Поворот

Мертвое тело мерзавца еще не отвалилось от каталки, а Яков был уже у изголовья. Он выдернул изо рта жены кляп и спросил, задыхаясь от волнения: - Аня, что тут произошло? Тебе больно? Она выдавила междометие, означающее "Нет" и приоткрыла глаза. - Яша... Пришел... - губы её изогнула слабая улыбка. - Скажи правду, милая, - накрыв её ладонь своей, попросил Штольман. Он спихнул труп, увидел голый живот Анны, увидел на полу рваные панталоны и выругал себя за вопрос. Сжав челюсти так, что те едва не треснули, Яков с трудом додумал мысль - если произошло изнасилование, не стоит напоминать о нем жене, ей и так будет невообразимо плохо. - Тут был черт, - тихо, будто спросонья объяснила Анна, глядя в потолок. Распустив ремни, Штольман дотронулся до полосы, оставшейся на нежном горле. - И что он делал? - голос Якова сел. Ему мучительно хотелось расстрелять весь барабан. Разнести тело на полу так, чтобы не осталось даже воспоминания. Порвать его в клочья голыми руками. Он сжал кулаки и медленно выдохнул. - Он... Анна закрыла глаза и облизнула сухие губы. - ... царапался. "Черт? Царапался? Да Аня бредит", - понял Яков. От сердца немного отлегло. Если жена происходившее не видела и не осознала, тем лучше для нее. А для твари на полу лучше уже ничего не будет. Сыщик кинул взгляд на труп, увидел валявшийся рядом нож и поднял его. Крови на том не было. Молясь, чтобы брызги и потеки крови на белой коже принадлежали убитому. Яков быстро осмотрел живот Анны. Он не нашел никаких порезов, поправил забрызганное платье и, совладав с голосом, мягко сказал: - Он не смог тебе навредить, Анечка. Девушка уронила голову набок и, как показалось Якову, вновь уснула. Он взял Анну на руки и вынес во двор. Там уже стояли взволнованные, выгнанные пожаром жители, и туда же выскочил Плетнев со следами сажи на лице. - Яков Платонович, нашли жену? Всё в порядке? - крикнул он. Сыщик кивнул. - Надеюсь. Отвезу её в больницу, там скажут точнее. В том доме остался труп мужчины. Он напал на Анну Викторовну, и я его пристрелил. - И у меня труп, - отдышавшись, сказал агент. - Крупный мужчина лет пятидесяти, судя по уцелевшей одежде скорее чиновник, чем купец. Похоже, что умер от обширного ожога. - Живых нет? - Наверху нет. Какая-то женщина стучит из подвала, говорит, что не пострадала, но там заперто. О, Беляев вернулся. Андрюха, дай фомку! - подскочил Николай ко въехавшей во двор пролетке. С помощью кучера Штольман бережно уложил жену на сиденье, спросил, где пожарные и услышал, что те уже едут. - Пролетку я забираю, найдите на улице телегу, - сказал сыщик. Он сел на козлы и тронул лошадь. - Трупы отвезите в прозекторскую, а женщину из подвала - к нам. Плетнев, опросите зевак, могут быть свидетели. Встретимся в отделении, господа. ... Через считанные минуты Яков был в приемной женского отделения Мариинской больницы. Он только успел передать спящую Анну медсестрам, как перестали держать ноги. Медленно сползая по стене, Штольман ощущал, как внутри у него всё дрожит. Даже понимание, что сейчас он позорно хлопнется в обморок, не помогало. Ноги были как ватные. - Господин Штольман! - поспешила к нему сестра. - Вам плохо? Из последних сил Яков нащупал рядом с собой тумбочку и сел на неё. - Нет, - пробормотал он. - Пожалуйста, осмотрите Анну Викторовну. За меня не беспокойтесь. - Разумеется, - поддакнула женщина. Настежь распахнув окно в больничный скверик, она убежала в кабинет, откуда вернулась с кружкой воды. - Вот, выпейте. Штольман смог выпить содержимое, не пролив не капли, хотя кружка в его руке дрожала. Подобное состояние было у него в юности после участия в первой перестрелке. Тогда