Реквием звездной пыли

      Если тебе кажется, что все, наконец, закончилось, никогда не верь этому обманчивому чувству. Когда путешествие заканчивается, твой путь все равно продолжается, и ты продолжаешь нести на плечах груз, подаренный им. Иногда он бывает настолько тяжелым, что легче бы было умереть, чем продолжать нести его, надрывая не только свою спину, но и самого себя. Сколь крепок бы ты не был, в тебе все равно ломается стержень, державший тебя на плаву. Ты теряешь даже ту малую крупицу эмоций и теперь, вместо твоего сердца, после стольких потерь, лишь осколок льда. Одновременно такой хрупкий, но и ранящий своей холодностью. Согрей его хоть немного, и он растает, но колючки не подпустят никого слишком близко. И буря эмоций внутри больше никогда не отразится на каменном лице. Даже скромная тень улыбки.       Все это происходит, когда умирает кто-то близкий для тебя. Не важно, связаны вы кровными узами или нет. Главное, ты считал его своей семьей. Или скорее их. Это путешествие в Египет забрало у Джотаро слишком много — Абдула, Игги, Какёина. Он чувствовал, словно их кровь была на его руках, они умерли только из-за того, что он не смог расправиться с Дио и его подчиненными раньше. К сожалению, от тела Абдула не осталось ничего, о нем не осталось никакого напоминания, не было даже части, которую можно было захоронить. А вот остальные тела, Фонд Спидвагона забрал уже давным-давно. Когда удалось спасти жизнь деду, юноша попросил остановиться, пересев в другую машину.       Когда он отдернул первую простыню, то увидел перед собой искалеченный труп собаки. Маленькое тельце было изогнуто в неестественном положении, из открытых ран сочилась крови и торчали наружу ребра. Кровь медленно стекала на кушетку, не спеша застывать. Она все еще не остыла, хотя в теле уже давно не теплилась и крупица жизни. Юноша тяжело вздохнул, прикрыв глаза, провел рукой по шерсти, словно желая в последний раз почувствовать какая она была на ощупь, чтобы запомнить. Каким бы надоедливым не был этот пес, он не заслужил смерти. Игги был хорошим псом, жаль, что начал остальным он доверять только в конце пути, так что даже отдал свою жизнь, чтобы спасти Польнареффа.       — Спи спокойно, Игги. Надеюсь, на том свете ты найдешь тот покой, о котором мечтал. — Проговорил юноша, обратно накрывая тельце собаки тряпкой. Попрощаться со следующим трупом было тяжелее, он лишь обернулся, видя силуэт под простыней, в центре которой, словно цветок, расцветало алое пятно крови. Когда юноша медленно оттягивал ткань вниз, он чувствовал, как внутри что-то надломилось. А после, он увидел перед собой бледное, безжизненное лицо товарища, на котором навсегда застыла гримаса боли. Дрожащая рука коснулась щеки, скользнула вверх, убирая в сторону растрепанную окровавленную прядку волос. Пальцы прошлись по лицу, в попытке разгладить складки на нем, изменить это выражение на что-то более нейтральное. Но это не вышло, потому, с губ юноши сорвался тяжелый вздох, он почувствовал, как что-то окончательно сломалось в нем. После, он ощутил, как кто-то положил ему руку на плечо, отчего Джотаро резко обернулся. За спиной стоял дед. Он чувствовал себя немного лучше, потому, сразу же последовал за внуком. И не ошибся. Такое смятение на лице парня он видел в первый и последний раз, ему определенно нужна была поддержка. Школьник прикусывал губы, заметно нервничал, а какую боль сейчас выражали его глаза было сложно разглядеть из-за кепки.       — Знаешь, Джотаро, когда-то и меня внутри раздирали похожие эмоции. Хотя, они и сейчас не покидают меня. — Неожиданно проговорил Джостар, а рука его крепко сжала плечо юноши, словно ему было тяжело вспоминать о чем-то. — Я был молод. У меня был товарищ — Цезарь Цеппели. Мы с ним, временами, очень плохо ладили. Но он отдал за меня жизнь. Умер достойно. И Какёин умер так же достойно, пытаясь нам помочь до самого конца, даже не взирая на смертельное ранение. Поэтому, я прекрасно понимаю твои чувства.       