***
«Да, вид здесь и правда потрясающий, — думала про себя девушка. — Всегда мечтала постоять вот так. Когда никто не мешает, и слышно лишь ветер и мысли в своей голове. Хотя последние и так никогда не прекращаются. Лишь ночью. А на утро всё снова по новой. Утром конечно легче, что уж там. Но стоит лечь спать, как в голове начинается бардак. Полная неразбериха. И почему я не могу это контролировать? Все же люди могут держать верх над своими мыслями? Или нет?» Мэй вздрогнула. Она не хотела думать о том, что с ней не всё в порядке. Но как бы она себе не внушала, что такие мысли вполне нормальны и об этом задумываются и другие люди, в глубине души всё же понимала - это не так. Разве и остальные засыпают с мыслями о смерти, болезни, о порочащих людей грехах, в частности о самых отвратительных из них? И это съедало девушку изнутри. Даже не съедало, а просто пожирало. Её будто загнали в клетку, и как только Мэй удавалось найти ключ, он тут же исчезал; как только у неё получалось вновь найти его и вставить в замок, то гас свет, и всё, что было вокруг девушки, погружалось в темноту. Именно так она себя ощущала, по крайней мере, со своей стороны. Девушка сделала шаг вперед. Затем ещё, и ещё, пока не оказалась на самом краю здания. Её аккуратные чёрные туфли почти наполовину выходили за предел крыши, сливаясь с темнотой дороги внизу. Мэй посмотрела на шоссе. Её притягивала высота, она манила девушку и тянула к себе. На удивление голова совсем не кружилась. Наоборот, Мэй чувствовала себя спокойно. Сердце не билось чаще, чем обычно, руки не дрожали. Она ощущала полную осознанность того, что делает. «Если я не могу помочь сама себе, то кто ещё сможет это за меня сделать? Кто будет терпеть мои истерики, рассказы о том, насколько меня терзает страх перед неизвестностью, перед осознанием того, что я не могу быть наравне со всеми обычными людьми, которые ложаться спать с ясной головой, ни о чём не думая? Кто захочет смотреть на то моё состояние, когда все беспокойства выплёскиваются наружу и я плачу по ночам от безысходности? Кому сдалось видеть меня такой?» — мысленно рассуждая, Мэй, всё такая же спокойная, сделала последний шаг. — Мне, — твёрдым мужским голосом прозвучало у неё за спиной. Девушка застыла на месте, не смея шелохнуться. А он всё знал. Всё, о чём она сейчас думала и рассуждала всегда про себя. Он мог слышать каждую её мысль. На мгновение Мэй потеряла связь с реальностью. Ей показалось, что всё это сон и она должна была вот-вот проснуться. Девушка не спеша повернула голову в ту сторону, откуда раздался голос. Рядом с выходом на крышу стоял парень лет двадцати четырёх, в белых брюках и чёрной рубашке. У него были тёмные коротко стриженные волосы с немного удлинённой чёлкой в виде двух завитых прядей. — М..Музан? — дрожащим голосом проговорила девушка, не отрывая взгляда от брюнета. — Но… Что ты здесь делаешь? — Этот вопрос мне следует задать тебе, — всё так же сохраняя серьёзный тон, сказал парень. — Думала, тебя здесь никто не потревожит, верно? Мэй замялась. От прежней безмятежности не осталось и следа, напротив, теперь девушка выглядела более чем обеспокоенной; её взгляд нервно метался по стоящему перед ней молодому человеку, останавливаясь то на его обуви, то на волосах, или же вовсе уходя куда-то в сторону. — Нет, я так не думала. Но для меня было неожиданностью увидеть тебя здесь. — То есть я не прав в своих рассуждениях? — резко ответил Музан, пристально глядя в глаза собеседницы. — Нет, вовсе нет… — Разве ты ждала, что кто-то придёт за тобой? — не дал ей договорить парень. Мэй уже было хотела ответить, но вдруг, опустив голову, задумалась: «А ведь правда, разве я не ждала, чтобы кто-нибудь, забеспокоившись обо мне, поднялся сюда? Или же по дороге остановился и обратил на меня внимание? Хотя… Вряд ли этот человек заставил бы меня вернуться назад. Я действительно уверенна в своих действиях и полностью осознаю их. Меня ничего здесь не держит. Моё состояние не меняется, мне не становится лучше, я загнана в угол и справиться с этим не могу. Что мне ещё остаётся делать? Я не хочу, чтобы во мне видели того, кто не способен в полной мере чувствовать себя комфортно в обществе, таким же человеком, как и другие. Люди заметят, что со мной не всё в порядке. Какое у них должно сложиться мнение обо мне? Как я могу контролировать себя, если даже сейчас, зная, что меня могут считывать, как книгу, я продолжаю думать о том, за что меня осудят?» — мысленные рассуждения девушки прервались её же