Your last Sunday

       «… Лес был темен и пуст. Не шелестела листва, не шумели птицы. Всепоглащающая тишина его проникала куда-то глубоко под кожу, оседала там будто пеплом от горящей свечи, сковывала и поражала своей торжественностью. Дарила надрыв чувств, и странный, временный покой. Совсем, как в церкви, на церемонии её венчания много лет назад. Вайолет шла в гордом одиночестве, ступая босыми ногами по прохладному ковру из багульника. Листья и ветви сплетались над ее головой словно венцом, окружая её и вовлекая чащу в полумрак.       В конце аллеи возник высокий силуэт в длинном черном плаще. Просто внезапно её взгляд, скользящий по влажным стволам деревьев, зацепился за черную, состоящую будто из клубящегося дыма, фигуру. Незнакомец откинул с головы капюшон и произнес несколько фраз, в которых Вайолет с легкостью опознала змеиный язык. Тотчас же вокруг нее зашевелилась трава, раздалось шипение, сначала тихое, почти неслышное, а потом все громче и громче. Женщина повернула голову вбок и увидела змей всех видов и размеров. Ужи, гадюки, медянки, кобры — они собрались по двум сторонам дороги и шипели, приветствуя ее, свою новую королеву. Она не понимала ничего из того, что происходило, пока мужчина в конце аллеи не рассмеялся ледяным, пронзительным смехом, в котором не было ничего человеческого. Шипение змей становилось все громче, они славили свою королеву, блеск ее молодости и красоты, ее добродетель и благородство, пока незнакомец не велел им замолчать.       Как загипнотизированная Певерелл шла по аллее, с каждым трудным вдохом, с каждым шагом, приближаясь все ближе и ближе к нему. В какой-то момент мужчина не выдержал и сам подошел к ней. Плавным движением он подхватил хрупкую фигурку на руки и следом прошипел еще несколько фраз. В ответ на это змеи, окружавшие их плотным кольцом, тотчас же расползлись.       Невеста Полоза. Повелительница змей. Вайолет не пыталась вырваться. Мужчина с ней на руках шел слишком быстро, не давая ей опомниться, а в его багровых, змеиных, зрачках горело адское пламя. Он не произносил ни слова, когда нес ее по лесу, только смотрел, властно, требовательно. Полоз. Наследник Слизерина. Реалии и легенды соединились в одно целое.       Его ладони на спине, талии, бедрах, груди. Даже сквозь ткань тонкого платья Певерелл ощущала, как на ее теле остаются невидимые ожоги от этих прикосновений… Сама тьма взяла её в свои объятья и держала мертвой хваткой...»       Утро началось с грозы. Вайолет открыла глаза, слушая как крупные дождевые капли дробно и раскатисто отбивают марш по железному подоконнику. Женщина провела рукой по своему лицу, по привычке ища присутствие своей болезни, но в этот раз на пальцах не было и намека на кровотечение. Запоздало мелькает мысль: "Опять этот сон…".        День явно будет дождливым. Удар грома заставил Певерелл вздрогнуть, подняться с постели. Женщина подбежала к окнам, раздернула тяжелые портьеры и замерла, глядя, как дождь щедро смывает с земли остатки зимней распутицы. Вайолет открыла окно, с наслаждением подставив лицо дождевым каплям, и улыбнулась. Утро началось так прекрасно, что она позволила себе на секунду забыться в том, где находится, и в чьем обществе приходится коротать вечера.       Что-то было не так. За завтраком в столовой царила гнетущая тишина, даже воздух и тот казался наэлектризованным. Вайолет вошла в залу, осматривая напряженные лица присутствующих и заметно притихла.       — Доброе утро, леди Певерелл, — при виде Вайолет, Волдеморт поднялся со своего места, приблизился к женщине.       