над ним посмеялись старшие коллеги, сказав, что он прошел посвящение в профессию. Сейчас же откат был еще сильнее. Мысли постепенно приходили в порядок. Задумавшись о причинах похищения, Яков понял, что почти ничего не узнал. Если бы у похитителей были требования, Аникеевой оставили бы записку, значит, Анну забрали не для выкупа, а ради неё самой. Оставалось надеяться, что она сама всё расскажет, когда очнется. Если она вообще что-то вспомнит. Штольман вздохнул. Из других зацепок у него были только два трупа и женщина в подвале. - Господин Штольман, - окликнула его другая медсестра. В руках она держала сверток. - Это платье и нижняя рубашка вашей жены. К сожалению, они полностью испорчены. Вы могли бы принести новое платье, а также бельё? Следователь поднялся с тумбочки. - Конечно. Это выбросьте, пожалуйста. Как сама Анна Викторовна? - Позвольте я отвечу, - раздался бас. В коридор вышел дородный мужчина в белом халате и представился: - Доктор Ольшанский, Василий Игнатьевич, заведующий женским отделением. Яков пожал тому руку и попытался выгнать из головы мысль, что его обнаженную жену осматривал какой-то мужчина. - Анна Викторовна чувствует себя неплохо, - продолжил доктор. - Кроме одной крошечной ссадины, следов насилия... ммм... интимной сферы я не увидел. Жизненные показатели близки к норме, немного пострадали речь и рефлексы, но они скоро восстановятся. Думаю, что пары часов будет достаточно. Правильно я понял, что вашу жену пытались усыпить? Увидев, как бледнеет Штольман, Ольшанский тут же уточнил: - Вернее, ввести в наркотический сон. Подбирая слова, сыщик коротко рассказал о случившемся, а затем спросил разрешения на визит. - Через четверть часа, - сказал доктор. - Сейчас Анну Викторовну умоют, дадут лекарство, а затем заходите. Только ненадолго. ... Когда Яков вошел в палату, одна из коек была пуста, а Анна лежала на соседней и смотрела в окно. Под больничным одеялом фигурка жены казалась такой хрупкой, что у Штольмана защемило сердце. - Яша! - обрадовалась Анна. - Это же ты меня привез! А почему ты такой бледный? Мне сказали, мое платье грязное. Я что, куда-то упала? Прервав град вопросов, Штольман сел рядом с кроватью, прижался лбом ко лбу Анны и успокоено вздохнул. - Волновался за тебя. Нет, не упала. Тебя опоили, но я успел вовремя. Что ты помнишь? Она задумалась. - Помню, как нас с Полиной остановили на Фонтанке. Помню, как... А Полина в порядке? - Да, - кивнул Штольман, - продолжай. Девушка рассказала о предводителе ордена, о толпе сектантов, об угрозах Магистра и о пожаре, устроенном Брауном. - Надо будет его позвать и поблагодарить. Представляешь, во сне меня Митя попросил купить бутылочку бензина в аптеке, я это сделала, и тот как раз пригодился. Я думала, это только очиститель, а он очень красиво горел! Усмехнувшись, Яков покачал головой. - Анечка, у тебя столько защитников. И Митя, и Браун. Мне так ничего и не останется. А что было дальше, после взрыва? - Я побежала... Потом меня поймал Магистр. Он заткнул мне нос какой-то тряпкой, а потом ... - Анна вновь задумалась. - Кажется, я видела какого-то высокого мужчину, а еще лягушку. Она его целовала. Ой, это же из сказки. Больше ничего не помню. Яша, а ты меня по шляпке нашел? - По шляпке, - улыбнулся он. - Ты всё правильно сделала. - Я очень боялась, что заметят. В другой раз что-нибудь помельче уроню. Может, платочек? - Не надо другого раза, милая. Штольман вздохнул. - Аня, с сегодняшнего дня никаких самостоятельных расследований с духами. Я и так просил тебя никому твои возможности не демонстрировать, но теперь это становится жизненно важно. И Петру Ивановичу