За день до прихода Нито.
— Я всё делаю правильно! — Нет, неправильно! Кхемри и Флориан уже несколько минут спорили на кухне, в повозке Нито. Рядом с ними были разложены разнообразные продукты, на магической плите нагревалась большая кастрюля. Девушка, одевшая поверх тёмной рубашки и коротких шорт фартук, держала в руке нож. Она была очень раздражена присутствием Флориана, который, как она думала, ей во всём мешал. — И зачем я только согласилась на это? — в который раз спрашивала себя, да так, чтобы скелет это услышал. — Как будто мне это в радость, дурёха. Из всего его тела здесь присутствовала только голова, всё потому что оба на кухне не уместились бы. От того каждый раз, когда он возмущался, череп энергично подпрыгивал на столе, сверкая зелёным огнем изо рта и глазниц. — Если б не тот скопидом, я ради тебя и косточкой не пошевелил бы. — То же самое могу сказать и о тебе. Теперь я начинаю жалеть, что вообще обратилась к нему. — Не забывай, я не виноват в том, что ты ничего, кроме походной похлёбки, сварить не можешь. Выпустив пар, оба отвернулись друг от друга. Да так и разошлись бы, так ничего и не сделав. Однако была одна причина, которая удерживала их. Они знали, что скоро вернётся Нито. Им не терпелось расспросить его о всяком; о столице, об экзамене, об отряде, о том, почему он написал им так поздно. В то же время им хотелось сделать что-то такое, что определённо бы порадовало его. Помолчав минуту, Кхемри глянула на Флориана из-за плеча. — Ладно, давай продолжим варить суп. — Единственное, в чём мы оказались солидарны. Кхемри подошла к столу, положила на доску морковь. — Итак, следуя рецепту бабушки нам… — Эй-эй, вообще-то мы будем следовать рецепту моей супруги. — Ой, меня не колышет, что готовила твоя жена. — Не советую грубить, милочка. Она была очень умелым поваром и готовила отменно. Особенно это блюдо, раз я его запомнил даже после воскрешения. Кхемри закусила губу, ей не нравилось то, к чему всё идёт. Поколебавшись, она сказала: — Ладно, тогда давай объединим рецепты. Просто я, если честно, плохо помню, как он готовился. Флориан хотел было что-то ответить, однако тоже призадумался, а после одобрительно кивнул. — Хорошо, я, признаться, тоже запамятовал кое-какой моментик. Пока он говорил, Кхемри быстро и умело порезала морковь, лук и спаржу. Вжух-вжух и нож оказался в другой руке, которая действовала также эффективно. Орудуя им, девушка измельчала продукты так, будто тренировала это годами. Сам Флориан едва поспевал следить за ней. Конечно, она демонстрировала свои навыки и раньше, просто до этого Флориану было не особо интересно. — Где ты этому научилась? — Да так, с детства любила что-то измельчать. А что? — Ну, я думал, что уровень подобных навыков не подходит женщине. — В этом ты прав, — отвечала она, забрасывая овощи, — бабушка думала также, а потому запретила мне обращаться с чем-либо режущим. Она отнимала у меня всё, что хоть немного было похоже на ножи, и запирала на ключ в своей тумбочке. Меня это очень злило, — на этом Кхемри смолкла. Её взгляд иссиня-черных глаз казался невозмутимым. Лишь на лице проявилась какая-то грусть, от накативших воспоминаний. — Даже не знаю, зачем она это дела. — Ясно, — буркнул скелет так, будто ему было неинтересно. — Добавь ещё зелени и сделай поменьше огонь, а ещё не забудь помешивать и с солью не напортачь. Так Флориан продолжил наблюдать за тем, как Кхемри по его командам хлопотала у плиты. В то же время он понимал, что они для неё не больше обыкновенных советов, она также легко их нарушала, как и прислушивалась. Но Гайер, если и показывал своё возмущение, то только шипением. «Сегодня эта девчонка выглядит как-то иначе» Он глядел на профиль загорелого лица с острыми чертами и тонкими бровями. Было что-то в этом; во взмахах ресниц, в светлых волосах и слегка румянах щеках. Эти энергичные движения рук и тела явно вызваны чем-то очень особенным и радостным. Одежда прижималась к телу, раскрывала всё и грацию, и изгибы, которые если и не присущи всякой женщине, то хотя бы тем, кто находится под влиянием такого чувства. Для Флориана всё это стало загадкой. Он ощущал всю туже гнетущую и безмерную пустоту внутри. Вспоминалось ему что-то, и неслось это оттуда, с задворок памяти. Как будто всё это уже было; он, как всегда, за столом, в комнате где-то на отшибе города, а перед ним «колдует» над завтраком такая же стройная девушка, в белом фартуке и чепчике. «Может, — подумал он, как образ исчез и заменился Кхемри — она не так уж и плоха» Следующие полчаса бульон готовился. Молчать как-то не хотелось. — Скажи, — начала Кхемри, сидя на стуле и положив