high together

Ноябрьское небо нависло над Хоукинсом угрюмой серостью, и потому Джонатан Байерс решил, что неплохо было бы съездить за вредной едой для просмотра страшного фильма. Хэллоуин всегда был ожидаемым праздником в Америке. Подготовка шла полным ходом: каждый дом даже на узкой, несуразной улочке был украшен к празднику. Пугающие, горящие, тыквенные головы на крыльце мельком отражались в окне Уилла, который, прислонившись к нему лбом, вылавливал взглядом интересные проплывающие декорации. — В этом году даже лучше, – произносит Джонатан и смотрит в зеркало, пытаясь поймать выражение лица брата, но тот всё внимание переключил на переливающиеся огни в вечерних сумерках. В приоткрытое окно со стороны Майка влетал шелест и хруст опавших листьев под колесами машины. И Байерс свято ненавидел то, как он молчит. Как будто молчал все это время до поездки. Как будто без умолку не говорил об Оди. Боже, он мог с ним говорить о любых вещах, они могли переделать все на свете вместе, но Оди будто зияла между ними. Уилл любил её. Безумно. Но... — Когда, говоришь, вы успели расстаться? – Аргайл закидывает ногу на бардачок и вертит в пальцах упаковку от жвачки. — Накануне, – Майк сухо отвечает и натягивает кривую ухмылку. Уилл его не видел в этот момент, но чувствовал затылком, как Уилер на него покосился. Видимо, догадывается, как заебал он его с этой темой. — О-о, сочувствую, чувак, – голос Аргайла звучит совершенно монотонно, и Байерс слабо усмехается этому, подпирая подбородок ладонью. — Женщины... Они такие создания. Даже сказать нечего. Джонатан вновь кидает взгляд через зеркало на Уилла и лихорадочно начинает отбивать большими пальцами ритм на руле. Они наконец выезжают из города, и Байерсу становится легче дышать. Воздух подхватывает челку, проливается за шиворот костюма охотника и приятно охлаждает спину. Байерс прикрывает глаза. — Музычку хоть включи, имей совесть... – Аргайл не спеша протягивает руку к проигрывателю и нажимает на кнопку "play". Они снова оба под кайфом, такой бред. Майк так и источал энергетику непринятого, забитого мальчишки, которому отказали во многих вещах, перечеркнули общее будущее. И с одной стороны, Уиллу было жаль настолько, что ему самому вдруг не понравилось быть таким эмпатичным. Но с другой стороны... Майк вызвался приехать на общую тусовку с Джонатаном и Аргайлом. Это не могло не вселять надежду. Надежду, блять. Уилл вновь усмехнулся себе в руку, и в этот раз Майк обратил на это внимание. Он метнул на него изучающий взгляд и окинул им с ног до головы. Байерс сидел, ссутулившись, будто пытался отградиться от всего внешнего мира. К сожалению, Майк не умел вовремя отследить когда стоит прикрыть свою варежку. Но поток мыслей об Оди тек бесконечной рекой, снося дамбу терпения Уилла. Такая святость, пиздец, каким же он был терпеливым. Честно говоря, Уилер бы давно на месте Байерса начистил такому, как он, рожу. Они резко останавливаются, и Уилл будто снова оживает, привстает на сидении, поправляя перешитый комбинезон, и кидает едва заметный для всех взгляд на Майка. Он выглядит убитым, и Байерс не знает как себя вести. В который раз. Искренние действия его оттолкнут настолько, что можно будет вскоре удачно забыть имя Майка Уилера. — Приехали, – Джонатан не заглушает мотор, музыка всё еще тихим фоном продолжает гулять по салону и успокаивать нервы. Аргайл убирает ноги с бардачка и, быстро приоткрыв его, закрывает обратно. Он будто убедился в чем-то, и Майк с прищуром окинул взглядом его спину. — Уилл, ты с нами? – Байерс разворачивается в полборота, придерживаясь за сидение Аргайла, и смотрит на брата, который словно загнан в угол этим