передам, чтобы не только не упоминал о твоем даре, но и разговоров таких не поддерживал. Хватит с нас Магистров. Ты понимаешь? Кивнув, Анна пробормотала: - Но Яшенька, они же в любое время приходят и просят пойти с ними, даже когда ты на службе. Что мне отвечать? Что муж запретил? - Именно так, - серьезно сказал он. - Отвечай, что твой муж - тиран, и действовать ты будешь только в его сопровождении. Аня, твоя безопасность мне дороже всего на свете, и я лучше буду тираном, чем вдовцом. - Да ну что ты такое говоришь, - хихикнула Анна. - Кстати, что случилось с Магистром? Ты его арестовал? А того высокого, его еще Студентом звали? Мне кажется, он тут ни при чем, он ко мне хорошо относился. Ну как я помню. Штольман нахмурился, и девушка рассмеялась, протягивая к нему руки. - Не ревнуй, Яша, его лягушка целовала, а не я. Ты меня обнимешь? - Магистра я отправил на тот свет, - хмуро ответил Яков. Анна ойкнула, но тут в палату вошла медсестра и сделала недовольное лицо. Склонившись к жене, Яков прошептал: - Прошу, не зови его. Его место в аду, пусть там и пребывает. Я на службу, вернусь часа через полтора. Он поцеловал её в лоб и вышел из палаты. Раз о шокирующем событии Анна ничего не помнит, пусть так и остается. Ни к чему беременной знать, как над ней собирался надругаться Магистр. ... Худая, высокая женщина гордо выпрямилась на стуле. - Я, господа, не мошенница. Я медиум, и попрошу называть меня именно так! Варфоломеев хмыкнул, Штольман вздохнул, а Плетнев скрестил на груди руки. Сыщики уже знали, что Уллу Томкуте заманили в дом на Большой Московской под предлогом сеанса ясновидения, что её туманное предсказание мужчину в черном озадачило и он велел ей подождать, пока не поймет, что с ней делать. К сожалению, подручные мужчины ошиблись и отвели Уллу в подвал, где она наткнулась на чей-то труп. Тело женщины лет тридцати пяти агенты отвезли в прозекторскую вместе с мужскими, так что сейчас та была переполнена. - Вы представляете мой ужас? - театрально вопросила женщина. - Я сутки! сидела в подвале без света, а рядом валялось тело! Я чуть с ума не сошла! На взгляд надворного советника здравомыслию госпожи Томкуте можно было позавидовать, но дело было не в этом. - Этот мужчина, что называл себя Магистром, к вам больше не приходил? - Нет, - буркнула Улла. - И правильно сделал, я бы ему глаза выцарапала. Никто ко мне не приходил! Дверь отпирали, кто-то в маске приносил воду и ужасную на вкус еду, кто-то, простите, выносил ведро. И никто мне ничего не говорил, хотя я очень громко кричала! Кому мне написать жалобу? Она взглянула на Плетнева, затем на Штольмана. Тот дернул бровями, показывая, что ответа не знает, и Улла перевела взгляд на полковника. - Вам? - спросила она грозно. - Нет, госпожа Томкуте. Можете жаловаться обер-полицмейстеру, - ответил Варфоломеев, а затем напомнил: - Не забудьте упомянуть, что сотрудник Охранной службы Его Величества спас вас от смерти. Если бы не он, вы бы сгорели заживо. Хотя эти сектанты в любом случае не оставили бы вас в живых. Фыркнув, Улла отвернулась. Плетнев вытащил из принесенного с собой бумажного пакета какой-то металлический предмет, повертел его в руках и дунул в щель на плоской стороне. В кабинете раздался низкий звук, от которого несостоявшаяся жертва Магистра вздрогнула. - Что это, Николай? - заинтересовался Штольман. Тот пожал плечами. - Понятия не имею, в подвале нашел. Я думал, это принадлежит госпоже Томкуте, но отпечатки пальцев слишком крупные. О, и еще книга. Госпожа медиум, она ваша? Женщина подскочила к агенту и схватила пухлый том в потрескавшемся от времени кожаном переплете. - Да, моя! Благодарю, что