Увиденное ночью все еще будоражило сознание, и потому ее утренний облик так разнился с тем, что маг видел накануне ночью, когда бесцеремонно проник в ее комнату. Странно, почему-то на этот раз леди надела вместо белой рубашки и темно-зеленой юбки до колен - закрытое черное платье длиной до щиколоток, белый воротник, плотно сковывающий шею, такого же цвета манжеты на запястьях. Медные волосы стянуты наверх в замысловатую прическу, на груди — круглая брошь с изумрудом. Мужчина нахмурился. По его личному мнению Вайолет должна была носить более свободные прически, чтобы локоны великолепных, мягких как бархат волос, спускались по плечам.       — Милорд, — учтивым, ровным, голосом произнесла женщина, чуть склонив голову, — Доброе утро всем вам.       Сопровождаемая взорами собравшихся пожирателей, она, как можно спокойнее, села на единственное свободное место подле мага. Темный Лорд, нимало не стесняясь, сразу же взял тонкую ладонь женщины в свои руки и прикоснулся губами к ее запястью, задерживая этот поцелуй дольше того, как это требовали правила приличия. И Вайолет это, похоже, моментально поняла, но все же промолчала: Слишком гнетущей была тишина.       — У нас сегодня великий день, леди, — сообщил Темный Лорд, выпуская ее руку, — Если все пройдет благополучно, Вас ожидают очень важные известия. Они напрямую касаются Вашей дальнейшей судьбы и нашего с Вами, леди, будущего. Уверен, они Вас порадуют.       "Меня порадует только одно, милорд — Ваша смерть.". — эта мысль проскочила в голову женщине быстрее, чем она успела сделать очередной глоток воздуха. В реальности Вайолет, конечно же, промолчала, а он в очередной раз принял за нее все решения.       Взгляд леди скользнул по столу, замечая Беллу. Та хоть и помешивала кофе в чашке, но все же сумела «послать» ободряющий взгляд в сторону несчастной.       "Прости меня, Белла..." - сожаление и сочувствие так и читалось в голубых глазах Вайолет, стоило ей вновь посмотреть на леди Лестрейндж. Она, к огромной радости их обеих, сочла максимально благоразумным промолчать и чуть заметно кивнуть головой. Вайолет принялась за завтрак, но, как обычно, кусок в горло не лез.       Торжественная, гнетущая трапеза завершилась. Лорд Волдеморт поднялся со своего стула, посмотрел на собравшихся.       — Я оставлю вас, друзья. Но прежде мне нужно будет сказать несколько слов нашему незаменимому Хвосту. — Ледяные, замораживающие глаза мужчины обвели стол, и от этого взгляда по коже леди Певерелл пошли мурашки. — Питер, я знаю, ты здесь. Подожди меня в моем кабинете, — стальным голосом вдруг велел Волдеморт.       Питер Петтигрю, который действительно прятался в тени портьеры прямо напротив Вайолет, побледнел, но, не сказав ни слова, быстрым шагом покинул столовую.       — Проспорил. Гони десять галеонов, — услышала Певерелл, как буркнул Родольфус Долохову. Последний в ответ только скривился, но достал из кармана горсть монет. Антонин бросил осторожный взгляд на неё, замечая что цвет лица женщины был ровным, внешне — все в порядке. Мнимая иллюзия. Повелитель даже не подозревал о том, что леди уже очень долго скрывает практически ото всех тот факт, что ее время неминуемо быстро движется к закату. Это, должно быть, страшно: Жить в блеске своей красоты и молодости, но при этом знать, что каждый день коварная болезнь плавно, нежно и медленно сводит тебя в неминуемые объятия смерти.       А меж тем Лорд Волдеморт вновь взял слово:       — Леди Певерелл, — маг наклонил голову, на краткий миг вдыхая тонкий запах ее волос, — Я рассчитываю, Вам не будет одиноко в мое отсутствие.       Тихий шепот проник в уши. Ей очень хотелось дернуться прочь, но на глазах всех собравшихся этим утром в столовой, она бы не позволила себе этого. Слишком уж в её памяти отразились его угрозы, а значит леди стоило вести себя подобающе.       — Да, милорд. Разумеется, — выдохнула Вайолет, ощущая его дыхание возле виска. Сердце болезненно сжалось, пропуская удар или два, руки предательски дрогнули, но маг, как обычно, не обратил на это никакого внимания. Он, наоборот, наклонился еще чуть ниже. Певерелл покрылась душащими мурашками, ощущая его губы на своей щеке. Обжигающий, неправильный, поцелуй, больше похожий на клеймо, знак собственности. Неправильно! Это все было до жути неправильно. Её место не здесь…       «Вот уж точно… «Огненное прикосновение, поцелуй, более жгучий, чем каленое железо палача…»— подумала Вайолет, не решаясь «стереть» этот поступок. А Темный Лорд, точно «на прощание», коснувшись ее волос, наконец-то вышел из столовой.       Поднимаясь по лестнице, маг вспоминал тонкий аромат ее тела, беззащитную фигурку, спящую под покровом ночи. И какая усмешка — днем наблюдать, как какой-то жалкий кретин, точно тень, носится вокруг нее. Леди Певерелл не должна чувствовать себя одиноко. Нужно озаботиться подходящими компаньонами для прекрасной Леноры. И «скорректировать» круг ее общения.       С этими мыслями Темный Лорд шагнул в кабинет, велев Питеру следовать за ним.       — Я предупреждал тебя, Хвост, — тихо проговорил Темный Лорд, глядя, как мужчина съеживается прямо на глазах.       — П-Пповелитель… Умоляю… — Питер не удивлял. Его речи, насквозь пропитанные страхом, порядком надоели.       — Заткнись. — прошипел маг, — Я слишком долго смотрел на твои жалкие попытки напомнить леди о прошлом. Мое терпение отнюдь не безгранично… Круцио!       Питер с диким воплем рухнул на пол, корчась в конвульсиях, боль опоясывала его. Выворачивала наизнанку, гнула кости и заставляла кровь буквально вскипать под кожей, пока Темный Лорд равнодушно смотрел на мучения своего слуги, лишь хладнокровно отсчитывая вслух секунды. Он готовил для этого прихвостня кое-что еще. Эту магию он успешно освоил и совсем недавно применил на мальчишке Поттере, чтобы предстоящий вечер, наконец, состоялся.       Волдеморт опустил палочку, Хвост распластался на полу, но он не подозревал о том, что его кошмар только начинается. Следующие за этим чары принесли с собой еще большую боль, чем заклинание Круциатус, Питер мгновенно потерял сознание, проваливаясь в черный туман своего персонального, кратковременного, кошмара.       Проникать в чужие мысли, сеять там страх, разрушать изнутри — Лорд Волдеморт умел великолепно. Именно по этой причине его боялись и страшились многие. Никто не мог совладать со своими внутренними страхами. И Питер особенно.       Сквозь боль и пламень Хвост увидел спальню Вайолет Певерелл, зимние сумерки за окном, ярко горящие свечи в канделябрах и стройную фигуру леди Певерелл в ее привычном черном платье.        «… Зимние сумерки накрыли землю, когда в дверь Вайолет постучались сестры дома Блэк. Нарцисса несла в руках длинный чехол, внутри которого оказалось белоснежное платье и тончайшая фата. Певерелл ничего не понимала, слишком сильно это одеяние напоминало свадебный наряд. Да, и два дня назад Тёмный Лорд сообщил ей, что новому миру нужна Королева, так, для поддержания порядка и необходимой толики надежды. Тогда женщина не придала этому значение. А зря. И когда дамы одевали её, с трудом сдерживая слёзы, до Певерелл начал доходить смутный смысл слов Тёмного Лорда-Волан-де-Морта.       Страх навязанного брака пугал её не так сильно, чем личность того, за кого она должна была выйти. Нарцисса покачала головой, и уже хотела приободрить, когда в комнату шагнул Лорд Волан-де-Морт, спокойный, невозмутимый, и только в багровых глазах — безумие, смешанное с жестокостью. Так смотрит Смерть.       — Свободны. — холодно велел он, не отрывая взгляда от побледневшей Вайолет. Женщины, дрожа, вышли, а он подошёл к стоящей возле стола Певерелл. Она в ужасе попятилась назад, врезаясь в стену.       — Это великая честь, Ленора. — произнёс маг, — ты избранная из сотни женщин, и ты должна гордиться этим. Вместе мы возродим величие Салазара Слизерина, нашего общего предка. И вместе будем править чистокровными волшебниками. — он заметил, как слёзы катятся по бледным щекам, как она качает головой, глядя умоляюще, но не остановился, лишь сильнее сжал её запястье, ведя вниз, в залу.       — Мы принесем друг другу клятву верности, — тихо говорил маг, — это будет правильно. По твоим законам. — Вайолет пыталась вырваться, путаясь в подоле платья, в коридоре стояли пожиратели и смотрели, как она, всхлипывая, плетется за мужчиной, крепко сжимающего её руку. Фата спала с её головы и теперь лежала на полу словно озеро из её слез.       — Время пришло. Сначала ты была ребёнком, чистое, светлое дитя. Теперь ты стала женщиной. — он открыл дверь, упрямо вталкивая несчастную внутрь. Вайолет с непривычки запуталась в подоле своего платья и рухнула на пол, она плакала, зная, что все её мольбы теперь бесполезны. Невероятно, маг на краткий миг восстановил в комнате некое подобие венчального алтаря. Подготовился, Певерелл побелела еще больше. Колени подкашивались, она не могла стоять на ногах от ужаса, мужчина встал перед ней на колени, крепко держа её за руки, в багровых глазах — отблески безумия скрыты проступившей похотью и жаждой обладания.       — Приношу тебе клятву верности и любви, Вайолет Люминора Певерелл. Я клянусь… — тихо заговорил маг, Вайолет закричала, перекрывая его слова, на что тёмный Лорд наотмашь с силой ударил её по щеке, видя, как кровь проступает в уголке её губ.       — Ты подаришь этому миру наследника. Подлинного наследника Салазара Слизерина.       Вайолет поняла, что не может произнести ни слова, а потому только пыталась вырвать руки из его ледяных, мерзких, скользких ладоней, убежать, но мужчина был сильнее, когда все же надел кольцо на палец тонкой руки женщины. Вайолет рыдала, она понимала, что предала память любимого мужа. Ужас, сковавший сердце, бился и пылал. Она так хотела бороться, но уже не осталось сил в застывшем теле.       — Наконец-то... — тихо сказал Волдеморт, после недолгого поцелуя, когда поднимал её с пола, Певерелл, а точнее, уже миссис Реддл, падала на пол, всхлипывая, пытаясь что-то выговорить.       — Ты должна гордиться. Ты избрана из сотен женщин, я должен был сделать это раньше… Ты была совсем дитя.        Присутствующие люди, пожиратели, больше не забудут тот вечер, когда открылась дверь, и в коридор вышел Тёмный Лорд, таща за собой рыдающую Вайолет. Это отложится в их памяти, как удар бича. И, даже верившая во все слова и поступки своего Лорда, Беллатриса содрогнется, коснувшись кончиком мизинца руки своей сестры Нарциссы. Обе женщины не могут ей помочь. Никак.       — Дамы и господа, — произнёс он, — отныне и вовек эта женщина — Ваша Королева.       Беллатриса похолодела, она знала, каким грубым и жестоким может быть Тёмный Лорд. А он меж тем взял Вайолет на руки, и, не обращая внимания на её слабые попытки вырваться, понес прямо по коридору, в то время как рыдания несчастной ещё долго были слышны в коридоре замка.       — Вы чудовище… Вы просто безумец… — прорыдала Вайолет, когда он посадил её в кресло. Вид сломленной, беззащитной и абсолютно беспомощной женщины приводил мага в состояние эйфории. Да, заклятие империус не даст и сотой доли этого ощущения. Он все же сломал её, эту гордячку, которая убивала его своей недоступностью, своей недосягаемостью, а теперь она целиком и полностью в его власти, такая непохожая на леди Лестрейндж. Последняя с огромной радостью бы выполняла все, что он бы не потребовал, но не эта и оттого был так сладок этот миг…       Маг подошёл к скорчившейся в кресле женщине со спины. Отвел от шеи прядку медно-рыжих волос, касаясь ладонью прохладной кожи затылка, чувствуя, как дрожит и цепенеет Певерелл от его прикосновений. Страх и отвращение объяло её с головой. Вайолет знала, что произойдет дальше, но какое-то оцепенение не давало ей даже двинуть шеей. Хотелось кричать, бить его руками, но она смиренно молчала. Терпела.       — Я не причиню тебе боль. — прошипел мужчина, поднимая её с кресла. Он не станет прибегать к магии. Зачем, когда хочется все испытать и почувствовать самому? Она снова рухнула на пол, чтобы защититься от новой пытки или заклятия, но Тёмный Лорд даже не думал колдовать. Его палочка лежала на столе, далеко от Вайолет, чтобы та не могла дотянуться до неё. Ад разверзся прямо над её головой. Пути к отступлению не было. Только смерть. И ей действительно в этот миг хотелось только одного — умереть. Не дышать больше. Не терпеть боль и унижение. Уйти к своему Генри…       — Нет, прошу, не нужно… — тихо повторяла Певерелл, сжимаясь в комочек на полу, стараясь не глядеть на Тёмного Лорда, который спокойно запирал дверь, и не менее спокойно расстегивал верхние пуговицы своей мантии, чтобы перевести дыхание. Вайолет все ещё была прекрасна, пусть заплаканная, но в своем подвенечном платье, украшенным серебряным узором из змей по рукавам и подолу. Медно-рыжие волосы растрепались, но все же переливались в свете свеч. Маг перевел взгляд на портьеры у окна, они задернулись, не пропуская даже лунного света в комнату, погрузившуюся в полумрак.       — Вот уж вздор, Ленора, — тихо сказал Волдеморт, садясь рядом с женщиной и осторожно поднимая её, приобняв, — ты будешь счастливейшей из чистокровных волшебниц, — он осторожно провёл ладонью по её волосам, гладя от затылка до спины, — так дрожишь, тебе страшно?       Вайолет молчала, она понимала, что эту в ночь её ждёт самый худший кошмар, мысленно Певерелл молила Бога послать ей смерть, немедленно, сейчас же, пока он что-то колдует около стола. Беллатриса не так давно рассказывала ей, что Лорд совершенно не думает о женщине во время полового акта, что она после одной такой ночи ходила в наглухо застегнутой мантии. Это же ждало и её, только во множество раз хуже. Леди Лестрейндж в отличие от неё принимала эти ласки с достоинством. Как честь. Для Вайолет это же было полным бесчестием. Позором и осквернением.       Маг смотрел на сидящую на полу Ленору. Он ненавидел её имя и называл леди Певерелл именно так. Игнорировал и фамилию покойного Уолси и её настоящее имя. Оно так ей не идёт. Сейчас же мужчина собирался буквально выбить на её теле свое. Она должна принадлежать только ему — и душой и телом. И она будет, нравится ей это, или нет.       В своём белом платье его Ленора была ещё более хрупкой, ещё более уязвимой. И плакала, плакала так, словно обручилась со смертью. Но почему?       Нарцисса сказала ему, что Вайолет никогда не станет любовницей, это противоречит её воспитанию. Благородная леди, потомок могущественного мага, не должна стоять рядом с продажной женщиной из ближайшего Уилтширского борделя, куда втайне ходили почти все Пожиратели смерти. А потому нужно проявить снисходительность и уважить её честь. Тем более, честь своей племянницы.       Этот факт, к слову, Темного Лорда совершенно не смущал, в чистокровных семьях нередки браки между столь близкими кровными родственниками. Мужчина закончил с зельем и вместе с чашкой подошёл к Вайолет.       — Сядь в кресло. — тихо сказал Волдеморт, — глупо возражать супругу в первую брачную ночь. Мы должны доверять друг другу, так?       Странно, но в этот раз Ленора покорно села в кресло, из-под полуопущенных ресниц глядя на дверь. В голове заработал план побега, уже второй, но более отчаянный. Выпить зелье, сделать два шага к столу, схватить палочку и трансгрессировать, она знала, что здесь нет никаких чар, ему они без надобности. Закрывая сознание, Вайолет стерла слёзы с лица, дрожащими руками оправила платье, волосы, взяла чашку и сделала первый глоток, кривясь от горечи и холода, а потом ещё и ещё, выпивая отвар до последней капли.       — Умница. — завороженно прокомментировал Волдеморт, забирая из её рук чашку и на миг отворачиваясь. Этой секунды было более чем достаточно. Вайолет в два шага подбежала к столу, схватила волшебную палочку и только уже хотела трансгрессировать, как вдруг адская боль резко ударила её по ногам, под коленями. Маг, стоя у окна, наблюдал, как подол её белого платья покраснел от крови. Красное на белом. Это зрелище завораживало даже больше, чем когда она плакала, валяясь на полу. Он её не отпустит. Только не сейчас…       — Верх глупости сбегать от мужа в первую брачную ночь! — зло хохотнул он. — Но ещё большая глупость сбегать от Лорда Волан-де-Морта. Ты знаешь, что я бы нашёл тебя где угодно. — произнёс мужчина, подходя к Вайолет и хватая её за руку. Его голос был легким, но таким жестким, как металл. Противоречивым.       Палочка отлетела к противоположной стене, женщина забилась в его руках, вырываясь изо всех сил, уже молча, но Воландеморт невозмутимо тащил её к кровати. Глупец тот, кто посмеет помешать ему.       — Дерзкая женщина, ты ничему не учишься. — говорил мужчина, и от его спокойного, властного голоса становилось только хуже, — я сильнее тебя, гораздо сильнее, ты не сможешь бороться вечно, рано или поздно это все равно бы случилось. Ты прекрасная женщина, Вайолет, ты не представляешь, как тяжело находиться рядом с тобой. Теперь ты моя, и ни один из похотливых подонков не посмеет тронуть тебя даже пальцем. Смирись, что теперь ты отныне и навсегда принадлежишь мне! — он прижал её к стене, держа в объятиях, Певерелл чувствовала, как силы её покидают все быстрее, а мысли о том, что всего через мгновение он будет касаться её, целовать — бросили её в состояние такого ужаса и отвращения, что она закрыла глаза. Мир вокруг вздрогнул. Она брошена всеми, она одна и даже мнимые, сочувствующие ей, маги не вступились. Никто не помог и не поможет. Она настолько одна в своем горе и ужасе, что хотелось только абстрагироваться, и даже этот факт Волдеморт воспринял по-своему.       — Умница, Ленора, умница, поверь, многие чистокровные ведьмы и волшебницы были бы рады оказаться на твоем месте. А я даже рад, что все вышло именно так… — тихий вкрадчивый голос раздавался совсем рядом с её щекой, несчастная почти сдалась, и тихие слёзы бессилия тихо закапали из-под закрытых глаз. Волдеморт заметил, что она снова плачет, но милостиво позволил «женушке» немного покапризничать, тем более что все будет именно так, как решил он. Поняв, что попыток сопротивления больше не предвидится, маг отстранил Вайолет от стены, подвел к кровати. В этот раз он не прибегнет к магии, последний раз Тёмный Лорд испытывал это чувство предвкушения незадолго до того, как Вайолет Певерелл снова появилась рядом с ним.       Она смирилась, покорно стоя, принимая его прикосновения, поначалу грубые, не причиняющие ничего кроме боли и ужаса. А потом, словно издалека, донесся треск рвущейся ткани, и страшный холод комнаты, показавшийся несчастной могильным. Женщина попыталась закрыться, попыталась в последний раз сопротивляться, но это не помогло. Мысленно, несчастная молила Бога пережить эту страшную ночь. А потом умереть. Вайолет строила в своей голове планы: Сразу как чудовище наполнится, сполна насладится её мучениями, она даже без использования магии просто разобьет кувшин с белыми розами и взяв стеклышко, дрожащими пальцами проведет им по бьющимся венам у горла. Чтобы быстрее, чтобы надежнее. К Генри… Вайолет повторяла это в своей голове раз за разом:       «Прости меня, Генри. Прости, умоляю…»       Боль была чудовищной. Такую не описать словами, эпитетами и предложениями. Никто и никогда не поймет женщину, подвергшуюся насилию.       Питер Петтигрю рисковал жизнью, когда после сцены в коридоре оборачивался крысой и по трубам бежал в сторону покоев Тёмного Лорда, куда он уволок несчастную Вайолет. Вот какую пытку придумал для неё хозяин. Хвост понимал, что Мина, как звали Вайолет в Хогвартсе, научилась стойко переносить любую боль, но то, что уготовил для неё хозяин — было верхом жестокости. Впереди забрезжил свет...       