Of Water and Fire

      Серый.       Это всё, что он мог видеть. Дома, выкрашенные в серо-белые цвета, одежда, окрашенная во всевозможные тусклые оттенки известные человечеству, и шторы, "выцветшие" настолько, что они совпадали с цветом тротуара, вымощенного в земле перед каждым жилым помещением.       Он мог бы поклясться, что является дальтоником с головы до пят, если бы не те мгновения, когда ему удавалось выбраться из сообщества Отречения.       Почти для всех Нил Джостен был просто ещё одним членом Отречения. Тусклые глаза и волосы, уложенные так, чтобы казаться как можно скучнее. Это полностью подходило к его серым брюкам и рубашке на пуговицах. Скучно, непримечательно и типично. Он знал, что любой, у кого есть мозги, возненавидел бы всё это безвкусие, но для кого-то вроде Нила Отречение было Божьим подарком. Идеальное прикрытие.       Джостен понимал, что вряд ли смог сойти за Отречение, если бы кто-то действительно знал, кто он такой и почему потратил столько времени, просто пытаясь изменить свою внешность. Они бы раскритиковали его за желание изменить свой внешний вид, говоря, что он не должен быть таким эгоистичным. Его тело было подарком, сделанным так, как и должно быть сделано. Изменение внешности ради собственных желаний противоречило всем ценностям Отречения. Нил иногда думал о том, каково быть пойманным и наблюдать, как лидеры этой фракции практически сгорают от шока и отвращения. Для них это слишком эгоистично.       И Абрам бы этого не отрицал. Он эгоист, по крайней мере, по стандартам Отречения. Всё, что он делал, каждое решение, которое принимал изо дня в день, было направлено только на него. Конечно, парень скрывал это. Он должен был как-то спрятаться, и если это означало подчиниться правилам самой скучной фракции в городе, Нил бы это сделал. Кроме того, любые оговорки можно было легко списать на то, что он был отчуждённым сиротой.       — Бедный мальчик, остался один.       — Он изменился с тех пор, как умерла его мать.       О, его мать. Она изобьёт его до полусмерти, если он не встанет в автобусе, чтобы уступить кому-то своё место. Раскрыть их прикрытие было слишком большим риском.       — Тебе нужно быть самоотверженным, — говорила она сквозь стиснутые зубы, сжимая волосы на его голове так сильно, что Нил чувствовал, как печёт кожа. — Будь Отречением, не разоблачай нас.       О, если бы она только могла видеть его сейчас. Жизнь в давно заброшенном доме. Это было до того, как городской совет пришёл и перестроил жилые дома. Конечно, Отречение выступило против восстановления. Было бы эгоистично хотеть новые дома, пока Афракционеры живут в палатках и под мостами. Но город давил и давил, пока один из старых жилых домов не рухнул из-за структурных трещин и возраста, убив двух старейшин фракции. Люди Отречения по-прежнему выступали против восстановления, и члены совета едва ли согласились с этим, но в конце концов новые дома были построены на окраине Внутреннего города.       Лишь несколько старых жилых единиц всё ещё существовали, в основном из-за того, что город не позаботился об их сносе. Нил видел, как группы Афракционеров мигрировали в некоторые подразделения, расположенные подальше от Внутреннего города. Иногда он беспокоился, что они попытаются найти убежище в его жилище, но оно было слишком близко к новым подразделениям. Они не могли рисковать тем, что полиция Бесстрашных заметит их и накажет.       Было бы ужасно, если бы кто-нибудь зашёл в его небольшую лачугу. Всё, что у него было, это несколько пар одежды и настолько тонкий матрас, что он был практически бесполезен. Нил находил еду, крадя её из школьной столовой или выхватывая немного из корзин, приготовленных для Афракционеров. Раз в неделю он стирал свою одежду в одной из рек, протекавших через город и впадавших в ближайший океан. По мнению учёных из Эрудиции вода когда-то была загрязнена и токсична, но через несколько десятилетий очистилась и стала пригодной для питья. Нил благодарил высшие силы, что она достаточно чистая, чтобы использовать её для купания и стирки одежды.       