нелегким вопросом. Потому что Майк смотрит. Ему хочется провалиться под землю, потому что он не хочет отвечать первым. Потому что он не знает как принять правильное решение и какое решение в принципе правильное. Остаться с Майком или уйти? Вопрос, блять, жизни и смерти. Уилл не хочет отвечать первым, но он пожимает плечами: — Да, давай. — Майк? — Я остаюсь, – он отвечает без колебаний и отворачивается к окну, зажимая сильнее между худыми коленками ветровку. — Отлично, – Джонатан кивает и переглядывается с Аргайлом. Тот медленно открывает дверь и движется не спеша. Кажется, он начал разглядывать чертовы звезды, как только ступил на асфальт парковки на пустой заправке. — Чума... – протягивает он и слабо кивает в подтверждение самому себе. Он не замечает взгляда широко распахнутых черных глаз, устремленных на него через окно. Наверное, Майк всё еще не привык к такому поведению в их излишне дерганой и невротической компашке. Две дверцы хлопают вслед за ним, и Уилл отходит подальше от машины, думая, что он сделал правильный выбор. Ему показалось, что Майк вот-вот вновь взорвется возмущениями. Это было бы конечной остановкой для них обоих на этот день. Просмотр кино окончен. Байерсы и Аргайл уплывают в сторону горящих неоновых вывесок у пустующего магазина заправки, и Майк провожает их взглядом. Уилл двигается довольно устало, и только силуэт Джонатана, быстро приобнявшего его за плечи, придал какого-то внутреннего спокойствия. Но Уилеру надо быть быстрым сейчас. Он закусывает губу и, отбросив ветровку, перегибается через переднее сидение. Ладонью он упирается в чью-то куртку на кресле, а другую руку Майк протягивает к бардачку и резко открывает его. Счастье действительно было близко. — Мне надо посмотреть, Уилл, хватит ли. Ты слишком много всего набрал, – Джонатан криво усмехается и виновато смотрит на брата, который, обняв в энтузиазме коробки с разноцветными хлопьями, приопускает их. Их корзина уже достаточно забита, и Байерс старший со вздохом окидывает всё это добро взглядом. Где-то позади слышится мелодичное посвистывание Аргайла, блуждающего вдоль холодильников с охлажденными напитками. — Не волнуйся, я добавлю, если что, ладно? – Уилл одаряет его ободряющим взглядом и аккуратно закидывает на горку цветастых упаковок всякой гадости заветные хлопья. — Забудь, Уилл, – брат качает головой, и Уилл останавливается, чувствуя, как благодарность сходит теплым облаком на его сердце впервые за этот вечер. — Всё путем, я оплачу. В глазах брата до сих пор пляшут искорки кайфа, но Уиллу не важно. Он слабо хлопает его по спине. Но Джонатан с неожиданно возникшим страхом на лице замирает, а затем вздыхает и смотрит на брата. — Что? Что такое? – Байерс обеспокоенно хмурится. — Я забыл кошелек в машине, Уилл. Черт... хорошо, что Майк там остался. Вот же дырявая голова, надо же. И он провожает уходящего Уилла понимающим взглядом. Потому что Уилл идет к Майку совершенно не спеша. — Что ты делаешь? Уилл стоит, слегка согнувшись, и смотрит в приоткрытое со стороны Майка окно. Уилер вскидывает брови. Его застали врасплох! — Ничего, – ответ приходит слишком быстро. И вообще Уилер сидит в три погибели на месте Уилла, опираясь макушкой головы в сидение. Выглядит довольно комично и подозрительно. Единственное, что смутило Уилла, так это дым. Повсюду. Он молочным облаком бился о потолок машины и рассеивался у приоткрытого в ночь окна. Под малиновой неоновой вывеской не было видно, как Байерс покраснел. Трудно сказать – от злости или от быстро озарившего его осознания. Да, конечно, он здесь, чтобы по-христиански оторваться в его обществе. Ему нужна была только трава – не