руки на коленки, — каково это, быть мёртвым? — А что, желаешь присоединиться? — Да нет! Просто… — девушка потупила взгляд. Ей стало неловко. Тем временем Флориан допрыгал до кастрюли, сделал несколько прыжков и увидел густую, мягко-жёлтую жидкость с зеленью на поверхности. — Ну, на вид и запах, наверно, неплохо. Пусть носа и глаз у меня и нет. М-да, это один из недостатков посмертной жизни, не чувствовать ни запахов, ни вкуса, ни даже обычного интереса к житейской пище. Всё, что я могу, это вспоминать её, так что, девочка, вокруг меня постоянно кружатся знакомые ароматы. Если же я встречу что-то, чего я не чуял при жизни, то мой нюх просто заменит этот запах на знакомый. По крайней мере, я так думаю. Звучало, это очень гордо, будто скелет хвалился познаниями о самом себе. Сама Кхемри не очень поменялась в лице, но ей, определённо было интересно узнать новое о Флориане. — Нам осталось добавить последний ингредиент. — Я, кстати, его не знаю. Моя женушка всегда держала его в секрете. Эх, в каждой семейной паре должна быть своя изюминка, некая тайна. — Может, добавим картофель. Скелет резко покосился на девушку и скрипнул задними зубами. — Фу, ты хочешь накормить господина дьявольскими яблоками. Хотя, что можно взять с такой воровки, как ты. — Раз так, тогда, благородный сэр Флориан, вы мне подскажет, что добавить, — Кхемри скрестила руки на груди и посмотрела на скелета сверху вниз. Возмущённый Флориан не нашёл, что ответить, так что просто отвернулся. Когда всё было готово, Кхемри так и светилась от счастья. Что уж скрывать, если сам Флориан, казалось, приподнял правую часть черепа, сделав улыбку. — Это оказалось даже проще, чем я думала. — М-да, нам повезло, что рецепты так хорошо дополнили друг друга. Мне только вот кажется, что сделали мы как-то многовато на одного человека. — Ну и ладно, на пару дней хватит. Флориан согласился. Затем он сделал движение зубами, будто пережёвывал что-то очень грубое и невкусное. Будто что-то накопившееся в нём за этот день, наконец, нашло выход. — Знаешь, ты не одинока в этом. Меня в семье тоже не понимали; отцу и матери не было до меня дела, я был самым младшим, два старших брата били меня из-за моей слабости. Тогда-то я начал практиковаться с Ахтом и Банном, в то время они представляли из себя обыкновенные ножи для писем. Таланта у меня не было, так что я много обучался. — А они пригодились тебе? Флориан свистнул, зеленоватые огоньки в глазницах закатились назад. — Нет, конечно. Ну, если не считать наши войнушки с тем придурком. Братья отправились на войну, да там и сгинули, а на отца и мать рука у меня не поднялась. — А что случилось с третьим ребенком, ты же упоминал, что был четвертым? Флориан будто опять проглотил язык, кое-го не было, его взгляд пробежался по комнате, а челюсть расширилась, как в полуулыбке. — Честно сказать, я сам смутно помню. Он был крайней болезненным, так что, вероятнее всего, погиб от какой-то заразы и не дожил до совершеннолетия. Воцарилась неловкая тишина. Кхемри поняла, какой темы коснулась и решила теперь помолчать. Флориан же пребывал в раздумья. Он хотел кое-что спросить у Кхемри, но не решался. День, когда они посетили сгоревшую деревню, и то, что он там нашёл, были ещё свежи в его памяти. Он не знал точно, что будет, после того как он спросит, не имел понятия о том, какой хотел получить ответ, как девушка отреагирует на него. Флориан желал выждать подходящего момента. — Ладно, я пойду. — Ага. Кхемри заторопилась, привела комнату в порядок, сняла фартук, оделась и вышла. Флориан так и остался на столе. Он мог, конечно, напрячься и заставить тело прийти сюда. Но совершенно этого не хотел. По крайней мере не сейчас. А из окна тем временем лилась славная мелодия Джузеппе, такая живая и чувственная. Завидно стало Флориану, ведь из всех воскрешенных, именно этот карлик сохранил или был приближен к пониманию, что вообще такое «чувства». А иначе мог бы он сочинять такую хорошую песню. Впрочем, зависть исчезла также стремительно, как и появилась.*****
