В поисках счастья

      Доносящийся из колонок приятный голос девушки, разбавлял напряженную обстановку, которая душила и связывала исключительно двух людей. Кто-то танцевал, кто-то подпирал спинами колонны и, потягивая что-то из стакана, обсуждал недавние новости. Девушка же, не свойственно ей, поправляла неловко края платья и теребила в руках золотые волосы. Накрутила на мамину плойку, которую ей подарил папа на восьмое марта. Ярко-красная помада, о которой на районе знал даже каждый второй парень. Отчетливый цветной поцелуй на воротнике рубашки означал многое, но мало на ком его можно было увидеть. Слабый шлейф туалетной воды, привезенной из столицы Родины. На нее много кто смотрел, перешептываясь о том, что она в очередной раз пришла в платье, которое ей папенька достал за три моря. Хотя на девушке смотрелось бы абсолютно все, даже тот же мешок из-под зерна. А когда фарфоровую куклу одевают во что-то красивое, она определенно становится краше. Девушка вновь посмотрела в его сторону и, очевидно, поймав его взгляд на себе, отвернулась, возвращаясь к разговору с подругой.       Это должно было произойти. Пытаться вернуться в нормальную колею после расставания было сложно. А еще сложней, если твоего бывшего парня знают и боятся все на районе. В далекие пятнадцать лет её завораживала мысль о том, что именно ее выбрал тот самый пацан, про которого шептались девочки в ее классе. Тогда многое было по-другому. Он еще не растерял последние частички своей чести и не просрал уважение района, которое променял на теплое место для своей задницы. Возможно, в некоторой степени девушка сама была виновата в том, что мужчина стал таким. Но она никак не готова была принять ту мысль, что Кощей способен страдать по ком-то кроме самого себя. Через плечо она вновь посмотрела на него и, сжав губы, досадно отвернулась в сторону танцпола. Мужчина курил, оперившись на перила, и не сводил взгляда с девушки, что скромно терлась о колонну рядом со своей болтливой подругой, которая словно вовсе не замечала отрешенного состояния. Ему на ухо что-то жужжал мужик, возвращаясь к делам, которые они не решили сегодня днем. Кощей редко посещал дискотеки, отдавая ярое предпочтение шумным вечерам с пацанами под сальный и прокуренный смех каких-то шалав. В последнее время их окружение ему становилось до блевотины отвратным, но это было единственным способом выкидывать образ первой девочки на районе из головы. Он не любит дискотеки, а она всегда тянула его сюда. Мужчина сжал в руках сигарету и с громадными усилиями отвернулся от нее.       - … я вот че думаю, - продолжал мужчина с размазанным для Кощея лицом.       - У тебя это хуево получается, - отозвался впервые за долгое время мужчина, - заканчивай с этим дерьмом, я не для этого сюда пришел.       - А зачем? Хоть бабу какую-то найди, а то стоишь: не пришей кобыле хвост, – гортанным голосом, прокуренным за много лет, рассмеялся мужчина. Кощей откинул сигарету куда-то в сторону мусорного бака, конечно же, не попав в него. Отодвинувшись от перил, он повел плечами, вновь сцепившись взглядам со спиной девушки. Она улыбалась, глядя в журнал, что ей протягивала подруга. Его губ тронула слабая, почти издевательская улыбка. В колонках что-то прогремело, от чего мужчина недовольно поморщился.       - Ненавижу эти дискотеки, - прошипел он, обходя грузного мужчину. Кощей спустился на танцпол и припал к колонне, начиная оглядываться в поисках знакомых лиц. Наверное, он кого-то бы и нашел, если бы глаза предательски на скашивались на одной фигуре. Сдавшись с тщетными попытками разума, мужчина вторил свой взгляд на нее, разглядывая одежду и чулки, которые достаточно маняще начинались там, где заканчивалось юбка платья. Кощей покачал головой, будто бы осуждал ее за это. Совершенно забывая, что дарил ей их по несколько раз в месяц, из-за того, что в очередной раз порвал их.       