Солдаты

      В коридоре было тихо: большинство солдат уже разошлись по своим казармам. Тусклые красные лампочки висели под потолком в клетках с поперечными крышами, заливая металлический решетчатый пол мутным кровавым светом.       Лампочки светились со странной, буквально, иссушающей искусственностью. Словно красные карлики в галактике, лишенной других звёзд. Джек следовал за этими огоньками, как путешественник в поисках спасителя, и звон многочисленных медалей на груди был единственным звуковым сопровождением его тихих шагов.       Он знал дорогу гораздо лучше, чем когда-либо знал какой-либо стратегический план. Гораздо лучше, чем любой маршрут атаки или операции. Ноги вели его автоматически, и это позволяло мыслям свободно блуждать. Мужчина размышлял о том, какими будут его слова, когда он прибудет к месту назначения. Бормоча, он репетировал записанные ранее строки и запоздалые обнадеживающие мысли.       Он стремился уничтожить любое сопротивление скорее переговорами, чем силой, пока это позволялось. Но он был капитаном. Нет, командиром Моррисоном. Он мог объясниться рационально и выслушать, посочувствовав, и решил бы любую проблему.       Даже если этой проблемой был Габриэль Рейес.       Джек моргнул, с удивлением обнаружив, что остановился. Цифры на двери перед ним мерцали черным в красном свете, зловеще изогнувшись над табличкой. При дневном свете номера дверей жилых помещений казались дружелюбными, блестящими темно-синими символами, гордо нарисованными на белоснежных дверях. Но после отбоя все выглядело красно-черным и смертельно опасным. Эти конкретные цифры казались слишком жуткими при этом свете. А на фоне собственных мыслей ещё и уместными до отвращения.       Не было смысла колебаться. Джек постучал в дверь один раз, потом два. Предисловие, которое он придумал еще в дни их тренировок, когда ему было куда как легче заставить Гейба улыбнуться. Когда они были рады провести пару-тройку часов вместе.       А Рейес, открывший ему дверь, был совсем не рад позднему визиту: плечи напряжены, брови угрожающе нахмурены, взгляд метал молнии. Мужчина выглядел так, словно его прервали посреди сна. Хотя они оба знали, что это не так.       — Что-то нужно? — хрипло спросил он. Его глаза блуждали по одежде Моррисона, делая какие-то свои личные выводы. Джек внезапно забыл слова, которые репетировал по дороге. Капитан предположил, что нет ничего необычного в том, что Рейес прерывал его мысли. Хотя в прошлом это было оправдано.       — Эм, привет. Можно мне войти? — Джек одарил Гейба улыбкой, которую тот с легкостью уничтожил одним ледяным взглядом. Вместе с крохами уверенности коммандера в благоприятном исходе разговора. — Я ненадолго.       — Это твоя база. Ты можешь идти, куда захочешь. Не отнимай у меня время, —раздраженно вздохнув, Гейб отступил в сторону, пропуская Главу внутрь. Отрывисто кивнув, Джек переступил через порог и вошел в знакомую гостиную, услышав, как за ним закрылась дверь.       — Спасибо, — тепло сказал он, заложив руки за спину и выпрямившись в центре комнаты. — Но, чтобы внести ясность, ты вовсе не обязан был впускать меня внутрь. Эта база не моя.       — Как будто меня это волнует, — фыркнул Гейб, скрестив руки на груди и прислонившись к стене. — Выкладывай, Моррисон.       — Не говори со мной как с новобранцем, — начал Джек, чувствуя, как голос его становится жестче. Он вздохнул, останавливая себя перед неминуемым срывом, отводя взгляд от наигранно недоуменно поднятых бровей Гейба. Тот слишком хорошо его знал. И слабые места не были исключением.— Я имею в виду, я просто… я здесь, чтобы поговорить с тобой о том, что ты чувствуешь.       — Регистрируйся, — повторил Гейб, и его хмурый вид сменился на полуулыбку. — Ты недостаточно занят? Теперь ты хочешь занять место Циглер? Знаешь, насколько я раздражён твоей дерзостью? Я бы сказал на тройку из десяти, но это ещё может измениться далеко не в лучшую сторону.       — Гейб, — вздохнул Джек, сдвинув брови и устремив на Рейеса раскаивающийся взгляд. — Почему мы не можем просто поговорить? Очевидно, что между нами все не так уж хорошо. Но я думаю, что если мы что-то делаем вместе, то должны быть полны решимости разрулить наши проблемы. Пожалуйста, просто выслушай меня.       Рейес молчал, ухмылка все еще не сходила с его лица. Джек начал расхаживать по комнате — привычка, которой он довольно активно пользовался в последние недели. Правая нога, левая нога, двигался вперед шаг за шагом. Он повернулся к Гейбу спиной, заговорив достаточно громко, чтобы голос отразился от стен и наполнил комнату.       — Ты не счастлив. В частности, недоволен мной. Я знаю, что мы оба изо всех сил пытались найти баланс между работой и… и посвящением соответствующего количества времени друг другу. Я не могу винить тебя за то, что ты разочаровался во мне в этом отношении. Я знаю, ты ценишь близость, и…       — Я остановлю тебя, Моррисон, — прервал его Гейб. Джек повернулся на пятках и встретился с ним взглядом. — Как раз перед тем, как ты поставишь сам себя в неловкое положение. Если ты пришёл сюда, чтобы утешить меня, потому что думаешь, что знаешь о моих ценностях… Поверь мне, Джеки. Ты мог просто поберечь своё время и вернуться в личную комнату.       Гейб решительно направился к застывшему Джеку. Рейес быстро сократил расстояние между ними, оставляя едва ли сантиметр между телами.       — Итак, а теперь я объясню это простым английским языком. Мне не нужна твоя забота, мне не нужна твоя жалость. И ты мне не нужен. Найди кого-нибудь другого, чтобы вывалить на него свою неуверенность, солдатик. У меня есть настоящая работа.       Джек почувствовал, что его щеки вспыхнули.       — Я знаю, что ты сердишься. Все в порядке. Раньше я мало что мог сделать, но теперь у меня есть гораздо больше возможностей. И я хочу, чтобы ты работал со мной, а не против меня.       — Милый оптимизм. К сожалению, я не являюсь твоей целевой аудиторией, — усмехнулся Гейб. — Я не какая-то политическая пешка, которую можно просто заставить ненасильственно подчиниться. Ты именно это имеешь в виду, не так ли? Я просто подчиняюсь и делаю то, что ты говоришь. Потому что такому непостоянному человеку, как я, нельзя доверять принимать собственные чертовы решения!       — Гейб…       — Прими правду, Моррисон. Между нами нет никакой «совместной работы». Перестань жить фантазиями и соберись с мыслями.       Джек отступил назад и поднял руки ладонями вверх в знак капитуляции.       — Я этого не принимаю, Гейб. Я не верю, что все так плохо.       Гейб фыркнул и убрал руку в карман толстовки:       — Закрывать глаза на реальность — твоя специальность, золотой мальчик.       — Я здесь потому, что не хочу закрывать на это глаза! Я хочу исправить то, что можно исправить, и найти хоть какой-то компромисс. Потому что это… — Джек быстро жестикулировал, его прежнее спокойствие было полностью разрушено. — Это не тот пример, который мы должны подавать.       — Беспокоишься, что я испорчу твой образ? Лучше бы ты был откровенен со мной с самого начала. Некоторые уроки никогда не усваиваются, а, Моррисон?       — Заткнись, — рявкнул Джек, вспыхнув от гнева, когда увидел, что улыбка Гейба стала шире. — Я не из тех, кто возится с новобранцами. Я думал, ты заботишься о миссии даже больше, чем я. Но теперь ты предпочитаешь ставить свое личное удовольствие выше жизни всех остальных.       — И что с того? — мягко сказав это, он наклонил голову на бок.       Джек ощетинился:       — И что?! Тебе нужен кто-то на кого можно выпустить свой гнев. А поскольку мы больше не встречаемся — я самый удобный для этого человек. Дело не только в продвижении по службе. Это продолжается с тех пор, как тот мальчик…       — Твоя очередь заткнуться, — перебил Гейб. Выражение его лица было серьезным, улыбка исчезла. — Прежде чем я решу сбить эти блестящие медали с твоей груди.       — Я еще не закончил, — возразил Джек, стоя на своем. Гейб подошел ближе. — Ты не хуже меня знаешь, что мы были… близки. Все изменилось не только из-за повышения по службе, не только из-за рабочей нагрузки. Ты знаешь, почему это изменилось. Ты должен быть честен с самим собой, Рейес.       Гейб усмехнулся, медленно и словно неуверенно вытаскивая руки из толстовки:       — Ах, я понимаю в чем дело.       — Речь идет о решении проблем.       — Брось, Джеки, ты себя слышишь? Какое, черт возьми, отношение «мы» имеем к множеству проблем в Overwatch? Чем поможет ваша специальная маленькая акция? Это определенно не заставит тебя больше трахаться.       — Правильно. Потому что, если бы тебя повысили, каждый красавчик отсюда до Нумбани выстроился бы за тобой в очередь! Это именно то, чего ты хочешь, не так ли? Еще один предлог, чтобы насадить кого-нибудь на свой член.       Джек ожидал этого. Гейб сделал выпад, он увернулся, но тут же упал на колени от быстрого удара ногой в бедро. Рука Рейеса схватила его за волосы и ударила об стену. Джек выругался, когда его голова ударилась о штукатурку, а руки вцепились в нейлон униформы Габриэля.       — Мило, — усмехнулся Гейб, крепко держа Джека в своих объятиях. — По крайней мере, если бы ты был сопливым новобранцем, так оно и было бы. Я не знаю, о чем думали эти ублюдки из ЕС, возлагая на вас больше ответственности. У тебя грязный гребаный рот и абсолютно нулевое уважение к начальству. Они действительно хотят, чтобы такой голодный до члена панк, как ты, представлял мировую элиту?       — Отвали от меня, Рейес, — прорычал Джек, впиваясь пальцами в бедра Гейба. В ответ Гейб снова ударил его головой о стену, небрежно разбив черепом Джека стенку позади него. — Пошел ты.       — Да, да, скажи мне, чего ты хочешь, золотой мальчик. Ты уверен, что пришел сюда просто поговорить?       Гейб прижал лицо Джека к своему паху. Моррисон задохнулся от осознания, что чужой член был полутвердым. Он открыл рот, чтобы возразить, но, как только он это сделал, в его рот протиснулась эрекция Гейба.       — Ты пропустил это, Джеки? Похоже на то. Пять секунд в моей квартире, и ты уже стоишь на коленях с открытым ртом вокруг моего члена. В следующий раз побереги дыхание и займи позицию с самого начала.       — Мнфх, — буркнул Джек с набитым ртом. Гейб рассмеялся.       — Наберись терпения, — он снова усмехнулся, полностью расстегивая молнию. Джек в нерешительности прижался к стене, когда Гейб отодвинулся на пару сантиметров, ровно настолько, чтобы он мог дотянуться до своей униформы и высвободить член.       — Ты ведешь себя вульгарно, — сказал Джек, слегка задыхаясь. Рот был слишком близко, а его губы касались костяшек пальцев Гейба. — Технически, то это нападение.       — Технически, тебе это нравится, — легко ответил Гейб, поглаживая себя. — Донос на меня ничего не изменит.       Джек не мог оспорить эту логику.       Они делали это раньше сотни раз. Он закрыл глаза, бросая вызов своему внутреннему приказу сопротивляться, практиковать стойкость, вместо подчинения, хотя бы раз в своей жалкой, исполненной долга жизни. Но его тело было иным, податливым: его горло расслабилось, когда он принял длину члена Гейба, посасывая его от головки до основания. Как хороший, послушный солдат.       — Черт, — сказал Гейб надломившимся голосом. Джек открыл один глаз и увидел, как Гейб обеими руками уперся в стену. — Так чертовски хорош в этом деле. Все еще жаждешь меня, а Джеки?       Всегда.       Они оба знали, что для Джека сопротивление Рейесу было все равно, что сопротивление лавине. Это было статистически маловероятно. На самом деле — невозможно.       