love me, love me, love me

— Как я выгляжу? — спрашивает Феликс, разглядывая усеянные блёстками и веснушками щёки в зеркале. — Не слишком много? — Слишком мало, — отвечает ему на это Джисон и наносит ещё немного глиттера на скулы своего возлюбленного. — Вот так лучше. Золотой тебе к лицу. — Спасибо, — довольно улыбается Феликс. Он не знает, точно ли выглядит достаточно хорошо, ведь это его первый гей-парад, раньше он не решался даже из дома выходить в этот день. Благо прошлым летом он познакомился с Минхо и Джисоном, у которых в этом опыта было явно больше. — Ты прекрасно выглядишь, не забывай об этом, — шепчет ему на ухо Минхо и оставляет поцелуй на его всё ещё голом плече. — И не бойся, мы рядом. И правда. Чего ему бояться, если рядом с ним его самые замечательные и самые любимые мужчины во всём мире? Несмотря на то, что он был более чем уверен в своей ориентации на протяжении достаточного количества лет, он всё ещё тревожно относился к их отношениям, к тому, как их воспримут окружающие, и как воспримут его самого. Нет такого понятия, как выглядеть «слишком», но что, если он выглядит «слишком»? Что, если его обзовут, если заведут за угол и ударят? Что, если оскорбят его возлюбленных? Может, это просто был страх, что его, уже почти уверенного в том, что он любит людей своего пола, снова не примут? Тяжело было наблюдать за тем, как мечты и браки людей, любящих друг друга, не признали почти десять лет назад и аннулировали. Австралия была не такой уж гомофобной, могло быть и хуже, но ему всё равно было тревожно. — Всё в порядке, мы рядом, — напоминает ему Джисон с улыбкой. Феликс понимает, что Джисону было куда хуже и тяжелее, но разве стоило сравнивать их опыт? Каждый опыт — это опыт. — Первый раз я попал на парад с Чаном, — начинает Минхо, и Феликс очень старается не закатить глаза. «Чан то, Чан это»… Ему всё ещё было не по себе с Чаном, он был неплох, он был хорошим человеком, но что-то в дружбе Минхо и Чана заставляло его чувствовать себя неуверенным. Не в Минхо. В себе. — Тогда мы только переехали из Кореи и, если честно, попали на него случайно, проходя мимо, но нам понравилось. Чувствуешь себя очень своим что ли. — Мгм, — соглашается Джисон, он наносит на волосы Феликса немного геля и прочёсывает пряди своими пальцами. — Чувствуешь счастье и включённость. И тебе больше не страшно, как будто все эти люди понимают тебя. Мне тяжело было принять, что я аромантичен и асексуален, это пришло ко мне далеко не сразу и не одновременно, и во время первого своего прайда я думал, что бисексуален, но мне так понравилось. Все эти разные цвета и то, как местное правительство поддерживало парад и участвовало в нём? Может, это была одна из причин, кроме того, что мне предложили работу в Америке, почему я решил переехать сюда. — Ты был на первом параде, когда приезжал учиться по обмену, да? — задаёт вопрос Минхо, который в этот момент наносил светло-коричневые тени себе на веки. Он высунул язык, и Феликс издал смешок, наблюдая за стараниями возлюбленного. — Ага, весёлые времена. Я был так молод… — Тебе буквально двадцать три, Джисон, ради бога… — замахивается на того кисточкой Минхо, из-за чего Джисон отскакивает на шаг. — Мистер ледышка, не знал, что вы комплексуете по поводу возраста ваших любовников, — приподнимает брови он, но с такой широкой улыбкой, что Минхо ей заражается. — Нет, просто ты и сейчас молод, — кивает сначала на него Минхо, а затем и на Феликса. — И ты тоже. И я. — И мы горячи, а ещё красивы и талантливы, — продолжает его фразу Джисон, подмигивая Феликсу. Тот не может не поддержать своего глупого парня. — И популярны. — Завалитесь и собирайтесь, — умоляет их Минхо и, хмыкая, уходит на кухню собирать им сумку с собой — ничего необычного, просто вода и пара снеков. — Если кратко, не бойся, держись нас и будь самой красивой звёздочкой, хорошо? — Джисон оставляет поцелуй на носу Феликса и заканчивает его причёску, отходя от зеркала и давая тому посмотреть на себя. — Хорошо, — жмурит нос Феликс и хватает Джисона за руку, чтобы подтянуть к себе и тоже украсить блёстками.