дважды. Быстрыми рваными движениями избавившись от тяжёлых одеяний, Фэн Синь с громким плеском погрузился рядом с ним в воду, прижимая к себе влажное желанное тело, и снова срываясь на неистовые поцелуи, страстно толкаясь языком в горячий рот. Штаны Му Цина, сползшие уже почти до середины бёдер, только мешали, и Фэн Синь, не отрываясь от его губ, стащил мокрую лишнюю ткань, и отбросил на мостки, приникая наконец всем телом, кожа к коже, и покрывая поцелуями мягкую светлую шею. — Знаешь, в чём суть? — выдохнул Му Цин ему на ухо, чуть отстраняясь от настойчивых ласк. Его дыхание шумное и частое, а голос прерывистый и томный. — В том, чтобы с каждым разом сдерживаться всё дольше и дольше, понимаешь? Если не давать энергии выходить тогда, когда она готова, а только когда я это позволю, то со временем выплеск духовных сил становится незначительным. Я могу сдерживаться очень долго, Фэн Синь. Тебе придётся постараться. Жаркий шёпот обжёг все тело Фэн Синя, хотя у него и так уже стоял колом. Му Цин с вызовом смотрел на него, и в его бездонных тёмных глазах тоже тлело едва сдерживаемое желание. — Поделись. — он прикоснулся к ладони Фэн Синя, озвучивая просьбу, которую просто ненавидел. — Я давно не практиковался, понадобится подпитка. Фэн Синь сосредоточился и медленно пустил духовную энергию на кончики пальцев, поглаживая руку Му Цина, и по капле вливая в него свою силу. Момент единения, в котором они за всю свою долгую жизнь сливались уже сотни раз. Приятное покалывание, тепло и золотистое свечение — Фэн Синю захотелось больше, и он провел пальцами по предплечьям до локтя Му Цина, затем поднялся выше и погладил шею, приподнимая его лицо и целуя в губы. Поток духовной энергии стал сильнее, и Му Цин слегка задохнулся от непривычных ощущений. Капнув на ладони немного ароматического масла, Фэн Синь влажными скользкими руками растёр его плечи, снимая внутреннее напряжение и накопленную усталость. Вдохнул знакомый цветочно-сандаловый аромат, чувствуя, что сознание ведёт, когда он вспомнил, сколько раз возбуждался, стоило просто почувствовать его где-то рядом. Так вот, чем от него всегда так пахнет. Пытаясь прийти в себя, Фэн Синь сосредоточился на передаче духовных сил, чтобы случайно ничего не нарушить в хрупких энергетических потоках. Провёл по ключицам и тёмным соскам, так выделяющимся на бледной коже. Ненадолго задержался на них, крепко сжав, и сразу отпустил, лишь слегка касаясь нежными поглаживаниями. Му Цин пропустил несдержанный вздох наслаждения, подаваясь навстречу тёплым ласкам и припадая лбом к его шее. — Медленнее. По чуть-чуть… Твоя энергия слишком горячая для меня. — прошептал Му Цин куда-то в его ключицу, пытаясь не застонать и обдавая кожу мягким дыханием. Фэн Синь и сам понимал, что уже распалился слишком сильно, и замедлил движения. Несколько раз провёл по низу его живота, словно невзначай задевая головку стоящего члена, от чего Му Цин каждый раз вздрагивал и подавался бёдрами вперёд. Ухватив рукой валявшееся на полу одеяние, Фэн Синь кое-как расстелил его на деревянных мостках. Подталкивая Му Цина вылезти из воды, он сразу последовал за ним, прижав к мосткам разгорячённым телом и потираясь стояком о его бедро. Высвободившаяся духовная энергия Фэн Синя согревала их обоих, мерцающими струйками текла под его ладонями, а смуглая кожа горела, как пожар. Тёплое покалывание на кончиках пальцев и на губах усилилось, словно требуя, чтобы он продолжал гладить, ласкать, целовать. Скользкой от масла и воды рукой Фэн Синь сжал член Му Цина, плавно водя вверх и вниз, от чего тот слегка раздвинул ноги и изогнулся, закусывая губу и вцепляясь в его спину, царапнув ногтями. — Я просил медленнее. Сейчас ещё рано… Аах… — вырвался первый несдержанный стон, и Фэн Синь сразу же ослабил хватку, при этом продолжая поглаживать головку большим пальцем, несколько раз проводя по чувствительной уздечке. Оглядывая лежащего перед ним Му Цина, Фэн Синь очень хотел запомнить его таким навсегда — лежащий на его одеяниях, с разметавшимися волосами и румянцем на щеках и груди, раскрытый перед ним как никогда раньше. Бесстыдство его позы переходило все разумные пределы, и Фэн Синь не сдержался и провёл пальцами между его ягодиц, слегка надавливая и нажимая. Он и сам был возбуждён не меньше. Му Цин поморщился, но всё же смог расслабиться, делая незаметное