всхлипом; по щеке маленькой капелькой скатилась слеза, оставляя за собой прозрачную дорожку от тёмно-голубых глаз. Мэй села на край, оперевшись о плиту кровли таким образом, что пальцы её рук выходили за поверхнось крыши. Музан, не торопясь, приблизился к девушке. Он последовал её действию и сел также на край рядом с ней. — Как ты считаешь, кто в данный момент может тебя осудить? — взглянув на неё, спросил молодой человек. Мэй ничего не ответила. Она смотрела куда-то вдаль, не концентрируясь на каком-либо объекте. Спустя полминуты молчания, Музан, так и не услышав ответа, продолжил: — Я думаю вариантов немного — либо ты осудишь сама себя, либо это сделаю я. Вероятность второго исхода ничтожно мала, так что остаётся только первый вариант. Вопрос лишь в том, можешь ли ты так поступать сама с собой? Последняя фраза, сказанная им, стала последней каплей для Мэй. Девушка опустила взгляд вниз и, закрыв лицо руками, заплакала. От каждого нового всхлипа её плечи подрагивали. А тем временем на душе у Музана, с виду кажущегося таким хладнокровным, кошки скреблись.***
— Что, снова кошмар? — спросил парень, взглянув на стоящую в дверном проёме девушку. Она выглядела так, будто вовсе не ложилась спать. Музан перевёл взгляд на часы. Электронный циферблат показывал 3:45. — Прости, что снова доставляю неудобства... — неловко сказала Мэй. — Я же кричала, верно? Молодой человек незаметно усмехнулся. «И почему она никогда не беспокоится о своём собственном состоянии?» — подумал он. — Я проснулся не по этому. Не сплю уже где-то час и не могу понять, с чем это связано. Ты вскрикнула один раз, около пятнадцати минут назад. Девушка немного успокоилась, но всё ещё осталась стоять у двери. Она будто хотела что-то спросить, но никак не могла решиться. — Музан... — растеряно начала она. — Можно я лягу с тобой? Я постараюсь не мешать. Парень удивился такому вопросу. Он был не против того, что девушка решила всегда ночевать в своей комнате, за исключением редких случаев, одним из которых и стало теперь уже наступившее раннее утро. Но всё же Музан не понимал, почему она ставила его комфорт выше своего. Эта позиция ему отнюдь не нравилась. — Зачем ты спрашиваешь такие очевидные вещи? Конечно можешь. Ты можешь быть здесь хоть каждую ночь, и я ничуть не против, наоборот, я буду очень рад. Но я понимаю и уважаю твоё решение спать отдельно. Он немного передвинулся с середины кровати в сторону, ожидая дальнейших действий Мэй. Девушка прикрыла дверь и подошла к кровати. Она аккуратно легла рядом с парнем, стараясь никак не стеснить его. Мэй была рада, что теперь она ощущает за спиной не пустоту, как уже привыкла, а тепло такого близкого ей человека. Музан слегка приобнял её за талию, тем самым придвинув поближе к себе. — Я точно не мешаю..? — всё же ещё раз переспросила Мэй. — Если бы ты мне мешала, то я вряд ли сейчас обнимал бы тебя, находясь на расстоянии пары сантиметров, — уже с закрытыми глазами проговорил молодой человек. Девушка улыбнулась и, уже окончательно успокоившись, последовала его примеру и тоже прикрыла глаза. Она чувствовала, что готова вот-вот заснуть, несколько практически бессонных ночей давали о себе знать. «Интересно, что ни с кем больше я не чувствую себя так спокойно, как с тобой. Присутствие кого-либо другого не вызывает во мне этого чувства. Не знаю, сколько мы пробудем вместе, да это и неважно, всё равно я рада каждому мгновению, проведённому с тобой. Спасибо тебе, Музан, за это», — подумала она про себя и всё с той же улыбкой на лице окончательно погрузилась в сон. Молодой человек, уловив эту мысль, ещё крепче обнял Мэй и, удобно положив голову чуть выше её затылка, уснул крепким и безмятежным сном.***
«И почему я теперь вспоминаю о той ситуации?» — подумал Музан, всё ещё продолжая смотреть на девушку. Она не могла успокоиться, не получалось. Парень обдумывал слова утешения, как вдруг Мэй резко встала и поднялась на край, о который всего пару секунд назад опиралась руками. — Ты спросил: могу ли я осудить сама себя? Да, могу. И делаю это каждый раз, когда в моей голове появляется очередная нелепая мысль. Я себя просто ненавижу за это… — с дрожью в голосе через силу выговорила она. — Я не верю в то, что смогу изменить своё отношение к себе и происходящему. Просто не вижу смысла бороться. Ради чего? Чтобы снова и снова разочаровываться в себе и понимать, что ничего не выйдет? Скажи, Музан, зачем? Если всё так безнадёжно, не проще ли избавить себя от мучений? Знаю: ты скажешь, что нужно