Поворот

Штольман без слов опрокинул рюмку и уставился на блюдце, на котором лежали ломтики лимона. "Как же ей больно. Какой же я идиот. Как я мог так ошибиться?" Лишь эти три мысли последние полчаса оглушительно долбили его изнутри, превращали душу в крошево и доставали до сердца. "Как я мог ошибиться?" Бросив попытки разговорить собеседника, который являлся им только номинально, Алексей Разумовский выпил и закусил. - Яков Платонович, если получится, мы к осени в Париж переедем. Хотим Володю в колледж отдать, но чтобы не на полный пансион. Ксения предпочитает, чтобы Вовка дома ночевал, и я только за. Он ей как сын. Первенец, так сказать. - Приятно слышать, - прохрипел Яков. От облегчения, выразившегося в эмоциональном жесте Разумовского, он испытал чувство вины. Вина и так переполняла душу, но молчать было уже неприличным. Яков сделал над собой следующее усилие. - Как Лизонька? Сколько ей уже? - Два годика, - улыбнулся счастливый отец. - Ровно на полгода меньше, чем вашим. Как думаете, если в сентябре я приведу её к вам в гости, детки подружатся? Штольман прикрыл глаза. Показалось, что если он будет говорить тихо, боль уймется, но нет. Теперь бухало еще и в висках, а голова собиралась расколоться, как брошенный на землю горшок. - Непременно. - Хорошо. Молодой князь замялся. - Яков Платонович, я все-таки хотел бы знать... Ответите? Или сперва за детей выпьем? Качнув головой и тут же в этом раскаявшись, сыщик отодвинул рюмку. Пить больше было нельзя. - Благодарю, мне хватит. О чем вы хотели спросить? - Что за рыжеволосая дама выбежала из вашего дома за пару минут до вас? Это ваша знакомая? Очень эффектная женщина. - Не знаю, я её не видел. - Как же не видели? Хотя, может, она не к вам в гости приходила... - Опишите, - выдавил Штольман. Разумовский сосредоточился, припоминая. - Высокая, стройная, почти как Анна Викторовна, да и фигурой похожа. Платье... сиреневое, летящее такое. Лицо... симпатичное, даже красивое. Но главное, Яков Платонович! На ней был браслет моей матери! Тот самый, что три года назад я, как последний болван, сам подарил этой мошеннице Нежинской! Яков резко выпрямился. Боль хлестнула под лопатку, и он, скривившись, секунду переждал, а затем переспросил: - Вы уверены, Алексей? Вы точно узнали браслет? - Конечно! Я прекрасно его помню, там цветы и листья переплетаются и в стороны выдаются, они на белой коже... При этих словах Штольман вздрогнул. ... хорошо видны. Я их еще на маминой руке любил обводить. Браслет! На той руке, которую он оцарапал. На той женщине, которую он, идиот... На супружеской постели... И Аня это видела... Как же ей было больно... И нож этот он воткнул в неё сам. Яков задохнулся. Грудную клетку будто сжало тисками, и те никак не хотели разжиматься, превратив сердце в загнанное животное, что рвалось, но не могло вырваться, и стучало, стучало, стучало... - Яков Платонович, что с вами! - всполошился Разумовский. - Эй, гарсон! Воды, срочно! ... В пролетке, направлявшейся с улицы Гренель на правый берег Сены, Анна вдруг сьежилась на сиденье, чем привела охранника в еще большее беспокойство. - Мадам, что случилось? - спросил он. Девушка выпрямилась. Надо было еще с утра дать Якову с собой капли... - Ничего, Жанвье. Едем. Там, куда мы едем, вы не ходите за мной. Я сама разберусь. - Но мсье Штольман пожелал, чтобы... Капли??? Поймав себя на этой мысли, Анна вспыхнула. О чем она думает? С ума сошла переживать сейчас об этом изменщике! - Мсье Штольман может желать кого... что угодно, но сейчас вы за мной не пойдете! Я поговорю