более. Надежда, ага. Надежда. И он закатывает глаза и дергает за ручку двери, выпуская облако висящего над чужой головой дыма. И Майк тихо смеется, посматривая на него со стороны. — Я так и знал почему-то, – он протягивает руку к сидению и цепляется за куртку, которая под весом кошелька грозилась выскользнуть из пальцев в таком неудобном положении. Он не желал садиться рядом с Майком хотя бы потому, что он в очередной раз сделал какое-то дерьмо, за которое не в состоянии ответить как следует. Извиниться? "Прости, Уилл, чувак, я не хочу говорить о ней вечно, мне просто нужно время, понимаешь?". — А сейчас что ты делаешь? Уилл чувствует хватку на запястье и трусливо косится на Уилера, которому, кажется, настолько похуй на то, что он подумает, что Байерс на мгновение теряется в этой зависти к безразличию. — Держу за руку. Наконец чужие пальцы выныривают из темноты салона, и Уилл неотрывно смотрит, как Майк затягивается длинно скрученным косяком. Бумага трещит в этой тишине, прерываемой невнятным звучанием музыки из колонок машины. — Отлично, Майк, вот только мне пора идти, – Байерс надевает маску равнодушия, но в отличие от Майка, он бессовестно проигрывает и осознает это. — Забей. Хочу расслабиться, ладно? – теперь друг звучал куда серьезней, чем предыдущие его реплики. В принципе, Уилл ему поверил просто потому, что Майк сегодня пытался заплакать из чувства жалости к самому себе. Но вышло у него скверно. — Ладно. Он вновь вздыхает и медленно приземляется рядом с ним. Сидение скрипит, и Уилер отодвигается ближе к своему окну, расслабляется в мягком кресле салона и смотрит как полоска красного неонового света скользит по бледному лицу напротив. — Что? — Ничего, я просто смотрю. — По твоим словам, у тебя многие вещи сводятся к простоте. — Боже, какие реплики, – Майк растягивает губы в ухмылке и пристально смотрит на профиль юноши, который сцепил руки в замок на своих коленках. Уилл просто не знал куда себя деть и полагал, что уйдет отсюда через несколько секунд. Делать ему тут явно нечего в обществе обкуренного Майка Уилера. Не такой развязочки уже дерьмового вечера он ожидал. — Не пользуйся моим положением, Уилл, это некрасиво. Всё равно что девушку в стельку поиметь, – Майк вновь затягивается, и Байерс подавляет в себе любовное желание дать ему по роже так, чтобы он вылетел через эту дверь. — О чем ты? — Я знаю, что ты имеешь в виду моё нытье. Не волнуйся, это ненадолго, – слышен хруст сгорающей папиросы - и вновь дым. Он окутывает лицо Уилла и тот вновь вздыхает, чувствуя, как запах травки оседает в носоглотке всё глубже и глубже. Он в этом чертовом плену. Майк под кайфом. Майк почти обдолбан и не знает, что несет. А несёт он, кстати, что ни на есть горькую правду. — Расслабься. Хватит, Уилл, – Майк придвигается ближе, и Байерс мгновенно считывает эту близость. Он может видеть, как чужое дыхание возле уха рассеивает облака дыма, а еще ему кажется, что он вот-вот потеряет сознание от обрушевшегося на него головокружения. — Ладно, окей. Хорошо. Плавность движений Майка настолько контрастирует с тем, как Уилл почти вырывает из его пальцев дымящийся, уже почти выкуренный косяк, что Уилер довольно улыбается. Под ним плавится сидение, и Уилл откидывает голову назад. Кажется, что это горючее заполняет его изнутри намного больше, чем ему хотелось бы. Успокаивает настоятельнее, чем он планировал. Эти совершенно дебильные мысли сопровождаются непрошеной улыбкой. — Хорошо? — Да. Байерс почти шепчет в ответ и смотрит, как в красных полосах света клубится густой дым, и тихая возня где-то слева сладкой истомой ощущается в кончиках пальцев. — Уилл. — М? – он прикрывает отяжелевшие