нашли, она всегда должна быть со мной. Она помогает мне пророчествовать. Она повернулась ко Штольману. - Кстати, господин надворный советник, я слышала о вашей жене. Она действительно такой хороший медиум, как говорят? Я могу с ней встретиться? - Нет, - отрезал Яков и мысленно чертыхнулся. ... Когда Томкуте отпустили, начальник охранки произнёс: - Господа, ситуация серьёзная. Три трупа! Возможно, один из них принадлежит тому магнетизеру, что заставил вас, Плетнев, увидеть лже-Штольмана. По словам Анны Викторовны их там целый орден, и мне это очень не нравится. Их нужно найти. - Если позволите, я сперва навещу жену, - сказал Штольман, - а затем проверю, кто снимал сгоревшее помещение и дом напротив. Хотя это может сделать и Николай прямо сейчас, а я чуть позже отправлюсь в прозекторскую. - Согласен, - Варфоломеев встал с места, демонстрируя окончание совещания. - Жду результатов, господа. Действуйте. ... - Значит, Студент перспективен, - хозяин дома на Лиговском удовлетворенно улыбнулся. - Я не зря ввел его в орден. Но где же сам Магистр? Известие о пожаре он воспринял спокойно. Впрочем, он к любым неприятностям относился именно так. Главное - следовать пути, а в дороге случается всякое. Длинный, как жердь, мужчина помялся, но затем начал сыпать быстрыми рублеными фразами: - Мёртв, господин Кромвель. Тело забрала полиция. Не городовые. Я услышал выстрел и побежал туда. Там был сыскной. Я ушёл. Кромвель потер лоб. - Жаль. Ну что ж, мёртвые молчат. Кого-то из ордена задержали? - Нет. Толстяк пострадал при пожаре. Я не смог бы его вытащить. Он знал вас. Я не стал рисковать. - Вы поступили правильно, - кивнул собеседник. - Что еще? - Дом собраний скомпрометирован. Он был снят Реджисом. Тогда вы ещё не... - Я понял, - дёрнув щекой, оборвал Кромвель. Он взглянул на портрет Александра Македонского, задумался на пару секунд и приказал: - Прямо сейчас приведите сюда Студента и Реджиса. Затем дождитесь моего сигнала и уберите след. Вы поняли? - Мёртвые молчат, - склонил голову длинный, а затем уточнил: - Женщина? - Женщину не трогайте. Ступайте. Хозяин проводил посетителя, запер дверь и вернулся в кресло. Эксперимент с магнетизерами закончился неудачей, но это означало лишь то, что пришло время начать следующий. ... В окно Анна увидела элегантно одетого мужа и улыбнулась в предвкушении. Два часа назад Яков вёл себя, как заботливый папаша, это было мило и вполне отвечало ситуации, но теперь Анне хотелось другого. Она взглянула на сопящую соседку, которую привезли четверть часа назад, убедилась, что та спит, надела мягкие больничные тапочки и вышла в коридор. Быть жертвой Анне надоело еще утром, а сейчас она напомнит любимому, что давно уже не ребенок. ... Войдя в палату, Штольман увидел, что постель Анны пуста, а на соседней спит другая женщина. Он было подумал, что ошибся дверью, но это точно была нужная палата, ведь на окне лежала та самая шляпка с голубыми лентами. Взгляд Якова наткнулся на оброненный у кровати платочек. Только что в коридоре в нескольких шагах от палаты Анны сыщик видел такой же. В коридоре он встретил доктора Ольшанского, осведомился о здоровье Анны Викторовны, получил ответ, что она полностью оправилась и её можно забирать домой. Яков поблагодарил врача, а затем увидел за его спиной еще один платочек. Тот лежал перед входом в умывальную. Яков потер щеку. Разговор с женой два часа назад всплыл в его памяти. Он ухмыльнулся. Это не было совпадением, и о новом похищении не могло быть и речи. Просто кто-то хочет поиграть, и он, Штольман, с удовольствием это обеспечит. Подождав, пока Ольшанский скроется за поворотом, Яков шагнул в