Девушка глухо смеется, хватаясь за его кудрявые волосы, чтобы удержать равновесие. С животной дикостью он что-то рычит, сжимая в руках ее бедра. Ее родители уехали на какой-то корпоратив, поэтому сегодняшнюю ночь, она в очередной раз проводит в объятиях мужчины. Кощей звонко ударяет ее по заднице, задирая платье достаточно высоко, чтобы рассмотреть нижнее белье. Его ладони быстро поднимаются по ее ногам, останавливаясь на бедрах, легким движением поддевают кружевные трусики. Она запрокидывает голову и улыбается своей беспомощности под давлением его вожделения. Кощей быстро снимает их, откидывая куда-то в сторону. Почему-то девушка уверена, что их она больше не увидит, так как он вновь заберет их с собой в качестве трофея. Непонятно кому он пытался доказать, что у них больше, чем наигранная нежность и поцелуи на заднем ряду в кинотеатре. Все и так всё знали, но ему было мало этого. Слишком мало. Девушка выходит из транса, когда ощущает его холодную руку на своей шее. Притянув ее к себе, Кощей до крови закусывает нижнюю губу, оттягивая ее на себя. Она бы взвыла, но он грубо проникает языком внутрь, не позволяя ей даже перевести дух от напора. Его ладонь вновь звонко опускается на бедра, в этот раз мучительно долго растягивая покрасневшую кожу.       Мужчина отпускает ее шею и одним движением кидает на кровать, отчего железный матрац предательски скрипит. Облизнувшись, он чувствует во рту привкус её крови, а в голове молотом отдается, что его возбужденный член сейчас лопнет от ожидания. Кощей, не сводя с нее взгляда, стягивает брюки, наблюдая за тем, как она беспомощно пытается снять платье, требующее посторонней помощь. Девушка открывает свою грудь, и пошире расставляет ноги, зная, что он не любит требовать чего-то дважды. Ее худые ножки, одетые в черные «взрослые» чулки в прямом смысл говорят о том, что его здесь заждались. Прежде чем бляшка ремня ударяется о ламинат, он достает шелестящую упаковку защиты и стягивает зимний свитер, который повторяет участь брюк. Кощей опускается к ней на кровать, ставя руки по обе стороны от её талии. Ему не принципиально, чтобы девушка была полностью раздета, ему неважно где, не имело значение был ли кто-то в квартире. Когда она позволяет ему больше, нежели обычные поцелуи, он просто теряет голову, забывая о том, кем является. Возможно, в некоторой степени ей это льстило: ведь не каждая может похвастаться тем, что она способна на очарование главного хулигана района. Но в этом было что-то зловещее. На тот момент ей непонятное.       Она кричит, когда Кощей входит в нее, не подумав прежде об ее готовности. Грубо, до самого окончания, чувствуя, как яйца ударяются об ее кожу. Приятное, уничтожающее последние росточки разума, чувство. Он закатывает глаза и сжимает до белизны губы, ощущая ее теплоту. Она все еще узкая, все еще стесняется поймать его взгляд во время того, как мужчина с наслаждением входить в нее грубыми и быстрыми толчками. Изголовье кровати ударяется о стенку, сообщая соседям о том, что первая скрипка уже давно не девочка. А что еще хуже, так это то, что ей это нравится. Нравится ощущать под ладонями его напряженную спину, видеть, как на шее выпирает жилка от усердий. Чувствовать, как Кощей без стыда наполняет ее и прислушиваться к тому, как он грязно называет ее. Ее воротит, когда кто-то произносит слово «шлюха», но почему-то вовремя того, как мужчина владеет ей, его «моя шлюшка» звучит достаточно приятно и не так отвратно.       