Le choix de Milord

***

Утро. Натаниэль еле открывает глаза, шторы были, как всегда, плотно закрыты. Сон с трудом удавалось отогнать, спал он сегодня много, что было необычным в последнее время. Но выспаться он всё никак не мог, день у них будет насыщен. Пикник, лошади и поход к озеру, главной достопримечательности города. День должен так же быть весёлым, ну, или же хотя бы комфортным. Он медленно сел и посмотрел на тумбочку, там уже стояла пробирка с таблетками и стакан с газированной водой, что Абрам любил пить по утрам. Он посмотрел на часы. 09:00. Скоро завтрак, а значит пора собираться. Он решил надеть рыжею водолазку с логотипом команды, чёрные джинсы и того же цвета кроссовки. В дверь постучали. Абрам подошёл к двери и, выдохнув, улыбнулся. — Привет, Эндрю, — открыв дверь, сказал рыжик. Тот лишь кивнул и начал идти к лестнице, зная, что Нил пойдёт за ним. День был ярким, солнечным и таким тёплым для Натаниэля. Небо чистое, безоблачное, дул лёгкий ветерок. С леса, что окружал особняк, слышались тонкие песни птиц, шелест листьев от слабого ветра. Сейчас Натаниэль и Эндрю вышли к конюшне особняка. Натаниэль решил прокатиться на лошади, а Эндрю не был против этой затеи. По отведённому полю сейчас выпустили лошадей на прогулку. Работники обратили внимание на приход хозяина здания. — Мистер Натниэль, добрый день. Желаете прокатиться на лошади? — Да, две лошади нам. Офелия и Мерлина, — мужчина, на вид пожилой с сединой в волосах, но, несмотря на это, он давно работает и тут, следя за конюшней и лошадями, и выполнял работу прекрасно. Через 20 минут ему привели двух лошадей. Натаниэль слегла улыбнулся, смотря на серо-белую лошадь с белой, густой гривой. Это была Липпицианская порода лошади. На вторую же загляделся Эндрю. Чёрно-коричневая лошадь с белой, короткой гривой и такого же цвета длинным хвостом. Это лошадь Скалистых гор. — Нравится? — сказал Натаниэль, увидев, как Эндрю засмотрелся на лошадь, что была подготовлена для него. Миньярд лишь кивнул, как обычно не многословен. — Ну, тогда садись, это Мерлин, я специально попросил привести её для тебя, — Эндрю пару секунд смотрел на него и потом сел и достаточно быстро. Так же сделал и Абрам. — Ты не говорил, что умеешь ездит на лошади, — усмехнулся Натаниэль. — Ты не спрашивал, — Эндрю пожал плечами. После этого они взяли за поводья и, сказав «Но!», поехали. Ехали они достаточно медленно, Эндрю ехал в темп Абрамом, а тот не хотел ехать быстро. Они ехали молча, пока Эндрю не решил посмотреть на Натаниэля, что был погружён в свои мысли. — Прекрати, ты слишком громко думаешь, — сказал Эндрю. Натаниэль усмехнулся. Натаниэль усмехнулся, Эндрю всегда был... проницательным. Стоит ли рассказывать? — С чем связана боязнь набирать скорость на лошади? — послышался вопрос от Миньярда. Натаниэль усмехнулся, к тому же ещё и догадлив. — Один раз я убегал от отца на лошади на огромной скорости, а он на другой лошади скакал за мной, и хоть я вроде и сильно оторвался, в один момент он всё равно догнал меня, и тогда он сломал мне пальцы и заставил играть на скрипке. Ты знал, что я ненавижу скрипку, и один раз я убил скрипача на одной встрече, потому что он играл ту мелодию, что я не забуду никогда, — Абрам смотрел вперёд, не решившись встретиться с удивленным взглядом Миньярда. — Так ты играешь на скрипке? — спустя минуту спросил Эндрю. — Да, я играл на ней с 5 лет, интересно, правда? В пять-то лет, — сказал Абрам, горько усмехаясь. — Но у француза в комнате стоит скрипка, — и правда, в углу комнаты Жана стояла скрипка. — Да, несколько раз он слышал, как играю, и ему настолько понравилось, что тоже решил научится играть на ней. Хочет играть как я, поэтому до сих пор учится, правда, только там, где меня нет рядом. И скрипка у него моя. В 12 лет он отобрал её у меня и спрятал, а теперь спокойно учится на ней играть, — это Натаниэль вспоминал с лёгкой улыбкой на лице. На его памяти Жан не часто что-то делал на эмоциях и ослушивался чьих либо приказов. И это решение Жана было очень дорого Абраму. Эндрю лишь молча кивнул, эта история показалась ему интересной. — А ты, блонди, умеешь играть на каком-нибудь музыкальном инструменте? Думаю, у тебя бы вышло неплохо. — Гитара, я умею играть на гитаре. — У меня в поместье есть музыкальная комната, мы можем сходить туда, если ты хочешь, а то я не замечал гитару у вас в общежитии, — предложил Абрам. Сейчас они проскакивали в саду и направлялись уже назад. — Ты хочешь, чтобы я сыграл? — Я тебя не заставляю, но я и вправду хотел бы услышать твою игру на гитаре. — Я сыграю тебе после обеда, — дальше они ехали молча, наслаждаясь теплом солнца, красивым садом и территорией поместья, а главное для двоих, тишиной. Обед был пикником в саду среди яблоневых деревьев. Они расстелили плед под тенью деревьев, тут, рядом с солнцем и теплом, Эндрю нравилось больше, чем в заснеженном Пальметто. Но даже сейчас он сидел в толстовке, хоть