с ней сама! - С кем, мадам? Она замолчала. Она не будет думать о том, что Якову сейчас плохо. Он заслужил! А она сперва разберется с рыжей, и только потом узнает, что случилось с её благоверным... Смех её был горьким. Благоверным! ... Услышав легкие шаги на лестнице, Иван отлепился от подоконника, на котором сидел уже около получаса, и поправил съехавшую на глаза шляпу. Вчера он выследил свою женщину до бульвара Рошешуар и сейчас наконец расскажет ей, кто она на самом деле и что им предстоит сделать вместе. О том, что она не поверит, Студент догадывался, но трудности его никогда не пугали. - Ну здравствуйте, Анна, - буркнул он по-русски, когда женщина поднялась на площадку. Она дернулась, споткнулась на ровном месте и прямо-таки влетела в его объятия. - Простите великодушно, - задержав на мгновение руки, Иван помог ей встать и в душе поблагодарил судьбу за такой подарок. Пощупать там было что, и от этого его желание разобраться с судьбой здесь и сейчас стало еще отчетливее. Раз уж она сама шла к нему. - Пригласите меня в дом. Надо поговорить. - Я вас не знаю и знать не хочу, - будто выплюнула Анна. - Убирайтесь. Манеры у госпожи Штольман сегодня определенно подкачали, но за первую ошибку Скрябин сам её извинил. Он знал, что с его ростом выглядит опасным, и постарался смягчить ситуацию. - Ах, извините. Был смущен. Исправлюсь. Он картинно снял шляпу и представился: - Иван Евгеньевич Скрябин. Заканчиваю курс в медицинской академии, видел вас у института Пастера, но не решался познакомиться. - Уйдите, - злобно бросила женщина. - Не до вас. Этого Иван прощать не собирался. Он уже сделал вывод, что пожилой муж Анны не в силах её удовлетворить, что снимать квартиру без слуг в таком районе можно лишь для того, чтобы принимать мужчин, поэтому гнева госпожи Штольман за то, что "не такая", можно было не опасаться. Он обвел потерявшую стыд Анну тяжелым взором. Когда та дерганым движением открыла дверь, шмыгнула внутрь и попыталась закрыть её за собой, он поставил ботинок в створ, легко преодолел сопротивление и вошел сам. - Ты мне нужна, Анна, - с угрозой в голосе сказал он. - И сейчас ты меня выслушаешь. Студент глянул на соблазнительную ложбинку меж грудей и решил: - А затем я окажу тебе услугу. Он знал, что вынослив, как молодой лев, что в этом деле лучше многих и уж точно лучше престарелого Штольмана, поэтому был уверен в своих обещаниях. Мелькнувшая перед глазами картина Анны, раскрывшей перед ним свой цветок, в который раз возбудила его до дрожи в коленях, а мысли о собственной удали и ложбинке привели к выводу, что и с объяснением можно подождать. Тем более что женщины после случки с ним, Студентом, обычно таяли как воск, и готовы были на что угодно. Но к их глубокому сожалению Ивану после самого действа ничего не требовалось. А вот с Анной ситуация другая... - Что вы себе позволяете? - взвизгнула женщина, безуспешно пытаясь вытолкать его в коридор. Еще раз смерив её с головы до ног, Иван закрыл за собой дверь, отобрал ключ и повернул в замке. - Пойдем, - подтолкнул он Анну вглубь квартиры. - Где тут кровать? ... "Келайно! Что это за урод?" "Почему сразу урод? Красавчик!" - промурлыкало создание, поселившееся внутри Анастасии. "Потому что! Какого черта он называет меня Анной?" "Да пусть хоть как называет... Ммммм..." "Келайно!!!" "Он же сказал - он видел тебя у института, когда ты бежала ко Штольману. Он хотел Анну, я это сразу поняла и поддержала в нем твой морок. Лишних усилий не надо было тратить, Анна и Анна... К той я уже привыкла..." "Ты что?" - чуть