Что конкретно ты предлагаешь?

Ты выглядишь как обычно, Но ты стал кем-то другим… Просто сразу это не понять, Ведь ты говоришь как обычно… Но я вижу кого-то другого, И от этого становится тревожно. You’re somebody else — Flora Cash. Густые чёрные ресницы сжимаются, стоит влажным губам коснуться под нижнем веком в таком странном, нежном поцелуе, но даже это не вытягивает сознание из цепких лап сна. Тэхён, нависший над своим спящим зайчонком, явно не собирается отступать в этом поединке, потому что, в следующую секунду, начинает использовать самые жестокие приёмы, принимаясь зацеловывать заспанное личико. Шатен касается губами каждую мелкую ссадину, каждый оставленный ничтожными уличными гнидами синяк, довольствуясь пробудившимся мычанием. Чонгук уворачивается, пытаясь натянуть на лицо простынь, но проворные ручки не позволяют от себя спрятаться.  — Моя детка ещё спит?  — Твоя детка очень пытается спать, Тэ — хрипит, еле еле разлепляя свои, кажется склеенные, веки, и натыкается на странно добрый, даже можно сказать невиданный прежде, взгляд. — Но какой-то изголодавшийся тигрёнок, мешает мне это делать.  — Что ты сказал? — мгновенно хмурится Тэхён, пока Гук тянется на постели. — Ты сейчас тигрёнком меня назвал? — парень снизу лишь лениво кивает, все ещё сонно зевая. — Меня? Тигрёнком?  — Тебя. Тигрёнком.  Шатен вскидывает бровь и, к чонгуковому удивлению, начинает смеяться, отпустив голову вниз, а сонливости как не бывало, ведь очень редко Тэхён смеётся так. Искренне. Чонгук всегда засматривается. Он выпускает руки из-под одеяла, начиная скользить ими по крепким рукам, опирающимся по обе стороны от его живота. Сейчас, вчерашняя их ссора кажется такой глупой и бессмысленной, ведь, если так подумать, они поругались просто на ровном месте. Оба психанули и оба ходили, и мучились от чувства вины за своё же минутное помутнение. А может это просто накопленное молчание, так неожиданно бомбануло, даже уже не имеет значения. Почти день не виделись, а целую ночь расхлёбывали. Дураки.  — А я смотрю, мой зайчонок то зубками хищника обзавёлся. — вдруг серьёзно заговаривает Ким. — Кусаться начал.  Тэхён поднимает голову, заглядывая во внимательно глядящие на него глаза и непривычно долго смотрит в ответ, будто и вовсе забывая про функцию моргания. Но Чонгук не двигается, словно его пригвоздили, ведь заметил этот взгляд ещё вчера… И о Господи, не смотри ты так Тэхён… С ума просто сводишь… Чонгук переводит взгляд с одного глаза на другой, впервые наблюдая нечто необычное. Нечто новое. А в этом пьянящем омуте коньяка, кроме вечно бушующего огня, появилось какое-то небывалое спокойствие. Чонгук сказал бы — умиротворение, но другие определено точно называют это любовью. (Только не говорите Чонгуку)  — Но, до тигрёнка мне далеко, — хрипит Чон, так собственнически проводя рукой по чужой скуле, а Тэхён ведь даже удивляется, внимательно следя за движениями младшего. — Один раз укусит, да целиком проглотит.  Тэхён ловит его кисть слишком резко, когда он уже было хотел её убрать, и самостоятельно прижимает к своей щеке, вынуждая замереть. Чёрт, он его когда-нибудь до сердечного приступа доведёт. Ким прикрывает на мгновение глаза, а Чон откровенно не понимает, что с ним сегодня происходит, лишь знает, что он никогда таким не был.  А всё неизведанное, всегда немного пугает.  — Раз уж это так опасно, — вдруг шепчет Тэхён, заставляя все органы внутри сжаться. Очень нехорошее начало, и более нехорошая последующая за этим мысль: неужели Ким хочет подвести к тому, что без него Гуку было бы легче? И всё после одной маленькой ссоры? Чонгук аж дышать перестаёт, непроизвольно сглатывая в ожидании следующих слов. — Не лучше ли зайчонку с ним дружить?  Боже, ну нельзя же так, Ким… Улыбка сама лезет на лицо, причём у обоих, словно Ким его мысли прочитал. Вот же гавнюк. Чон резко хватает парня за футболку, сваливая, весьма не легкое тельце, на себя, из-за чего Тэхён чуть ли не вписывается в него носом, и обхватывает ногами.  — А что конкретно он предлагает? — в губы шепчет Гук, не давая старшему и на миллиметр сдвинуться.  Тэхён лишь усмехается, позволяя своему маленькому столь редкое баловство.  — Ты умело пользуешься моей фразой, чем иногда выводишь. У нас ведь не переговоры. — ухмыляется и быстро клюёт в губы. — Но, тем не менее, мне не сложно повторить: полюби меня, зайчонок. — опять так просто произносит и снова чонгуково сердце делает кульбит. Может ему стоит проверить сердце? Слишком много синдромов с появлением Тэхёна. — Ведь в прошлый раз ты так и не ответил.  Ну вот, к сердечным приступам ещё и астма прибавилась. Чтож дышать то так тяжело? Ведь это точно не оттого, что на нём лежит крупный здоровый парень. Хотя, раз это Тэхён, то всё возможно. Чонгук не выдерживает пристального взгляда и быстро скидывает с себя Кима, собираясь выпрыгнуть с кровати, но когда его планы срабатывали? Шатен ловит его почти у края, хватая за руку и дергая на себя. Гук впечатывается в его грудь руками и загнанно смотрит в хитрые глаза. Очень знакомая ситуация. — Куда собрался? — подозрительно щурится Ким. — Да, я… — сглатывает Гук, чувствуя приливающее к щекам тепло. Его тело точно не на его стороне! — Я просто захотел в туалет! — бросает самую тупую отмазку.  — Так резко? — вскидывает бровь Тэхён, а Чон и кивает. Умудряется же так нагло врать в глаза. — То есть, это вовсе не из-за моих слов, ты так выскочил, а теперь сидишь красный как сочная клубничка, верно? — кивает он на его лицо и снова клюёт в щечку. — Так?  Чонгук вновь засматривается на эту широкую, пусть даже хитрую, но всё такую же искреннюю улыбку, что своя уже просто вырисовывается до ушей. Парень хватает Кима за щеки и притягивает близко близко.  — Что же с тобой сегодня происходит? — шепот такой интимный, глаза в глаза. И лучше бы он так не делал, потому что Тэхён тоже не железный… Но не сейчас, ведь лучшего момента не будет. Ким убирает со своего лица его руки, притягивает за талию и обивает своими, пока тот лбом утыкается в его ключицы, заполняя легкие сумасводящим ароматом геля для душа. Или души? Длинные пальцы зарываются в чёрные волосы, играясь, перебирая мягкие прядки. Тэхён проходит в голове целую войну, битву не на жизнь, а на смерть — он либо очень смелый, раз снова хочет это озвучить, либо просто больной на голову мазохист. Но, как бы то не было, пусть он лучше огребет сейчас, хотя бы попытавшись, чем будет всю жизнь сожалеть о том, что так ничего и не сделал.  — Кажется, я без памяти в тебя, Чонгук. — произносит медленно, со страхом, ведь знает, что может услышать. Уже проходил.  Чонгук поднимает голову, берёт его руку в свою, аккуратно проводя пальцем по заживающей ране, и поднеся к губам, оставляет самый нежный поцелуй — такой, что несомненно бы заживил не только этот порез, но и треснутое когда-то сердце.  Кажется, они оба сошли с ума.  — Аналогично.  *** Тёмный кабинет пропитывается тяжелым дымом табачной трубки, витая в нём даже не рассеиваясь, потому что бесполезно — просто не успевает выветриться. Шахматная доска стучит под тёмной лошадкой, делая ещё один шаг к победе.  — Господин, могу я поинтересоваться? — заговаривает секретарь Пак, задумчиво разглядывая сделанный ход, на что получает лишь ленивый кивок. — Почему Чонгук? Я имею в виду, ваш старший сын уже находится в бизнесе и не сопротивляется вашему желанию поставить его во главе корпорации, тогда, почему вы так отстаиваете кандидатуру младшего?  Мужчина поднимает на своего человека скучающий взгляд и облокачивается на спинку кресла, стряхивая пепел. Секунды идут, а секретарь Пак терпеливо ждёт, пока тёмный взгляд переводится на рамку старой фотографии, которую никому трогать не дозволено. Чонгук на ней такой маленький, но сидит на отце с самым серьёзным взглядом, подперев рукой подбородок, и разглядывает их игральную монополию. Хосока на ней нет, потому что он игрался с детьми во дворе, пока младший все дни и вечера проводил с ним.  — Хосок не глупый, он умеет управлять, умеет слушаться, потому что я его этому обучил, — обычно заговаривает Чонсок, прерываясь для новой губительной затяжки. — В детстве, мы с маленьким Чонгуком часто играли в монополию и когда я подсказывал ему решение, после которого он бы мог приобрести отель, он меня не слушал и всё делал по-своему, но итог всегда был один. — вдруг ухмыляется Чон, на что секретарь даже глаза расширяет не поверив увиденному. Никто никогда не видел как самый старший Чон улыбается. — Чонгук всегда выходил из игры с самой большой выгодой. Я до сих пор не понимаю его мышление, но некоторые его ходы в детстве, помогли мне создать всё что я имею сейчас.  — Я не знал этого. — искренне удивляется Пак. — Но, раз у него была такая страсть к этому, — задумывается, делая свой ход и бросает взгляд на маленький макет JJ groups, стоящий под закрытой витриной. — Что могло произойти такого, что он так кардинально изменил свое отношение?  Чон Чонсок стискивает зубы, а его теплый взгляд моментально сменяется на убийственно ледяной, заставляя секретаря тут же пожалеть о поднятой теме, чуть ли не дрожа каждой клеточкой внутри.  — Произошло то, что повлекло за собой смерть его матери, а меня стать тем, кем являюсь сейчас…  Монстром. Чонсок не договаривает, начиная тяжело кашлять, а Пак вскакивает, наливая ему стакан воды и отдавая дрожащей рукой. Не привык к этому. — Но у вас мало времени, — напоминает секретарь, вдруг он мог забыть об этом. — Почему бы не переключить его на подготовку Хосока?  Чон отпивает воду и тушит наполовину выкуренную сигарету, оставив стакан на столе. — Ты сам ответил на свой вопрос. — хрипит Чон, откидываясь на спинку и на мгновение прикрывая глаза. — У меня мало времени, а Чонгука готовить не нужно.  — Но Чонгук влюблен. — вновь напоминает секретарь, вытаскивая из пиджака конверт и ставит его перед Чоном. — Это чувство будет тянуть его вниз.  Чонсок распечатывает его, вытаскивая свежие снимки и тяжело вздыхает, смотря на улыбку своего сына, сидящего в объятиях Кима на трибунах университета. Он тянется к фигурке на доске, ставя шах и мат, за чем восхищённо наблюдает Пак, ведь мужчина никогда не проигрывает. — Хосок когда-то тоже был влюблен, поэтому я знаю, что нет ничего более мотивирующего, чем разбитое сердце.  *** Красная лента ложится поверх глаз, завязываясь на затылке, Тэхён поворачивает парня к себе, проверяя надежность закрепления и удовлетворительно кивнув, чмокает того в нос, получая в ответ недовольное ворчание. — Так куда мы едем? — заговаривает Гук, проводя руками по воздуху, в надежде зацепиться за Кима, но вместо этого замирает, когда ему томно шепчут на ухо. — Ты мне доверяешь? — парень кивает, шумно сглатывая слюну и его рука сплетается с длинными пальцами, потянувшими за собой. — Тогда следуй за мной.  Чонгука аккуратно усаживают в машину, страхуя рукой на макушке, чтобы он не стукнулся. Дверь закрывается, а через несколько секунд, открывается с водительской. Машина заводится, Чон тоже, но виду не подаёт. Всё-таки, для него впервые устраивают сюрпризы и это очень волнительно. Мягко сказано. Едут парни не долго, однако и этого пути хватает, чтобы Гук ерзал на месте, как на иголках, вызывая на чужом лице довольные ухмылки. Тэхён помогает ему выбраться и прижимается со спины, медленно снимая повязку. Глаза немного щурятся отвыкнув за короткое время от солнечного света, но сконцентрировавшись, расширяются, а брови ползут вверх. Ким ставит голову на его плечо, улыбаясь и явно получая кайф от его растерянности, лишь сильнее сжимая в своих руках.  — Как тебе? — снова шепчет на ухо, вызывая крокодильи мурашки от спины до пят. — Она великолепная, — на одном дыхании произносит Чонгук и тут же разворачивается. — Только не говори, что…  — Она твоя. — опережает его Тэхён. — Ты с ума сошёл?! — брови снова затерялись где-то в волосах. — Я так не могу, — качает он головой, пытаясь выбраться из крепких объятий. — Это уже слишком.  Ким не даёт ему отойти, лишь ближе и теснее прижимая сопротивляющегося паренька. — Это всего лишь машина, зайчонок. — Тэхён утыкается носом в его шею, скользя им к ключицам и оставляет на них влажный поцелуй. — Разве слишком то, что я не хочу беспокоиться о том, на чём или с кем ты ездишь, когда меня не бывает рядом? — заглядывает в глаза. — Тебе не нравится?  Чонгук вздыхает и сам разворачивается к матово черной, обрисованной красным пламенем, Ламборгини. От одной мысли, что он будет сидеть за её рулем, сердце разбегается в разные стороны. — Очень нравится, Тэ, — поворачивается к нему Гук, хватая за щеки. Ему кажется понравилось так делать, потому что Тэхён каждый раз теряется. — Но, одно дело боксерские перчатки, а другое это. — улыбка уже не слезает с лица. — И откуда у тебя столько денег?  — Я её не покупал, а выиграл в гонках. — просто признается, и, видя как на чужом лице появляется шок, добавляет: — Это было давно, я больше не занимаюсь этим, не беспокойся.  — Ты сумасшедший, тигрёнок.  Губы сами находят другие, улыбающиеся в поцелуе. Чонгук целует нежно, пытаясь передать все свои эмоции, но совершенно не удивляется, когда через пару движений, Ким перехватывает инициативу, утягивая глубже, страстнее. Руками забирается под рубашку, которую сам же на него натягивал. Внутренности начинают закипать, концентрируюсь горячей лавой в животе и спускаясь к паху. Вообще не стыдно, что так быстро заводятся, они уже оба приняли своё сумасшествие. Чонгук зарывается в мягкие волосы, оттягивая, то притягивая ещё ближе, хотя уже все легкие горят от нехватки кислорода, пока рядом кто-то не кашляет в кулак. Чон отстраняется от Тэхёна, который сразу поворачивается на звук, и только теперь понимает, где именно находится.  — Я глубоко извиняюсь, что обрываю ваше веселье, — ехидно заговаривает знакомый розоволосый парень. — Но, Господин Ким, вас уже ожидают.  