Казалось, что Джотаро, решит уйти от ответа с помощью молчания, как делал это обычно. Однако, с его стороны послышался легкий скрежет зубов и он, с какой-то злостью, скинул с себя руку деда. После, наклонился, оставляя невесомое касание на губах мертвеца, коснулся его лба.       — Нет, старик, ты меня не понимаешь. Как и я себя не могу понять. — Проговорил в ответ он, после чего, тихо добавил, закрывая тело обратно. — Прости, что меня не было рядом, Какёин. Я бы ни за что не допустил твоей смерти.       В голове и сердце юноши сейчас и вправду творился полный кавардак. Ему не хотелось ни с кем говорить об этом, не видеть кого-либо. Но последнего было не избежать — тело Какёина все еще нужно было передать семье. Они должны знать, что произошло с их сыном. Они должны, хотя бы так, воссоединиться с ним в последний раз. Но Джотаро не очень стремился к этой встречи, понимая, что увидит лишь ненависть и море слез. А ведь и с его глаз они текли, пара слезинок, но для него и этого уже было много. Куджо винил себя за смерть товарища больше всех. Это он дал ему поехать в Египет, он позволил идти с ними в последний бой, не смотря на довольное ранение. И это по его вине Какёин остался наедине с Дио. Если бы юноша тогда знал, что с Польнареффом ничего не случится и главной целью вампира был дед. Но, с другой стороны, если бы не помощь Нориаки, они бы никогда не победили своего врага. Поэтому, сейчас Джотаро испытывал довольно противоречивые чувства. Это были вина и благодарность, боль и радость. Там умудрились затесаться даже отчаяние и надежда, хотя второе чувство маячило где-то на дне. Перед глазами глупо маячила вера в то, что на этом его путь был окончен — итак, он потерял слишком много того, что было ему дорого. Больше никаких битв. Больше никаких потерь.       Но это было глупо, юноша все прекрасно понимал. Он попросил остановиться, покинув машину фонда Спидвагона, в желании немного проветрится. Он с злостью пнул камень, вымещая свои чувства хоть куда-нибудь, а после, закурил очередную сигарету. Ничего не закончилось. Испытания продолжатся даже здесь, в Японии. Они с дедом даже не заехали к матери, чтобы узнать ее состояние, потому что Джотаро все еще не мог совладать со своими эмоциями. Ему хотелось разрушить все вокруг себя, кричать от боли, и держал он в себе эти чувства из последних сил. Может, покой придет после того, как они передадут тело Какёина семье, а бедняжку Игги, наконец, придадут земле.       Но этого не будет. К сожалению, люди всегда слишком поздно осознают о важности человека, когда его уже нет в живых. Джотаро, наконец начинал понимать, почему ему было так тяжело, когда смотрел на кровавые отблески солнца, поднимающегося из-за горизонта. Он был так прекрасен, и ужасен одновременно. Этот цвет, был такого же оттенка, как окровавленные волосы Какёина.       «Кажется, я любил его…»       Рука невольно сжалась в кулак, сминая сигаретный бычок в ней. Парень даже не поморщился, когда тлеющий край коснулся его пальцев. Это была мелкая плата за ошибки, за недосказанность, которую он себе позволил. Он закрыл себя от всего мира, в чертовых иллюзорных стенах одиночества. А когда стал открываться, понимая себя… Интересно, какой бы финал ждал эту историю, не держи он все в себе? Вряд ли бы осознание, что чувства были не безответны, пришел покой. А Нориаки бы пошел в последнюю битву вместе с остальными несмотря ни на что. Такой он был.       Шум воды не успокаивал. Наоборот, манил войти в эту черную бездну, пропасть в пучине. Может, это бы помогло отмыться от крови, что запятнала руки по локоть. Джотаро даже сделал несколько шагов по направлению к берегу, словно под гипнозом, но голос со стороны машины заставил его отвлечься.       — Эй, Джотаро! Который ты раз уже закуриваешь? Пятый? Мы же так никогда не доедем. Осталось совсем немного. Один разговор, от которого не сбежишь. А потом, мы будем дома.       Брюнет сухо кивнул головой, с явной неохотой возвращаясь в машину. Смотреть на хладный труп становилось все тяжелее с каждым мгновением. Дед замечал, как его внук периодически подходит к телу, касаясь его щеки. Может, он надеялся вновь ощутить жар от них, увидеть легкий румянец на них. Как дрожали юноши от каждого такого касания, как резко он накрывал тело обратно, чтобы не видеть его. Оставшаяся часть дороги так и прошла в таком нервном мельтешении, Джозеф даже позволил парню закурить прямо в машине, надеясь на то, что тот сможет собрать себя в кучу перед важным разговором.       Не зря молодой человек так старательно пытался отсрочить встречу с родителями Нориаки. Даже стоя перед дверью, он долгое время не мог себя заставить просто постучать. И когда, он все же смог это сделать, то увидел перед собой удивленное лицо молодой женщины.       — Я тебя знаю, ты заходил с моим сыном тогда за вещами. Вы куда-то собирались. А где он?       — Я хочу принести вам свои соболезнования. И попросить прощения. Ваш сын… — Начал говорить Джотаро, чувствуя, как к горлу подступал предательский комок. Хотя, продолжать не было никакого смысла. Сотрудники фонда Спидвагона уже начинали вытаскивать из машины тело, бережно и аккуратно спуская его с трапа, будто он все еще был жив.       Мать сразу же все поняла без слов, на ее глазах в тот же момент появились слезы, когда она побежала к мертвецу, расталкивая сотрудников фонда. Ее руки коснулись лица мертвеца, нервно поглаживая его. Она словно надеялась, что ее сын просто спал, и если она сделает так, то он обязательно проснется. Но это не получалось, в каком-то отчаянном порыве, она прижала тело к своей груди, нервно покачиваясь из стороны в сторону, перебирая его окровавленные волосы.       — Мой сыночек… — Тихим голос, раз за разом повторяла она, словно забыла все слова. Когда Джотаро попытался что-то сказать, то на него были направлен взгляд пустых глаз. Даже не смотря на слезы, женщина была злая, как фурия. А от слез, весь ее макияж растекся по лицу.       — Что? Что ты мне хочешь сказать? Ваш сын погиб как герой? Какая мне разница! Мне не нужны эти лживые фразы. Просто верни! Верни мне сына! Верни мне моего Нориаки! — Женщина кричала, срывая голос, оттого, из дома вышел и ее муж. Мужчина оказался более вменяемым, не смотря на ту боль, что явно испытывал и он, отец семейства попытался оттащить свою жену от тела. Правда, она вцепилась в него так, что это было невозможно.       — Я не желаю тебя видеть! Это ты убил моего мальчика! — Все еще продолжала кричать она, смотря в сторону Куджо. В этих словах слышалось отчаяние. Юноша прекрасно это понимал, чувствовал тоже, но не мог больше выразить. Ему просто хотелось, чтобы происходящие было страшным сном. Сейчас он проснется, окажется в отеле близь Каира, а Какёин будет жив, как и все остальные. Он проснется раньше всех, будет что-то глупо напевать себе под нос, пока чистит зубы. Все будет иначе, и не будет этих слов ненависти и боли вслед, ведь Джотаро уже уходил прочь, стараясь не отвечать злостью на злость.       Каким бы «особенным» ребенком не был для общества Какёин, для матери сын всегда будет сыном. Даже если он был изгоем, даже если все считали его странным, когда он говорил сам с собой. И в детстве, всегда рассказывал про своего единственного друга, который его понимал и всегда был рядом. Каким бы странным он не был…мать всегда любит свое дитя. Поэтому оклики ненависти вслед, юноша слышал еще долго.       — Тебе же совсем плевать! У тебя ни один нерв на лице не дернулся! Ты ужасный человек, Джотаро Куджо! Да что б вся ваша семейка провалилась к чертям! Не хочу видеть никого из вас на похоронах моего сына! Только попробуй туда заявиться, ублюдок!       