веки и тут же задыхается. Уилл рвано вдыхает ртом воздух, когда чувствует обжигающе влажные движения языка на шее. Ему кажется, что он вот-вот умрет. Прямо тут. Прямо здесь, в этом чертовом кресле. Блятьблятьблятьблять. Он быстро облизывает пересохшие губы и заставляет себя не двигаться. Вслушиваясь в обрывки мелодии, лишь произносит: — Лед Заппелин. Так вовремя. — Ты вечно в таком напряге, я хуею, Уилл, – хриплый шепот утопает в складках его воротника, и Байерс тупо улыбается, полагая, что это игра воображения ведет его за нос. Но отчасти он просто верит в то, как Майк его целует и утыкается носом во влажную дорожку на его шее, и снова целует его кожу, надкусывает до боли нежно. И он чувствует чужие пальцы на своей шее. Разворачивает почти рьяно, и Уилл приоткрывает глаза, приоткрывается и рот, и Уилер почти в бреду целует его с пламенеющим жаром. Поцелуй выходит таким влажным и громким, каждое неровное движение губ разбивает между ними непреодолимые стены. И Уилл упивается этим. Он не может этим насытиться. И эта возня с чужим комбинезоном больше не кажется такой оглушающе громкой в этой ночной тишине. Они сливаются в одно целое, пока Майк целует, пока ладонь Уилла бежит вверх – и в отросшие темные волосы. Он сжимает пряди в кулак, приоткрывая Уилера всего, и тот гортанно стонет, запрокидывает голову выше, потому что ему Уилла так мало. — Просто посмотри на меня, – язык заплетается, когда он с влажным звуком отстраняется от Уилла. И Байерс устремляет на него взгляд, всё еще держа пальцы между спутавшихся волос. Он обнаруживает даже в полутьме, что радужка Уилера почернела. Так сильно, что он непроизвольно замер, смотря в лицо напротив. — Что? – Майк рвано дышит через приоткрытый рот. Видно, как его мокрые от слюны губы блестят в свете вывески. И Уилл не отвечает, лишь бодается лбом в лоб напротив и перекидывает ногу через Майка, оказываясь на нем. И чужая эрекция дает мощный импульс по спинному мозгу вверх. Уилл хрипло стонет ему в приоткрытый рот, и Майк мелко дрожит от этого звука. — Чертовы комбинезоны, – они оба усмехаются друг другу, и шутка Майка тут же оборачивается в больную и лихорадочную одержимость избавиться от вещей, потому что Уилл снова целует его так нежно, что скулы сводит. Они разгоряченными руками сквозь закрытые веки изучают тела друг друга, и каждое неосторожное поглаживание отзывается для них ознобом и тихими стонами. И каждая клеточка словно взрывается в паху как пенопласт, и так же быстро сгорает. Время тянется безумно долго для них, когда Майк всё-таки опережает Уилла – стонет так громко, что этот непривычно оглушающий и сексуальный звук сейчас отдает звоном в ушах Байерса. И он довольно ухмыляется, нежно сжимая в ладони головку чужого члена. Предъэякулянт размазывается на его пальцах, и Уилл делает неровное движение рукой, вновь вырывая из Уилера, сидящего под ним, гортанный и жалобный стон. Его руки сильнее сжимаются на талии Уилла, раздетого почти по пояс: обнаженная кожа подсвечивается в красном, одурманивающем свете, который еще больше впутывал их в эту неправильно-правильную ночь. Уиллу до одури нравится, как Майк тихо стонет и медленно, не спеша расстегивает на ощупь чужие пуговицы на комбинезоне охотников за привидениями. Как забавно. И как иронично. Они так смотрят друг другу в глаза, и Байерсу кажется, что он свихнется от одного только взгляда на себя: потому что Уилер пожирает глазами, но руки его двигаются настолько спокойно, что было страшно представить уровень его выдержки дальше. — Блять, какой же ты красивый, – он задевает его прикрытый стояк своим членом, когда резко привстает и тянется к лицу Уилла, и тот сдавленно