***
Проблемы начались, когда он поступил на службу в Аврорат. Гермиона не знала почему; ей и не нужно было знать, чем руководствовался он, принимая решение. А потом произошло необъяснимое — он стал нравиться ее друзьям. Рон и Малфой по-прежнему недолюбливали друг друга, но враждебность исчезла, ведь Уизли начал встречаться с Пэнси. Вечерние вылазки в паб стали обычным явлением. Гермиона получала удовольствие от веселого общения, пока однажды случайно зашла не в тот туалет. — Что, черт возьми, происходит? — Ну, — усмехнулся Тео, прижимая Гарри к раковине. — Я собираюсь трахнуть Поттера. Ты ведь знаешь, что такое секс? У Гермионы отвисла челюсть. Оба ее лучших друга ухлестывали за слизеринцами, которых ненавидели в школе. Уму непостижимо! — Гермиона, — мягко сказал Гарри. — Давай обсудим это позже. А сейчас мне хотелось бы, чтобы ты перестала пялиться. — О боже. Это невыносимо. Вы все сошли с ума, — пробормотала она, закрыв лицо руками. — Можешь остаться и посмотреть, если хочешь. — Пожал плечами Тео, расстегивая ремень Гарри. Вскрикнув, Гермиона выбежала за дверь и столкнулась с вечно раздражающим ее блондином. — Ошиблась туалетом? Почему у тебя такое красное лицо? — Малфой вскинул бровь. — Там твой друг трахает моего друга, — сказала Гермиона. — Поконкретнее, пожалуйста. Оба твоих друга трахают моих друзей, — с ухмылкой произнес он, опалив ее горячим дыханием с запахом ликера. — Знаешь, они ждут, когда и мы начнем спать вместе, чтобы, так сказать, замкнуть круг и все такое. — Фу! Мерзость. Нет уж, спасибо. — Она сморщила нос и зашагала в сторону двери, ведущей на танцпол. Даже музыка не смогла заглушить громкий смех Малфоя.***
За два года и несколько месяцев, прошедших с того случая, обе пары не распались. Гермиона не могла не радоваться за своих близких друзей, хотя было бы неплохо, если бы она перестала натыкаться на них в самых компрометирующих позах. Они трахались везде. Но за это время она сблизилась с Драко. Гермиона узнала его привычки и повадки, неосознанно наблюдая за ним. Они часто пересекались. Грейнджер надеялась, что это поможет ей справиться со своим неуместным влечением. Но становилось только хуже. Его улыбка и заостренные скулы не потеряли своей привлекательности. И Малфой знал, какое влияние оказывает на окружающих его ведьм. Поэтому, пытаясь подавить свои чувства, Гермиона довольно часто грубо общалась с ним. Он считал ее сварливой? Отлично. Он считал ее вредной? Что ж, так тому и быть. Это гораздо лучше, чем быть пойманной за разглядыванием. Ее взгляд часто задерживался на его больших руках и кольцах на пальцах. Малфой возмужал после войны и ужасного года, предшествующего ей. Но, скорее всего, изменения были связаны с его раскрытием в качестве альфы. Драко был намного крупнее всех мужчин, которых когда-либо знала Гермиона. Его рост превышал рост Рона, а широкие плечи делали его очень грозным аврором. То, что Гермиона раскрылась как омега, становилось очевидным каждый раз, когда Драко стоял рядом с ней. Он возвышался над ней. Малфой мог бы спокойно поднять ее одной рукой, и Гермиона никогда не призналась бы, что фантазировала об этом. Как и не рассказала бы никому о мечтах, в которых он обхватывал своей большой ладонью ее грудь. Ее фантазия разыгралась после того, как он прижал свою руку к ее пояснице, пока они поднимались по лестнице. Гермиона ненавидела то, как его близость влияла на нее; ненавидеть было проще, чем признать, что она влюбилась в него. Они виделись в Министерстве почти каждый день. Драко частенько заглядывал к ней в кабинет и рылся в ящике, где Грейнджер хранила сладости. — Знаешь, ты мог бы сам их покупать. — Они вкуснее, когда я краду их у тебя. А каждые выходные они пересекались в пабе. Рон неизменно обхаживал свою девушку, а Тео заигрывал с Гарри. И всякий раз друзья покидали их в конце вечера, оставляя наедине. Гермиона осушала бокалы с напитками, стараясь не обращать внимания на тепло, исходящее от его бедра, прижимающегося к ее ноге. Джинни настаивала, что такая мускулатура у Малфоя