Хрустальное сердце

Юра в который раз посмотрел на часы. Было 4 утра. Виктор обещал его не бросать, и хотя их разделяла всего одна комната, это расстояние казалось умопомрачительным. - Блядь. Как же спать хочется, - но несмотря на это, организм Юры решил что спать он определенно не будет. Сходив в туалет в третий раз за ночь, Плисецкий плюхнулся на кровать, думая как бы уснуть, как вдруг его посетили интересные мысли: «А станет ли он когда-нибудь таким же, как Виктор?» Если быть честным, этот вопрос давно мучил подростка. Юра часто стал засматриваться на Виктора, он отмечал насколько тот высокий, красивый... Замечал его прекрасную для мужчины фигуру, его чувство юмора, и, в то же время, психологическую зрелость, которая с первого взгляда отсутствует. Он часто думал о том, сможет ли стать таким же когда-нибудь, и почему-то приходил к выводу, что нет. - Да почему мне не спится, а?! – нервничал Юра. – Ненавижу когда уснуть не могу... - Принял бы валерьянку и спокойно спал бы себе, – послышался спокойный голос у двери, где как будто из ниоткуда нарисовался силуэт Виктора. – Ты же у нас котенок, может даже опьянеешь от неё... – с усмешкой добавил старший, из-за чего ему досталось подушкой. - Очень смешно, – возразил Плисецкий. – Прости что разбудил... – добавил он спустя минуту, от угрызений совести. - Ничего. Так мне поискать успокоительные? - Не надо тут из меня душевнобольного делать, – нахмурился подросток. – Усну как-нибудь, не впервой. От этих слов стало грустно уже Виктору. Неужели и правда никто не замечал состояния этого ребенка? Или же все просто-напросто игнорировали тот факт, что у него проблемы? Авось сам разберётся. Эх, русские... - Я могу с тобой лечь. - Я не маленький, обойдусь. - Когда тебе плохо, ты очень агрессивный, – констатировал факт Виктор, ложась рядом с подростком. - Никакой я не агрессивный! – запротестовал Юра, но быстро успокоился, когда почувствовал, как сильные руки Виктора обнимают его сзади. - Вить... - Мм? - А я смогу когда-нибудь стать таким как ты? Воцарилась тишина. - Зачем? Теперь уже молчал Юрий. - У меня нет на кого ровняться... Всегда был только ты. Виктор вновь для себя отметил то, насколько он важный человек в жизни этого ребенка. - Ты вырастешь прекрасным мужчиной. - А если нет?.. – еле слышно прошептал Плисецкий. Виктор развернул подростка к себе. - С чего вдруг такие мысли? Юра не ответил. - Себя со мной сравниваешь? - Ну а с кем ещё?.. – как-то грустно ответил Юра. - Эх ты, ребенок мой ребенок... – прошептал Виктор, вновь прижимая его к себе. – Взросление - штука сложная. Поверь, сейчас ты и представить не можешь, как сильно изменишься в будущем. - А вдруг не в лучшую сторону? В глазах Юры читался откровенный страх. - Ну я же буду рядом, а значит не дам тебе скатиться донизу. От этих слов, у Юры на душе стало спокойнее. - Не хочешь ни о чем поговорить? – осторожно спросил взрослый, всё-же надеясь разузнать, что же всё-таки гложет младшего. - Я не знаю. У меня в голове всё сильно перемешалось. Настолько, что даже я уже не понимаю, что не так. Виктору было знакомо это чувство. Ему вспомнился тот вечер, когда со слезами на глазах он зашел в парикмахерскую, чтобы состричь волосы, которые так сильно нравились ему, но не окружающим. То утро на крыше, когда он впервые попробовал сигареты, думая о том, а не легче ли спрыгнуть вниз? Те перемены, на которых он видел, как старшеклассники избивают младших, и как он проходил мимо, а после, в туалете, прижигал запястья бычками, думая о том, что слабак. Ту ночь, когда будучи на чемпионате, он просто не выдержал и, выбежав в поле, стал кричать, пока не остался без голоса, думая только об одном: почему люди в мире такие жестокие? И сейчас, лёжа рядом с Юрой, он видел в его глазах то же отчаяние, что когда-то оставило непоправимый след на его душе. - Юр. А ты когда-нибудь думал о суициде? Такой глубокой тишины между ними ещё не было. - Что? – как будто в прострации переспросил Юра. - Думал или нет? – шёпотом переспросил Виктор, всё также прижимая подростка к себе. - Думал, – также тихо ответил ему младший. У Виктора на глаза навернулись слёзы. В эту секунду он ненавидел всё и всех тех, кто довел Юрия до этого состояния. Он прекрасно помнил каково это, и был готов пройти через всё это вновь, лишь бы не видеть то, как страдает маленькая копия его самого. - Дурак... – прорычал Виктор, обнимая Юру ещё сильнее. Он не хотел, чтобы тот видел его слёзы. Боялся, что он закроется в себе, чтобы не причинять боли ему. - Вить... Вить, ты что, плачешь?.. - Нет конечно... – но его голос предательски дрожал. - Вить! Вить, я ведь не серьезно об этом задумывался! Виктор! Со мной всё хорошо! Правда! Вить! - Нет, не всё хорошо! Всё совсем плохо, Юр! Как ты не понимаешь?! – глаза Виктора, полные злости, так и впивались в душу. – Ты не должен это чувствовать, понимаешь?! Никто не должен жить в таком состоянии! Виктор злился, не на Юру, на весь остальной мир. «Успокойся, не пугай ребенка», – говорил сам себе Виктор. И через несколько минут ему и вправду стало легче. Он взглянул на Плисецкого, уже спокойнее. - Когда я был подростком, мне тоже пришлось несладко. Вокруг меня всегда были люди, которые отличались от меня. Мне было не занимать жизнерадости, они всегда ходили хмурые. В какой-то момент, я перестал понимать окружающий мир, мне было слишком больно. Я даже думал как бы его покинуть, но в конце концов смог выкрутиться, не потеряв своего оптимизма. Юрий слушал очень внимательно, он в первый раз подобрался так близко к прошлому Виктора. - Когда я смотрю на тебя... Я вижу себя в детстве. Только ты нашел другой способ бороться с болью – ты перестал улыбаться. Я знаю, что в тебе больше добра, чем в ком-либо, но ты так привык запирать это чувство внутри себя, что когда оно вырывается наружу, тебе кажется что это неправильно. Теперь плакал уже Юрий, не отрывая взгляда от взрослого. - Это не так, Юр, совсем не так. Это не плохо. Чувства – это не плохо. Любовь – это не плохо. Искренняя радость даже от мелких деталей – это тоже не плохо. Всё, что ты слышишь про «спустись с облаков» или про то, что ты должен пахать как лошадь и глотать, глотать это говно что на тебя льется – вот настоящий бред. Они заставили тебя привыкнуть к тому, что злость, страх и боль – это нормально. Ты отвык банально чувствовать радость, а когда у тебя появляются положительные эмоции, ты их сразу подавляешь. И как? Режешься. Господи, до чего докатился мир... Виктор протер руками лицо, только сейчас замечая слезы Юры. - Я знаю, через что ты проходишь, поэтому, я прошу тебя, рассказывай, что с тобой происходит, чтобы я знал что делать. - Обещаю. Правда... Юрий вытер слёзы и прижался к Виктору. - Вить... Я тебя люблю. Это прозвучало так тихо, но одновременно так искренне. - Я тоже тебя люблю. Очень. Виктор спокойно гладил Юру по волосам, думая о том, что же ему делать. К тому времени подросток уже уснул, а за ним и взрослый.