Он выпрямляется и кладет ладони на ее бедра, сжимая резинку чулок. Девушка вновь стонет и прогибается, ощущая, как ткань больно сдавливает кожу. Она прекрасно знает, что после этого, как и в прошлые разы ,у нее останутся синяки или засосы. Но еще ни разу не остановив его прежде, девушка не собирается этого делать и сейчас. Кощей сжимает ее грудь, другой рукой все еще сдавливая бедро. Ее соски твердые то ли от отключенного отопления, то ли от ярого возбуждение, которое позволяло мужчине вставлять член до самого болезненного окончания. Она не смотрит на него, зная, что его глаза блуждают по ее полуоткрытому телу. Ее горло начинает хрипеть, а стоны превращаются в крики, когда Кощей начинает наращивать темп. Он поднимает ее за бедра, натягивая вверх резинки чулок, отчего проникает в нее еще глубже. Девушка сжимает в руках одеяло, не позволяя себе возразить: все слова теряются в стонах удовольствия, от точности его осознания, как именно ей нужно, чтобы кончить. Кощей все тянет вверх, продолжая вдалбливаться в нее под острым углом, не обращая внимания на неприятный треск в руках. Ее лодыжки оказываются на уровне его плеч, но он продолжает поднимать ее, из-за чего девушке приходится помочь себе руками. Она ощущает, как по внутренней части бедра течет смазка, так пошло и грязно. Девушка никогда не чувствовала себя такой испорченной, как в руках Кощея, который ненамеренно делал ее такой, какой ему удобно. В его ладонях чулки предательски рвутся, отчего она немного опускается вниз. Остановившись всего на пару секунд, мужчина закидывает ее ноги себе на плечи и продолжает с приятной грубостью до окончания входить в нее. В уголке ее рта собралась слюнка от постоянных стонов, а меж грудями появилась испарина. Кощей не понимает, насколько губительна эта женщина, до какой точки кипения она может его довести. Нет, ведь в момент оргазма это не имеет значения. Вовсе нет.       Кощей не заметил, как на губах разыгралась отвратно-пошлая улыбка. Со стороны казалось, будто он заигрывает с мусорной корзиной, куда вторил взгляд. На самом деле, дорогой читатель, вы понимаете, что творилось в его кудрявой голове. Наверное, судя по тому, что Кощей перекрестил ноги, мысли из головы все-таки выпали на отдельные части его тела. Он вялым взглядом прошелся по танцующим и вновь посмотрел на девушку. Увидев знакомую форму, мужчина невольно сжал кулаки в карманах и попытался отвернуться. Не получалось никак. Его привлек не сам факт того, что рожа автоматная подошла к его бывшей пассии, зная, что он здесь. А то, что она улыбалась, слушая, как тот что-то ей говорил. Прислушавшись к музыке, доносящейся из старых и хриплых колонок, Кощей понял, что сейчас играет медляк.       - Чушпан, - выпалил себе под нос мужчина и потянулся за сигаретами в карманах.       Девушка ласково рассмеялась и посмотрела на свою подругу. Форма действительно очень шла ему. За то время, пока он сражался в Афгане, он достаточно сильно изменился, хоть и пытался скрыть это за своей фирменной улыбкой и певучим, почти дразнящим голосом. В данный момент он помог ей полностью забыть о строгом и испепеляющем взгляде Кощея, стоящего буквально в нескольких метрах от нее. Странная аура захватывала ее каждый раз, когда Адидас находился рядом.       - Ну, пойдем, что ли, потанцуем, - Вова, будто бы невзначай обернулся на танцующие пары, прикидывая в голове, сколько еще будет играть этот заезженный всеми домами культуры медляк. Девушки переглянулись и улыбнулись чему-то своему. Его это не смутило: он только запрокинул голову и продолжил спокойным голосом, - зря ты мне что ли письма писала, а?       - Я не для этого тебе их писала, - играючи ответила девушка. Она отодвинулась от колонны и сделала один шаг к нему навстречу.       