не взвизгнула вслух Настя. "Ты что, сама заморочила его Анной? Убери её с меня сейчас же!" "Оооо, красавчик, дааааа..." - Да отстаньте вы! - крикнула женщина, пытаясь выбраться из жадных объятий. "Вот свалился на мою голову! Келайно, почему он тоже хочет Анну? Мало мне Штольмана? Что у неё между ног, медом намазано?" "Какая разница? Ох какой же ты сладкий... Иди ко мне..." "Чтоб тебя, Келайно! Ты можешь думать о чем-либо, кроме их вкусных тел? Он меня сейчас изнасилует! Немедленно прекрати его звать!!!" "Ооооо... Мммммм..." - Убирайтесь, разве я неясно сказала? - вскричала Настя, ощущая, как сползают панталоны. - Отойди от меня! Я не Анна Штольман! Она занесла руку для пощечины, но огромная лапа сдавила и без того исцарапанное запястье. Мамлеева зашипела, мужчина разжал захват, она тряхнула рукой. С тонкой кисти соскользнул и покатился по полу золотой браслет. - Ааааа! Да уйдешь же ты? - Не ори, - буркнул мужчина. Глаза его уже туманились от вожделения. - Я же сказал, тебе понравится. Он заткнул её рот своим, вновь поймал тонкую ладонь и положил на вздыбившуюся ширинку. Настя укусила его в губу. - Понравится??? Да ты меня разорвешь! Проваливай! "Келайно, сними с меня Анну! Я не хочу с ним! Ты же видишь, он просто бык!" "Вижу... Мммммм... Дааааа... Отдайся ему, он мне нужен..." "Ты идиотка!!!" - Я не хочу, слышишь, ты!!! Хрюкнув от удара коленом в пах, мужчина согнулся, а затем медленно выпрямился. - Не хочешь? - тихим и оттого еще более угрожающим голосом выдавил он. - Тогда сделаю так, чтобы ты захотела. ... - Князь, прекратите меня поливать, я в порядке. Попросите у гарсона полотенце. Разумовский, который не придумал ничего лучше, чем плеснуть в лицо Штольмана водой, и сейчас наливал новый стакан, был смущен до крайности. - Яков Платонович, простите, ради бога. Вы выглядели так, будто сейчас рухнете замертво... Вот полотенце. Яков вытер лицо и сжал виски. - Благодарю. Алексей, вы всё правильно сделали, мне действительно помогла вода. Сейчас мне лучше. Он осторожно покачал головой, встал. Боль еще не ушла, но притупилась, с такой он справится. Но как ему справиться с болью и обидой Анны? Он же видел, что платье той женщины отличается, что она впервые пришла в их дом, что ведет себя не так, как Анна. Видел, но, ослепленный желанием, не сделал никаких выводов. Что это была за напасть, а главное - как теперь вымолить прощение у собственной жены? Он не знал, а значит, эти проблемы надо отложить, а решать то, что под силу. Иначе он просто погрязнет в отвращении к себе и останется только застрелиться. - Утром я узнал адрес человека, который имеет отношение к интересующему меня делу, это не терпит промедления. Затем я займусь судьбой золотого браслета. Прошу прощения, что вынужден вас оставить. Опершись о стул, он покачнулся. Это не ускользнуло от взора Разумовского, и он решительно сказал: - Яков Платонович, одного я вас сейчас никуда не отпущу. Едем. ... Пронесшийся через пространство дикий крик насторожил тех, кто слышит. Гордон Браун вздрогнул, Машенька Штольман подняла голову от игрушек, а предводитель небесного воинства заинтересовался настолько, что спустился в дольний мир. Узрев виновника крика и осознав причину, архангел очень удивился. Он всегда верил в людей и любил наблюдать за развитием мира. Вот и сейчас он в задумчивости стоял над умирающей Келайно, восстанавливая происшедшие события. - Спаси меня, вождь... - на последнем издыхании прошептал суккуб. Чувствительностью и добросердечностью Михаил никогда не отличался, а для спасения дьявольского