И имя мне - Парадокс

Мы с Дэниелом провели в Ривет-Сити пару дней. Но после, они начали складываться в недели. Пару раз я отлучалась в Крепость, один раз даже взяла Дэниела со мной. Мальчишка вдоволь налюбовался чудесами генетически чистых растений и животных, наелся до отвала обычной, по моим меркам, едой, выспался в тишине и в нормальной кровати и даже смог прокатиться самостоятельно на Пферде модели Х-81. Пока малыш развлекался и тренировался с Крестоносцами, я делала работу, которую мне и полагалось делать. В крепости меня ждал приятный сюрприз. Глациус не просто выполнил свои обязанности, он содержал и людей и Крестоносцев в отличном расположении духа и готовности. Розенкрейцеры порадовали меня хорошим урожаем, часть которого, естественно, содержали в амбарах с регулируемой температурой. Запасы семян пополнились, ведь у нас действовала политика преумножения. Так что вскоре, полупустые полки Семенной Библиотеки были забиты до отказа, а ученики Магиерны от Розенкрейцеров внимательно следили за тем, чтобы семена арбузов не положили к дыням, семеня ячменя и овса к пшенице ну и так далее. Плюс, Розалия похвасталась первым вылеченным супермутантом и тем самым гулем, которого они накачали Реверсивом и СВК, Сывороткой Восстановления Клеток. Надо сказать, что я была в шоке. Во-первых, Супермутант теперь был человеком. Выше, мускулистее, но уже не зеленым, с недеформированной кожей и лицом, в целом, это был просто очень здоровый мужчина. С гулем было интереснее. Реверсив полностью откатил мутации от радиации и ВРЭ, а СВК восстановил поврежденные клетки. Сейчас, гуль, который стал тоже выглядеть как человек лет 40, вел себя как десятилетний, но многие из отдела Бионаук заверили меня, что его прогресс идет семимильными шагами. Правда была и одна крупная неприятность – ни тот, ни второй не помнили ничего. Но если бывший супермутант с новым именем Маркус, хоть и потерял память, но оставил при себе навыки, и легко влился заново в коллектив, вновь став Штурмпанцером, то Ронни, так назвали бывшего гуля, было сложнее. Он лип к Розалии и Эдне, ученым, что с ним работали, называл Эдну мамой, Розалию тетей, а Бените папой. Ученым нужно было решать, что делать с таким «ребеночком». Тем не менее, как выразился сам Бените, чрезмерно гордый своими достижениями, ему в радость подобные «детишки», хотя Розалия была иного мнения. Однако док мог часами панькаться с уже пятью такими заново обращенными гулями. Ладно, решила я про себя, пусть возится, это его проект. Главное чтобы без перегибов было. Ну и еще один минус СВК – к сожалению, при потрясающих результатах восстановления эпителия, крови, органов и мозга, СВК не смог восстановить волосы. Луковиц просто не было, а сыворотка не могла восстановить то, чего нет. Так что, как ни бились наши ребята из ученого отдела, даже пересаженные луковицы не росли. Но думаю, лучше быть лысеньким, чем мутировавшим ничтожеством. Однако было крошечное достижение, что смогла сделать ученая по имени Келси – она смогла вывести препарат, который мы с ней в шутку назвали «волосином», хотя на деле, это была сыворотка РН-934. Суть была в том, что сначала, люди пересаживали луковицы волосков ресниц и бровей, а потом смешивали СВК и РН-934, нанося его или вкалывая по миллиграмму на каждые 2-4 миллиметра. Результат был приемлемым – брови и ресницы действительно отрастали. Но собственно к названию – волосин. Сначала, сыворотка действовала крайне забавно, и те, кто перенес ее действие первыми, теперь были гордыми обладателями невероятно пушистых густых ресниц и толстых кустистых бровей. Мы даже оставили сыворотку образца РН-934 А1, чтобы позже, когда мы немного восстановим мир, использовать ее в качестве косметики. В конце концов, кроме того, что из одной луковицы могло вырасти до 3-4 волосинок, вреда она не