Даже когда машина поехала, женщина не останавливалась. Ее ругательства настолько врезались в память юноши, что по возвращению домой, он даже не обратил внимания на радостное щебетание матери. Она с нетерпением ждала возвращения отца и сына домой, поэтому, даже приготовила для них еды. Но юноша даже ни к чему не притронулся, молча возвращаясь в свою комнату. Даже без объяснений Джозефа, женщина прекрасно понимала, что ее сына что-то гложило, поэтому, не стала его трогать. Когда юноша остался в комнате один, то даже закрыл за собой дверь на защелку. Откинув в сторону кепку и плащ, он лег на пол, уставившись в потолок. Слова матери Какёина до сих пор крутились в голове.       «Тебе плевать!»       Это больнее, чем пощечина. Откуда она знает, что он испытывает? Ему тоже было нелегко. Даже сейчас, он не знал, куда мог выплеснуть свои эмоции, если бы на глаза не попался стул. Стар Платинум схватил бедную деревяшку, с силой кидая его в стену. От той силы, что была вложена в этот бросок, тот едва не разлетелся на мелкие щепки. Этого было мало. Следующим под удар попал стол, а потом, даже футон был разорван на мельчайшие клочки. Так что, когда мать под утро зашла в комнату, она не сказала ничего, увидев всю эту разруху и покрасневшие, то ли от слез, то ли от недосыпа, глаза сына.       — Джотаро, если тебя что-то тревожит, ты всегда можешь рассказать мне. — с мягкой улыбкой проговорила блондинка, обняв своего сына. Она приподнялась на носочки, осторожно поцеловав его в щеку и даже удивилась, что юноша не стал ее отталкивать, как всегда.       — Ты пойдешь сегодня в школу? Может, хочешь побыть дома? — Обеспокоенно спросила она.       — Я не пойду сегодня в школу. Но только сегодня. — Ответил он с тяжелым вздохом. — У меня есть дела.       Женщина удивленно посмотрел на сына, а потом, мягко улыбнулась, вложив ему в руку несколько денежных купюр.       — Это связано с похоронами? Можешь не отвечать. Я итак вижу. Купи для Какёина самые красивые цветы. — На ее губах появилась грустная, виноватая улыбка. Наверное, она тоже чувствовала себя виноватой в его смерти. Ведь в Египет ребята отправились из-за ее состояния. Губы юноши дрогнули, он накрыл лицо рукой, пытаясь скрыть свою боль, а потом обнял хрупкое тело женщины, крепко сжимая его в объятиях.       — Спасибо, мама. — Проговорил он. Ему не хотелось сейчас ругаться, не было сил чтобы повысить голос. Он, практически шептал. А потом, прервал объятие так же неожиданно, как его начал, выходя из дома. Точнее, он фактически выбежал из дома. Хотя, куда было так спешить? На само отпевания его явно не пустят, как того и обещала мать Нориаки. Ему просто, хотелось хотя принести цветы на могилу, которые, он явно оставит там еще не один раз.              Вчера, они хоронили Игги. Им долгое время не разрешали хоронить собаку там, где хоронят людей, но, за достаточную плату, кажется, можно было позволить себе все. Поэтому, пока было время, он пришел и на могилу животного, положив на надгробную плиту небольшой букет. Правда, был он совсем не из цветов, а из кофейной жвачки. Игги бы явно оценил такой подарок.       Он присел на корточки перед могилой, наверное, в довольно удачный момент, услышав неподалеку знакомый плач. Это была мать Какёина. Женщина явно не смогла успокоиться еще со вчера, так и не останавливалась рыдать. Могила товарища оказалась через пару рядов от могилы Игги, так что, Джотаро мог даже спокойно наблюдать за тем, как проходила церемония.       — Видишь Игги, мы с тобой даже побывали на его похоронах. — Как-то грустно проговорил юноша, проведя рукой по памятнику. Он прижал к себе букет поближе, но осторожно, чтобы не замять ни один из хрупких цветков. Все-таки, его выбор пал на белые каллы. Маленькие, невзрачные цветы все равно имели какой-то свой особый шарм и притягивали взгляд. Джотаро возложил их на могилу, как только все ушли. Вокруг все еще витал запах благовоний, юноша невольно втянул его носом, отчего чихнул, прикуривая сигарету.       — Прости, что мне даже на твоих похоронах пришлось быть тайно. — Проговорил молодой человек, прикрыв глаза. — Но я очень хотел на них попасть. И еще раз с тобой попрощаться. Какёин, если все так и продолжится, мы с тобой скоро встретимся. Знаешь ли ты, что будет ждать меня впереди? Явно только, что Дио не последний враг. Я же Джостар — за такими неприятности ходят по пятам.       Он присел на землю, позволив себе даже облокотится на могилу спиной. Это не было неуважением, скорее наоборот, он сейчас считал, словно сидит плечом к плечу с другом. Делает вдох, принимая в себя очередную порцию никотина, а после, выдыхает клубок дыма.       — Жаль, что с этими неприятностями, я столкнусь без тебя. Ты отличный союзник, мне было бы с тобой намного спокойней. Но сейчас, я должен попрощаться с тобой, как бы это не было тяжело, правда? — Он мотнул головой, пытаясь подобрать слова, веря, что его все-таки слышат где-то там, на той стороне. — И с Игги. И с Абдулом. Я никогда вас не забуду. Эту потерю уже ничем не восполнить. Если бы я только мог спасти вас, ребята.

***

      Веки не удалось открыть с первого раза. Они словно были наполнены свинцом и не желали подчиняться. Но даже, когда их получилось открыть, молодой человек не сразу же понял, где сейчас находился. Голова болела так, словно ее распилили надвое, а воспоминания возвращались постепенно, каким-то накатом. Первое, что ему удалось вспомнить, было не самое приятное воспоминания о смерти старых друзей, последующее было еще более неприятнее. От этого, не замечая ничего вокруг, он вскочил с койки, немного панически касаясь своего лица. Оно было целое, на нем не было ни единого шрама. К тому же, зрение, наконец, прояснилось, и он заметил до боли знакомые черные рукава своей школьной формы.       — Что за хрень? — Невольно проговорил он, а его взгляд, наконец, скользнул вокруг, цепляя уже знакомое окружение. Это была тюремная камера, куда он, фактически, сам себя и засадил, когда проявился станд.       — Камера? Какого черта тут происходит? Я сплю и вижу кошмар? — Спросил он самого себя. Он даже себя ущипнул, совсем не веря в происходящее. Но это была реальность. Перед ним была все та же грязная тюремная койка, а в углу, трясясь, сидели другие заключенные, желавшие поскорее покинуть эту клетку с диким зверем, что их запугал.       По коридору неожиданно стал доноситься тонкий, обеспокоенный голосок матери, которая с кем-то о чем-то говорила. А потом второй. Третий. И они тоже показались настолько знакомыми, что на губах, невольно, появилась странная улыбка. Это были дед и Абдул, они успокаивали женщину, говоря, что сумеют обо всем договориться с Джотаро. Хотя, этого было не нужно, юноша уже и сам спокойно открыл дверь камеры, идя на встречу пришедшим.       — Эй, старик! — Довольно усмехнувшись, проговорил молодой человек, остановившись перед дедом и протянув ему руку. — Давно не виделись.       — Вот видишь, Холли, все в порядке. Он сам вышел. — Проговорил мужчина, немного удивленно смотря в сторону внука. То, что описывала Холли, и то, как он вел себя сейчас, разительно отличались. И это непонимание не укрылось от взгляда юноши, помогая ему понять, что кроме него, никто ничего не помнил. Или помнил? Эта мысль не давала молодому человеку никакого покоя.       — А что на счет «злого духа»? — Начал было говорить Джостар, но школьник неожиданно его остановил жестом руки.       — Это станд. Получил я его из-за того, что у Дио тело Джонатана Джостара, а он, попытался пробудить в себе силы при помощи стрелы. — Коротко проговорил юноша, даже с неким наслаждением глядя на то, как челюсть выпала не только у старика, но и у Абдула.       — Откуда ты знаешь? — Поинтересовался Моххамед, недоверчиво выгибая бровь.       — Очень долгая история, в которой я и сам не разобрался. — Отозвался молодой человек, после чего, помассировал пальцами переносицу, когда голова стала опять раскалываться от боли. Дед и мать едва успели подхватить его, чтобы тот не упал. Хоть боль и была секундной, но довольно неприятной, так что, он поблагодарил своих родственников, когда смог сам устоять на ногах.       — Мама, со мной все в порядке. Я бы хотел поговорить с дедом и Абдулом, хорошо? Вечером мы вернемся домой.       Женщина потерянно кивнула головой, не решив спорить с сыном. Тем более, он уже давно не разговаривал с ней так спокойно. Не повышая голос, не называя «сукой». Она настолько привыкла от него это слышать, что научилось пропускать это обидное отношение к себе, мальчик просто вырос, так она себя убеждала. А сейчас, он выглядел еще более спокойнее, чем обычно, более уверенный.       Когда они вышли, юноша потянулся к карману, зная, что там определенно была пачка сигарет. Сам он уже давно не курил, но после того, что случилось, это было необходимо. Он помнил, свою смерть. Помнил, как его лицо рассекли надвое. А теперь, он открывает глаза, находясь в начале своих приключений, которые многое изменили в его жизни, а так же, многое забрали. Сейчас, перед ним был живой Абдул и дед. И это не было иллюзией. Быть может, остальные тоже живы? Тогда, он мог спасти их всех, хотя бы во второй раз. Но, как удалось получить этот второй раз? Может быть, виной были способности того станда? Не означает ли это, в таком случае, что его дочь тоже проиграла и тогда погибли все…       — Может быть, ты хотя бы сейчас объяснишь, что происходит, Джотаро? — Спросил египтянин, присев за стол. Когда подошла официантка, то Джозеф, не удержавшись от привычного флирта с молоденькой красавицей, заказал всем кофе.       — Если честно, я все еще сам не разобрался. Но, я должен извиниться. В итоге, наша семья проиграла Дио. — Проговорил юноша с тяжелым вздохом. — Нет, конечно, мы его одолеем. Но его идеи…его последователи, все равно поставят точку в этой истории.       — Джотаро, что ты такое говоришь? — Спросил старик, даже поднося к руке брюнета руку. — Странно, температуры нет.       Куджо тяжело вздохнул, сделав глоток кофе, чтобы промочить высохшее горло, да и было время подобрать подходящие слова. В голову не пришло лучшей идеей, чем бить по фактам.       — Абдул, ты же предсказатель, правильно? И ты даешь имена всем стандам. Можешь вытащить свою колоду? — Проговорил юноша, после чего, дождавшись пока темнокожий мужчина вытащил из кармана таро, он зажал пальцами одну из карт, готовясь ее вытянуть. — Карта, которую я вытяну, будет звезда. Имя моего станда, Стар Платинум.       Он вытащил карту, повернув ее лицевой стороной к лицу Мохамедда, отчего тот широко раскрыл глаза от удивления. Кажется, мужчина даже не знал, что сказать на это, и даже не заметил, как из колоды выпала еще одна карта. Зато, это увидел Куджо, невольно переводя взгляд на карту, что теперь лежала на столе, узорчатой рубашкой вверх. Отчего-то, его не отпускало дурное предчувствие, карту просто не хотелось переворачивать. Но все же любопытство взяло верх, поэтому, он протянул руку, переворачивая ее, и широко раскрыл глаза. На карте был изображен кривоватый мужчина в зеленой рясе, с посохом в руках.       — Иерофант Грин… — Сорвалось шепотом с губ молодого человека, отчего, он невольно вскочил из-за стола, словив на себе удивленный взгляд обоих мужчин. Конечно, он узнал эту карту, вернее, о ком она говорила. В груди даже невольно заколотилось сердце, которое, уже давно не билось с такой скоростью, таким нетерпением.       — Я расскажу вам все. Единственное, вы должны кое-что для меня сделать. Старик, фонд Спидвагона же может отыскать людей? — Спросил молодой человек, попытавшись успокоиться, он даже залпом выпил свое кофе из чашки, и, только после этого, сел обратно за стол.       — Конечно. — Проговорил Джозеф. Он старался уже не удивляться ни странному поведению внука, ни тому, что он был осведомлен о фонде Спидвагона.       — Мне нужно, чтобы вы нашли информацию про Какёина Нориаки и Жан-Пьер Польнареффа. Если есть такая возможность, Польнареффа даже можно было бы неплохо доставить сюда. Семью Какёина лучше не нервировать лишний раз, я сам к нему схожу. — Проговорил он, задумчиво смотря в пустую чашку. — И еще. Игги тоже стоит выпустить погулять. Я знаю, что вы сейчас скажете, что он чересчур буйный и не будет помогать. Нет. Вы ошибаетесь, я знаю, как найти к нему подход.       Джозеф тяжело вздохнул, однако, кивнул головой, начиная набирать чей-то номер. Он вышел из кафе, чтобы спокойно поговорить, а Куджо не потерял момента, взяв его чашку с кофе, делая несколько глотков кофе.       — Абдул, я хотел спросить, существуют ли станды, способные перезапустить вселенную? — Спросил юноша, немного нахмурившись.       — В теории, возможно все. — Лаконично ответил мужчина, скрестив руки на груди. — Ты повстречал подобный станд?       — Я не уверен в этом до конца. — Честно признался брюнет. — Но, я почему-то здесь. Во времени, которое пережил. Мне было сорок два, когда я умер, а сейчас, мне снова семнадцать. Я не знаю, что мне думать об этом. Счастливое ли это стечение обстоятельств или просто везение. Скажи мне, где Дио, что о нем вам сейчас известно?       Мужчина откинулся на стуле, прикрыв глаза.       — Я видел его в Каире, последний раз. Он всеми силами желал меня убить. И я ведь едва не поддался на его чары, идя к нему, как свинья на убой. Мне повезло, что Маджишиан Рэд, словно предчувствуя опасность, сам выпустил свое пламя. А может, он не предчувствовал, а даже знал. Возможно, станды, в отличие от нас, смогли сохранить свою память. Я чувствую, что он доверяет тебе, твоим словам, будто вы давние соратники. — На его губах даже появилась легкой смешок, после чего, он попытался вернуться к изначальной теме. — Где сейчас Дио, нам не известно. Но он явно не в Египте, сбежал оттуда. И спрятался так, что мы даже не представляем, где его искать.       — Значит, он тоже помнит. Видимо, аномалия памяти связана со способностями, опирающимися на время. — Проговорил молодой человек, заметно нахмуревшись. — Поэтому, помню я, помнит Дио.       — Подожди, что ты знаешь о станде Дио?! — Даже воскликнул мужчина. Он даже подскочил, резко опираясь руками о стол, так что с него даже слетела вся посуда.       — Позже, я вам даже покажу его способности. Битву с ним я выиграл лишь потому, что научился останавливать время так же, как и он. Правда, мои лимиты сейчас не такие большие, секунд пять. — Он допил кофе, нетерпеливо смотря в сторону выхода из кафе. Дед не торопился возвращаться, а грядущий разговор не требовал отлагательств, так как планируется быть достаточно долгим и важным.       Абдул, после услышанного, еще молчал какое-то время, до самого прихода Джостара. Видимо, пытался переварить всю ту информацию, неожиданно свалившуюся на его голову.       — Я сделал, то, что ты просил. Может теперь, объяснишь, кто это? — Спросил старик, недовольно смотря в сторону своей кружки, которая уже стояла пустой. Недолго думая, мужчина позвал официантку, заказав еще несколько чашек.       — Наши союзники. — Коротко ответил молодой человек. — Те, чьей смерти я не хочу допустить вновь. Как и вашей.       Джотаро не стал больше дожидаться вопросов. Лишь начал рассказ, надеясь, что они помогут и ему самому разобраться в том, что могло произойти. Да и, восстановив цепочку событий с нуля, юноша сможет убедить и себя, что это не сон, не предсмертное видение. Это реальность, и ему дали второй шанс, о котором он не просил.