развилась от постоянных квиддичных тренировок. Но Гермиона видела бедра профессиональных игроков в квиддич, и они были далеки от рельефных мышц ног Драко. Иногда в унылом грохоте музыки паба она замечала, что его взгляд был прикован к ней. Драко сжимал стакан крепче и делал большие глотки напитка, думая, что она не видит. Гермиона никогда не позволяла себе задаваться вопросами. Она не хотела надеяться, боясь, что могла ошибиться. Просто… Течки стали для нее чем-то обыденным. Раньше у Гермионы была договоренность с одним альфой, основанная на их совместимости и удобстве. Но с недавних пор она проводила течки в мучительном одиночестве. Каждый раз боль была настолько нестерпимой, что ей хотелось лезть на стену своей крошечной квартирки от безысходности. Во время последней течки Гермиона решила немного пофантазировать. Она посчитала, что думать о ком-то, кто никогда не будет ей принадлежать, вполне приемлемо. Грейнджер представляла, как Драко-чертов-Малфой расположился между ее разведенных ног. Она фантазировала о том, как его рука сжимает ее горло, а большой палец нежно поглаживает скулу. Ухватившись за подушку, Гермиона погружала пальцы во влагалище и думала о том, насколько большим должен быть член Драко, судя по габаритам его фигуры. Она представляла, как сильно он мог бы растянуть стеночки ее влагалища, вбиваясь в нее и бормоча похабные словечки. — Посмотри на себя, — шептал бы Драко. — Такая хорошая девочка для меня. Такая чертовски мокрая. — Пожалуйста! — умоляла бы Гермиона. — Я позабочусь о тебе, — произнес бы он. — Так чертовски хорошо позабочусь о моей сладкой маленькой девочке. Нам не стоит торопиться, мой член может разорвать тебя. Она оставляла бы отметины от ногтей на его груди и утыкалась бы лицом в основание его шеи. — Пожалуйста, Драко. Он убирал бы волосы, ниспадающие ей на лицо, и прижался бы губами к ее лбу. — Боги, ты хочешь мой чертов узел, не так ли? — стонал бы Малфой, лаская ее грудь и пощипывая сосок. — Я мечтаю почувствовать, как твои нежные складочки растягиваются. Как думаешь, ты сможешь выдержать? — Я смогу. Я выдержу. Когда Гермиона увидела его на следующее утро, то просто сбежала. Без слов и каких-либо объяснений. Она пошла по лестнице, оставив Гарри и Драко удивленно смотреть ей вслед из-за придерживаемых ими дверей лифта. Ей даже показалось, что Малфой выкрикнул ее имя. И вскоре после этого Гермиона начала называть его Драко. Ведь если она собиралась всю жизнь фантазировать о нем, то могла хотя бы уважить его и звать по имени.***
То, что Гермиона Грейнджер раскрылась в качестве омеги, не было секретом. Ведь скрыть такое невозможно. Разочарование от того, что она оказалась в самом низу навязанной иерархии с годами притупилось. Но окончательно прошло лишь после того, как был принят закон о защите омег. В разработке которого активное участие принимала Гермиона. Наказание за похищение кого-либо против его воли было суровым. Но Грейнджер беспокоилась совсем не об этом. Она всегда старалась прикрыть запаховую железу на шее. Один укус. Всего один, и Гермиона могла оказаться прикованной к кому-то на всю оставшуюся жизнь. С палочкой она управлялась быстрее, чем большинство других волшебников, учитывая год, проведенный в бегах, но Гермиона понимала, что уступала альфам в физической силе. Она боялась, что ее поймают по дороге домой, прижмут к стене и пометят. Гермиона старалась слиться с толпой, когда ее не сопровождали друзья. Поэтому она держала ухо востро и всегда накладывала на себя защитные чары. Гермиона читала ужасающие истории и присутствовала на многих судебных процессах. Но правда заключалась в том, что даже если альфу приговаривали к суровому наказанию и отправляли в Азкабан, помеченная им омега все равно будет страдать. Она будет жить в мучениях. Она не сможет быть с другим альфой, потому что на ее коже останется отпечаток зубов, который никогда не исчезнет. Гермиона смутно представляла себе это опустошение, но не могла до конца его постичь. Она никогда не зависела от кого-то другого, всегда