несла никакого. После того, как мы взяли с собой еды, а я оставила в Крепости баночку с окуклившимися гусеницами, мы отправились обратно в Ривет-Сити. Где нас ждали Данс и Катлер. Все это время, кроме отлучек в Крепость, я тренировала всю троицу. Ибо как оказалось, форма и познания их были весьма скромными, а мне предстояло показать Братству Стали, кое постоянно дежурило в центре, что пацаны готовы тянуть армейскую лямку. В большей степени мальчишки еще отказывались выходить в Центр. И все упиралось сейчас в Назгулов и страх перед ними. Ибо после пережитых волнений, Дэн, Данс и Катлер наотрез отказались идти в центр города вновь. Мне пришлось потратить недели на их тренировки и обучению стрельбе, теории и физической подготовке. К счастью, мне удалось натаскать Катлера и Дэниела, а вот у Данса был природный талант. Он словно родился с карабином в руках. Но как бы гладко не шло обучение, как бы легко не давались с каждым днем им победы над рейдерами, рад тараканами и дикими гулями, в центр они все так же отказывались идти. Особенно если учесть что мы случайно разворошили вечером одного дня гнездо диких гулей, и вновь встретились с Назгулами. Данс уже спокойнее реагировал, но когда Харон повернул к нему голову, отрывисто и хрипло выдыхая, он попятился и уперся спиной в лошадь Азазеля. Надо сказать, что речевой шифратор искажал даже дыхание, от чего тяжелые вдохи и выдохи превращались в зловещее хрипение, вырывающееся из-под небрежных лохмотьев плаща. Я не мудрствовала лукаво, создавая Девятку. Образ, обмундирование, броня, оружие, даже плащи и лошади были чистой калькой с кинематографических образов Назгулов, что были далеки от книжных описаний. Нам пришлось постараться, чтобы скрыть их маски брони под плащами и создать ощущение пустоты в них. Линзы на их шлемах сделали матовыми, чтобы блеск не выдавал их, сами шлемы покрасили в настолько черный цвет, что казалось порой, будто там и правда ничего нет. Но это были не Назгулы из фильмов или книг, не призраки, а живые люди. Рано или поздно, их сменит следующая Девятка. А вот благодаря тому, что Девять были у каждого отделения нашего Ордена, мы получили удовлетворяющие сведения от Совета о том, что их считают вездесущими. Люди боятся Назгулов больше всего в Пустошах. Их более не пугают ни гули, ни супермутанты. Ибо, как рассказывал Лорд-Протектор Калифорнийского отделения, если гули и супермутанты для людей были чем-то вполне осязаемых и объяснимым, то Назгулы для них – нечто потустороннее. Вездесущие призраки ночи, что уничтожают свои цели без жалости, без сожаления, и всегда их находят. Мне это нравилось. Страх вокруг них, мистификация, это то, что и было нужно Ордену. Более того, Назгулы уже уничтожили парочку особо важных целей. Тех, кого побаивались, но уже меньше, чем Черных Всадников. Солдаты Анклава. Я терпеть их не могу. Еще три года назад Анклав попытался нам помешать и захватить Актагонскую Крепость. Они считали, что могут захватить наш город силой, считали себя хозяевами. Мы им показали в тот день, кто настоящие хозяева Актагона. Надоедливых насекомых из этого, так называемого Анклавом, формирования, грудью встретили Лэндкройцеры и Крестоносцы ордена верхом на панцерпфердах, но обиду свою солдаты Анклава нам не смогли простить. Они постоянно нападали на наши караваны, на наших людей. И вот теперь, когда появились Назгулы, что с особой жестокостью уничтожили один из их форпостов, перебив всех, кроме одного, чудом выжившего, Анклав начал бояться Ордена. Это произошло недели две назад, и с тех пор, едва солдаты Анклава слышат этот визг, Клич Назгула, они бросаются в бегство, даже не пытаясь обернуться. Но сейчас, рядом со мной была не солдатня Анклава, а мальчишки. Которые были не просто напуганы Черными Всадниками, они были в ужасе. Даже Данс, который научился