Кхемри пришла утром. Флориану, который так и провел ночь на столе, девушка показалась даже более яркой, чем вчера. — Костяшка, а ты не знаешь, где все? — спросила она, усаживаясь на кровать Нито и обнимая его подушку. Подобный жест не понравился Флориану, но тот решил не портить такое утро новыми дрязгами. Он только шикнул, обводя Кхемри своим порицательным взглядом. — Янки решил сопроводить дочь с оруженосцем в ближайший город. Вернуться они, наверное, к вечеру или завтра. А тот старый придурок сказал, что ушел на поиски каких-то ингредиентов неподалёку, с ним отправилась и Елизавета. — А ты сказал им, что сегодня вернётся Нито? Флориан промолчал. Он не захотел говорить правду о том, что всё это было спланировано им, дабы выставить его, лорда-скелета, в лучшем свете перед повелителем. — Рыцари смерти стерегут местность. Ну, а тот карлик где-то шляется. Далее они принялись ждать, надеясь, что Нито придёт с минуты на минуту. Но тот не появился ни во время завтрака, как обычно, ни во время обеда. День клонился к закату, пошёл сильный дождь. Ветер свистел и бушевал, срывал листву и наклонял деревья за окном. В комнате стало так холодно, что Кхемри зажгла несколько свеч. Шансы на то, что Нито вообще придёться, таяли подобно воску. Девушка прижалась к стене и укрылась одеялом. Вряд-ли она, рассудил Флориан, боялась грома и молний, но страх всё же был в её взгляде. То-то она часто поглядывала на дверь. Флориан сначала не хотел, но затем принялся её утешать, говорить о том, что всякий человек мог опоздать, что на пути его могло задержать что угодно. Но с каждым часом его слова всё слабее влияли на неё. К вечеру, он сам задумался, что же могло приключиться с повелителем. Вдруг послышался скрип, а через несколько секунд дверь открылась и на пороге показался силуэт. Оба насторожились и повыскакивали с мест. Но всё улеглось, они узнали вошедшего. — Нито, — позвала Кхемри, подходя ближе. Вся её тоска в миг улетучилась и заменилась какой-то особенной радостью, осветившей всё вокруг. Девушке было приятно обнять парня, пускай тот и был промокшим до нитки. — Вы опоздали, господин, — подал голос Флориан, радостно качаясь в стороны. Нито, казалось, сначала и не понял, что случилось. Определённо, он догадывался, что Кхемри будет ждать его, но на подобную реакцию не рассчитывал. Немного погодя, он ответил тем же. Дружеское объятие согрело их. Потом парень принялся снимать верхнюю одежду, а Кхемри греть суп. Девушка зажгла три светильника, весело улыбалась и двигала телом, как под какую-то музыку. Флориана, впрочем, это не волновало. Он хотел как можно больше понаблюдать за господином. Нито уселся за стол, и тогда-то Флориан заметил странности. Юноша казался более бледным, чем когда либо, под глазами образовались черные круги, волосы были непричёсанными и сальными; всё указывало на то, что в последнее время Нито мало спал, не следил за собой и был чем-то встревожен. — Ну, господин, может, расскажите, как всё прошло. В какой орден вступили? Флориан ожидал услышать Аквамариновый олень или Серебряный орёл; в этих орденах он и Роланд, соответственно, проходили обучение, прежде чем получить право на владение землями предков. Да и повелитель, как он считал, достоин не меньшего, ведь его сила настолько невероятна. — Чёрный бык. От ответа Флориан и Кхемри впали в ступор. «Куда?» — сразу захотел уточнить скелет. — Ты выступил в орден этих чудиков? Кхемри его опередила. Видимо, она знала больше, чем Гайер. — Ну да, у меня просто не было выбора, получилось так, вот и всё. Нито рассказал, как прошло путешествие в Столицу и то, как прошли первые дни в отряде. На середине истории суп нагрелся, Кхемри поставила его на стол и налила в тарелку. Впрочем, последнего Нито не заметил. Он стал половником есть прямо из кастрюли. Суп начал исчезать на глазах, Нито даже не выпускал кастрюлю из рук. Когда всё закончилось, он поставил её, та была пуста, о еде напоминали лишь остатки жира на стенках. — Надо же, что на вас нашло, хозяин? — вопрошал Флориан, подпрыгивая и не веря тому, что видел. Кхемри тоже смотрела и дивилась. — И правда, я думала, этого хватит на несколько дней… Она глянула на Нито. Тот был сам не свой, будто в какой прострации. «Что же с ним такое?» — спрашивала она себя. Она обошла его справа и уселась рядом. Может, хоть так он обратит на неё внимание. Нет, никакой реакции, он по-прежнему уставился на пустую кастрюлю. Кхемри от этого почувствовала некую обиду, это задело её женскую гордость. Теперь она положила руку ему на коленку и присела почти вплотную. И так ничего. Неужели он её игнорирует. Но почему, что она сделала не так? — А что дальше? — спросила она. Нито угукнул и кивнул в её сторону, словно в прострации. — У тебя пока нет плана? — догадалась Кхемри и положила голову на стол. — Почему? Есть и ещё какой, — проговорил Нито шёпотом. Он будто рассказывал это себе, а не Кхемри. — Ты права, я пока не знаю, как поблагодарить капитана Ями за то, что он для меня сделал… Думаю, он будет рад, если его отряд станет одним из…нет, самым лучшим. Для этого я приложу все свои силы. Благодаря мне Чёрный бык обойдёт по количеству звёзд даже Золотой рассвет. На лице Кхемри от этих слов появилась