Джек прижал свой веснушчатый нос к основанию живота Гейба, загоняя член своего подчинённого так глубоко, как только мог, прежде чем застонал. Джек, награждённый герой войны, просто терпел боль, отступая только для того, чтобы засвидетельствовать свою работу.       — Вот видишь, в чем дело, — фыркнул Гейб грубым от едва скрываемого удовольствия голосом. — Неважно, сколько ты убьешь; неважно, сколько медалей они тебе дадут; неважно, как сильно ты пытаешься сделать из себя что-то; неважно, сколько сапог ты вылижешь. Ты всегда будешь жаждать меня. Ты всегда будешь тем мальчишкой, которому не к кому обратиться.       Джек позволил себе вздохнуть и оторвался ртом от члена Гейба.              — Ты одержим моими медалями, не так ли? Они тебя ослепляют?       Гейб усмехнулся, взяв себя в руки.       — Они шумные. Ты звучишь, как кошелек с монетами.       — Это лучше, чем слушать твой самонадеянный монолог, — ответил Джек, слегка ухмыляясь.       В ответ Гейб схватил его за подбородок и потянул вперед, заставляя снова обхватить ртом член. Габриэль застонал, а Джек почувствовал, как его собственная эрекция настойчиво прижимается к брюкам, желая принять участие в происходящем.       Пять лет назад эта боль довела бы Джека до слез. Теперь же он просто дышал через нос, обхватив себя ладонью, сосредоточившись на том, чтобы расслабить челюсть, изогнуть язык и сделать все остальное, что, как он знал, могло бы полностью вывести Гейба из равновесия.       Это было не долго и не фантастично. Рейес, близкий к финалу, схватил Джека за шею и держал неподвижно, трахая его горло. Моррисону оставалось лишь дышать.       — Ах, вот оно что, — пробормотал Гейб грубым голосом, еще более резким от напряжения. — Сиди спокойно; делай, что тебе говорят; всегда стремись угодить…       Джек ощупал себя поверх брюк, прижав ладонь, чтобы немного облегчить дискомфорт. Он открыл глаза и уставился на Гейба жёстким настойчивым взглядом.       — …Черт возьми, ты… черт, Джеки, — выдохнул Гейб. Быстрым, эгоистичным рывком он вышел из горла Джека и, взяв свой член в руку, прижал головку к щеке мужчины. — Я почти скучаю по такому тебе.       Джек фыркнул и холодно усмехнулся, наблюдая, как исказилось лицо Гейба.        — Почти. Ты кончишь? Мне было бы неприятно узнать, что я зря трачу здесь время.       Гейб ответил на его усмешку, увеличив скорость и свирепость своих движений, когда он взбрыкнул в его руке.       — О, не волнуйся, красавчик, я позабочусь о том, чтобы ты получил награду за хорошо выполненную работу.       Он сдержал свое слово. В считанные секунды Гейб прошелся по лицу Джека, забрызгав его щеки. Часть попала на приоткрытые губы, угрожая напомнить о вкусе. Габриэль снова дернулся, кончая больше и пачкая чужой лоб и линию волос. Джек закрыл глаза, чувствуя, как последние капли стекают по его брови, угрожая попасть в глаз. Достаточно неприятное ощущение.       — Задание выполнено, — пошутил Гейб. Джек услышал, как он застёгивает молнию. — Вы же сами видите, командир?       — Мы еще не закончили, — ответил Джек, вытирая рукой сперму. Он открыл один глаз. — Только не с этим разговором.       — Верно, — пренебрежительно ответил Гейб, уже вернувший самообладание и скрестивший руки на груди. Так же, как в начале. — Иди займись бумажной работой или еще чем-нибудь, пока ты не испачкал мой ковер.       С некоторым усилием Джек поднялся на ноги, поморщившись, когда его эрекция столкнулась с бедром. Он не заметил печального взгляда Гейба, когда направился к двери, испытывая слишком много собственных эмоций.       — Я вернусь, — грубо сказал он, повернувшись спиной к Гейбу и скорее нащупывая ручку двери, чем действительно видя ее перед собой.       — Ну конечно, — усмехнулся Гейб. — Ты одержим.       Когда Джек вышел, в коридоре уже стало еще темнее. Он был благодарен, по крайней мере за то, что может держаться в тени.