сдерживать свой страх, трепетал, глядя на черных лошадей и Назгулов. Азазель подчеркнуто грубо пнул парнишку в спину, чтобы тот отлепился от его коня, и из-за этого, Данс подпрыгнул и стал пятиться, пока ему в спину не уперся кончик Моргульского клинка Деймоса. Картер был в ужасе, и даже вцепился в полы плаща Фобоса, умоляя не трогать его друга. Фобос лишь отцепил его от себя и отогнал взмахом меча. Естественно, клинок бы и царапины не нанес мальчику, благо, Назгулы знали уже этих парней, мы занесли их в общую базу, относя их к касте «неприкосновенные». Поэтому, немного поглядев на нас, хотя больше оценивая мое состояние, Девятка развернула коней и умчалась, не проронив ни слова. Неприкосновенные… Думаю мои мальчишки заслуживают быть и в классе повыше. «Неприкосновенным» мы относим почти любого. К этой же касте относились торговцы, приходящие просить приюта, или просящие о помощи. Как и солдат моего Ордена, людей мы тоже разделяли. По степени проступков или подвигов. Каста «Неприкосновенный» во многом означал статус нейтрального, и имела идентификационный номер 0. Их не трогали, но и особенно не защищали. Правда, если номер переваливал за 10, в положительную сторону, человек мог перейти в касту «Надзорный», что значило, что отныне его будут защищать. А если человек шагнул в нашей шкале до номера 50, опять же, в положительную сторону, то получал звание «Евклид», что значило, что он или она – почетный гость в наших стенах, его всегда защитят и помогут всем необходимым. И если человек доходил до 100 очков положительного рейтинга, он получал отметку «Архагон», и мог не только жить и торговать у нас, быть особо защищенным, но и мог стать кройцером. А вот если человек не самый благоразумный, и его отметка скатилась до -10, то вместо «надзорного», он получал звание «надзираемый». Мы не доверяли таким, их не защищали и тем более не пытались с ним строить диалога. Аналогично «Евклидам», если человек скатывался до отметки -50, то становился «Кеттером». Такие презирались в нашей Крепости, их могли преследовать, и даже убивать. И последний класс среди таких изгоев нашего Ордена – «Архонты». Это превалирующие цели для нас и в частности, для Назгулов. Архонты это самые презираемые и опасные для нас враги, в самом прямом смысле слова. Пока что, единственные, кто с нами вел относительно нейтральные дела и являлись для нас Евклидами, с небольшими отклонениями от кодекса, были Братство Стали, города в разных частях Пустоши Америки, так называемая «Подземка» и Регуляторы. А вот в класс Архонтов перешли практически сразу работорговцы, компания «Коготь», супермутанты, что потеряли разум, дикие гули, когти смерти, Анклав, рейдеры, отказывающихся сотрудничать, кентавры, Ханы из Мохаве и Черепа оттуда же. Еще к ним, вскорости, присоединились и Легион Цезаря, что тоже находился в Мохаве, и простые бандиты, коих было предостаточно в любом месте. В классе Кеттер находились Дети Атома, Семья и Последователи Апокалипсиса. Мы не трогали их, но и не помогали им. Они слишком фанатично носились со своими идеями. Особенно Семья. Когда я услышала рассказ главы Семьи, Вэнса, я попросту подняла его на смех. Вампиры? Да скорее просто фанатики, которые решили, что они вампиры или вендиго. Пришлось просветить тогда идиотов, что это состояние, которое они испытывают, называется Порфирией. Редкой генетической болезнью, которая нарушает работу белков в их организме, понижает гемоглобин и препятствует выводу вредных веществ из организма. Однако от лечения все дружно отказались, на что мы предупредили их об опасности нападений на членов Ордена. Тогда Розенкрейцеры еще неделю надрывали животы от этих «вампирюг». Не более чем фанатики, которым мистицизм важнее здоровья. А ведь Порфирия это не игрушки. Если случится приступ, а в нынешних антисанитарных