полагалась только на себя. Возможно общество стало относиться к омегам уважительнее, но их все равно считали безвольными существами. Собственностью, которой можно было распорядиться по своему усмотрению: преподнести как подарок или продать. Ее друзья знали, почему при появлении на публике их слегка потряхивало от волн защитной магии. Они понимали и не задавали лишних вопросов. Мать Паркинсон была омегой. Нотт был омегой. И никто никогда не интересовался, почему Гермиона ослабляла защиту в присутствии Малфоя. Она и не смогла бы им ничего объяснить. Гермиона делала это не только потому, что ее омежья сущность считала Драко способным защитить ее. Она и сама безоговорочно доверяла ему. Даже несмотря на то, что он играл ключевую роль в ее откровенных фантазиях. Ведь однажды Малфой оттащил от нее одурманенного феромонами волшебника. Она совершила ошибку, не наложив защитные чары, когда направилась в туалет паба. Неожиданно для нее кто-то провел пальцами по ее запаховой железе на шее. Но незнакомец больше не смог прикоснуться к ней, ведь его повалил на пол Драко. Малфоем управляли инстинкты, Гермиона была убеждена в этом. Она завороженно наблюдала за тем, как Драко вдавил колено в грудь того ублюдка. Грейнджер была безмерно благодарна ему и не могла унять возбуждение, охватившее ее. Они были друзьями. Хорошими друзьями. Один из них просто хотел переспать с другим. Сущий пустяк.***
Все началось с одного письма. Усеянного жирными отпечатками пальцев и каплями чернил, похожими на кровь. Текст письма был наполнен различными угрозами и вульгарными выражениями. Неизвестный отправитель настаивал, что Гермиону необходимо поставить на место, а именно на колени. Утверждал, что она должна быть беременной, а не работать в Министерстве. Гермиона просто сожгла письмо. Драко вошел в ее кабинет за новой порцией сладостей именно в тот момент, когда догорали последние обрывки, и нахмурился, но она предпочла промолчать. Через два дня пришло еще одно. Гермиона узнала почерк, но даже не стала читать, а просто сожгла. Не проходило и недели без нового письма. Угрозы становились изощреннее. Но когда Гермиона вскрыла очередной конверт и обнаружила в нем подробный отчет ее действий за неделю, то поняла, что находится в опасности. Изначально его слова не пугали Грейнджер. Я выслежу тебя. Я украду тебя. Я овладею тобой. Но потом незнакомец сообщил, что желает насладиться ее криками. Он мечтал заставить ее кричать, а если она воспротивится, то заставить против воли. Я хочу почувствовать вкус твоей боли. Гермиону вырвало в мусорное ведро, стоявшее сбоку от ее стола. Ближе к концу обеда она вышла из своего кабинета и направилась прямиком к Гарри, но его не было на месте. За соседним от Поттера столом восседал Драко с идеально уложенными волосами. Увидев ее, он нахмурился. Колени Гермионы подкашивались, а в руках она сжимала пергамент. — Грейнджер, что с тобой? — Драко отодвинул стул, встал и подошел прямо к ней. — Эй, — он щелкнул пальцами прямо перед ее лицом. — Черт побери, ты выглядишь так, будто лишилась рассудка. Малфой почти не ошибся. — Гермиона, ответь мне. — Его голос смягчился. — Где Гарри? — Обедает с Тео. — Хорошо. Я вернусь позже. — Кивнув, Гермиона попыталась уйти, но Драко обхватил ее запястье рукой. — Отпусти меня. — Ни за что, Грейнджер. Тебе нужно присесть. — Он даже не усмехнулся как всегда, когда она попыталась вырвать руку из его хватки. — Не в этот раз. Садись, Гермиона. Его голос ожесточился, приняв тон, от которого у нее затряслись колени и вспотели ладони. Драко подвел ее к дивану, не отпуская ее руку ни на секунду. — Ты очень дерьмово выглядишь. — Спасибо. Ты знаешь, как покорить сердце ведьмы, — вздохнула Гермиона. Уголки его рта даже не дернулись. Драко не стал отшучиваться. Грейнджер поняла, что так просто от него не отделается. — Я предпочла бы сначала поговорить с Гарри. Драко прикоснулся пальцами к ее колену. — Хорошо, но тебе придется подождать его здесь, вместе со мной. — Нет причин, по которым я не могу вернуться в свой