От ненависти до любви, и обратно, всего один шаг

      Отлепив девочек от себя, Оля обернулась на своего коллегу. Рыков до сих пор стоял в шоке, с интересом разглядывая брюнетку и двух маленьких девочек. Они были полными противоположностями. Старшая из них была похожа на диснеевскую принцессу: длинные белокурые волосы ярко сверкали даже в тусклом освещение коридора, будто они были из шёлка; зелёные, словно только проросшая трава, глаза смотрели в упор на мужчину, изучая нового знакомого; светлая кожа, пухлые губки и стройная фигура. От неё веяло теплом и уютом. Эта девочка была настоящей красавицей, словно с обложки журнала для детей. Вторая же была совершенно другой: чёрные кудрявые волосы, цвета воронова крыла, едва доставали до ключиц, забавно щекоча ей лицо; серые, словно хмурое небо в дождливую погоду, смотрели на Рыкова так, словно он находился под рентгеновскими лучами. От неё исходил холод, несмотря на совсем юный возраст. На секунду Паше показалось, что на него смотрит вторая Арефьева — поразительное сходство.       Из мыслей Рыкова вывел голос Оли. -Павел Дмитриевич, можете сдать смену? -А да, конечно, — скомкано ответил мужчина, продолжая смотреть на девочек. -Пал Дмитриевич, отомрите и перестаньте пялиться на моих детей. -Так у Вас есть дети, Ольга Кирилловна? — язвительно начал Паша. -Мне кажется ничего удивительного здесь нет, а потом, кажется, это не ваше дело. Будьте любезны сдать смену и идти домой, — не менее язвительно ответила брюнетка. -Вы правы, это не моё дело. Но знаете, что странно. Одна из них назвала Вас тётей Олей. Или у вас в семье так принято. А хотя подождите. Вы же лучший кардиолог Санкт-Петербурга, не удивлюсь, если детей Вы видите только по праздникам или выходным. Вследствие этого они, вероятнее всего, растут с отцом, ночами плача, потому что скучают по материнской заботе… -Хватит, — крикнула Оля, смотря на Рыкова так, что если взглядом можно было бы испепелить человека, от мужчины сейчас осталось только кучка пепла. — Что непонятного в моих словах: «Не лезь в мою личную жизнь»? Ах да, Вы же плевать хотели на моё мнение и просьбы. Ведь намного важнее удовлетворить свои амбиции, чем хоть раз закрыть свой рот и сделать так, как я Вам сказала. Постыдились бы детей, но у вас, увы, нет совести. -Да что же, Вы, у меня есть совесть. Только вот она на Вас не распространяется ведь Вы, Ольга Кирилловна, не способны… -Так, успокойтесь оба, я предупреждал каждого из вас, чтобы на подстанции не было никакой ругани. Это переходит все рамки дозволенного, — послышался строгий голос Анатолия Борисовича.       Заведующий явно был недоволен происходящим на территории, которой он руководит. Обычно спокойный и понимающий главврач сейчас был на пределе. -С Вами невозможно работать. Четыре водителя за эту неделю жаловались на ваши постоянные ссоры на вызовах и в комнате отдыха. Если так будет продолжаться и дальше, то я буду вынужден принять крайние меры. Всем все понятно?       Увидев положительные кивки головами, Шимко развернулся по направлению в свой кабинет. -Ольга Кирилловна, зайдите ко мне, как переоденетесь. А вы, юные красавицы, пойдёмте со мной.       На удивление всех присутствующих, а их на крики собралось много, девочки без сомнения наперегонки побежали в кабинет главного. Поняв, что спектакль окончен, врачи разошлись по разным местам, Рыков пошёл сдавать смену, а Оля в раздевалку.       Через 15 минут в кабинет заведующего зашла уставшая Оля, наблюдая милую картину. Недавно разозленный Анатолий Борисович сменил гнев на милость и, сидя на диване в обнимку с детьми, заинтересованно слушал рассказы девочек о недавней поездке в Краснодар. Увидев брюнетку, Шимко молча указал на свое кресло, чтобы она села туда. -Сонь, Лен, можно мы с Оленькой поговорим. Порисуйте пока, а я потом ваши шедевры заберу домой и покажу тёте Тане.       Дети с радостью взялись за карандаши и принялись рисовать подарок. Шимко пересел на стул, где обычно сидят его подчинённые. Арефьева хотела поменяться с ним местами, но он прервал её инициативу, начав диалог. -Оль, я все понимаю и уже просил тебя найти с ним общий язык, что не получается. Но нельзя же вечно общаться так, словно между вами кошка пробежала. Это пока не привело к чему-то страшному, но ней дай бог из-за ваших разногласий пострадает пациент. Это подсудное дело, а тебе через месяц нужно занять место заведующего. В чем проблема? -Я не знаю. Ну не получается у нас общаться нормально с самого начала, каждый раз это заканчивается руганью. Вы слышали, что он начал говорить о моих детях, я не могу пропустить это мимо. Каждый раз он задевает самое больное, я не могу. Моя идея была дурацкой. Все