условиях и с черт пойми какой едой, водой и условиями жизни, это неизбежно, то тогда прости-прощай жизнь. Сначала даст о себе знать кишечник, острой болью, потом начнутся проблемы с мочеиспусканием, паралич и спазмы, тахикардия, а после – смерть. Но это их проблема. Они сами решили не лечить свою болячку, а продолжать жить, как живут. Пока я об этом размышляла, у меня перед лицом помахал рукой Данс, что заметил мой ступор. Я вздрогнула и на автопилоте поймала его руку, сдавив область ладони у большого пальца. Это больно, но не опасно. Данс поморщился, но с места не сдвинулся. Глядя на него, я выдохнула, отпуская и извиняясь, погладила по предплечью: — Не пугай меня так… — Да ты уже минут двадцать почти не шевелишься, даже почти не моргаешь, — возмутился юноша, глядя на меня со сведенными к переносице бровями. — Просто задумалась. Сидя у костра, я стояла на посту как часовой, оценивая окружение, но к счастью, после второго разгрома гнездовья мутантов, почти все попрятались в свои норы. Никому не хотелось нарваться ночью на Черных Всадников, а ведь они чаще наносят свои удары именно ночью. Данс тихо вздохнул, стоя рядом со мной и смотря из разрушенной стены на город. Он молчал, я тоже, в конце концов, он воспринимает меня как учителя, свою наставницу. По правде я тоже восприняла его как ученика. Данс был на удивление покорным, хоть и довольно упрямым. Однако если дело касалось обучения, его упрямство меня очень вдохновляло. Там, где Катлер и Дэниел уже стонали от усталости, Данс сжимал зубы и делал все ровно столько раз, сколько нужно. Он никогда не жаловался, даже, когда по моей вине, ободрал себе предплечье, неудачно упав. Он все делал с приятной глазу педантичностью. Упражнения, прописи, лекции. Он попросил дать ему как можно больше, чтобы не явиться к Братству необученным олухом. И это было крайне похвально, если учесть, что он не умел нормально писать. Пустошь не требовала такого навыка, однако мне пришлось заняться обучением его и Катлера. Дэниел и так умел писать. Но вот лекции они посещали все вместе, плюс еще несколько людей из Ривет-Сити. На сегодняшний день, когда прошло более пяти недель после с начала тренировок, Данс и Катлер научились красиво и грамотно писать, знали метеорологию, физику, химию, механику, умело обращались с мечом и винтовками, карабинами, набрали вес и форму, но до окончательного результата еще годы. Годы, которые будут уже без меня, в Братстве Стали. Как оказалось, мой ученик и сам об этом размышлял, и, посмотрев на меня, буркнул: — Куда вы потом отправитесь? Ой, то есть ты? — Не знаю, — вздохнув, я достала пачку сигарет, уже привычно прикуривая с зажигалки и вдыхая полной грудью дым табака. — Наверное, когда закончу здесь, отправлюсь в другие города. Я же кочевник по происхождению. Да и нынешнее неспокойное время диктует мне кочевой образ жизни. — И ты не останешься? Даже посмотреть, примут ли меня в Братство? — Сахарок, я дала тебе слово. А мое слово крепче и надежнее булата. Я успокоюсь, только когда я увижу на тебе знак Братства. — Булат? — несколько оторопел от этого слова Данс. — А что это? — Ах да, я же не рассказывала… Выдохнув через нос и рот одновременно табачный дым, я произнесла, глядя на крыши домов: — Когда-то очень давно, еще во времена раннего средневековья, а то и раньше, на востоке, в странах Сирии, Персии, Аравии и Турции, ковали легендарные мечи из булатной стали. Сталь эта была уникальной, потому как даже после завершения ковки, на оружии оставался уникальный узор. Сталь эта была гораздо крепче аналогов, более упругая и жесткая по своим свойствам. И хотя были и другие крепкие сплавы, за многие столетия, булатная сталь обросла кучей мифов. Но когда я говорю, что мое слово крепче булата, я имею в виду именно мифическое олицетворение этого металла. Как прочнейшего в