Путь выбран

      Молчание, установившееся в машине, было спасением с одной стороны, а с другой – напрягало. Ни о какой уютной тишине речь не шла, хотя Макс как-то умудрился заснуть. И в какой-то момент Трэвис даже включил радио, чего обычно не делал, так как мог пропустить что-то важное за звуком музыки или новостей. Большой мир не интересовал Норт-Килл, так почему шерифу Норт-Килла интересоваться большим миром? Дети даже не смогли поехать в колледж из-за всего этого. Не стали даже пытаться поступать, ведь какой смысл?       Они всей семьей здесь застряли, как на дне колодца, и оставалось лишь барахтаться в ледяной воде, лишь бы не сдохнуть. И слушать о проблемах других Трэвису было совсем не с руки. Музыка – другое дело. Её он любил, сам играл на рояле (пусть изначально его и заставляла мать), имел небольшую коллекцию пластинок-фавориток и старенький плеер. Пожалуй, музыка стала его единственной настоящей отдушиной, никогда не подводила. Если становилось настолько тошно, Трэвис позволял себе запереться в комнате, закрыть уши наушниками и врубить какой-нибудь трек на максимум сил старой системы. И на пару минут вокруг него был не колодец, удушающий своей узостью, влажностью и холодом, а какой-нибудь веселый и дикий концерт восьмидесятых. Когда девчонки смело терлись о парней, а иные парни были слишком обдолбаны травой, чтобы отреагировать. Трэвис был хорошим мальчиком и получал по голове от одного лишь запаха даже табака, не то что чего-то покруче, но зато когда об него терлись девчонки, он хотя бы мог правильно среагировать.       Вынырнув из неожиданных воспоминаний, Трэвис стер в какой-то момент появившееся на лице мечтательно-тоскливое выражение и скосил взгляд на Лору. Та упрямо уселась на переднее кресло и буравила его своими голубыми глазищами всю поездку.       – О чем думаете, шериф? – она подозрительно сощурила глаза, и Трэвис в очередной раз удивился крепкой хватке её зубок. Она как борзая псина – вроде собачка, и хочется почесать её за ушами и погладить по шёрстке, а с другой стороны, если челюсти милашки вцепятся в твою плоть, оторвут кусок.       Тем более, стало заметно, что страха в девчонке поубавилось. Это не сильно удивляло, чаще всего пугает именно неизвестность, а стоит туману непонятного развеяться, как вперед появляется путь. И пусть дорога полна опасностей, по ней можно пройти.       – О том, что вас не касается, мэм, – грубовато ответил Трэвис. Он устал, хотел и не хотел домой одновременно, предчувствуя «теплую» встречу, и у него не было сил отбиваться от атак.       – Хватит называть меня «мэм». Это странно, – Лора нахмурила светлые брови и сложила руки на груди. Выглядело и грозно, и мило. Но усмешку себе Трэвис не позволил. – Давай вообще отбросим официоз. Учитывая, в какое дерьмо мы вляпались, нам придется сотрудничать, чтобы решить проблему, – в этот момент в её глазах появилось беспокойство, и девушка обернулась на мирно спящего Макса на заднем сидении.       – Он просто спит. Регенерация отнимает много сил. Это я знаю по опыту. Однажды… Впрочем, обо всем узнаешь в своё время, – Трэвис прикусил себе щеку изнутри. Симпатия к Лоре развязывала ему язык, чего нельзя было допускать. Всю информацию стоило подавать вовремя и осторожно. И первостепенной задачей будет создать какую-никакую связь между Лорой с Максом и Крисом с его детьми. Тогда они не станут выбирать самый легкий из способов решить проблему.       Для такого развития событий придется утаить детали. И надеяться, что Лора поймет, почему он поступил так, как поступил.       – Эй! Сказал «а», говори и «б»! Так нечестно, – девушка выглядела искренне негодующей, и её живая энергия обдала Трэвиса теплым потоком. Он даже неверяще поднял брови, кое-как заставив себя вернуть взгляд к дороге.       – Девочка, ты думаешь, я поведусь на такой детский вызов?       