Чонгук хмурится глядя на наглеца, который когда-то танцевал для его парня, чуть ли не стриптиз, что скулы непроизвольно сжимаются. И это конечно же не ревность. Какая к чёрту ревность?! Просто этот парнишка ему сразу не понравился и всё! Чонгук силится не врезать себе по лбу, поэтому просто переводит взгляд на всё ту же знакомую табличку, пока Тэхён отправляет парня внутрь, сказав, что скоро будет. Чон замечает, что тот осматривает его с ног до головы, прежде чем покидает их.  — Зачем мы пришли в твой клуб?  — Ты же хотел знать обо всём, что входит в мою жизнь. — пожимает плечами Ким. — Не жалуйся потом, что тебе скучно. — говорит и открывает перед ним дверь.  — Да не дождёшься. — хмыкает Гук, проходя внутрь, не забыв при этом ткнуть Кима в живот.  — Угораздило же меня вляпаться. — качает головой Тэхён, усмехаясь. — Аналогично!  *** Ким ушёл в Вип зону обсуждать условия договора с новым поставщиком алкоголя, потому что, как он объяснил, старый его обманывал, подсовывая некачественный, а иной раз и вовсе разведённый. Поэтому, пока его парень занят, Чонгук осматривает заведение, которое только через несколько часов начнёт работать. Персонал подготавливает зал, бармены пополняют бар запасами, а прибывающие танцоры уходят переодеваться в гримёрку. Все носятся и дабы не мешать людям работать, Гук перемещается в зал и тут же натыкается на неоднозначную картину.  Кей, тот самый розоволосый парнишка, поставил руку на плечо Тэхёна, который этого кажется даже не замечает, продолжая обсуждения с немолодым мужчиной. Нервы потихонечку закипают, ведь парниша точно видит, что он на них смотрит, а потому, как только поставщик поднимается, пожимая Киму руку и уходит прочь, Гук сам не понимает, как оказывается между ними.  — Руку убрал, если она тебе дорога. — скрипит Чонгук зубами, грубо схватив чужую ладонь.  — А кто ты такой, чтобы я тебя слушал? — ухмыляется в ответ Кей.  Тэхён встает явно удивлённый, но тем менее, хмурится бросая взгляд на своего подчиненного, пока одна его рука аккуратно ложится поверх чонгуковой, что мертвой хваткой сжимала чужое запястье.  — Кей, не провоцируй моего парня, — сразу расставляет всё точки по местам, перемещая всё внимание Гука на себя, когда добавляет: — Ведь если он попросит тебя уволить, я незамедлительно послушаюсь. — сокрушает, удивив весь персонал, наблюдавший за сценой.  Розоволосый теряется, начиная бегать по их лицам глазами, а Гук отпускает его, больше не видя смысла продолжать. Он действительно удивлён, что Тэхён так просто принял его сторону. Это оказывается очень приятно.  — Я не знал, что он ваш парень. — обиженно заговаривает отчитанный парнишка.  — По-твоему, я каждый день с парнями на улице целуюсь? — продолжает строго Тэхён, притянув притихшего Гука к себе за талию.  — Прошу прощения. — Кей опускает глаза, уже готовый расплакаться, что Чону становится его жаль. — Такого больше не повторится.  — Очень надеюсь. — устало произносит Ким, разворачиваясь со своим зайчонком на выход.  — Теперь я понимаю, что ты чувствовал, тогда в университете. — признаётся Гук, останавливаясь у своей машины. — Спасибо. — поворачивается к Киму, тепло улыбаясь.  — А в ревности мы одинаковые. — ухмыляется Тэхён, садясь за руль своей машины. Чонгук прыгает в свою, чуть ли не мурлыча от рева заведенного двигателя. Он уже предупредил Тэхёна, что сегодня останется у себя, иначе квартира в скором времени превратиться в заброшенную свалку. Он открывает окно, когда Ким подъезжает, чтобы попрощаться.  — Почему клуб, Тэ? — решает всё-таки спросить, ведь уже давно думал об этом.  — Признаться, я никогда не думал, что буду владеть подобным заведением. — пожимает он плечами, скинув одну руку через окно. — Но так случилось, что он у меня появился. Это прошлые дела, давай не будем их трогать.  — Ты когда нибудь расскажешь, что с тобой случилось в прошлом? — серьёзно спрашивает Гук.  — Может быть, когда-нибудь.  Болезненное прошлое всё-таки было. Юнги был прав. Чонгук очень надеется, что оно его отпустило и то, что он не страдает от него сейчас. Чон никогда не был глупым, он прекрасно видит эту давнишнюю боль, отпечатанную в коньячных глазах. Но он не будет давить на него расспросами, ему не нужно ковырять старые раны, ведь сейчас они вместе. Главное чтобы это прошлое не затронуло их будущее. — Устроим гонки до светофора? — лыбится Гук, получая в ответ насмешливую ухмылку.  — Что я получу, когда выиграю?  — Ты сначала победи! — бросает и срывается с места.  *** Красная Ламборгини останавливается, ключ вытаскивается из зажигания, а шатен смотрит на гостя через стекло и вздыхает, устало выбираясь наружу.  — Не скажу, что неожиданно. — так же устало произносит Тэхён, становясь напротив незваного гостя. — Как нашёл?  — Если нашёл я, то он вероятно уже давно знает. — спокойно, как обычно.  Ким вытаскивает из внутреннего кармана знакомую пачку и вставив сигарету между губ, щелкает зажигалкой, глубоко затягиваясь. — Я думал, что отучил тебя. — с ноткой грусти, смотрит на сигарету. — Я тоже думал, что больше не увижу тебя, но как видишь, не всегда происходит так, как мы думаем. Тэхён обходит парня и присаживается на капот его серого Порше, зачесывая спавшую прядь назад.  — Старые друзья по очереди начали возвращаться в мою жизнь. — задумчиво произносит Тэхён, пока тот садится рядом. — Я бы может и был рад, если бы вместе с ними не возвращалось и мое прошлое. — вновь затягивается, а когда тот хочет заговорить, опережает: — Я честно устал, поэтому обойдемся без долгих вступлений. Зачем ты здесь, Юнги?  — Будьте осторожны. — сдается Мин, поворачивая на него голову и ловя удивленный взгляд. — Можешь дурить кого угодно, но я знаю вас обоих. Знаю, что Чонгук тебя любит, как и ты его.  Тэхён ухмыляется и вновь затягивается, почти скуривая до конца одной глубокой затяжкой. Дым заполняет легкие, голова начинает немного кружиться, а тяжесть в ней слегка ослабляется.  — И что? — вздыхает Ким. — Я не боюсь его.  Юнги смотрит в глаза, заглядывая глубоко. Только он так умеет смотреть и видеть Тэхёна насквозь. Кивнув самому себе, словно убедившись для себя в чем-то, парень спрыгивает и устремляет взгляд в вечереющее небо.  — Знаю, что ты не боишься удара, — и повернувшись, добавляет: — Только на этот раз, он будет бить не по тебе.  Тэхён замирает, сжимая челюсть, спрыгивает с машины и бросив бычок, молча направляется к своей студии.  — Я знаю, что ты не простишь меня, — слышится со спины. — Но мне правда жаль, Тэ. Тэхён оборачивается уже у самого входа, открыв дверь, когда Юнги уже почти садится в спорткар.  — Юнги, чтобы ты знал, — парень останавливается, подняв на него взгляд. — Я никогда ни в чём тебя не обвинял, ты сам принял решение исчезнуть из моей жизни. — и грустно улыбнувшись, скрывается внутри.  — Прости мой друг, что оставил тебя, — произносит Юнги закрытой двери. — Я всё исправлю.