движение навстречу его рукам. — Чего ты ждёшь? Или тебе показать, как это делается? Фэн Синь мотнул головой и нажал сильнее, проталкивая палец и ощущая, как вокруг него сжимаются мышцы. Надавил на чувствительные стенки, чтобы немного ослабить напряжение, и почувствовал, как внутри становится скользко от масла. После нескольких плавных движений вперёд-назад, трахая Му Цина уже двумя пальцами, он не смог удержаться и другой рукой провёл по собственному члену, размазывая по всей длине смазку, выступившую крупными каплями, и уже представляя, как сейчас будет утолять своё желание. Его почти трясло от вожделения, когда он убрал пальцы и устроился между ног Му Цина, толкаясь внутрь с влажным хлюпаньем, и ощущая волны тугого наслаждения. Му Цин застонал — бархатно и так порочно, нетерпеливо глядя на него из-под полуприкрытых век — яркий, пьянящий, ароматный. Как вино восьмисотлетней выдержки, он с каждым мгновением снимал с них обоих тщательно выстроенные барьеры. Их дыхание сливалось в поцелуях, стоны — их общие стоны — терялись на голодных, ищущих друг друга губах. Тела прижимались, скользкие от пота, капель воды и цветочного масла, разгорячённые от близости и передаваемой духовной энергии. Казалось, они уже не смогут оторваться друг от друга. Му Цин дёрнулся несколько раз, словно уже готов вот-вот кончить, но быстро просунул руку между ними и сильно сжал свой член у основания, задерживая подступающий оргазм. Фэн Синь замедлился, а затем и вовсе остановился, позволяя ему немного остыть. Кажется, так контролировать выдержку ему ещё никогда не приходилось. Смотреть, как пылающий Му Цин лежит под ним и старается не сорваться, было просто невыносимо — его член буквально истекал смазкой, а на лице застыло мучительно-сладостное выражение. Только от одного этого вида уже можно было спустить. Через несколько томительных ударов сердца Му Цин облизал губы и наконец кивнул, от чего Фэн Синю моментально снесло крышу, и он вжался в него, трахая так яростно, что доски купальни под ними скрипели от его страстного напора. — Значит, легенды… не врут… Совершенный владыка Цзюйян. — тихо, но очень ехидно выдохнул Му Цин, больше не сдерживая прерывистые мягкие стоны. Сквозь предоргазменный морок до Фэн Синя не сразу дошёл смысл его слов, но через мгновение, осознав их дерзость, он с силой вошёл в последний раз, напрягая все мышцы и изливаясь на раздвинутые ягодицы и стройные бёдра. Не обращая внимания на шум в ушах, и всё ещё чувствуя отголоски оглушительного наслаждения, он стиснул рукой член Му Цина и наклонился к нему, лаская губами и языком. Му Цин содрогнулся всем телом, и впился пальцами в его волосы, проталкиваясь глубже, и не отпуская, пока Фэн Синь жадно глотал вытекающие ему в рот капли семени. Через несколько минут, отдышавшись и омывшись в купальне, Фэн Синь оглянулся на Му Цина, который теперь сидел на его одеяниях — обнажённый, стройный и прекрасный, будто нефритовое изваяние, и медитировал. Фэн Синь подошёл и, не желая тревожить, осторожно присел рядом. Му Цин всё-таки почувствовал его присутствие и открыл глаза. — Ты в порядке? Духовных сил достаточно? — спросил Фэн Синь, сжимая его руку и легко проводя по ней подушечками пальцев, делясь тёплой энергией и обволакивая запястье золотистой дымкой. Му Цин, конечно, выглядел сильно уставшим и утомлённым, но всё же кивнул. — Всё в порядке. Кроме одного, — он пронзил Фэн Синя осуждающим серьёзным взглядом. — Ты обещал мне причёску, и до сих пор её не сделал. Фэн Синь облегчённо улыбнулся, и провёл ладонями по его спутанным волосам, собирая их в хвост и закрепляя на затылке в некое подобие такого же пучка, как у него самого. Выбившиеся непослушные волоски и целые прядки торчали со всех сторон, а сам пучок незамедлительно съехал набок, стоило Му Цину мотнуть головой. — Ну и что за херню ты сотворил? — спросил он, ощупывая голову. Фэн Синь пожал плечами и потрепал недовольно надувшуюся щёку, чем вызвал ещё более грозный взгляд. — Точно не хуже, чем у тебя было утром. Может, в следующий раз получится ещё лучше? Осознавая, что он только что действительно произнёс вслух это «в следующий раз», он притянул Му Цина к себе и поцеловал в полураскрывшиеся губы, с которых вот-вот должны были слететь так и не высказанные слова. В эту секунду он абсолютно точно знал, что не хочет слышать никаких ответов.