Кажется, вызов Лора углядела как раз в его словах. Потому что в блестящих голубых глазах легко читалось: «Посмотрим, кто кого». И Трэвис не сомневался, что битва будет жаркой. Опыт и отчаяние против молодости и упертости альфа-козла.       – Долго нам ещё ехать? – фыркнула Лора, ненадолго отступая. Но всем было понятно, что это лишь тактическое отступление для сбора информации и продумывания стратегии.       – Нет. Ещё минут десять, и мы уже будем во владениях моей семьи.       – «Владения», вау какое словечко. Вы прямо лэндлорды тут. Богатая семейка, наверное? Если один держит лагерь, а второй – едва ли не единственный полицейский на целый город, – Лора даже показал знак руками, словно отсчитывала купюры. Это неожиданно разозлило Трэвиса, пусть он и понимал, что девчонка дразнила его и именно что пыталась выбить из колеи.       Да, он не был идеальным копом, но никогда в жизни не пользовался положением для личной наживы и выгоды. Только подтирая дерьмо за братом и его семьей. Чтобы не сорваться на пустяке (а нервы у него уже были совсем ни к черту), Трэвис сосредоточился на более безопасных словах Лоры:       – Семья Хэкеттов живет на этих землях очень долго. Уже, минимум, двести лет. Здесь были большие угодья и рабочая шахта. Река, лес, карьер – идеальное место для фамильного гнезда. А насчет богатства… Я так скажу, Лора, решать проблему с оборотнями весьма затратно. И карьер уже закрыт.       Это должно было намекнуть девушке, что финансовое положение Хэкеттов совсем не такое, на какое могли бы намекнуть размеры их частных владений. Но с другой стороны, помимо летнего сезона, место пустовало, и превращения детей и Криса в оборотней хотя бы угрожало только другим членам семьи и очень редко забредающим туристам. Как минимум две жертвы у этого места за шесть лет были.       И Трэвис даже научился не сожалеть об этом.       – Хм… – Лора, наконец, отвернулась и принялась смотреть в окно на мелькающие там деревья и превратившуюся в одну серую ленту обочину. – Хотя бы скажи, кто нас будет там ждать. Хочется быть хоть немного готовой.       Трэвис обдумал просьбу и решил, что ничего страшного в ней не было.       – В доме живут мои родители – Джедедая и Констанс. Они уже люди в почтенном возрасте и являются главами нашей семьи, поэтому относись к ним с уважением, иначе пребывание в доме будет для тебя и Макса кошмаром. У меня также есть два младших брата – Крис и Роберт. Крис должен был стать вашим начальником, ты это, наверняка, поняла, когда услышала мою фамилию…       – Ага, я просто гадала, кто он тебе: брат, отец или, может, дядя, – фыркнула Лора в стекло, оставив небольшой туманный след, который почти сразу исчез.       – Крис почти всё время будет в лагере, а Роберт – но все мы зовем его Бобби – уезжает только на работу. Пожалуй, мне стоит сразу предупредить тебя, – Трэвис всё-таки решил принять во внимание острый язык девчонки и как-то защитить брата. – Бобби… у него есть… проблемы. Он как ребенок в голове. Его очень легко задеть или обидеть, он не понимает взрослого сарказма или черного юмора. Поэтому либо следи за словами рядом с ним, либо не разговаривай вообще.       Кажется, последнее возмутило Лору, она вновь обернулась на Трэвиса и уже даже раскрыла губы, чтобы что-то сказать, но оказалась перебита:       – Наконец, в доме проживают дети Криса – старшенький Калеб и младшенькая Кейли. Пацану двадцать один, а девочке семнадцать. Думаю, вы сможете подружиться. Они будут иногда приходить в лагерь, но ночевать будут дома.       Ему удалось сбить мысль Лоры, так как вместо возмущения или язвительности, он получил после небольшого периода тишины простой вопрос:       – Значит, дети только у Криса. И жены нет. Ничьей. Ты не женат? – какое-то искреннее любопытство прозвучало в голове Лоры, из-за чего тонкие струнки в сердце Трэвиса задребезжали знакомо и уже почти забыто. Это не было сильным или ярким ощущением, просто небольшой дрожью, фантомом волнения, который мужчина почти сразу разогнал, но… Он успел всё запомнить.       – Жена Криса умерла, и снова он не женился. Бобби… это Бобби.       Сам не заметив, Трэвис постарался увильнуть, так и не ответив по-настоящему. Но куда уж там – борзая не так глупа и не выпустит добычу из пасти из-за маленькой уловки.       – А ты? Трэвис… это Трэвис? – передразнила она его же фразу, и получилось, к слову, довольно похоже.       – Я в разводе. Уже очень давно. А детей нет.       «И слава богу». Да, мысль об одиночестве всегда была для него горькой, но с другой стороны, и в полной смысле одиноким он никогда не был. У него все ещё были родители, были любимые братья и прекрасные племянник с племянницей. Современные женщины стремились отделяться, дистанцироваться и становиться независимой ячейкой, а Трэвис… уже так не мог. К тому же, ему страшно было представить, что на дне колодца оказались бы ещё и его дети.       Нет. Того, кто есть, уже было достаточно.       – Мм. Понятно.       Трэвис был почти уверен, что ради любопытства и желания немного насолить, девчонка начнет спрашивать про причину развода. Можно сказать, что вопрос был бы логичным, пусть и не очень вежливым. Но, на удивление, Лора не стала следовать умозаключениям Хэкетта.       – Я это сразу поняла. Кольца нет и даже следа не осталось.       Если бы Трэвис не держал руль так крепко в напряженном ожидании расспроса про его неудавшийся брак, машина обязательно вильнула бы. Потому что внутри он спрашивал себя: когда это Лора успела рассмотреть его руки и зачем ей это было надо?       – Так я везу малолетнего детектива? – хмыкнул Трэвис, пытаясь стряхнуть с себя всякие неуместные ощущения.       – Но-но, попрошу, мне девятнадцать вообще-то, – здесь можно было заметить, что её возмущение было наполовину наигранным. Кажется, девочка совсем не волновалась насчет возраста и восприятия оного окружающими. Редкая реакция среди вчерашних школьников.       – Ах, ну раз девятнадцать, – качнул головой Трэвис, но почувствовал, как уголок губ на секунду дернулся в подобии улыбки. – Тогда объясни мне, госпожа детектив, как ты догадалась, что я именно в разводе, а не просто никогда не был женат?       Лора была сообразительной и наблюдательной. Трэвис очень надеялся, что она им поможет. Господь видел, помощь Хэкеттам была нужна, как воздух.       – Ну… Предположительно, тебе за сорок. В восьмидесятые все были достаточно консервативны, чтобы вступать в молодые браки, и достаточно свободны, чтобы из них выходить. Вот я и решила, что раз уж ты такой сейчас, то в двадцать, наверное, потопы устраивал у девчонок. Одна из них точно выскочила бы за тебя замуж. Потом поняла бы, что ты зануда, и убежала.       К концу Лора уже откровенно улыбалась, открыв свои крепкие, белые зубы. В голубых глазах играли чертята, и она явно была очень довольна своим анализом. У Трэвиса же попросту замерло на мгновение сердце. Заметила ли Лора, чтобы сделала ему странный, завуалированный, но всё-таки комплимент? А главное… знала ли эта девочка, как красиво смотрелась с широкой улыбкой и с лучами восходящего солнца, пробивающимися сквозь стекло автомобиля и ласкающими её бледную кожу?       Трэвис вот теперь знал. И как они всё-таки добрались до дома уже слабо помнил. Лора, довольная, замолчала, Макс продолжал спать, а Трэвису оставалось только крепче вцепиться в руль. И постараться изгнать с сетчатки глаза неуместный совершенно, солнечный образ.       *       Как бы Трэвис себя ни готовил, он всё равно замер в нерешительности перед дверью большого семейного особняка. Лора и Макс шли чуть позади, постоянно оглядываясь. Было на что посмотреть: не только дом был огромным, но и придомовая территория, к которой относилось небольшое кладбище, сад, спортивная площадка и старая беседка на границе леса.       – Черт, я хочу здесь всё осмотреть, – тихо (но недостаточно) пробормотал Макс, с восторгом впитывая новые детали. Лора держала его за руку и ничего не ответила. Возможно, кивнула, но Трэвис на неё не оглядывался. Он буравил взглядом дверь, прекрасно зная, что после полнолуния и родители, и Бобби обязательно оставались дома и отсыпались. Время приближалось к полудню, что в свою очередь значило, что родители уже проснулись. И разговора никак не избежать.       Хорошо хоть Крис уехал в лагерь.       – Ключи забыл, мистер полицейский? – послышался шутливый вопрос от Макса, и Трэвис скривил губы. Но даже не удостоил пацана взглядом. Что он мог понимать в той волне дерьма, которая вскоре обрушится на Трэвиса? И всё ради спасения одной глупой парочки.       «Ладно. Погнали», – решил про себя мужчина и распахнул двери. Они закрывались на ключ, но часто этого не делали. Даже если бы кто-то пробрался в дом, ему тяжело было бы прокрасться по скрипучему полу незамеченным. И после встречи с напуганным Бобби… В общем, им не нужен был даже сторожевой пес, хотя раньше таковой был. Он стал первой жертвой обращенного Калеба. Как потом пацан плакал… У Трэвиса до сих пор душу разрывало. Но новое животное брать не стали. Крис пообещал, что подарит каждому ребенку по питомцу, когда проклятье будет снято.       Его встретило полутемное пространство прихожей. По правую и левую сторону висели куртки – самые разные: от простых джинсовых до цветасто молодежных, принадлежащих Кейли. Она была та ещё модница. Некоторые наряды даже шила сама, ведь Констанс по молодости вообще много чего делала на швейной машинке, и та до сих пор оставалась в доме в рабочем состоянии.       Несмотря на жаркое лето, по ночам становилось иной раз весьма прохладно, особенно, после дождя. Поэтому легкие куртки никто никуда не убирал.       – Трэвис, это ты? – голос матери донесся из кухни, которая находилась на первом этаже в левом крыле. И Трэвис как-то инстинктивно вздрогнул от пронесшегося по коридорам звука. Потому не сразу даже ответил.       – Да… Да, это я, – он повернулся к ребятам, которые немного потеряли в своей решительности, зайдя полностью на чужую территорию, и жались поближе друг к другу. Хотелось улыбнуться и сказать, что всё будет хорошо, вот только Трэвис не хотел давать ложных надежд.       – Я приготовила завтрак. Можешь сразу идти в столовую, когда помоешь руки.       Констанс звучала вполне дружелюбно. Видимо, хотя бы с Калебом и Кейли всё прошло ночью нормально. Именно матери доставалась работа следить за ними в клетках, пока Джедедая, Трэвис и Бобби уходили на охоту.       – А где отец? – Трэвис тихо указал Лоре и Максу дорогу к столовой и попросил жестом сесть за стол. Почему он до сих пор ничего не сказал матери, оставалось загадкой. Возможно, просто хотел оттянуть момент неизбежного.       – Он в душе.       Ох черт. Вместе с этой фразой послышались и шаги, и Трэвис по-настоящему занервничал. Хотя понимал, что вообще-то сделал всё возможное, лишь бы ничего в эту ночь не произошло. На его лице отражалось лишь серое напряжение, но даже оно заставило Лора и Макса, наверное, представить какое-то чудовище вместо невысокой, худощавой старушки с полностью седыми волосами и бодрой походкой. Констанс тащила за собой небольшую тележку, которую только недавно Бобби полностью смазал, а потому она совсем не скрипела, даже нагруженная тарелками с омлетом, салатом и чашками кофе.       В дверях Констанс резко замерла, с большим изумлением увидев за столом два незнакомых лица.       – Трэвис? Объяснишь мне, что здесь происходит?       Эта фраза, сказанная напряженным тоном, привела Трэвиса в движение: он подскочил к матери, забирая у неё тележку и усаживая женщину за стол напротив молодой парочки.       – Я бы объяснил сразу и отцу с Бобби, если Бобби не спит… – через пару секунд перед Констанс уже стоял её кофе, тарелка с омлетом и приборы. Свою порцию Трэвис поставил перед Лорой и Максом, как-нибудь разделят, наверняка, они были жутко голодными. И действительно, даже напряженная атмосфера не смутила Макса достаточно, чтобы не взять вилку и не отломить сразу большой кусок от омлета. Лора сначала пихнула его локтем в бок, страшно выкатив глаза, но потом и сама осторожно подтянула к себе поближе горячий кофе. Трэвис тоже был голодный, однако он-то мог себе позволить обокрасть кухню после разговора.       – Дорогой! Бобби! Спуститесь вниз! – сила голос в таком стареньком теле поражала. Услышал бы Джедедая его за шумом воды – непонятно, но спустился старик уже через минуту с взъерошенными влажными волосами и свободной домашней одежде. За ним громко протопал и Бобби в неизменном джинсовом комбинезоне на голое тело. Футболку или кофту под него он надевал очень редко.       И если Джедедая сразу заметил пришельцев, то вот Бобби широко улыбнулся и подбежал к Трэвису, загребая его в медвежьи объятья:       – Трэвис! Привет! Я беспокоился.       Какие-то суставы в теле хрустнули от нажима, но Трэвису всё равно стало немного теплее. Он обычно охотился вместе с отцом и братом, но в эту ночь они разделились. Сначала пришлось запирать Криса, а потом уже оттуда ехать осматриваться территорию. И, наконец, всё закончилось встречей с Лорой и Максом, которая круто перевернула всю ночь.       – Привет-привет, Бобби, – чуть задыхаясь проговорил Трэвис.       – Бобби, сядь. Ты не видишь, у нас гости, – немного слишком сурово прервала момент братского воссоединения Констанс. Джедедая уже занял место рядом с женой и даже захватил для себя завтрак. Бобби тоже схватил еду и упал на свой стул. У него он был особенно крепкий и немного выбивался из общей коллекции. Зато выдерживал вес и иной раз детские выходки. Трэвис же медленно обошел стол и присел рядом с Лорой, наблюдая, как его брат коротко помахал «гостям». Вот кто в семье был по-настоящему «хорошим мальчиком». И даже так родители не нашли в нем идеального сына.       – Итак… – Джедедая как-то особенно ожидающе отпил кофе, вонзив взгляд побледневших с годами голубых глаз в старшего сына. Трэвис почувствовал, как у него пересохло в горле, а ещё краем глаза заметил, что Лора косила на него взгляд. Задумываться об этом, впрочем, он не стал.       – В общем… я думаю, вы заметили, что Криса не было вчера в доме? – он начал одновременно и издалека, и с самого главного. Уже один этот вопрос заставил крутиться шестеренки в головах у родителей. Намек получился очень жирным. – Он задержался в лагере, и я только и успел, что его запереть в подвале. Вожатые должны были прибыть сегодня в десять, поэтому лагерь должен был оставаться пуст ночью… Но… – Трэвис указал на парочку. Макс (теперь уже менее уверенно, но…) продолжал потихоньку есть, а вот Лора напряженно всматривалась в лица напротив. – Это Лора Кирни и Макс Бринли, они должны были тоже стать вожатыми в лагере Криса. Но приехали раньше, – Трэвис коротко пересказал всю историю ночи, включая своё предложение ребятам поехать в мотель и причину, по которой те всё равно поехали в лагерь.       – Я думала, что кому-то нужна помощь… – неожиданно вклинилась в рассказ Лора, когда дело зашло о вскрытом подвале.       Трэвис очень хотел винить девчонку за глупость, но не мог. Просто добрые намерения очень часто приводят к разрушительным последствиям, вот и всё.       Ему даже не пришлось доходить до конца, Джедедая просто спросил в лоб:       – Кто из них укушен?       Макс поперхнулся глотком кофе и сам себя выдал, но Трэвис всё-таки ответил:       – Макс. Он успел обратиться к концу ночи.       