Это была непростая жизнь, но настолько нормальная, насколько возможно для восемнадцатилетнего мальчика из Отречения, который всю свою жизнь скрывался. Абрам эгоистично надеялся, что ему больше не придётся прятаться. В конце концов его отец умрёт. Бесстрашные позволяли своим людям «состариться» только до того момента, когда те либо погибали, либо должны были стать Афракционерами. Даже те, кто всё своё время работал с лидерами Эрудитов, не смогли избежать своей участи. Он знал, что его отец был слишком горд, чтобы быть связанным с Афракционерами. Вот почему Нил и его мать провели так много времени, бегая по кварталам изгоев.       Нил и его мать годами наблюдали издалека, как умирали члены ближайшего окружения его отца, когда они становились слишком старыми, чтобы быть полезными. Они заметили, как Бесстрашные, следящие за ними, иногда менялись, заменяясь более молодыми членами. Это значительно усложняло скитания, особенно если они не знали, кто их преследует. У его матери были связи с Афракционерами, которые следили за каждым изменением ради собственной выгоды. Ей приходилось использовать еду и одежду, чтобы торговаться за информацию.       Нил так и не понял, почему отец так одержим их убийством. Мать всегда говорила, что это потому, что они были преградой к его власти. Власти, которую Натан Веснински не хотел терять. Нил спросил про это один единственный раз и сразу же получил звонкую пощёчину от матери. В тот день она огрызнулась на него, сказав, что глупо задавать такие вопросы. Что она не потерпит, чтобы он задавал такие вопросы. После этого Нил больше никогда не поднимал эту тему.       Только когда ему исполнилось шестнадцать, они наконец обосновались в Отречении. Шесть лет они бегали по всему городу, но не подходили слишком близко к окраинам. У Нила было огромное множество шрамов от слишком близких «разговоров» с людьми отца и от жизни в бегах по кварталам Афракционеров.       Была надежда, что Натан будет слепо следовать их примеру. И это сработало. Точнее работало примерно год назад. Нил видел, как беспокоилась мать, особенно из-за того, что она так долго сидела на одном месте. Она решила спрятаться в Отречении не только потому, что было относительно легко спрятаться во фракции, известной своей скучностью и неприметностью, но также из-за шанс на нормальную жизнь для Нила.       — Ты заслуживаешь шанса, Абрам, — прошептала мать однажды ночью, когда ему было четырнадцать. Это был один из тех редких случаев, когда она была с ним мягкой и заботливой. Конечно, это продолжалось не больше минуты. — У тебя не будет такого шанса, если нас поймают.       Так они провели два года в Отречении. Фракция была достаточно большой, чтобы их появление из ниоткуда было относительно легко скрыть. Они придумали легенду, что потратили так много времени, помогая Афракционерам, что на самом деле почти не жили в районе Отречения. Все эти два года Нил носил имя «Стефан» и изменил свою внешность, став светловолосым мальчиком с зелёными глазами. Отец Нила умер, когда он был младенцем. Достаточно давно, чтобы большинству членов Отречения было трудно забыть об этом. К счастью, люди не расспрашивали. Это было бы эгоистично. Так что мать Нила подделала ему документы и заплатила учёному из Эрудиции за внесение информации в городскую перепись.       Нил почти всё испортил после её смерти. Чёрт, её смерть почти всё испортила, но он не мог винить мать за это. Он был тем, за кого она умерла, пытаясь защитить. Нил сильно паниковал два дня после её смерти, прежде чем вырваться из лап страха и придумать план. Сначала он хотел сбежать. Это было единственное логичное решение в его голове. Бо́льшую часть подросткового возраста он бегал и прятался. Но потом понял, что это именно то, чего ожидал его отец.       