стонет и шипит от растекающегося по всему телу наслаждения. И Уилер тут же упивается этими звуками, обхватывая широкой ладонью член Байерса. А затем его губы вновь теряются в чужих ключицах, беспорядочно осыпая их мелкими поцелуями. — Черта-с два, Майк, – он хнычет в чужую макушку и толкается бедрами вперед, когда понимает как же мучительно долго Уилер собирается надрачивать ему. И эти звуки стали настолько для Майка компрометирующими, что он приподнимается и, всем своим весом придерживая Уилла, тут же аккуратно роняет его на сидение тесного салона. Майк шипит от того, как саднящийся от желания член качнулся на охлаждающем воздухе, и затем убеждается в том, что Уилл принял максимально выигрышную позу для него. Байерс упирается лицом в сидение и, косо глядя на дрожащего Майка через плечо, слабо улыбается. — Что, давно мечтал оказаться вот так, стоя ко мне задом? – он спрашивает несерьезно, будто говорит даже сам с собой вслух – настолько им плевать. Он резко сдергивает чужой чертов комбинезон к коленям и вскользь замечает преграду в виде трусов. Майк даже не ждет ответа от Уилла: он и сам слышит, как Байерс начинает часто дышать и изгибается в спине, желая, чтобы Майк его коснулся. Уже хоть где-нибудь. — Сделай это для меня. Уилл приподнимается на руках, он понимает все без слов, когда Майк прижимается к его заднице твердым и горячим членом, а сам протягивает ему к лицу три длинных пальца. Он понимает всё без слов и приоткрывает рот, позволяя другой широкой и шершавой ладони Майка блуждать по его пояснице. Позволяя Уилеру подцепить резинку трусов и приопустить их. Спину обдало приятным холодком, и Уилл поймал чужие пальцы ртом, чувствуя вкус выкуренной травки на кончике языка. — Да, вот так, детка, – Майк хрипло шепчет и завороженно смотрит, как Байерс, прикрыв глаза, старательно вылизывает изнутри каждый палец, погруженный в горячий и влажный рот. И он пытается не кончить вот так, едва потираясь чувствительной головкой об его бедро. Он сдавленно шепчет что-то вроде "спасибо" в пьяном бреду и ласково оглаживает одной ладонью упругие ягодицы, другой направляя мокрые и теплые пальцы в неразработанную, узкую дырочку. Он проталкивает сразу три пальца, и Уилл резко приподнимается еще выше с тихим и болезненным стоном, но тут же Майк его останавливает, перекладывая руку с ягодицы на спину и направляя вниз. — Ты должен быть открыт, детка. Настолько, насколько сможешь. Расслабься. Хриплый и тихий голос Майка одурманивает, блять, до сумасшествия. Его спокойные движения внутри заставляют упереться руками в кресло и слегка прогнуться в спине. Но на деле Майк нихуя не спокоен. Его внутренности, кажется, сгорят ко всем хуям, если он хотя бы не коснется себя. В особенности воспламенится его нетронутый член, стоящий колом. Он заменяет им пальцы достаточно быстро, убеждаясь что пальцы скользят в разы свободнее, а парень подмахивает бедрами – можно. Уилл оказывается шире, чем он думал, но эти вопросы и мысли вылетают из головы ко всем чертям с первым толчком. Майк, держа в руке основание члена, толкается крупной головкой в тугое колечко мышц, и Уилл глотает ртом воздух как рыба, выброшенная на сушу. — Ма-а-айк... – он выстанывает его имя, вертевшееся все это время на кончике языка, потому что Уилер толкается глубже, входя наполовину, встречая чертово препятствие в виде адской узости – горячей и обхватывающей его член со всех сторон. Только бы не кончить, боже. Внутри Уилла так узко и жарко, что он позорно стонет раньше времени, когда дырочка проталкивает член вглубь до самого основания, задевая простату чувствительной головкой. Их хриплые стоны сливаются в унисон, и Уилер