отродья не было никаких причин. Поэтому он лишь склонил голову и пробормотал: - Надо же, до чего люди додумались. И исчез. ... - Жанвье, не беспокойтесь, пожалуйста. Я всего лишь хочу поговорить с женщиной, с которой познакомилась в Петербурге, - Анна говорила чистую правду, но охранник почему-то противился. - Мне надо узнать у нее кое-что. Это займет не более десяти минут. Прошу, подождите здесь. - Мадам, указания мсье Штольмана были предельно ясны - не оставлять вас без присмотра, - в который раз возразил француз. - Указания мсье Штольмана!!! - голос Анны сорвался. Она закусила губу. По хорошему отвязаться от Жанвье не получалось, значит, придется что-то придумать. В присутствии мужчины Анна говорить с Мамлеевой не собиралась, тем более, что могли всплыть факты, о которых никому лишнему знать не следовало. Заметив неподалеку стайку пронырливых мальчишек, девушка припомнила слышанный от Якова фокус, достала из ридикюля монетку и повертела её на свету. Пацаны вприпрыжку бросились к ней. - Держи, мальчик, - шепнула она одному, вручая монету. - Мой друг даст вам еще, надо лишь как следует попросить. И буквально через секунду Жанвье был атакован стаей малолетних пираний, что протягивали юркие руки к его карманам и громко голосили, выпрашивая милостыню. ... На лице вышедшего из квартиры Студента тоже было написано изумление. - Привидится же такое, - буркнул он, поправил пиджак и уставился на дверь соседней квартиры, что была приоткрыта. Через щелку были видны чьи-то глаза. Через секунду не в меру любопытный сосед был вытащен на площадку и затрясся под мощной рукой. - А я что? Я ничего... - робко пискнул он наконец, когда молчание затянулось. - Это хорошо, - вздохнул Иван и вытащил из кармана брегет. ... На втором этаже дома на бульваре Рошешуар госпожа Штольман постучалась в дверь. Та открылась под легким нажатием, и девушка на мгновение пожалела, что оставила Жанвье. Но желание побеседовать с рыжей выдрой было настолько нестерпимым, что Анна забыла об осторожности и шагнула в квартиру. В прихожей было тихо. Судя по коричневой шляпке, валявшейся почему-то на полу, девушка попала туда, куда нужно. Кожа её вдруг покрылась испариной. Что, если именно здесь, в этой квартире, Яков предавался... утехам с рыжей? Что, если он так же, как тогда в экипаже, нетерпеливым движением снял с той шляпку и бросил на пол? Пусть не сейчас, раньше... Из комнаты, дверь в которую была открыта, донесся женский стон. Анна застыла на месте, будто громом пораженная. А если именно сейчас? Если они, застигнутые обманутой женой, вместе бежали именно сюда и сейчас страстно продолжают то, что начали? Разве сможет она, Анна, увидеть это снова? Разве выдержит? Но и уйти не было никакой возможности, ведь ноги сами вели её в комнату. Подавив рыдание, девушка сделала шаг вперед и взвизгнула, когда навстречу вывалилась Мамлеева. ... Та явно была не в себе. Лицо её было бледным, губы отдавали синевой, руки сжимали горло. Казалось, что женщина не могла дышать. Она хрипела, качалась на ходу и едва не упала на Анну, которая успела отпрыгнуть. - И тут вы? - слова эти в злобном сипении угадывались с трудом. Шатаясь в стороны, будто пьяная, Анастасия протянула руки к Анне, но затем покачнулась, развернулась в бесцельном пируэте, прошла несколько неверных шагов и, как подрубленная, завалилась на кровать. Когда рыжие локоны коснулись набалдашника на спинке кровати, раздался громкий стук. Женщина неестественно осела на полу и затихла. Анна в ужасе попятилась. Вся поза Мамлеевой говорила об одном, но