кабинет. Боже, она ужасно боялась оставаться одна. — Драко, просто отпусти меня. Я обещаю, что расскажу тебе после того, как поговорю с ним. Он сжал ее колено. — Ничего подобного, милая. В обычных обстоятельствах Гермиона покраснела бы от его ласкового обращения, но не сегодня. Сейчас ей хотелось разрыдаться. Потянувшись за пергаментом, Драко осторожно разжал ее пальцы. — Ты и двух шагов не можешь ступить, не пошатываясь, Грейнджер. Я не спущу с тебя глаз. Она не хотела отдавать ему письмо; не хотела, чтобы он читал его. — Не думаю… — Голос Гермионы надломился. — Не думаю, что читать его — хорошая идея. Моргнув, Драко приподнял ее подбородок, холодный металл его колец коснулся ее кожи. — Ты плачешь. — Тон его голоса стал серьезным. — Тебя кто-то обидел? Грейнджер, я чертовски… — Нет. — Покачала она головой. — Но мне присылают угрозы. Вытирая глаза тыльной стороной ладони, Гермиона кивнула на письмо в его руке. — Я получала письма в течение месяца. Мне часто угрожают, поэтому я не удивлялась. Но эти письма по-настоящему ужасающие. Я не хотела никого впутывать, видимо я чертовски глупая. Гермиона съежилась и зарылась лицом в ладони. Но этого было недостаточно, чтобы заглушить ее тихие всхлипы. Драко притянул девушку к себе, положив подбородок на ее макушку, и развернул конверт. Она почувствовала, как его дыхание сбилось, а затем ощутила, как его грудная клетка расширилась. — Гермиона. — Тон его голоса был даже ниже того, каким Драко интересовался о ее самочувствии после нападения в пабе. — Это продолжается уже месяц? Когда она кивнула, Малфой крепко прижал ее к своей груди. — Почему ты не сказала нам? — Его голос стал хриплым, и Грейнджер всхлипнула, уткнувшись в его форму. — Гермиона, черт… Она запустила руки под его мантию. — Я хотела рассказать Гарри. — По какой причине ты не хотела говорить мне? — В тоне его голоса послышалась обида. — Ты вызвался бы защищать меня, — с досадой пробормотала Гермиона. — Потому что когда мы находимся в пабе, ты всегда приглядываешь за мной… — Потому что какой-то сраный урод покусился на тебя, Грейнджер. Если я доберусь до этого мудака раньше Поттера, то убью его. Его слова заставили Гермиону вздрогнуть. Драко нежно поглаживал ее по спине, его пальцы медленно скользили вверх и вниз по позвоночнику Грейнджер. — Ты должна была сказать нам раньше. Черт, ты должна была сообщить мне, как только получила первое письмо. Признать, что он был прав, означало бы признаться в том, что она безоговорочно влюблена в Драко Малфоя. Она думала о нем каждую ночь, мысленно представляя его как нечто недостижимое. Как Драко еще не заметил этого? Он же был наблюдательным. Хотя Гермиона старательно скрывала свои чувства: не избегала его и даже оставалась наедине, чтобы Малфой ничего не заподозрил. — Ты же знаешь, мы друзья, — прошептал Драко, накручивая локон ее волос на палец. — Грейнджер, ты мне небезразлична. Ты ведь понимаешь это, правда? Я хочу быть для тебя больше, чем просто другом. Я желаю, чтобы ты отвел меня к себе домой. Я мечтаю, просыпаясь утром, первым делом видеть твое лицо. Гермиона поняла, что если сейчас не отстранится, то может ляпнуть что-то, о чем пожалеет. — Да, — пробормотала она. — Лучшие друзья. Ее слова были пропитаны сарказмом, но Драко никак не прокомментировал их. — Мне все равно, что ты чувствуешь по поводу моих действий. Это для твоего же блага. — Драко уселся на корточки перед ней. — Пока мы не поймаем этого ублюдка, ты под моей защитой. Гермиона тяжело сглотнула. Черт, лучше бы она сама разобралась с этими угрозами. Она не могла долго находиться рядом с Драко, притворяясь, что не испытывает к нему чувств. — Пусть этим займется другой аврор. На его лице мелькнуло удивление, за которым последовала обида. — Нет. — У тебя есть дела поважнее, — возразила Гермиона, сжав руки в кулаки. — Нет, — прошипел Малфой. — Уверяю тебя, нет ничего важнее. Дверь резко распахнулась, и в кабинет вошел Гарри. Гермиона чувствовала, как слезы текут по ее щекам, и вновь уткнулась лицом в ладони. — Покажи ему