А потом раздался пронзительный иступленный женский крик. Питер прибавил скорости, в крысином тельце он подбежал к решетке, за которой было видно покои хозяина, он ожидал увидеть все, что угодно, но только не…       …На постели лежала Вайолет, медные волосы её были в беспорядке раскиданы по подушкам, а на ней… На ней… Слов и мыслей не хватало.       Мужчина на ней вжимал её в кровать, расположившись между ног женщины. Он вбивался в неё с жуткой силой. Держал за горло правой рукой и насиловал. Стонал от удовольствия, шептал в исступлении непристойности, недостойные леди. Брал её всю. Хрупкую, нежную, прекрасную. Его любимую. И он, Питер, мог только смотреть, как Волдеморт впивается зубами в кожу. Как из ранки на её шее течет кровь. Как на местах жестокой хватки появляются синяки и ссадины.       Петтигрю поборол желание оборотиться человеком, прекратить мучения несчастной женщины, он боялся посмотреть ниже лица Певерелл, дрожал, но смотрел. Слабак. Каким же слабым он был. Мужчинка сидел, в обличье крысы, понимая, что должен убежать, отвернуться, но не мог себя заставить. Вайолет, его Вайолет плакала и кричала от боли, её всхлипывания тонули в хриплом смехе Тёмного Лорда, сжимающего тоненькие запястья, шею, давящего со всей силы на хрупкое женское тело. Бедняжка была слишком слаба и единственное, что ей оставалось только тихо плакать от унижения и боли. И в этот момент Хвост отчётливо ощутил на себе всю её боль, а пытка продолжалась, казалось, будет длиться вечность, пока в какой-то миг Ленора не начала терять сознание. Тогда маг с силой ударил её по лицу, заглушая поцелуем хриплые стоны. Волдеморт хотел, чтобы она была в сознании, чтобы видела кто именно имеет её тело. Завладевает им. Этого Питер вынести уже не сумел, и изо всех сил понесся прочь по решетке.       Выбежав на улицу, крыса вернула себе человеческий облик. Бледный, потерянный, он с ужасом понимал, в какую же скверную историю угодил, крики и рыдания любимой женщины эхом звенели в ушах, как и смех тёмного Лорда и его прерывающийся, довольный голос, повторяющий: Ты теперь моя, ты всегда будешь принадлежать только мне, и ничего не исправить!…       Несчастный рухнул в траву и отчаянно завыл от боли, злости и понимания, что ничем не может помочь и защитить любимую женщину. А она тем временем мысленно молила Бога о смерти или хотя бы о скорейшем завершении этих страшных минут. Вайолет просто лежала, как мертвая, смотрела равнодушным взором в потолок, взгляд серо-голубых глаз остановился, изучая обои на стенах. Это помогло ей забыться, не ощущать болезненных прикосновений, рваного хриплого дыхания мучителя, боли внизу живота, неровных, нарочно грубых движений, крови, текущей по правой ключице, ноющей груди. И даже, когда насильник все же отстранился, ложась рядом, чтобы перевести дыхание, Вайолет не повернула головы, лежала прямо, тяжело дыша.       — У тебя давно никого не было. — произнёс Тёмный Лорд, — тебе немного больно, но это сейчас пройдёт. Ты привыкнешь.       Он видел лишь то, что хотел видеть. Думал, что ей просто больно и неловко. Первый раз, для такой целомудренной дамы с воспитанием истинной леди виделся ему именно таким. Маг с неким мрачным удовлетворением отметил начинающие багроветь следы его поцелуев на тонкой шее Певерелл, а потом спокойно перевернул женщину ничком, зарываясь ладонью в медно-рыжих волосах, ярко выделяющихся на фоне белоснежной матовой кожи спины. Она глухо застонала, пытаясь вырваться, уползти, так боясь новой порции унижения. Эта пытка была даже хуже, чем первая. Вайолет задыхалась от тяжести тела «супруга», от нехватки воздуха, от боли, с которой Волдеморт сжимал тонкую шею, перекрывая даже малейшие частицы воздуха, вскрикивала, когда он с силой дергал намотанные на кулак длинные волосы, не давая даже потерять сознание…       Она думала, что унижения закончены, но у Волдеморта были свои планы. Мужчина брал её сзади, как кобели берут текущих сук. Унизительно для любой женщины. Отвратительно. Мерзко. Его тело вбивалось в неё. Темный Лорд ласкал её рукой по спине, сжимал ягодицы. Ему всё было мало — она чуть слышно выла в подушку от боли и ужаса.       