полуулыбка. Сказанные столь серьёзно слова могли бы рассмешить её, но не сейчас. Она очень хорошо знала того, кто их произнёс. От своих слов он не отвернётся. Всякая интересующая его мелочь делала его таким прямолинейным и…мужественным. От того она обозлилась ещё больше. Неужели он продолжает думать об отряде даже сейчас, он там и двух недель на провёл. Мог бы обратить внимание на тех, кто ждал его, и с кем провёл гораздо больше времени. Например, о ней. Как известно, в такие моменты обиды женщины непредсказуемы, как для мужчин, так и для самих себя. Кхемри быстрым движением сбросила тапки и положила ноги на колени Нито. — Т-ты что…— захотел было сказать Флориан, но Кхемри угомонила его шиком. Аристократ всё равно захотел было вмешаться, но не смог. Что-то помешало ему, то ли сама обстановка, то ли уверенность в том, что так и следует сделать, а может банальное любопытство. Или этот что-то доносилось из тех самых далёких уголков его разума. Кхемри же, как обыкновенная, уличная девчонка, ждала реакции мальчика на свою шалость. Что же он сделает? Смутиться? Значит ли это, что его привлекут столь длинные ножки, их гладкость и красота, с таким медным оттенком. Всё-таки они были гордостью, за которой Кхемри тщательно следила. А если обозлится и скинет их с себя? Стоит ли Кхемри принять это на свой счет, понять, что не привлекает Нито, как девушка. Что же ей тогда придётся делать? Внезапно, весь этот спонтанный план ей показался идиотизмом. Всё и правда могло закончится самым худшим сценарием. Кхемри стало так неловко из-за своего поступка, от былого озорства не осталось и следа. Вдруг что-то навалилось на неё спереди. Кхемри почувствовала под собой обивку дивана, как её руки были отведены в стороны с усилием и как в лицо теперь било горячее дыхание. — Что? Что ты делаешь со мной? — спрашивал Нито, вдыхая аромат женских волос. Он говорил и действовал будто пьяный. Кхемри не видела его лица, начала что есть сил брыкаться, но парень оказался слишком близко. Кое-как ей удалось перенести тяжесть вправо. Нито соскользнул с края и упал, но и потянул за собой Кхемри. Случилась мимолётная возня, они теперь были на полу, под столом. От удара в затылок Нито поморщился и проморгался. Лишь одно его вдруг взволновало — боль в передних зубах. Первое, что он увидел, это то как Кхемри вытирает свои губы. Она сидела согнувшись на парне, опираясь на его живот. Внезапная смена ролей показалась неожиданностью. И смутила обоих. Если Нито с начала не понимал, как всё произошло, то Кхемри наоборот. Его руки оказались на её талии, чуть выше одежда прижималась к телу, обрамляла фигуру и грудь, а ещё выше, за маленькой шей и аккуратным подбородком ярко и красиво сияли иссиня-чёрные глаза на смуглом лице. В них были то ли смущение, то ли испуг. Маленькие губы слегка дрожали, волосы растрепались и беспорядочно падали на плечи. Нито сглотнул не в силах, что либо сделать. Кхемри, как и он, была в смятении. Последние несколько секунд быстро пролетели в её памяти. Из-за них ли так сильно стучало её сердце? Ритмично, оно было готово вот-вот выпрыгнуть из груди. А может дело в тесном контакте? В том, что она коснулась его живота, и совершенно не хотела поднимать руки. Или в ногах, которые уперлись в бока. Думала она слишком долго, вглядывалась в профиль его лица, как и он в её. Но вдруг она почувствовала, как что-то под ней…приподнимается. Догадавшись, Кхемри резко встала, но из-за поспешности ударилась головой о стол. Трогая больное место, со второй попытки ей удалось выбраться. — Я, пожалуй, пойду, — сказала она, одеваясь. — Да, хорошо, — только и ответил Нито из-под стола. Кхемри ушла не попрощавшись, пока голову заполнили всякие мысли, и сердце билось от непонятных чувств. Под звуки не стихавшего ливня. Оставшись почти один, Нито ощущал себя странно. Он не нашёл в себе сил остановить Кхемри, произошедшее только что было для него неловкой ситуацией, оплошностью, о которой следовало забыть. Благо, тут всё еще был тот, с кем можно было бы это обсудить, при желании. — Ну, вы даёте, господин. В каких вы с ней отношениях? Может, я чего-то не знаю. Однако, всё же замечу, что подобная партия для вас крайне нежелательна. — Давай не сейчас, Флориан, — сказал Нито, подходя к окну и становясь к скелету спиной, — вообще забудь обо всём, что только что произошло. Не рассказывай никому. — Я вас понял, господин. Буду нем, как могила. — Не облегчает слышать такое от мертвеца. — Ладно, если вы хотите остаться один, то, пожалуйста, выкиньте мою голову в окно, тело её быстро найдёт. Нито так и поступил, он швырнул Флориана, что было сил. Тот пролетел