Герои и зимние сказки

— А что, если мы убежим? — расстроенно и нервно спросил Фридрих, ожидая ответа Альбрехта. Кто знает, сколько времени они проспорили. Это случилось за день до того, как Альбрехт вынужден был отозвать написанное им произведение. — Они найдут нас и заберут обратно, — возразил Альбрехт. — Я больше не смогу даже взглянуть ни на тебя, ни на Алленштайн вообще. Меня отошлют. Не знаю и не представляю, что они собираются сделать с тобой. — А что еще ты предлагаешь? Остаться? Ты действительно хочешь остаться? Альбрехт наблюдал за ним. Страх и негодование были единственными мотивами, которыми он руководствовался в последние пару дней. Сидя на полу их общей комнаты, он смотрел на Фридриха так, словно всем сердцем хотел ему поверить. Поверить в это нелепое предложение, если бы можно было просто убежать. — Альбрехт, надо попробовать, — с отчаянной надеждой попросил друга Фридрих, пытаясь совладать со своим голосом и гневом. Все, чего он хотел, это забрать Альбрехта из этой проклятой школы. Он даже не моргнул, твердо глядя на Альбрехта. — Пожалуйста. Мы уедем этой ночью. Альбрехт слишком хорошо знал, что сейчас он не может отказаться от предложения друга. Казалось невозможным думать об этом теперь, когда он на несколько мгновений вообразил, что им это действительно сойдет с рук. Фридрих последовал бы за Альбрехтом на самоубийственную миссию. Что же еще им оставалось делать? Фридрих всегда был популярен, как среди студентов, так и среди преподавателей. До полудня он знал все о рутине учителей и окнах, смотрящих на выходы из Алленштайна. Он предложил свои идеи Альбрехту. — Я мог бы сказать Хефе, что принесу ему фотографию моей сестры. Он взбудоражит курсантов в главном зале, чтобы очистить восточную часть академии. Мы должны успеть сбежать, пока никто не заметил. — Это слишком опасно, — заявил Альбрехт. Что, если Вильгельм просто отреагирует не так, как ты ожидаешь? В любом случае, мы не можем быть уверены, что никто нас не увидит. Вокруг здания школы на сотни метров негде спрятаться, ни кустов, ни деревьев. — А что, если мы просто исчезнем, пока идет ужин? — Мой отец заметит. Сегодня вечером он приедет и будет присутствовать в столовой. Альбрехт погрузился в свои мысли, хмурясь и цепляя пальцами губы. — Мы должны уйти, когда все уснут. Нет лучшего способа. Даже когда мы думаем возможном риске разбудить кого-то из нашей комнаты. — Мы убежим, пока Кристоф спит. Он самый бдительный. — Если Кристоф проснется, все кончено. Когда той ночью Фридрих и Альбрехт тихо выскользнули из своих кроватей, никто из них не знал, где они окажутся на следующее утро. Они вытащили свои подготовленные сумки из-под простыней. Никогда коридоры не казались такими опасными и таящими угрозу. С учащенно бьющимся сердцем, усиливающимся от каждого постороннего звука, юноши шли по коридорам. Они ускользнули в ночь, не оглядываясь. Пар от их дыхания был виден в воздухе, а земля была белой от снега, отражая коварные огни ночи. Молча они спешили к главным воротам, оставляя отпечатки на снегу. Они захватили по пути два велосипеда, которые днем Фридрих ухитрился вывезти из гаража, чтобы не оставлять больше следов на дороге. Альбрехт взволнованно крутил педали прямо за Фридрихом, почти соприкасаясь колесами. Быстро, как только могли, они продвигались по занесенной снегом лесной дороге, и пересекли лес, когда раннее утро осветило зимний пейзаж вокруг. В предрассветных сумерках было так тихо, казалось, даже лес еще спал. Юноши прибыли к реке через полчаса с больными мышцами и слабыми от усталости коленями. Они спотыкались о снег и несли свои велосипеды через лес к крутому берегу реки. Со всей силы они бросили велосипеды в сторону открытой воды. Поток унес их неестественно быстро вдоль широкой реки. Фридрих увидел страх в глазах Альбрехта, наблюдавшего за велосипедами, увлеченными течением. Но Альбрехт молчал. Он просто тихо и отстраненно спросил: — Нам лучше оставаться в одежде или без? Над их головами разгорался первый свет дня. Друзья вошли в воду. Уже на первых метрах быстрая река затянула их по колено. Холод был близок к невыносимому. Когда они в отчаянном порыве начали плыть к другому берегу реки, то обнаружили, что течение влекло их за собой быстрее, чем они приближались к другому берегу. — Мы должны оставаться на реке! — крикнул Альбрехт, когда они достигли ее центра. — Так течение унесет нас еще дальше, еще дальше... — добавил он торопливым задыхающимся голосом. — Они никогда не будут искать нас на той стороне! — крикнул в ответ Фридрих, чувствуя, что это испытание не для его хрупкого друга и ему нужно как можно скорее выйти из холодной воды, чтобы наконец отогреться. На мгновение они всретились взглядами, а лица побледнели от пронизывающего холода, друзья всеми силами пытались удержаться на плаву, хотя тяжелая одежда и тянула их на дно реки. Сжав губы, Альбрехт кивнул головой, наконец согласившись с другом. Воздух, казалось, еще более холодный, чем вода, безжалостно обрушился на них, когда они наконец оказались на другом берегу реки. Их одежда и сумки были мокрыми, оставляя влажные следы на снегу. С негнущимися руками и ногами они взбирались по крутому берегу, цепляясь за корни деревьев. Фридрих, оказавшись в конце концов сверху, посмотрел на свои руки. Боль исчезла — по его покрасневшим пальцам разлилось онемение и неприятное ощущение. Он их больше не чувствовал, когда тащил за собой Альбрехта, помогая ему забраться вверх. Наконец, когда солнце уже взошло и осветило все вокруг, а снег сверкал в его лучах, друзья обнаружили временное так нужное сейчас убежище — лесную хижину, видимо, оставленную лесником. Бывшие курсанты открыли, к счастью, не запертую дверь, переступили порог и рухнули на пол возле двери, устало прикрыв глаза. Какое-то время они просто сидели рядом друг с другом. — Мы, — сумел выговорить Альбрехт, — должны развести огонь. Ни один из них не шевельнулся. В хижине было так же холодно, как и снаружи, хотя внутрь не проникал ни ветер, ни снег. Напротив двери висели полки с книгами и инструментами, среди них кухонная утварь. Слева стояли несколько деревянных стульев, небольшой стол и камин, а справа на полу лежал матрац со старыми и пыльными одеялами. Был даже старенький персидский ковер, хотя все вокруг было грязным, пыльным и холодным. Через несколько минут Фридрих и Альбрехт почувствовали, как немного возвращается тепло их тел. Два окна между полками и кроватью ловили солнечный свет, падавший на деревянный пол. Альбрехт, поднявшись, двинулся вперед, повернувшись лицом к утреннему солнцу и закрыв глаза. Солнце наградило его легким ощущением тепла на коже. Фридрих присоединился к другу и встал рядом с ним. Альбрехт моргнул, и его взгляд упал на правильные черты лица Фридриха. Оно было умиротворенным. — Мы успели? — пробормотал Альбрехт. — Неужели мы действительно сделали это? -- Надеюсь, -- ответил Фридрих, лучезарно улыбаясь, -- после всех этих неприятностей.