Он ничего не ответил, только взял ее за руку, подмигнул подруге, и повел в толпу. Она не нашла в себе силы посмотреть в сторону Кощея, который определенно точно сейчас смотрел на них. Вова же вовсе не допускал эти мысли, в то время как спустя долгое время они смогли оказаться наедине среди огромной толпы. Мужчина резко остановился, легким движением закрутил девушку, поднимая руку над ее головой и тут же прижал к себе, вольно расположив ладонь на талии. Она только улыбнулась, свободную руку положив ему на плечо. Они, под каким-то неявным желанием, переплели пальцы, и начали аккуратно двигаться в такт мелодии.       Вову она знает давно: его отец был знаком с ее матерью. Какие у них были взаимоотношения девушка не уточняла, ей было достаточно того, что она иногда приглашала их на праздники, собирая тем самым необъяснимо большую и уютную компанию, в которой никто не чувствовал себя лишним. После того, как Володю отправили воевать, она действительно часто писала ему. Его младший брат признавался, что иногда забывал об этом или же пренебрегал, оставляя эту дребедень его мачехе или отцу. Девушка понимала его, поэтому пыталась упоминать Марата между строчек: вдруг старший брат об этом задумывался. Володя редко мог ей отвечать, однако, если выдавался случай, то предпочитал выбирать адресатом именно ее. Она отдавала отчет в том, что ее называли первой девушкой на районе не просто так и такие «подачки» могли дать ложную надежду мужчине. Но все же не могла отказать себе в этом. Девушка правда переживала за «друга» детства и это было единственной отдушиной, которую она могла себе позволить в то время.       Из писем Володя узнавал многое: о районе, о сплетнях, которые девушка так умело собирала каждую неделю, о планах ее семьи, о делах пацанов. От туда же узнал о том, что Кощей и она больше не вместе. Спустя время, девушка понимала, что сделала неправильно, рассказав об этом ему в письме, наверное, стоило сделать это лично. Успокаивая себя тем, что Володю это вовсе не интересовало, девушка отталкивала мысли о том, что могла подорвать авторитет Кощея в его глазах. Стыдно признавать, что такого грубого и «уважаемого» среди пацанов человека бросила какая-то девушка. Она хотела верить в то, что Адидас не станет использовать эту информацию против него. Да и была ли эта новость так важна для пацанов…       - О Кощее думаешь? – спросил Адидас, заметив, как взгляд девушки немного потух, - не волнуйся, на тебя все это время смотрит, - он усмехнулся.       - Не успокоил, - отозвалась она и зачем-то сделала маленький шаг ближе, прижимая грудью к жесткому пиджаку, - ты нормально спишь?       - Странный вопрос, - Вова немного наклонил голову и прикрыл глаза, - почему спрашиваешь?       - После войны ты пришел, Володь, - выдохнула она, - вот и спрашиваю.       - Нет, не нормально, - ответил честно мужчина, - знаешь, что с этим делать?       - Нет, просто волнуюсь за тебя, - девушка понурила голову. Сверху послышался хриплый смех, не разбивающий их личную атмосферу. Мужчина выудил руку из их замка и двумя пальцами обхватил подбородок, приподнимая вверх. Они остановились.       Они стояли близко. Даже, наверное, слишком, так как девушка отчетливо ощущала его дыхание на своих губах. Мужчина шарил своими темными глазами по ее лицу, что-то отыскивая для себя. Она обхватила освободившейся рукой его за запястья, продолжая смотреть строго в глаза. Девушка словно бы просматривала всю их жизнь. Да, именно их. Среди всех жителей этого района, она , отдавая руку на отсечение, готова была признать, что самая крепкая связь именно с Владимиром Кирилловичем. При вопросе о нем, девушка всегда тушевалась и ссылалась на скудной общение с ним, не найдя что отвечать на подобное. Сейчас она могла понять, что их связывало слишком многое, чтобы девушка могла выбрать что-то одно, вспоминая об этом манящем, красивом и заботливом пареньке. С улыбкой она вспомнит, как он закидывал ей бутерброды в окна больницы, когда та, умудрилась на льду сломать ногу. В сердце ударит что-то болезненное, когда она вспомнит, как они вдвоем сидели на могиле ее старшего брата, взявшись за руки, которые от мороза и снега покрылись легкой изморосью. Со слезами расскажет о том, как девушка обрабатывала его избитое лицо после очередной встречи с пацанами другого района. Ее тело отдаст уколом в кровоточащую рану, когда она решится, вспомнить, как Адидас отреагировал на новость о том, что она отдала сердце другому…       Тарелка с кропотливо нарезанным салатом разбивается у ее ног, а слезы градом ссыпаются из глаз.       - Что, Володя? – переспрашивает девушка его, не желая слышать то же, что он сказал пару секунд назад. Мужчина стоит у окна, разглядывая что-то на заснеженной площадке. На его скуле играет жилка, а кулаки сжимаются в больной истоме. Она находит в себе силы поднять руку и вытереть слезы, растирая дорогую красную помаду по бледному от испуга лице.       - Идиотка ты, вот что! – кричит мужчина, одним движением, ударяя в стену кулаком. Девушка даже не дергается от этого движения, - на что ты повелась?! На красивые слова о том, что ты для него единственная и ради тебя он готов на многое. Если да, то ты не идиотка, а просто дура настоящая! – она сглатывает и делает шаг назад. В комнату заходит ее мама, вытирая руки о полотенце. Женщина недоуменно смотрит на свою дочь, а затем на мужчину, который прикрывает одну руку другой, - Извините, - он наспех произносит ее имя и отчество, большими шагами покидая гостиную.       - Володя, подожди, ты куда? Сейчас твой папа подойдет, - женщина кричит ему вслед, видя, как тот быстро хватает свою куртку и скрывается на лестничной площадке. Девушка опускается на табуретку, чувствуя, как во рту смешался клубничный вкус с солёными слезами. В сердце что-то лопается, разрывается, перекрывая воздух в легких. Ее тело покрывается холодными мурашками, которые доставляют ужаснейший дискомфорт. Она содрогается во всхлипе, складываясь пополам.       Девушка до сих пор не понимает, что она хотела услышать от него тогда, когда сообщила, что теперь ложится под Кощея. Еще будучи его пассией, она прекрасно понимала, что вступила на кривую дорожку, которая, в лучшем случае, доведет ее до воспитания ребенка в гордом одиночестве. Однако, видимо, ей хватило мозгов, избежать этого до того, как стало поздно. Ведь так?       Музыка в колонках сменилась, но они продолжали стоять все в той же позе. Каждый думал о своем, но что-то им обоим подсказывало, что мысли у них схожи. Только вот с какой целью они думают о том, сколько их на самом деле связывает. На губах мужчины расплывается мягкая улыбка, большим пальцем он поглаживает ее щеку, ощущая, как девушка замирает. Как настоящая фарфоровая кукла, так многие из его ребят называли ее. Было ли это оскорблением, навряд ли кто-то понимал. Вокруг них начали собирать хороводы, чтобы с гордостью отплясывать под Ласковый май , а они все еще не готовы были сдвинуться с места. После стольких лет, проведенных за возведенной ими стеной, не хотелось признавать, что им нужно больше времени. Намного больше времени, которого у них больше никогда не будет. Когда-то они упустили самое главное, что никто из них не был в силах вернуть. Оставалось только наслаждаться тем, что они могли позволить сейчас.       - Какая ты красивая, … - девушка не смогла сдержать улыбки, впервые за долго время услышав от него свое имя. Ни «малая», ни «родная», ни «скрипка». Имя. Ее настоящее имя, которое особенно тепло отдавалось где-то в районе сердца. Мужчина наклонил голову и накрыл ее губы своими. Его ладонь сильней обвила талию, заставляя ее придвинуться к нему ближе. Она охотно поддалась его власти, растворяясь под напором теплых губ и прикосновений. Его усы приятно щекотали губы, а язык довольно скромно проходился по нижней губе, будто бы мужчина спрашивал разрешения. Адидас не выглядел как человек, который был способен стушеваться от одного только поцелуя, но сейчас определенно вел себя, как девятиклассник, который наконец-то сможет похвастаться пацанам за гаражами об этом. Девушка улыбнулась и позволила углубить поцелуй.       