и полегче, чем та, в которой он приехал из Пальметто. На пикник им дали сока, сэндвичи, фрукты и сыр, что любит Абрам и ветчину что, как оказалось, любит Эндрю. — Приятного аппетита, блонди, — усмехнувшись, пожелал Натаниэль. — И тебе не подавиться, наркоман, — в ответ сказал Эндрю, и они начали пикник. Для Абрама это было спокойное время. Они сидели с Эндрю, и он не мог и задуматься о Ичиро или же Кевине, он не думал о делах, что ждут его по приезду. Он в первые за долгое время чувствовал себя хорошо. Казалось, будто это сон, но тогда он был слишком реалистичен. — Очнись, это не сон, — сказал Эндрю, словно читая мысли Абрама. Тот лишь усмехнулся на высказывание Миньярда. — Знаешь, блонди... — Натаниэль сделал паузу. — Спасибо тебе... Спасибо большое, — тихо промолвил Натаниэль. Эндрю вопросительно приподнял одну бровь. — За что, кролик? — Ты остаёшься со мной, хотя мог уже давно уехать от меня и забить, за то, что помогаешь Жанчику и за всё, что ты сделал для меня в последнее время, — на это Эндрю никак не отреагировал, а лишь фыркнул. Далее они ели в тишине, наслаждаясь тишиной и теплом. После они пошли в дом, а именно в музыкальную комнату. С каждым шагом по этим коридорам, а именно коридорам левого крыла, душа Абрама холодела. А воспоминания моментами проносилась перед глазами, заставляя где-то в районе сердца щемить от боли. — Я буду ждать, когда мы сможем снова приехать сюда, и я снова услышу твою игру, — вспоминались его слова с лучезарной улыбкой. Больше он не приедет сюда и не услышит его игру. Да, больше никогда не приедет... Неожиданно над ухом раздался щелчок. — Очнись, кролик, что ты вспомнил? — спросил Эндрю, именно он щелкнул пальцами около уха Натаниэля. — Давай мы зайдём, и я расскажу, — сказал Абрам, отходя от транса. Так, пройдя ещё пару дверей, Натаниэль остановился перед одной из них. Ничем не отличающаяся дверь, но он не мог войти туда так спокойно. — Надеюсь, мы часто будем тут видится, Абрам, — успокаивающая улыбка тронула бледное лицо японца. — Сюда... — тихо сказал Натаниэль, руки его тронула лёгкая дрожь, но он, пересилив себя, открыл двери и прошёл вперёд. Эндрю же насторожился от поведения рыжего. Что он вспомнил? Или же кого? Комната была светлая, но основными цветами были красный и льдисто голубой. Стены были покрыты обоями, голубой фон и красные цвет в виде узора. На потолке была большая золотисто-стеклянная люстра. Посреди комнаты стоял чёрный рояль, недалеко стоял красный диван с золотыми завитушками на подлокотниках и спинке, такого же цвета были и ножки. Так же было пару кресел, и ещё один диван около стены, но уже нежно голубого цвета с серебристыми узорами на подлокотниках и спинке, а так же ножки были серебристые. Так же были шкафы из светлого дерева. На стенах висели разные инструменты, некоторые стояли на полу. Но самым выделяющимся инструментом была скрипка, что стояла в застеклённой тумбочке, она лежала на мягкой поверхности, рядом лежал смычок. Натаниэль тяжко выдохнул, проходя к голубому креслу, что стояло неподалёку от гитар, у стены. Рядом такого же цвета стояло втрое кресло. — Выбирай, — Натаниэль показал рукой вдоль стены, где стояли разные гитары, даже электрические. Эндрю кивнул и подошёл к чёрной акустической гитаре. Ему она понравилась больше всего. Но что-то было с ней не так, повернувшись, он увидел напряженное тело Абрама, но сам он ничего не говорил и лишь кивнул. Эндрю поудобнее сел в кресле и, настроив гитару, задумался над песней. — Все, прочь ощущенья, — начал петь Эндрю. — Застыл без движенья. Я сплю и вновь мечтаю Познать жизнь Твою! — тембр был быстрым и громкий. Голос Эндрю пел очень уверено и красиво. Эту песню Натаниэль знал и даже несколько раз пел. — Нельзя мне сдаваться, Но нет сил сражаться. От судьбы своей не спрячусь... Ты будь со мной, молю, — на последних словах Натаниэль начал подпевать. Так, спустя время, он стал петь более уверенно, и всю песню они спели вместе. Их голоса сливались и получалась безумно красиво. Песня закончилась, и, взглянув на Абрама, Эндрю удивился: тот мило улыбался, а в глазах было необычное спокойствие. — Ты красиво поёшь, блонди, — сказал Натаниэль, хихикнув в конце. Миньярд быстро взял себя в руки и, пожав плечам, пошёл ставить гитару на место. И вот теперь они сидели рядом, и Натаниэль был... спокоен? — Вы были тут вместе? — задал вопрос Эндрю спустя некоторое время. Абрам усмехнулся. — А ты наблюдательный, Эндрю, да, раньше мы ездили сюда и я... — Натаниэль проглотил ком в горле. — Я играл ему, и он говорил, что это прекрасно, он хотел, чтобы мы как можно чаще тут сидели. Я мог играть только при нём... — в конце он уже говорил шёпотом, улыбка медленно сползала с лица, а глаза медленно угасали. Эндрю подумал о том, зачем же он спросил... — Эндрю, зачем ты остался со мной? — тихо спросил Абрам. Миньярд не знал, что ответить. Он сам не понимал, зачем остаётся с Натаниэлем. — Захотел.