нескольких десятков метров, пару раз отскочил от земли и грохнулся у дерева. Что было дальше, Нито не знал. Он задёрнул шторы, погасил свечи и стал сидеть в полной темноте. Нито думал, что же с ним такое случилось, вспоминал, когда всё могло начаться; этот голод, тревожность и вот такие реакции на противоположный пол. Он мерил шагами комнату, придумывал различные гипотезы, но не находил ответы. Длилось это не долго. Как бы не уворачивался Нито от только что произошедшего, оно снова напоминало о себе. «Да, что это со мной? Почему я так взволнован? Почему не могу забыть её лицо?» — спрашивал он себя. И чем чаще, тем ярче перед глазами всплывал этот образ. Она была красивой как никогда прежде. Руки потели, сердце билось сильнее. Никогда ещё Нито не испытывал подобных чувств, даже Лаура не могла его так взволновать. «Может, дело в какой-то болезни» Тревожность всё нарастала, Нито стало неудобно находиться даже в этой повозке, в которой он провёл последние полгода. Ему захотелось выбежать прямо сейчас, под дождь, чтобы освежится. А может даже Кхемри удастся нагнать. Но что-то держало его на месте. Юноша огляделся, пытаясь уловить в темноте неизвестное, то что следило за ним. В комнате резко упала температура, изо рта Нито вылетел пар. Послышался скрип, затем треск паркета. Причём странный, не под чьи-то весом, а скорее от…старости. Нито обернулся на звук, и поначалу ничего не увидел. Только потом он заметил две красные точки, смотрящих на него. Их взгляды встретились. К горлу Нито подступил ком. Так пристально и злобно на него ещё никто не смотрел. Руки, тело потяжелело, в ушах гремел звук сердца. Глаза присматривались к тени. Всё улеглось, когда он узнал её. — Джузеппе. Карлик не отозвался, только подошёл ближе. Нито взял со стола свечу и поджёг её. — Что ты тут делаешь? Джузеппе не ответил. Он шатался из стороны в сторону, в его глазницах горел безжизненный огонь, не тот что обычно. Тут одна очень скверная мысль пронеслась у Нито. «Кто ты такой?» — слова так и остались на языке. «НЕТ. ЗДЕСЬ Я ЗАГАДЫВАЮ» — раздался голос из самых потаённых уголков. Свеча потухла, комната погрузилась во мрак. Из места, центром которого был Джузеппе, по комнате стала распространяться пурпурная тень. Она пыталась охватить, протянуть свои тёмные щупальца к Нито. Юноша стоял на месте, вглядывался. От чего-то он знал, предчувствовал, что эта чернота не причинит ему вреда. Однако пугала до жути. Белый пар вылетел из отверстий в черепе Джузеппе и стал виться в воздухе, как змей. Он облетел Нито полукругом, тот заметил, что пар был в виде черепа. Когда он обвился девятью кольцами, Нито расслышал слова. «ВСЕ ВОПРОСЫ НА ОТВЕТ. ВЫГОДНЕЙ НИЧЕГО НЕТ. ТИК-ТАК, ТИК-ТАК. НУЖЕ, ОТВЕТЬ. У МЕНЯ БЕЛЫ И ВОЛОСЫ, И БРОВИ, И РЕСНИЦЫ. ВСТАЮ Я УТРОМ С ПЕРВОЙ ПТИЦЕЙ. И СКРОМНА МОЯ РАБОТА — СКАЛЬП СНИМАТЬ СО СВОИХ ЖЕРТВ. РЕЗАТЬ ИХ, КРОШИТЬ, ЛОМАТЬ. ГРЕТЬ КОТЛЫ, ВАРИТЬ ВСЕХ МАСЛЕ. И НАСЛАЖДАТЬСЯ, НАБЛЮДАЯ, КАК ЖАДНОСТЬ ЛЮДИ УТОЛЯЮТ. КТО Я? Казалось, за этот короткий срок всю комнату заполнил туман, с привкусом ладана и пепла. Нито чувствовал себя скованным, будто бы его держал не дым, а верёвки. Он мог вертеть лишь головой. Его взгляд метался, в надежде найти ответ. Хватка ослабла не специально. Неужто ответ здесь? Тут то он заметил кастрюлю, ножи и фартук. — Ты — повар, — сказал Нито громко и чётко, смотря в зелёные шары, похожие на глаза. Но он не мог скрыть в голосе неуверенность и страх. Чуть ниже этих сфер появилась тонкая линия, которая начала удлиняться, пока не превратилась дугу. — ВЕРНО. ИБО ЖИЗНЬ ЕСТЬ НИ ЧТО ИНОЕ КАК БЛЮДО, СГОТОВЛЕННОЕ ИЗ ЭМОЦИЙ И СОБЫТИЙ, НА ОГНЕ, ИМЕННУЕМОМ «ВОЛЕЙ». За спиной Джузеппе выросло гротескное нечто. В воздухе повис запах гнили и смерти, какие Нито чувствовал на кладбище, когда был один или во время похорон. Три пары белых, птичьих крыла ударились о потолок. Они выходили из маленького тельца, завернутого в чёрно‐зелёную мантию. Оно распростёрло морщинистые руки, словно приглашало в объятия. Капюшон дорожал, будто на ветру. Нито вздрогнул, когда он подался вперёд и остановился только в последний момент. — Спрашивай, маленькая душа, — голос из-под мантии стал снисходительным, даже мягким, но Нито понял, перечить ему опасно. На страусиной шее держалась маленькая голова. Она вырастала из кожи, черты были едва различимы. Правая сторона лица имела черты молодого мужчины, в ухо вколота серёжка, в носу до темени золотая цепочка. Левая абсолютная противоположность; вся морщинистая, покрытая болезненными нарывами, рытвинами и глубокими шрамами. Губы скривились в «половинчатой» улыбке, то ли вечно счастливой, то