письмо, — пробормотала она. Когда Драко отстранился от нее, Грейнджер показалось, что она потеряла жизненно важную часть себя. Это ощущение разрывало ее сердце на куски, но она ничего не могла с собой поделать. Пробежав глазами по пергаменту, Гарри от злости швырнул настольную лампу на пол. — Гермиона, — произнес он. — Ты возьмешь отпуск, пока мы его не найдем. Она лишь отрицательно покачала головой. — Ты что, идиотка? — огрызнулся Драко, но успокоился, заметив, как она вздрогнула. — Грейнджер, ты не можешь работать после такого. — Я уж точно не буду сидеть дома и позволять тебе нянчиться со мной. — Гермиона поправила юбку, вставая. — Скоро состоится благотворительный вечер, и я планировала найти там инвесторов для моих будущих проектов. Если упустить такую возможность, следующую придется ждать целый год. Тот, кто думает, что какие-то жалкие угрозы остановят меня, явно плохо знаком со мной. Не имело значения, что Драко возвышался над ней более, чем на фут. Она все равно грозно впивалась в него взглядом, что со стороны наверняка выглядело комично. — Мы должны прибегнуть к таким радикальным мерам, пока не найдем отправителя. — На его поиски могут уйти недели! Я не допущу, чтобы кто-то другой переманил инвесторов на свою сторону! Малфой грубо схватил ее за подбородок, и Поттер прочистил горло, но его проигнорировали. — Если ты просто позволишь мне делать мою работу… Гермиона отвернулась, вырвавшись из его хватки, и уставилась прямо на Гарри. — Я не хочу, чтобы он охранял меня, — зарычала она, ее волосы почти искрились от раздражения их обладательницы. — Или ты назначишь другого аврора, или я сама пойду к Робардсу. Драко гневно сжал челюсти. — Миона, я действительно не думаю, что в этой ситуации есть кто-то лучше Малфоя. — Взгляд Гарри метался между ними. — И если ты планируешь посетить светское мероприятие, — что является ужасной идеей, — то он должен пойти с тобой. Робардс прислушается ко мне, а не к тебе. Гермиона, Малфой единственный, кому я могу доверить твою жизнь. Ее лучший друг, сам того не ведая, впервые в жизни встал не на ее сторону. — Но ведь и ты можешь сопровождать меня. — Гермиона почти топнула ногой, ощущая тепло, исходящее от ладони Малфоя, обхватившей ее запястье. — Гарри! Поттер взглянул на нее, и жалость, промелькнувшая в его глазах, почти заставила Грейнджер сдаться. — Выйди, Малфой, — произнес Гарри. — Черта с два… — Убирайся, — воскликнул Поттер, грозно сверкнув глазами. Как только дверь захлопнулась за Драко, Грейнджер немного расслабилась. — Гермиона, тебе не кажется, что это продолжается уже достаточно долго? Само собой, ее лучший друг обо всем догадался. От досады она прикусила внутреннюю сторону щеки. — Он ведет себя как собственник-засранец. Да, он альфа, но не мой. — Ты уверена в этом? — засмеялся Гарри. Это было последнее, в чем она нуждалась. Это привело бы к путанице и обидам. Гермиона решила, что лучше обезопасить себя. Драко Малфой разорвал бы ее сердце в клочья. Она не смогла бы забыть переплетенных конечностей и прерывистых стонов, когда все закончилось бы. Это убило бы ее. — Гермиона, — мягко сказал Гарри. — Он еще не понял этого, но скоро поймет. Не думаешь ли ты, что будет лучше поговорить с ним откровенно? — Нет. — Он чуть не убил того парня в пабе, — произнес Гарри, закатив глаза. — Он мой друг, — сказала она, нервно кусая ноготь на большом пальце руки. — Попробуй еще раз, Гермиона. — Он хороший человек. — Опять мимо, — возразил Гарри. — Он хороший парень. Я доверяю ему свою жизнь. И он не сводит с тебя глаз, пока мы находимся в пабе. Когда ты снимаешь защитные чары, его рука автоматически тянется к палочке. Гермиона, я думаю, что ты — вероятно, первое, что приходит ему в голову утром, и последнее, о чем он думает перед сном. — Прекрати, Гарри. — Ее глаза заслезились. — Замолчи. Гарри притянул ее в свои объятия. — Я всегда буду поддерживать тебя, Миона. Рано или поздно он все узнает. Не узнает. Она научилась хорошо скрывать свои чувства от Драко. По крайней мере, ей казалось, что у нее получалось.