the love collection

нет ничего приятнее бега с высокой температурой. вдохи хрипят на выдохах, воздух в носу сгорает до того как попадает в лёгкие. и голова так невыносимо... кружится. и икры сводит судорогой. колени дрожат и подводят, подкашиваются, и пополам сгибаются ноги на асфальт. и ломит все тело. нереальность заполняет собой каждую клетку пространства, мир дробится на части одна за другой, как паззл рассыпается от пары неловких движений. озноб бьет мелкой дрожью. то жарко, то холодно, и перед глазами плывут кружочки и точечки всех мастей и оттенков. это лучше, чем нюхать пестрые лужи бензина, это приятнее десяти белых таблеток, и круги длиннее, и разноцветнее, и сплетаются между собой в картинки-раскраски с сюжетом. ледяные ладони. — они не ледяные. это ты слишком горячий. альбедо, — шепот куда-то в висок. — приподнимись немного. слабость в руках, держащих шею возникает от поверхностного осипшего дыхания и запрокинутой назад головы. альбедо приподнимается, цепляясь ногтями за плечи напротив, и не удерживается, соскальзывает вниз опять и опять на тихих выдохах, вверх вниз и скарамуш давится стоном. взгляд отказывает в фокусе, перед ним невнятные контуры обнаженного тела, линии ключиц и острый подбородок, и ничего не получается рассмотреть, хотя так хочется выцепить пару деталей. мир качается и кренится набок или качается сам альбедо, и мысли увиваются куда-то далеко-далеко, когда сильные руки обвиваются вокруг дрожащей талии спасательным кругом. нервные окончания выдают сбои и сенсорную перегрузку, невыносимо хочется пить, во рту альбедо горячо и сухо, и он тянется за поцелуем вперёд. — альбедо, не отключайся. я тебе не прощу. кровь закипает. скарамуш говорит что-то еще, и много, и явно довольно-недовольной смесью с издевкой и долькой лимона, но в голове туман, густой и плотный, влажный и хлюпающий, и в нем увязает вся бессвязность мыслей и образов, и все так запутанно, и непонятно, и жарко и душит. и сердце звенит напалмом, или набатом, или как там правильно, альбедо не вспомнит сейчас хоть под пистолетным дулом, он занят, он не помнит где находится, все что вертится на кончике языка это вверх, вниз и чужие неразборчивые стоны. на небе только и разговоров, что о высокой температуре и леденцах от кашля. они кислые лимонные, и облегчают спазмы, и говорить становится не так больно. и ледяные кончики пальцев на губах, что подсовывают эти леденцы так невовремя, но так приятно. — выздоравливай скорее.