ли смиренной, как у надгробных статуй. Длинные бело-зелёные волосы доходили до пола. Единственный чёрный глаз, будто состоял из тьмы, смотрел куда пристальнее, чем какой либо другой, словно насквозь. Нито почувствовал, как холодок пробежал по спине и по лбу потекли капельки пота. Ему захотелось закричать от ужаса, убежать, но он не мог. Воля этого существа удерживала, воздействовала на него. — Кто ты такой? — голос вздрогнул на конце. Сущность улыбнулась чуть шире. Оно встало в торжественную позу, расправило крылья, как позволяло пространство. Нечестивая, огромная магическая мощь вырвалась наружу, заполнив собой пространство и погрузив его во тьму. — Имя мне Самаэль. Я — Ангел Смерти, Великий Пожинатель, Владыка Заката, Палач Бога, один из первородных элементов и многое-многое другое. Торжествуй, восторгайся, маленькая душа, ибо это наша не первая и не последняя встреча. — Не первая? Не успел Нито окончить эту фразу, как почувствовал дыхание на своём лице. Холодное, как замогильный ветер, и переполненное ядом. — Именно, я уже не раз снисходил до тебя. Тогда, в особняке, кто помог тебе поднять мертвецов и раздавить тех букашек? Кто дал сил унять души в гробнице? Кто одолел ту ничтожную змею, а затем подчинил твоей воле? Кто позволил воскресить пятисотлетнюю душу, дважды? Благодаря чьей прихоти за твоей спиной стоят столь сильные чемпионы? А главное, кто даровал тебе сокровенное таинство за гранью жизни, а затем вернул от туда? — Это всё ты? — Нито пытался осмыслить услышанное, его взгляд принялся метаться по полу. Он ощущал какое-то психическое воздействие извне. — Да, благодаря мне. Теперь ты понимаешь, в каком долгу передо мной. — Получается, ты убил тогда людей в магической башне. От этих слов лицо Самаэля скривилось от мерзости. — Не груби мне, душа. То, в чём ты меня обвиняешь мне не подвластно, а тот случай со змейкой лишь исключение. Не сделав его, я бы разговаривал с тобой в совсем другом месте. — Тогда кто? Кто появился в тот день? Кто дал мне этот гримуар? — голос Нито становился громче, переходил на крик. Он достал гримуар и выставил его перед Самаэлем. Тот сначала пристально смотрел на артефакт, а потом поднял взгляд на Нито. — К сожалению, Бог не даровал мне подобное знание. Их пути неисповедимы. Я могу лишь поведать то, что знаю сам. Нито недовольно посмотрел исподлобья, словно не верил. Но иного выбора не было. — Говори. — Если быть кратким то, изначально не с тобой я должен был связать своё естество. У меня был иной претендент, определённый ещё до рождения. Я одарил его силой, особенной, на фоне вашей жалкой людской породы. Но по прошествии лет я вдруг почувствовал возмущение в природе, в самой магии. Подобное себе. Не теряя времени с тем отбросом, я избавился от него, устремился в ту сторону и нашёл тебя. Самаэль смолк, отвёл взгляд и потёр свой подбородок. Он задумался о чём-то, наверное о том, что он и так знал, но никогда не придавал значение. — Знаешь, я увидел кое-что, когда коснулся твоей души. Она отличалась от всех виданный мною. Тусклый, серый мир, полный деревьев, что подпирали небеса. Затем появилось пламя, невыносимо яркое и тёплое. На миг даже я, существо, что стоит в конце концов всего, подумал о том, что увидел нечто действительно бессмертное. Но это оказалось ложью. Огонь угасал, мир оказался на грани, меж началом и концом. Окружение сменилось пещерой, там шла битва. Она кончалась и одновременно с этим не прекращалась. Воин умирал, приходил снова, побеждал, на его место приходил другой и так много-много раз. И в конце всё схлопнулось. Самаэль хлопнул в ладоши. Повисла тишина. — И что всё это значит? На это ангел пожал плечами. — Бог не дал мне на то мудрость. Предположу, что ответ придёт со временем. Нито закусил губу и призадумался. Надо будет сделать ряд предположений. Это существо перед ним могло ведь всё выдумать, но Нито не спешил с подобными выводами. Это могла быть очередная загадка или ещё что-то. Раздался крик, безобразный и глухой, что затем слился с шипением дьявола. Мантия на груди Самаэля вздулась и лопнула. На темно-серой, сухой груди вырастала огромная, с голову, опухоль. Она двигалась, пульсировала от света, как если бы пыталась развернуться. Самаэль сделал движение рукой, чтобы её скрыть, но рука остановилась в полёте. Когда гнойник показался во всю, Нито сумел её рассмотреть. Там было лицо, старое и до тошноты уродливое. Веки были закрыты, но под ними явно двигались глаза, челюсть что-то желала, вздутые губы причмокивали тонкую трубку с горящим концом, что поддерживала ручка, выходящая из подбородка. Когда открылся рот, из него вылетел