стараться усерднее, и тогда мои труды принесут результат. Но сколько ещё времени на это потребуется? Как заставить себя поверить в то, что действительно может что-то получиться? — последняя фраза была произнесена более тихо. Девушке было тяжело говорить из-за душивших горло слёз. Мэй замолчала и сделала пол шага назад, оказавшись на самом-самом краю. Дальше ступать было некуда. — Ты права, — спокойно заговорил парень. Он выглядел так, будто они находились не на крыше, а в каком-нибудь парке и беседовали об обыденных вещах. — И если тебе кажется, что лучшим выходом теперь будет покончить со всем, то это действительно так. Но ты правда хочешь расстаться со своей жизнью? Во взгляде Мэй всё так же читалась решимость. Она была готова закончить свои действия в любой момент, по крайней мере так считал Музан. Он глубоко выдохнул и в завершение своих слов ещё раз проговорил: — Ты хочешь бросить всё, что у тебя есть, или избавиться от своих проблем? Мэй всхлипнула. Она неотрывно смотрела на парня, с каждой секундой всё больше понимая, что она не хочет терять то, что у неё есть. Тех, кто у неё есть. Потерять Музана. Оставить такого близкого для неё человека всего лишь из-за одной ошибки, глупой и нелепой. Нет, Мэй знала, что молодой человек сможет прожить и без неё, что, так или иначе, они когда-нибудь расстануться, и он будет с другой. Как и она ещё найдёт родственную душу. Но если так случится, то это будет воля судьбы. В другом же случае девушка собственноручно уничтожит возможность быть с Музаном. Хотя бы ещё раз поговорить с ним. — Луна моя, — парень подошёл ближе и протянул ей руку, — я знаю, о чем ты сейчас думаешь, и отчасти разделяю твоё мнение. Ничто не вечно. И мы с тобой - не исключение. Поэтому, пойдём домой и поговорим, о чём захочешь. Мы что-нибудь придумаем, слышишь? Ты не одна. И как бы тебе не казалось, что никто тебя даже не вспомнит, это не так. Можешь мне не верить, твоё право. Но я бы приносил тебе свежие цветы каждый день и думал о том, какая у меня была замечательная луна. Моя луна, которая светила мне в любое время суток. Луна... Молодой человек задумался. — Я правда первый, кто тебя так назвал? Хм...Если так, то мне кажется это странным. Разве многие не делают также? Мэй не заметила, как вновь заплакала. Ноги предательски подкосились, и девушка из-за неосторожного движения оступилась. Она не успела ни о чем подумать и почувствовала лишь то, как сердце забилось в бешеном темпе. Музан успел схватить её за запястье. Мэй едва не упала ему на плечо. Из-за долгих слёз и накатившего страха от, казалось, неминуемого падения вниз, она дрожала и изредка всхлипывала. Он взял девушку на руки. — Прости меня, — запинаясь на словах, тихо сказала Мэй, — от меня слишком много проблем. — Если бы ты мне доставляла проблемы, то я уже давно спустился бы и шёл где-нибудь в паре кварталов отсюда, ну или же был бы дома. Девушка не ответила. В глубине души она всё равно понимала, что приносит парню трудности. Но он не ушёл, ведь...Мэй ему нужна? — Отпусти меня, пожалуйста, — попросила она уже более ровным голосом, — я смогу идти сама. Молодой человек выполнил её просьбу и теперь только придерживал за плечи. — Как думаешь, сколько в это время стоит такси? — неожиданно поинтересовался Музан. — Н..не знаю… — не понимающе сказала девушка. — А с чего вдруг ты спрашиваешь? — Да просто так. Мы могли бы доехать до дома, нежели идти пешком. Или тебе будет по силам такой путь? Мэй задумалась. — Если мы будем идти не спеша, то, думаю, у меня получится. Парень взглянул на неё. Уголки его губ слегка приподнялись. — Если ты будешь идти не спеша, то сможешь не только прийти домой. Понимаешь о чём я? Девушка улыбнулась. Впервые за этот вечер. — Мне стоит решать проблему постепенно, ты это имеешь ввиду? — Именно. Музан крепче обнял её за плечи. — Всё хорошо, — сказал он, — самое главное — верить в себя. Так что сделай это, а я буду уверен в том, что ты справишься со всеми трудностями. «И к чему я вообще это всё затеяла? Я была готова слишком многое потерять», — подумала Мэй. Сейчас самым лучшим решением она считала оставить себя в живых. И свою веру тоже. Веру и надежду на лучшее. «А что ещё остаётся? Ведь все же так живут», — пронеслось у девушки в голове. Вот и она попробует. И ей удастся то, перед чем можно было с лёгкостью сдаться. Мэй сможет побороть все свои страхи.***
А ночь, уже окончательно вступившая в свои права, освещала путь молодых людей серебристым светом луны, величественно возвышающейся в небе.