своем роде. Паренек заворожено слушал меня, а потом спросил: — А… А как ты думаешь, в Братстве Стали будут давать имена по типу стали? Мол, чем ты лучше, тем крепче название? Тихо рассмеявшись, я потушила почти дотлевшую сигарету и достала новую: — Нет, сахарок, они больше похожи на старый рыцарский орден. Так что, чем выше ты будешь, тем больше вероятность, что после определенного количества твоих ратных подвигов тебе дадут звание Рыцаря, а затем, Паладина. Я не сильно сведую, кто может быть выше, однако в истории, рыцари и паладины – знать. Выше были только Графы, Герцоги ну и так далее. Сомневаюсь, что там такое есть. Но я уверена, что ты, сахарок, станешь паладином. Называть Данса «сахарком» я стала, когда заметила, что он часто, во время общих трапез таскает у меня рафинированный сахар. Причем, что Катлер, что Дэниел к сахару были равнодушны, им больше нравилась крахмальная патока и мед. Естественно, ругать я его не стала. Ребенок ведь, ему всего-то около двадцати лет, что он видел кроме пустошей? Мне не жалко сахара, тем более что в Крепости уже не знают, куда его девать. Сахарная свекла у нас растет, словно на дрожжах, из нее сделали уже несколько тонн сахара. Пришлось заняться изготовлением рафинированных спрессованных в кубики кусочков и продавать сразу коробочками, в кило весом, по 5-10 крышек за одну. А на счет Данса, я никогда не пожалею для него и последнего куска хлеба, сахар по сравнению с этим такая мелочь, так что пусть кушает. А вот мед сейчас это наше достижение. Если в мое время я не знала, куда от него деться, он был везде, и искусственный и натуральный, то сейчас, мед это скорее привилегия. Пчелок у нас всего два улья, и то, нам пришлось потеть целых четыре года, чтобы создать идеальные условия для этих трудяжек. Но к моему облегчению и такому же облегчению Розенкрейцеров, мы смогли создать для них идеальные условия. Цветов, что росли в их огромном Биокуполе было предостаточно. Данс к слову вытащил коробочку, что я ему отдала, и вновь принялся точить зубами кусочек спрессованного рафинада. Я хмыкнула, глядя на это и выдыхая дым, стряхивая попутно пепел: — Не зря я тебя назвала Сахарок. Парень только дернул бровями, мол, да называй меня как хочешь. Через два дня, пацаны с трудом поддались моим уговорам пойти в центр города вновь. Даже в новой броне, с хорошим оружием, но они шли за мной, озираясь по сторонам, словно испуганные мышата. Да уж, они все боялись одного и того же – что сейчас из-за угла вывернут Черные Всадники, что их оглушит резкий, пробирающий до костей визг этих чудовищ, и что в руках их взметнутся Моргульские клинки. Но пока я сказала Девятке разведать обстановку у северных границ Столичной Пустоши, и оставить Центр. Так что, страхи ребят были напрасными. Нам с Дэном так и не удалось выяснить, куда отправился его отец. В Ривет-Сити все только плечами пожимали. Зато мы встретили ученую, доктора Мэдисон Ли. И если Дэниел слушал ее с благоговением о своем происхождении, то я сразу почуяла в этой азиатке мерзкую личность. Это не ученый, что будет работать на благо людей, это ученый-лицемер. Не знаю, от чего такая картина сложилась у меня, но мне не понравился ни ее тон, ни ее потуги изобразить из себя мессию, что наставляет мальчика на путь истинный. В целом мы от нее не узнали ровным счетом ни-че-го. Мэдисон рассказывала Дэну о его маме, о проекте, над которым мы работали и тут у меня щелкнуло. Эта азиатка только что подкинула мне идею. Если и искать, то в Мемориале Джефферсона. Она сказала, что именно там и был заложен проект «Чистота». После разговора с ней, мы и отправились к станции «Новости Галактики». Ибо что-то мне подсказывало, как и Дэну, что ди-джей, который заседает там, уж точно получает все свежие сплетни. И раз так, то он сможет помочь в поисках, если не указанием