кряхтящий, низкий звук. — Курение убивает! Курение убивает! — Заткнись, Харон. Самаэль смог возобладать над телом и ударить опухоль. Но тот этого даже не заметил и продолжил потягивать мундштук и выдыхать из ноздрей смог. — Курение убивает! Курение убивает! — Он говорит только эту фразу? — Да, больше этот кретин ни на что не способен. Это — бесполезный паразит, с которым я вынужден делить это тело. И снова нанёс удар. Нито даже стало жаль это странное существо, должно быть Самаэль всегда так с ним обращается. Хотя ему стало очень любопытно узнать, что они вообще такое. К тому моменту, как Нито подумал об этом, Самаэль скрыл Харона под мантией. Резкая боль в животе стала неожиданностью. Он опять проголодался. Но голод это был сильнее всех предыдущих. Нито услышал смешок со стороны Самаэля. Тот стучал коготь о коготь, явно получая удовольствие от происходящего. — Что-то не так, душа. Каково это, чувствовать слабость плоти. — Это твоих рук дело? — Конечно, моих и моей силы, что ты получил. Твоё тело достигло предела, оно стало жертвой того, что росло раньше, а теперь пожирает его изнутри. Все эти желания лишь проявления этого аппетита. Хи-хи-хи-хи. В этом я вижу всю ограниченность созданий вашего плана. Эта оболочка, с её немногочисленными чувствами, которые неспособны в полной мере познать мир. Ощущать, как магия перетекает с одного полюса на другой, как в космосе рождаются и гаснут звёзды, как Боги простирают свою волю и вносят изменения в межпространственные планы. — О чём ты говоришь? — с усилием сказал Нито, касаясь лба. Голова болела, будто готова вот вот расколоться на части. — А ты разве не знаешь? Бог един в двух лицах. Ты, должно быть, слышал о Безликой, а для кого-то Вселикой Госпоже, Небесной Матери, Владычицы Магии, Лиловой королеве. Ваше племя и сейчас поклоняется Ей. Связали Её с жизнью, с чем-то светлым и прекрасным. Но мало кто вспоминает другого Бога. Он подался вперёд, голос понизил до шёпота. — Одноглазого царя, Короля без Королевства. У него много имён, и все они почти забыты. А ведь Его длань простирается над каждым. Всякий демон в Преисподни ощущает Его руку на своём сердце. Из параллельного измерения Он наблюдает за своими слугами. Пророчество Оракула, оглашенное давным-давно в будущем, скоро начнёт плодоносить. Каждая новая фраза была произнесла новым голосом. Нито не понимал, что происходит. Из носа потекла струйка крови. Мир стал сжиматься, душить. Это была пытка, ментальная и долгая. Нито ощущал будто что-то проникало в его голову насильно. Самаэль говорил и говорил, словно и сам погружался в безумие. «Повязка с глаз упадёт, гора расплачется от счастья, бессмертный погибнет, два солнца взойдут на востоке, война усопших и слов завершится, небеса окрасятся чёрным. Человек с дьявольским нутром отрастит крылья, белые кресты пролетят от Северного моря до Южного, истребляя всех, у кого не будет креста на сердце. В Преиподни протрубит последний рог и добыча обратиться хищником. Тогда Девятипалый распростёт длань, дабы взять мир с земли и сыграть последнюю карту. Имя тому будет дано Перерождение. Какой будет рука, такой будет и наша судьба» Когда всё закончилось, реальность стала прежней. Нито протёр лицо, боль в теле постепенно отступала. Его будто всего вывернули наизнанку и вернули обратно. В углу потолка находилась живая паутина тьмы — присутствие Самаэля. Отдышавшись, Нито уселся на стул. В голове звучал лишь один вопрос. – Зачем ты мне это показал? – Для веры, чтобы ты не сомневался, видел, что это пророчество есть возможность воплотить мой замысел. — И что это? Нито не желал видеть его лица. Даже его голос раздражал. Самаэль появился с расправленными руками, говорил мягко и величественно. — Я хочу создать идеальное царство — Некротопию, мир, где магия и наука будут сосуществовать в гармонии, где нежить будет на службе у живых. Там не будет ни войн, ни болезней, лишь спокойствие и процветание. Всё будет подчинено Трупной геометрии и Магии Смерти. — А что боги думают об этом? – спустя несколько секунд спросил Нито. Прекрасная сторона лица Самаэля скривилась. — Им это не нравится, Они заинтересованы в том, чтобы смертные души одинаково и страдали, и радовались, и проходили испытания. Доказывали право жить. — Получается, они считают тебя угрозой, которую нужно устранить? — Устранить? Скажешь тоже, Боги, конечно, великие творцы, но они не способны нарушить правила, которые сами и установили, ибо тогда мир продолжил бы представлять собой Хаос. Они создали ряд первых элементов: свет, тьму, время, гравитацию и, разумеется, смерть, ну и прочие. Вмешиваться в них Они не имеют