закусывает губу, убирая руку от своего пульсирующего изнутри члена. Он в бреду обхватывает Уилла за талию, покрытую испариной, и тянет на себя, заставляя его лечь спиной на разгоряченную и часто вздымающуюся грудь. Он задевает кожей лопаток его соски, и Майк вздрагивает, кажется, уже от любого прикосновения как гребанный девственник. — Уилл, пожалуйста, я хочу видеть тебя. Я хочу... – он сбито шепчет и выходит почти полностью, плавно двигая бедрами назад. Головка члена практически выскальзывает из дырочки, и Уилл дрожит от этих одуряющих чувств, с жаром дыша в чужие приоткрытые губы. Уилер вновь двигается, и они сотрясают воздух почти животными стонами. Уилл цепляется за большие ладони на своей груди, и Уилер так же бездумно хватается за руки Уилла как за спасательный круг в этом адском сжирающим их котле. Он двигается так по кругу, делая неглубокие, но резкие толчки, и Байерс смотрит в почерневшие от похоти глаза Уилера, который неотрывно приковал к нему свой испепеляющий взор, и на губы, застывшие в немом стоне. В бешеном темпе с угорелой головой он срывается на Уилла, когда тот шепчет что-то о любви, что-то о нас. Он безбожно срывается, желая повиснуть над пропастью, и вколачивается в Уилла бесконечно долго, до вибрирующих звездочек перед глазами, готовых взорваться. Вдавливает в спинку сидения и вдалбливает в него. Они оба мычат, и Майк сдавленно шипит, чувствуя, как изнутри член набухает еще сильнее, и каждая венка на нем чувствовалась с каждой текущей секундой острее. Он закатывает глаза, слепо касаясь пальцами дрожащего от толчков члена Уилла, и тот откидывает голову ему на плечо, вслушиваясь во влажные крышесносящие звуки шлепков двух влажных тел друг о друга. Уилер бессвязно матерится и вновь цепляется пальцами за чужой подбородок, разворачивает к себе и целуетцелуетцелует, жадно вколачиваясь в дрожащее и горящее от похоти тело. Он рвано надрачивал взмокшей ладонью возбужденный член Байерса, и тот, оборванно выстанывая Майку в приоткрытый рот, задрожал, чувствуя, как извергающую семя головку накрывает горячий кулак Уилера. Еще пару мгновений, пару толчков для пика, и Уилер, финально погружая до основания каменный член, громко стонет Уиллу на ухо, цепляется за мочку зубами. Звезды взрываются, он прижимается к Уиллу так близко, как только может, и хочет продлить эти мгновения. Желательно до гребаной вечности. Он дрожит как осиновый лист, заполняя хныкающего Уилла изнутри, а потом отмирает, сгребая в охапку такое же обмякшее тело. Их рваные выдохи смешались с запахом пота и травки, и головокружащие стоны повисли в воздухе, и Майк, с тихим мычанием выходя из тела Уилла, подхватывает его левой рукой подмышки. Он со скрипом сидения укладывает Уилла на себя, чувствуя в кулаке свободной руки вязкость чужой спермы. — Кажется, я догадываюсь, – Уилеру тяжело говорить, но он произносит это, едва приводя дыхание в норму. И Уилл в полубреду слушает его, поправляя прилипшие к его лбу пряди темных волос. Веки наливаются свинцовой нежностью. Он сам не смог бы объяснить это. Майк с нежностью очерчивает подушечками пальцев незамысловатые линии на чужих лопатках и сквозь полуприкрытые веки пьяно смотрит на парня. — О чем? – его голос и сам сипло звучит. Уилл прикрывает глаза, сдерживая улыбку, и прячет взгляд на широкой груди Майка, покрытой легкой испариной. — Зачем Аргайлу такой большой фургон. Они одновременно смотрят друг на друга, и мир Уилла взрывается, когда он видит как в чужих глазах плещется неизмеримая нежность. Он смущен. Он влюблен. И Майк подтягивает его ближе, прикрывает глаза и смазано целует его в мокрый лоб. И Уиллу кажется, что Майк всё еще дрожит.