к цели, то оповещением. Его голос громче всех на Пустошах. Но едва мы пришли туда, куда нам было нужно, мы увидели нечто беспрецедентное. Огромный, пяти, а то и шести метровый супермутант, и бегающие вокруг него Братья Стали. Естественно, Данс и Катлер тут же принялись помогать. Благо, что я додумалась купить для них достаточно мощное оружие и крепкую броню. И надо сказать, Дэн тоже неплохо управился, отвлекая здоровяка, пока тяжеловооруженные Братья Стали, и их будущие новобранцы планомерно ставили гиганта на колени. Моей же задачей был отстрел более мелких прихвостней, других супермутантов. День белый, Назгулов не позовешь, да и выдам себя с головой. Нет, мне не нужно светиться перед Братством Стали, лучше чтобы они вообще поменьше знали о главе Ордена Шварценкройцеров. Мои мысли оборвал грохот – Данс запрыгнул на плечи сверхмутанта и выстрелом очередью в затылок окончательно повалил гиганта на землю. Когда мои мальчики отдышались после славной драки, к нам, на ходу снимая шлем силовой брони, подошла довольно миловидная блондинка: — Хорошо деретесь. — Считаю, надо благодарить их, и его, в частности, — я ткнула пальцем в запыхавшегося и подрагивающего Данса, который все еще не мог поверить, что завалил эту тварь. — Да верно, — девушка повернулась к нему и его другу. Катлер во все глаза смотрел на отважную воительницу, но Данс оставался на удивление спокойным. Оба парня встали рядом друг с другом на вытяжку, поставив оружие прикладом в землю и держа его за дуло. Я точно знала от Авраама, что Братство Стали сформировалось из бывшей военщины, а значит, они пронесли военный устав через время. Что в свою очередь, означает железную воинскую выдержку и дисциплину. И к моему удивлению, что Данс, что его товарищ, оба были готовы принять воинскую присягу и стяг Братства Стали. Дэн к этому был не готов. Он хотел лишь найти отца, и я его в какой-то мере понимаю. — Сара Лайонс, — отвлек меня от мыслей голос блондинки. — Страж Братства Стали, предводитель легиона Львиный Прайд. — Парадокс. Просто эксперимент Волт-Тек и Бостонского Института технологических наук, — отозвалась я, придерживая за плечи Дэниела. — А это мои щенята. Мальчики пока на моем попечении. Дэниел Шэфилд, Майкл Катлер и Джозеф Данс. Услышав о себе, что он – щенок, Данс чуть дернул губой, но остался в остальном, предельно невозмутим. Катлер же, посмотрел на меня обиженно. Да уж, флегматик и холерик, это точно про них. А представиться они мне успели еще пару недель назад. Странно, но столь мягкое имя как Джозеф не сильно подходило Дансу. Ему бы больше подошло имя Уильям или Нэйтан. Но, чем располагаем, как говорится. Осмотрев парней, Сара хмыкнула: — Щенята? Какое мило определение. — Ну, если возьмете к себе, то есть шанс вырастить из них не дворняг, а львов. Кроме Дэниела. Этот малой и я ищем его отца, а Катлер и Данс – приключений себе на задницу. Возьмите их. В рядах Братства от них будет больше толку, чем они продолжать бродяжничать. Зычно хохотнув, Сара с улыбкой осмотрела с ног до головы вытянувшихся по струнке ребят. Она чуть усмехнулась, глядя на них и произнесла, перехватив поудобнее свой миниган: — А знаете, в словах Парадокса есть толк. Мы проводим сейчас призыв добровольцев. И раз вы сами так хорошо проявили себя, я присваиваю вам звание послушников. Добро пожаловать в ряды Братства Стали. Данс, в этот момент, посмотрел на меня так же, как и Дэниел в тот момент, когда тот узнал что я – глава Ордена Шварценкройцеров. Как на Бога. Сара Лайонс дала нам время попрощаться, и если Катлер бегал от солдата к солдату, расспрашивая о Братстве, то Джозеф, подойдя ко мне, смущенно пробормотал: — Я вам… тебе, очень благодарен. — Знаешь, малыш Данс, у меня есть для тебя совет, — мы стояли поодаль и нас слышал разве что Дэниел. — И я надеюсь, ты пронесешь его