право. — Тогда, почему они тебя не убили и не создали нового Ангела Смерти? Самаэль засмеялся из своего едва открытого рта. Он даже поаплодировал. — Видишь ли, Боги у нас с фантазией, но порой Они такие идиоты. Они не могут создавать неидеальные вещи. А все первородные элементы идеальны, значит, убив меня, Они всего-навсего создадут мою точную копию, с точно такой же мечтой о Некротопии. Они могут попытаться запереть меня в Преисподни с тем мальчишкой, но тогда, смерть исчезнет из этого мира. Однако, я совру, если скажу, что Они никак не вмешались. Все мои попытки обернулись неудачей. Это какое-то проклятие. Сколько их было даже мне не ведомо, я прибегал к стиранию памяти. Знаю лишь, что на это ушло много эонов лет, ещё когда эта планета было молодой, когда первые подобия разумной жизни топтали её почву. То были ни люди, ни эльфы, а их далёкие предки, что ещё не окончательно сбросили с себя покров дикой магии. Кроме того, мне много кто мешал; ангелы, герои тех лет, потом эльфы, даже люди и демоны. На последнем слове лицо Самаэля покраснело и исказилось гримасой. На шее и чуть выше глаза выступил нерв. Он стал покусывать палец, шипеть и скрежетать зубами. Атмосфера вокруг него сменилась более густой и злобной. — Один так особенно. Будь проклято его имя семьсот семьдесят семь раз. Он забрал у меня то, что принадлежит мне по праву, а те ничтожные божки поддержали его. Но ничего, я найду его, где бы он ни был, и отомщу, впереди у меня всё время мира. «Он ещё та двуличная сволочь» — подумал Нито. Конечно, существовал риск, что Самаэль умеет читать мысли, но Нито это не беспокоило, пусть хоть так он озвучит своё мнение. Кроме того, они ещё даже к сути не подошли. «Может быть, стоит продолжить косить под дурочка, так я хотя бы пойму, способен ли он к чтению разума» — Твоё предложение кажется мне интересным, но какой мне с него прок? — Какой прок? А тебе разве мало великого, могучего и бессмертного государства, чьим главой ты станешь? «Должно быть, не умеет» — сказал про себя Нито, глядя на растерянно лицо Самаэля. Уголки губ парня слегка приподнялись. Ангел помассировал переносицу, затем опустил голову на уровень Нито. В голосе послышалась лесть. — Ты и правда очень недалёкий, маленькая душа. Хотя все твои свершения я оцениваю очень высоко. В них ты показал и ум, и смелость, и даже жертвенность, что крайне редко. Не забывай, что моё дело лишь дать силу, а как использовать, к добру или к худу, решать уже тебе, — голос ожесточился, став более грозным. — Но она дамокловым мечом нависает над тобой. В одиночку ты с ней не справишься, до тебя и так было много глупцов. Наше сотрудничество будет выгодно обоим. Я сдержу силу, а ты начнёшь своё восхождение на вершину славы и могущества. С деловитым видом Самаэль протянул руку. Нито выдохнул, подумал несколько секунд и пожал её. Впервые он поднял голову и посмотрел ангелу в глаз. — Ты и так не оставил мне выбора. Я согласен. Только знай, как по мне — ты тот ещё двуличный ублюдок. Самаэль посмеялся, не открывая широкого рта, и потряс плечами. В чёрном оке мелькнула какая-то искра. — Оскорбления от подробного низкого существа не могут меня достать. К твоему сведенью, скажу, что связь между такими как я куда прочнее и выше ваших кровных и дружеских уз. Они завязаны на эмоциях, что старше времени. Но насчёт двуличного ты прав. Я — тень, отброшенная светом. — Ну, а я скажу, что слышал оскорбления и похуже. Ты так всегда говорил с подопечными? — Нет, не всегда. Но они хотя бы чего-то стоили, а вот ты ещё ничего не сделал для Некротопии. — В таком случае, нам не о чем больше говорить. Нито хотел было развернуться, полагая что Самаэль исчезнет сам по себе, но что-то опять его остановило. — Постой, душа. Я хотел бы предостеречь тебя кое о ком. — И о ком же? Дерзкий тон парня на мгновение выбил Самаэля из колеи. Ангел оглянулся по сторонам, пару раз щёлкнул пальцами, мертво-зеленая волна пронеслась по комнате. Закончив, Самаэль вернул взгляд на Нито. — Остерегайся Младенца-монаха, он любит блуждать среди вас, так что никогда не знаешь, когда с ним столкнёшься. Не соглашайся ни на одну сделку, какую он предложит, плата будет неподъёмной для человеческой души. А ещё сторонись людей с двумя парами глаз и одним голосом. Одного из них особенно. Ваша сила похожа, а потому ты узнаешь его даже из десятитысячной толпы. Но он сам лишь дурак, пляшущий под дудку Наблюдателя. Дьявол исчез в тёмной дымке, как туман пред рассветом. Как-то просто. Нито почувствовал себя разочарованным. Теперь ему предстояло так много сделать и обсудить. За окном не было дождя, а вставал рассвет нового дня.