девушка еще не верила. На подгибающихся ногах она подошла ближе, тронула тело носком ботиночка. То осталось недвижимым. Присев, Анна коснулась плеча женщины. Голова той безвольно упала на грудь, а роскошные рыжие кудри разлетелись так, что отчетливо стала видна вмятина над виском. "Травма, несовместимая с жизнью", - вспомнила Анна диагноз, который когда-то слышала в институте. И закричала. ... На стук в квартиру на авеню Трюден никто не отозвался. Штольман постучал еще раз, затем удачи попробовал Разумовский. Несолоно хлебавши Яков уходить не хотел, поэтому попросил князя посторожить этажом ниже, а сам вскрыл замок при помощи инструментов, взятых у запасливого княжеского кучера. Осмотревшись, сыщик понял, что квартира уже давно стоит пустой. Он обошел несколько богато убранных комнат, но не нашел следов пребывания женщины, разве что в холле была брошена какая-то подстилка, от которой воняло псиной. - Не тот адрес? - спросил разочарованный Алексей. - Не уверен, - ответил Яков. Неожиданный приступ паники вдруг ожёг его изнутри. Он опустил голову и крепко сжал челюсти, пытаясь не выдать прокатившуюся по спине дрожь. "Аня! Ты кричишь или мне показалось? Это больно тебе или мне?" - Что такое? - заволновался князь. Штольман медленно выдохнул. - Всё в порядке. Выходим, Алексей. Вы можете уезжать, я займусь опросом соседей. - О чем? Я могу помочь. - Хорошо. Интересуйтесь одинокой женщиной лет тридцати, среднего роста, в вуали. Живет ли, когда появляется, с кем общается. Если таковую найдете, более ничего не предпринимайте, посоветуемся. Мужчины разошлись в разные стороны, договорившись встретиться в экипаже. Через полчаса сыщик сухо сообщил молодому князю, что, возможно, нашел ту, кого искал, но она переехала. Найденной информацией Яков по многолетней привычке делиться не собирался, но узнал он многое. Оказалось, что местный мальчишка носил записки от дамы, живущей в той самой квартире, по нескольким адресам. Смышленый мальчик запомнил их всех. Чаще всего ему приходилось бегать в седьмой округ, где обретался Гладской, но это было давно, а недавним основным адресом записок служил бульвар Рошешуар. Когда дама съехала, она велела мальчишке каждое утро самому являться на улицу Ронсар в ожидании распоряжений. - И вы узнали, куда, то есть мы едем по следующему адресу? - азартно воскликнул князь. - Я еду, Алексей. Я не смею более задерживать вас моими проблемами. - Бросьте, Яков Платонович, - покачал головой Разумовский. - Я же вижу, что вы до сих пор плохо себя чувствуете, я не оставлю вас одного. Сегодня у меня нет больше дел, я же к вам в гости собирался. Да и Ксения меня со свету сживет, если по моей вине вы попадете в беду. Она считает вас и Анну Викторовну нашими ангелами-хранителями. Так что мы опять едем вместе. Не в силах возразить, Штольман кивнул. Голова всё еще раскалывалась, а о гневе Анны и её боли он старался просто не думать. Но все равно каждую минуту приходилось сжимать зубы и заставлять себя заниматься делом, а не бросить все, уйти в лес и выть там волком, чтобы никто не слышал. - Как вам будет угодно, - выдохнул Яков, подавив приступ самобичевания. - Это рядом. ... Особняк на улице Ронсар был обитаем. В качестве разведки сыщик осторожно обошел его по кругу, заглянул в окна первого этажа и вернулся к оставшемуся в экипаже Разумовскому. - Вы можете упрекнуть меня, князь, но я не смогу беседовать с этой женщиной лицом к лицу. Сейчас у меня к ней слишком много вопросов, - выдавил Штольман. - Поэтому вы хотите отложить визит? - серьезно спросил