через время. Данс с готовностью кивнул, слушая. Глядя на него, я спокойно и мягко, но в тоже время серьезно произнесла ему: — Никогда не отчаивайся. Никогда не позволяй этому мерзкому чувству взять над собой вверх. Помни, нет безвыходных ситуаций. Даже из погребенного гроба есть шанс выбраться. Помни это, Данс. Primo Victoria, друг мой. — Что это значит? Звучит очень… Звучит очень сильно, — Джозеф взглянул на меня, еще по детски наивно. — Primo Victoria – первая победа. Твоя первая победа, но не последняя. Стремись к победам, не сдавайся, и ты выберешься из любой грязи. Данс кивнул, и произнес, погрустнев: — Наверное, нам время сказать «прощай»? — Не прощай, Джозеф Данс, а «до свидания». Наш шарик, как ни крути его, остается круглым, и рано или поздно, но мы с тобой еще встретимся. Катлер, что подошел к нам, и услышал эту часть разговора, тоже немного погрустнел: — И куда вы дальше? — Отправлюсь с Дэниелом на поиски его отца. — А когда вы его найдете? — Не знаю, — пожав плечами, я перевела взгляд на Дэна, который спрашивал что-то у Сары. — Я не буду вечно возиться с этим птенчиком. Рано или поздно, но он сам встанет на крыло, и я, как временный его опекун, буду вынуждена его выпустить на вольные хлеба. Ребята тихо произнесли, опустив головы, каждый по очереди: — Я буду скучать. — Я никогда тебя не забуду, Учитель. Хмыкнув, и обняв по очередности мальчишек, я произнесла на ухо Дансу: — Если возникнет беда, обратись к Ордену Шварценкройцеров. Его отделения находятся в девяти крупных штатах. От сердца к Разуму, Ex Corde ad Mentem, и они тебя выслушают. Запомнишь? — Да, — выдохнул юноша, вполне серьезно. — От сердца к Разуму, Ex Corde ad Mentem. Запомнил. Потрепав скорее по привычке его по волосам, в последний раз перебирая черные пряди, я слегка подтолкнула его к солдатам Братства: — В добрый дальний, Данс. Сара терпеливо подождала их с Катрелом, и, собрав небольшой отряд из своих Рыцарей, велела отвести их в Цитадель. Мы с Дэниелом остались стоять и смотреть в спины уходящим. Когда часть отряда с новобранцами скрылся из виду, Дэн тихо вздохнул: — Я тоже по ним буду скучать. Сначала я попрощался с моей подругой в Убежище, Аматой, теперь с Майком и Джозефом… Глядя на погрустневшего парня, я потрепала и его по волосам, чуть улыбнувшись ему: — Малыш, прощание – это обещание новой встречи. Пока ты не увидел, как на крышку их гробов летит кипа земли, вы точно встретитесь вновь. Пожав плечами, он шагнул со мной в темноту здания, где безраздельно властвовал Тридогнайт. Надо сказать, мы приятно побеседовали с ди-джеем. Тридогнайт оказался очень харизматичным человеком, он был по-своему обаятелен, из него так и перло энергией и неукротимым духом. А еще он оказался весьма словоохотлив, травил байки и шутки, так что, чтобы никуда не дергаться лишний раз, остаток дня мы провели в его логове, периодически замолкая на моменты выхода Дога в эфир. Так же, Дэн вызвался на помощь Догу, сам сходил и выставил тарелку на стеле. А пока мальчишка сам лазал по музеям, Тридогнайт получил от меня свыше пары сотен голодисков с музыкой. Он с восторгом всплеснул руками: — Ох ты ж божечки кошечки, да ты просто чудо Докси! Да уж, пожалуй, лишь этому чудаку я позволила исказить мою кличку. Ходя «Докси», звучало лучше, чем Парри от Уиллбери. Я честно предупредила его тогда, что музыка на голодисках разная. Рок-н-ролл, классика, джаз, блюз, и даже рок потяжелее. Но Тридогнайт только улыбался, прослушивая и откладывая по кучкам музыку, покачивая головой и притоптывая в такт. Больше всего он оценил музыку Пресли, Билли Хэйли, Линк Рэя и Марлен Монро, и был приятно удивлен. Когда вернулся Дэниел, грязный, уставший, но довольный собой, Тридогнайт достал бутылочки пива, и, раздав нам, сел за пульт и микрофон: — Эй, народ Столичной Пустоши, вы меня