Повисло молчание. Решение, которое предстояло принять, было одновременно легким и очень тяжелым. До этого дня тайна оборотней лежала только на одной проклятой семье. Но теперь в неё втягивались и новые лица. Неудивительно, что Констанс и Джедедая относились к этому с подозрением. Семья превыше всего. Даже трупа на дне озера.       Трэвис решил подтолкнуть родителей, потому что даже если ему придется выслушать позже упреки в недальновидности, в мягкотелости и прочем, у ребят будет шанс исцелиться, а у Криса – пережить целеустремленность Лоры.       – Я думаю, будет безопаснее всего хотя бы на эти два месяца оставить их здесь, у нас. Так Макс никому не навредит, а Лора может помочь нам в охоте. Она очень свирепая малютка, – Трэвис даже позволил себе улыбку, стараясь не замечать удивленно-польщенный взгляд девушки по правую руку. И подозрительные взгляды родителей. – К тому же… какой ещё есть выбор? Безусловно, Крис был под действием проклятья, но он виноват в том, что Макс теперь тоже оборотень. Мы должны взять ответственность.       Родителям очень не нравилось, когда Крис был в чем-то виноват. Так было с самого детства. И они могли сколько угодно винить Трэвиса в том, что он как-то не так закрыл двери в подвал или не потащил силком детишек в мотель, но вину Криса отрицать было невозможно: это он забылся и не приехал домой как можно скорее в день полнолуния. И это он вонзил зубы в чужую плоть.       Наконец, послышался тяжелый вздох Констанс.       – Что ж… думаю, выбора действительно нет. Вам придется прибрать гостевые комнаты, молодые люди, давно у нас не было надобности в них, – короткий косой взгляд матери на Трэвиса буквально говорил ему «поговорим позже». Но этот раунд был выигран, и от сердца немного отлегло.       Дальнейшее время вплоть до ужина было занято бытовыми делами. Сначала Бобби помог дотащить сумки ребят до второго этажа (выслушивая при этом причитания Макса насчет запрета от Констанс спать девушке с парнем в одной комнате), а потом отодвигал мебель, чтобы можно было протирать пол под ней. Трэвис помогал таскать воду ведрами и приносил необходимые вещи для уборки, а также чистое белье. Сам процесс уборки лег на Лору и Макса, именно они смывали многолетний слой пыли со всех поверхностей.       Большой труд окупился. Часам к шести вечера комнаты выглядели отлично: в раскрытые окна проникал свежий воздух, на высоких старых постелях лежали взбитые перины и подушки, а также чистое постельное белье, зеркала перестали быть такими мутными, и в них реально можно было увидеть своё отражение. А по полу, при необходимости, можно было даже ходить босиком. Трэвис в качестве маленького подарка принес Лоре на подоконник пару горшков с цветами. Так её комната стала ещё уютнее.       Неудивительно, что после такого голодными были все, причем, как звери. Но наготовить на такую ораву людей одной только Констанс было сложно. И дом Хэкеттов был достаточно консервативен, чтобы мужчины мало принимали участия в работе на кухне (зато «мужской» работы в этом доме по-настоящему было много: молоток, гвозди и прочие инструменты почти никогда не лежали без дела). Хорошо, что вернулись Кейли и Калеб, а потом на кухню отправились сразу трое: Констанс, Кейли и Лора. Макс, вытаращив страшно глаза, пожелал ей удачи, словно отправлял на войну.       Это показалось забавным. Но очень даже уместным. Трэвис не мог представить, о чем Констанс захочет выведать у Лоры за готовкой. Зато у неё будет шанс подружиться с Кейли. Макс вот с Калебом начал разговор почти сразу, несмотря на застенчивость последнего.       От сердца отлегло ещё немного.       Возможно, тот выбор, что он сделал, был не самым идеальным. Их всех ждут испытания и препятствия, но пока Трэвис оставался более-менее обнадежен. А на дне колодца надежда была очень ценным ресурсом.