Вокруг них либо все резко перестали танцевать, либо в этот момент для них никто не имел значения. Она прижалась к нему полностью, обхватывая шею двумя руками, повисая в его объятиях. Девушка позволила своему телу такую слабость, которая разрушает крупицы адекватности и осязания реальности. Будто все то, что сейчас происходило у них под кожей, рядом с сердцем, одурманенный сон, который приснился мужчине в контузии после оглушительного боя. Приснился девушке после сотой истерики за неделю, когда мозг уже молил о каком-то чувстве, кроме боли и ненужности для своих родных. Но от осознания, что это было наяву, голова плавилась еще сильней. Через прикосновения между ними пробегали маленькие искры, которые словно по щелчку пальцев разжигали в потаённых местах разума давно забытые воспоминания проведенных вместе дней. Для него должна была наступить новая жизнь после всего пережитого и ,слушая безумный ритм отбивающий сердцем, Адидас был уверен в том, что все должно начаться с нее.       Этот поцелуй являлся чем-то большим, чем обычным признанием в чувствах, которые терзали его, а потом и ее, долгое время. Он был… доказательством? Воссоединением? Или предложением идти дальше рука об руку? Нет, у него было достаточно объяснений, но все они просачивались, словно песок через пальцы, когда Володя облизывал языком ее губы, не стесняясь окружения. В этом моменте было больше пошлого, чем в эротических фильмах, которые взрослые хранили где-то на антресолях. Но в то же время никто из них еще не ощущал за всю свою жизнь эту честность и полное доверие к кому-то. Нет, сейчас было больше откровенности, нежели чего-то похабного. Володя медленно отстранился, переводя дыхания. Они оперлись друг к другу лбом, прикрыв устало глаза. Горячее дыхание неприятно холодило мокрые от поцелуя губы, девушка сжала их и выпрямилась, оглаживая ладонями его пиджак с наградами. Он оставил свои ладони на ее талии. Обрывки знакомой песни, заставили окончательно отпустить произошедшее несколькими секундами ранее. Адидас оглянулся назад, сталкиваясь со взглядами пацанов, которые, хоть и водили круг под песню Юрия Шатунова, но все же наблюдали за ними.       - Пойдем что ли, - он кивнул в их сторону и, не дожидаясь ответа, повел ее в их компанию.       Девушка вовсе оставила обстоятельства, которые буквально десять минут назад отягощали ее и не позволяли даже шага сделать в сторону танцпола. Адидас поставил девушку рядом с собой и в последний раз окинул зал взглядом, желая отыскать определенного человека. Ожидаемо, он его увидел, так как тот не поменял своего положения с того момента, как они ушли танцевать. Кощей криво усмехнулся и откинул сигарету в сторону мусорного бака. Мужчина кивнул Володе и, развернувшись, двинулся к выходу. Адидасу не хотелось его догонять и обсуждать то, что произошло. Он не был обязан этого делать, однако неопределенный комок сомнения в том, что Кощей оставит это просто так, начал медленно собираться в голове. Мужчина медленно направлялся в сторону выхода, будто бы сообщал своему «товарищу», что он думает над тем, что увидел. И Кощей действительно рассуждал, что ему делать с той ненавистью, которая наполняла его кулаки и замедляла движения. Он ненавидит дискотеки, потому что на них происходит то, из-за чего мужчине приходится долго думать и в конечном счете признавать поражение. Кощей ненавидит дискотеки, но она постоянно просила сводить на них. Он ненавидит дискотеки, но любит её.