На рассвете все наконец закончилось. Вайолет с огромным трудом перевернулась на бок, лицом к стене, сжимаясь в комочек, беззвучно плача. А он лежал невероятно довольный, сознание все ещё будоражили мгновения, когда она находилась в полной его власти, и это ощущение, когда кто-то находится в зависимости от тебя, оно было так… Прекрасно. И если с Беллатрисой он милостиво принимал её поклонение, то с Ленорой было все иначе. Он видел перед собой гордость, которую было так приятно ломать.       «И не менее приятно иметь при себе такую марионетку…»       — Больно. Что ж. Пусть это послужит тебе уроком, что брак — это не только доверие, но и необходимые обязанности. — спокойно произнёс Волдеморт, поправляя растрепанные волосы Вайолет. А она боялась пошевелиться от боли, пронзающей тело, с огромным трудом забываясь во сне…»       Хвост со стоном очнулся, его «вышвырнуло» из кошмара, крики и слезы Вайолет Певерелл все еще стояли в ушах. Эту магию он видел впервые. Всего лишь видение, но оно потрясало своей реалистичностью. Питер Петтигрю тоненько завыл от боли, скорчившись на полу. Он снова был в кабинете повелителя, за окном - июньский день и капли дождя, бьющие по крыше.       — Нет… — шептал он, — Как Вы посмели…       — Идиот. — фыркнул маг, — Ты даже не сумел отличить иллюзию от реальности. И не сомневайся, однажды я воплощу многое из того, что ты успел увидеть. И ты мне не помешаешь.       — Вы этого не сделаете… — хрипел Питер, на что Темный Лорд расхохотался. Зло, жестоко, издевательски.       — Уверен? — спросил Волдеморт, садясь напротив него, — Я сделаю это. Если ты, тварь, не поймешь, что нельзя зариться на то, что тебе не принадлежит. О, знаешь, Хвост… Я заставлю тебя принять обличье крысы, посажу тебя в клетку и… Заставлю смотреть.       — Повелитель… пожалуйста, повелитель… — но маг его не слушал. Задумчиво глядя в огонь, он продолжал:       — При одном условии, Хвост. При одном только условии. Ты должен будешь забыть о ней. Навсегда. И держаться, как можно дальше.       Питер побледнел, как бумага. Это было слишком жестоко. Находиться в одном доме, но не сметь подойти, заговорить, коснуться под выдуманным предлогом.       — Не волнуйся, — притворно-ласково сказал Темный Лорд, глядя в перепуганное лицо слуги, — Я найду хорошего пажа для моей королевы. Более достойного этой славной должности. Он хорошо о ней позаботится. Гораздо лучше, чем ты. Пошел вон, мерзкое отродье. И помни, что я тебе сказал.       Питер, пошатываясь, побрел прочь, а маг, тем временем подошел к окну, издали наблюдая, как Вайолет Певерелл одиноко бродит среди кустов белых роз и ее медные локоны ярко горят на фоне изумрудно-зеленой листвы. Дождь закончился, она, видимо, устала находиться в стенах замка.       Временами женщина наклонялась к цветам, вдыхала их аромат и улыбалась каким-то своим мыслям. Ветерок развевал ее волосы, в голубых глазах снова и снова. О, какой манящей была эта картина. Создавая ненастоящие видения для Хвоста, Лорд Волдеморт не мог не почувствовать, как увлекся. Как его разум, почти нехотя выдал по-настоящему желаемую картину.       Эти фальшивые воспоминания возбудили чресла слишком уж сильно. Пожалуй, ожидание должно подойти к концу. Ленора в достатке получила его ухаживаний, теперь стоило перейти к более серьезным шагам и сделать наконец женщину своей. Но пока...       Часы пробили десять раз. Надо напомнить Рабастану о событиях предстоящего вечера.