В конечном итоге он принялся за работу. Купил тюбики коричневой краски для волос у торговца за пределами Бесстрашия, нашёл в Эрудиции учёного, который создал линзы такого же цвета для «научных целей», хотя на самом деле он продавал бо́льшую часть своего запаса Бесстрашным. Нил знал, что он достаточно сильно рискует, просто находясь рядом с кем-то из Эрудитов, поскольку его отец тесно сотрудничал с их лидерами. Если Абрам что-то и узнал об Эрудитах, так это то, что они были до жути эгоистичными и чертовски умными. И они это использовали в своих целях. Эрудиты никогда не рискнули бы потерять доход из-за того, что настучали на случайного ребёнка из Отречения, который заплатил за несколько цветных линз.       Нил остался в Отречении. Он попросил того же дилера Эрудитов ввести новую информацию в систему, чтобы он мог пойти в школу. Продавец хранил молчание, потому что Джостен был постоянным покупателем. Мужчина никогда не спрашивал, откуда взялись деньги или для чего Нилу понадобились линзы. В глубине души Абрам знал, что он может легко сдать его лидерам Эрудитов, но рассчитывал на его эгоизм. Нил знал, что был гораздо более безрассудным, чем мать. Вероятно, она переворачивалась в гробу из-за того, насколько беспечным был её сын.       Вот так он оказался там, где он был сегодня. «Нил Джостен», 19-летний парень с тусклыми каштановыми волосами и тёмно-карими глазами, у которого погибла мать, а отец покончил с собой, когда тот был ещё ребенком. Он появился в Отречении, когда его тётя взяла его из детского приюта на окраине фракции. В нём жило много Афракционеров, поэтому его не часто замечали. Все просто думали, что он ребёнок из Отречения, выполняющий свой долг самоотверженности. Люди поверили в эту историю.       Всё шло как нельзя лучше для сбежавшего без матери и пытающегося спрятаться от отца-убийцы. Нил был готов смешаться с толпой и ходить с опущенной головой, будучи готовым бежать, когда ему нужно.       После этого его отвели в аудиторию в школе с другими детьми его возраста для презентации их тестов на способности и церемонии выбора. Он планировал подделать новую информацию до того, как придёт время его тестирования, чтобы попытать своё счастье в другой фракции. Возможно, Дружелюбие или, если он полностью отчаеться, Искренность. Ни за что он не пойдёт в Эрудицию и Бесстрашие. Риск был слишком велик, особенно с людьми, известными своим любопытством. Они захотят узнать, как он появился из ниоткуда. Он умрёт там через неделю.       Но пока он сидел во время презентации, его любопытство росло. Он хотел узнать, частью какой фракции ему когда-то суждено было стать. Ему хотелось веских доказательств того, что ему никогда не суждено было быть в Отречении просто из-за того, что он ненавидел эту фракцию. Поэтому Абрам решил, что задержится здесь, чтобы пройти тест на способности и получить ответ, но на следующий день его уже не будет. Нил Джостен исчезнет ​​так же, как Стефан, Алекс и многие другие его псевдонимы за эти годы. Он найдёт новую одежду, попробует другую краску для волос и поменяет контактные линзы.       Он почти чувствовал, как ладонь матери резко ударила его по щеке, показывая, насколько она была бы в ярости. Нил безрассудный. Его любопытство убьёт его. Насколько он знал, отец рассчитывал, что его длинный нос погубит его. Но для Натана ему было только восемнадцать и он всё ещё был светловолосым зеленоглазым Стефаном. Его отец был умён, но далеко не так, как он себе воображал.       Нил позволил себе одну роскошь, прежде чем ему пришлось бы начинать всё сначала. На этот раз он получит ответы на заданные вопросом, а потом исчезнет. Нил Джостен останется в Отречении, пока кто-нибудь не заметит, что его больше там нет.       Всего одна роскошь.       Всего один тест на способности.       Только однажды.