умывальную. Лицом к нему у небольшого окошка с полупрозрачным стеклом стояла Анна. На ней был больничный халат. Талия была перехвачена поясом, все пуговки застегнуты, но Яков знал, что под серой тканью на Анне ничего нет. Просто потому, что привёз бельё с собой. Он уставился на грудь Анны. Горошинки напрягшихся сосков явно показывали, что жена его ждет. В ушах зашумело, в горле пересохло. Не сказав ни слова, Штольман заглянул за перегородку с краном и ковшиком, а затем вернулся к двери и закрыл ту на крючок. ... Анна облизнула губы. Ей очень хотелось поцелуев Якова, но она держалась. Она не будет его просить. Пусть сам попросит. Она знает, что он этого хочет, иначе бы не пришел. Муж направился к ней и остановился в трёх шагах. Посмотрев ей в глаза, он перевел взгляд ниже. - Опять побег, Аня? - спросил Яков бархатным голосом, от которого в глубине её живота загорелся огонь. - Не жалеешь ты меня. Я мог подумать, что тебя вновь похитили. - Не мог, - вскинув голову, парировала Анна. - Ты знаешь, чего я хочу. И не пойму, почему ты до сих пор этого не делаешь. Бровь Штольмана изогнулась в удивлении. - Дерзишь, Анечка? Могу ведь и наказать. Анна зарделась. Яков мгновенно вернул свое превосходство, и такого она не ожидала. - Как именно? - пробормотала она. Устремив взгляд на верхнюю пуговицу халата, он сказал: - Расстегни. Анна послушалась. - Ещё. Под его горящим взором она расстегнула следующие пуговки, а затем развела лацканы халата в стороны и мятежно спросила: - Достаточно? - Ты очень красивая, - произнес Штольман после затянувшегося молчания. - Может, ещё что-то показать? Замерев от собственной дерзости, она сглотнула. Яков очевидно жаждал её, но в то же время безупречно владел собой. Неужели он действительно её накажет? За что? За развязность? Но они же наедине. Он привалился плечом к стене и хрипло сказал: - Разумеется. Повернись. Такому голосу и взгляду любимого Анна противиться не могла. Она повернулась лицом к окну, медленно собрала пальцами ткань и приподняла её на дюйм. - Выше, милая. Чувствуя, как подгибаются коленки, она обнажила бедра. - Выше, - велел Штольман, и Анна ощутила, как горячо стало попке и как влажно между ног. Она обернулась. Яков стоял совсем рядом. Раскрытая его ладонь едва не касалась белой кожи, а глаза безотрывно смотрели туда же. Дверь умывальной дернулась, снаружи раздался женский голос: - Занято? Освободите пожалуйста, нужно помыть пациентку. - Минутку, - выдавила Анна, поправила халат и прошептала мужу: - Я в палату. Ты принес одежду? - Одевайся здесь, - он протянул сверток, который до этого Анна не замечала. - Возьми халатик домой. Он тебе идет. Она посмотрела в серые смеющиеся глаза, взяла одежду и прошла за перегородку. Штольман тут же передвинулся и, лениво опершись о стену, стал наблюдать, как Анна расстегивает халат. Возмущенная таким нахальством, она вдруг поняла, как нужно действовать. Она выскользнула из халата и развернула сверток. Платье. Шелковая нижняя рубашка. Чулки, панталоны и подвязки. Всё, что нужно - ее педантичный Штольман ничего не забыл. Одевалась Анна нарочито медленно, а одевшись, бросила взгляд на мужа. Тот уже отвернулся к окошку. - Яша, помоги, - пробормотала она. - Пуговки на спине, не дотянуться. Жар его бедер опалил. Анне невыносимо хотелось близости, но - умывальная, медсестры, больница. Девушка вздохнула. Все её хитрости распаляли её саму, а Яков оставался невозмутим. Он застегнул непослушные пуговицы. Сунув ему халат, Анна горделиво прошествовала к выходу. У палаты она все-таки оглянулась. Яков шел следом, держа свернутый халат у бедер, и девушка прыснула. Победа осталась за ней.