Алексей. Яков покачал головой. - Я не хочу предупреждать её о визите и не собираюсь действовать цивилизованно. Мошенница, что до нитки обобрала мужчину, который меня интересует, очень опасна. Так что если позволите, я попрошу вас вот о чем... ... Дверь особняка с электрическим звонком открыл солидного вида дворецкий в ливрее. Выманенный князем на улицу, он оставил дверь открытой, и туда тут же скользнул Штольман. Через несколько минут, когда праздные вопросы были исчерпаны, Разумовский со вздохом отошел к экипажу и задумался. Молодого князя уже три года терзала та история с гувернанткой. Мысль, что его, выпускника университета, умного и опытного мужчину, как считал он сам, обвела вокруг пальца жадная до денег мошенница, не отпускала. Фальшивая Клодетт едва не разрушила его брак, а в том, что Ксения непременно ушла, если бы он продолжил вести себя как последний дурак, сомнений не было. Почему достойные люди типа него и Якова Платоновича так притягивают к себе негодяек? Почему приходится страдать их семьям? По настроению Штольмана, по некоторым его фразам, по всей ситуации Алексей догадался, что тот тоже впал в немилость супруги, и она не хочет видеть его в доме. Возможно, Яков Платонович осмелился изменить своей красавице, хотя это было очень странно. Ведь он, по впечатлению Алексея, был ей глубоко предан... Внезапно Разумовского озарило. Неужели всему виной рыжеволосая женщина с фамильным браслетом Разумовских? А болезненный вид сыщика? Ведь он, Алексей, тоже болел, когда встречался с Клодетт! Он не довел мысль до конца, когда в экипаж поднялся Штольман. - Алексей, это точно та, кого я ищу. В доме есть собака, вернее, щенок борзой. Ими торговал мужчина, который меня интересует, и похоже, это один из его последних подарков, - поделился сыщик. - Как вы вышли из особняка? - удивился Разумовский. - Я смотрел на дверь, она не открывалась. - Через окно. Хозяйки дома я не встретил, но это и хорошо. Мне нужно время, чтобы разобраться во всем этом, но теперь я знаю, где она живет. Позже я постараюсь вернуть вам семейную реликвию. Князь кивнул. - Я понял, Яков Платонович. Действуйте, как считаете нужным, и если что, я готов помочь. У меня появились некоторые соображения по поводу этой ситуации. У вас найдется время обсудить её более подробно? - Разумеется, - буркнул Штольман, очевидно вновь возвращаясь к своим мыслям и угрюмо глядя в пол. - Предлагаю встретиться вечером. Сейчас мне надо вернуться домой. ... Войдя в дом на набережной, Яков задержался на пороге. Что он скажет Анне? Как оправдается? Как докажет, что и в мыслях не хотел изменять, а всё это - цепочка событий, что объяснить он пока не может? Впрочем, всё это он уже передумал по дороге и пока придумал лишь попросить прощения. Если Анна вообще даст ему что-то сказать, ведь судя по её настроению после сцены в спальне, о прощении он может только мечтать. - Мсье Штольман! - выбежал в холл взволнованный донельзя Жанвье. - Как хорошо, что вы наконец появились! Я уже вас и здесь искал, и на службе! Вам срочно нужно в комиссариат! - Зачем? - замер со шляпой в руке Яков. - Мадам Штольман... - Что с ней??? - Она... - охранник сглотнул. - Жанвье! - рявкнул дипломат. - Что с моей женой? - Её задержали. Она в комиссариате. - Причина? - Её подозревают в... убийстве. Охранник отступил к стене, поскольку взглядом, что бросил на него хозяин, тоже можно было убить. - Простите, мсье, мадам Анна отвлекла меня... Я же не знал... Я не думал, что... Не дослушав блеяние Жанвье, Штольман развернулся на месте и бросился из дому. ...