пошло наперекосяк, как всегда. Я стараюсь сделать как лучше, но только делаю все хуже. Из меня не выходил и не выйдет хороший руководитель, глупо каждый раз надеяться на это. После смерти Ромы и Кирилла вся моя жизнь пошла под откос. И с каждым днем я все больше убеждаюсь в том, что моё присутствие в жизни кого-то убивает их. Сколько людей должно умереть из-за меня? Мама умерла, вытягивая меня из депрессии, папа погиб, потому что в тот момент меня не было рядом, ведь я решила начать строить свою карьеру в Москве, Катя погибла тоже по моей вине, не возьмись я её оперировать, она бы жила, воспитывая детей . Я уже не говорю о Кирилле, Роме и ребенке, которого я тоже убила. Я проклятье, которое портит всем жизнь. Я не могу больше так. Понимаешь? — по щекам Оли стекали солёные слезы той боли, которой она натерпелась за последние 3 года, и которая разрушила её, заставляя каждый раз собирать себя по осколками. -Всё это не твоя вина. Я знаю тебя 18 лет. И на протяжении этого времени ты постоянно за что-то борешься, будь то карьера, семья или жизни тысячи людей, которых ты каждый день вытаскиваешь с того света. Они все тебе доверяют, а поверь уж мне, прожив жизнь, я видел много врачей, которым плевать на своих пациентов, их волнуют только деньги и работа в престижном месте. Но ты пропускаешь каждого больного человека через себя, не жалея своих сил, времени и эмоций. Но знаешь, что меня больше всего поразило в тебе за эти годы? То, как ты отдавала всю себя своей семье. Да, на твою долю выпало слишком много испытаний, которых не под силу преодолеть почти каждому человеку. А ты смогла, и посмотри что из этого вышло: Саша ни разу не упрекнул тебя в смерти своей жены, он доверил тебе самое ценное — детей. Ты заменила им мать, особенно Лене. И то, что она тебя называет мамой, говорит о многом. А Рома, да ты была центром его жизни, вспомни, он постоянно говорил о тебе: какая ты красивая, умная, заботливая. Он жил ради тебя, а ты ради него. Такой любви позавидовала бы каждая пара. Твой отец был безумно горд за тебя, уж поверь мне, и никто ни разу не закинулся, что Кирилл Александрович — известный нейрохирург не только в нашей стране, но и в других странах — замолвил за свою дочку слово, и она несправедливо занимает чье-то место. Ты была прекрасным главным врачом в двух самых лучших больницах нашей страны. Поэтому не смей даже думать, что не справишься с этим ещё раз. Не будь ты действительно одарённым человеком, я бы ни за что бы не взял тебя сначала в свои ассистентки, а потом с гордостью смотрел на твои успехи. Просто ты устала: устала бороться, отстаивать свои права, кому-то что доказывать. Ты человек, а не железная машина, которая может работать 24 на 7 на протяжении многих лет. Именно поэтому я не хотел, чтобы ты вышла на 2 месяца раньше, потому что понимал, что тебя может это сломать.       Внутри Оли происходила самая настоящая война. Чувство вины отчаянно сражалось со словами её наставника, именно так можно назвать Анатолия Борисовича. Липкий страх, что обволакивал все внутренние органы, заставляя каждую ночь устраивать для себя смертельную казнь и разрушая все причины жить, начал уступать место спокойствию и уверенности. А тиски, постоянно сжимающие её голову прокручиванием ситуаций, которые она могла бы изменить, ослабили свою хватку. Впервые за долгое время голова перестала болеть, а сердце болезненно ударяться о ребра. Она очень долго не позволяла себе выпустить эмоции, накапливая все больше взрывчатки, грозясь вырваться наружу.       Встав с кресла, Оля подошла к Шимко, крепко обнимая его и вкладывая всю благодарность без слов. Мужчина лишь крепко прижал такое хрупкое и дрожащее от слез тело, успокаивающе поглаживая по волосам. -Мам почему ты плачешь, тот дядя тебя обидел? — волнуясь спросила Лена. -Милая, все нормально. Мне просто помогли найти себя. Вот и все, — улыбнулась брюнетка -Мы любим тебя, — сказала Соня, и дни вместе с сестрой побежали обнимать свою тетю. — Обещай, что больше не будешь плакать. -Обещаю, и я тоже вас очень люблю. -Ну что, девчонки, давайте-ка расходятся по домам. А то кому-то пора есть и спать, — улыбаясь сказал Анатолий Борисович. -Чур перед сном мне молоко с мёдом, — радостно пролепетала Лена, вызывая смех у всех в кабинете.

***

      Испытания, которые мы проживаем, идя по тропе судьбы, не всех заставляют стать сильными. Некоторые не выдерживают и отходят в сторону, понимая, что попросту не справятся с навалившимся, кто-то ломается и оседает на самое дно жизни, не имея возможности подняться снова, а кто-то выживает и даже двигается дальше, оставляя позади кусочки души и сердца, заживляя, казалось бы, смертельные раны.