слышитееееее!!! Урррррааааа! Сигнал не остановить, детка! Это точно, от Мегатонны до Гердершейда, от Парадиз-Фоллз до Республики Дэйва, на этой волне вы ясно и чётко слышите наши репортажи в прямом эфире! Но погоди-ка, Тридогнайт! Ты сидишь в своей чудной студии в Вашингтоне. Откуда ты знаешь, что тебя слышно у чёрта на куличках? Всё благодаря малышу из Убежища 101 и его боевой подруге! У этого пацана получилось починить наш ретранслятор. Правда, круто, друзья? Так что прощай, дурацкий белый шум в эфире, и снова здравствуй, прекрасная музыка. Расслабьтесь, откиньтесь на спинку кресла и слушайте классику! Да и музыки у нас теперь прибавилось! Благодаря боевой подружке нашей деточки, Докси, теперь у нас есть столько музыки, что она не будет повторяться, дети мои! Все верно! Куча прекрасной музыки, от джаза до рок-н-ролла, на разных языках мира, наслаждайтесь, дети мои! Пока мы его слушали, Дэн смущенно улыбнулся, а мы с Догом откинулись в креслах, когда он пустил в эфир новую песню Билли Хейли, «Shake, Rattle and Roll». Глядя на меня, ди-джей расплылся в улыбке, потягивая пиво: — Ну, признаться, порадовали Тридогнайта! Чем могу помочь, дети мои? — Я ищу своего папу, Джеймса, — сразу в лоб сказал Дэн, который тоже не торопясь пил. — В Ривет-Сити нам сказали спросить у вас… — О, малыш, да ты точно по адресу! Да, твой папочка был тут, но больше его тут нет. Он услышал меня как-то и прискакал ко мне, ибо понял: Я тот чувак, который нужен старому доброму Джеймсу, ибо я знаю, что тут к чему. И да, он был прав детка. Я просветил твоего папочку, чувак, но у него свой путь, у меня свой. У нас вышел отличный разговор, и должен отметить, он у тебя просто классный мужик. Такие дела, деточка. Но раз ты ищешь своего папулю, то за оказанную услугу, старый Тридогнайт тебе все расскажет. Когда твой папочка пришел ко мне, то рассказывал про какую-то научную мумбу-юмбу, в которой я ни черта не смыслю. Он назвал эту хрень «Проект Чистота». Сказал что навестит доктора Ли в Ривет-Сити, а после ушел. И при том явно спешил. Почесав лоб, я проворчала: — Замкнутый круг. Мэдисон велит нам топать сюда из Ривет-Сити, а ты велишь идти обратно. Проект «Чистота» говоришь? Тоже уже слышали. — Значит, дети мои, мы в тупике, — развел руками ди-джей, сказав последнее слово по слогам. — Но эй, он упомянул еще некого Брома. Кто это я в душе не чешу, так что поспрашивайте докторишку. Откинув голову на спинку кресла, я вздохнула: — Бром… Бром, Бром, Бром, где я могла слышать это имя… Дог уставился на меня, ожидая вердикта, как и Дэниел, который сидел так вцепившись в свою ополовиненную бутылку, что пальцы побелели. А я вдруг резко выпрямилась, щелкнув пальцами, от чего оба моих собеседника вздрогнули: — Станислав Бром! Создатель ГЭКК и ученый Волт-Тек, который приложил руку к созданию проекта Транквинити, ГринЭко и Панцерпфердов! Точняк, это он! Но… Дог, это тупик в таком случае. Бром скорее всего уже истлел, век костей не найти и праха, а паровоз едет. Ну не мог этот желчный старикашка выжить спустя двести с лишним лет. Мужчина лишь развел руками: — Я не в курсе, милочка, Джеймс четко сказал «бром», ну я и передал вам. Может он, конечно, имел в виду химический элемент, хе-хе, но если ты думаешь, что это тот ученый, то может папашка ищет не его, а его лабу? — Да, но он мог быть в любом из убежищ, Дог, а их по всей Америке разбросано сто двадцать пять штук. Только здесь, в Столице, шесть убежищ. Дэн с тревогой слушал меня. Фыркнув, я поднялась на ноги, хлопнув поморщившегося Тридогнайта по плечу: — Проверим все. Шесть убежищ – не так критично, как если бы нужно было проверять все сто двадцать. Значит так… Пойдем по нумерации вверх. Убежища восемьдесят семь, девяносто два, сто один, сто шесть, сто восемь и сто двенадцать. — В сто первом нет, точно нет, — покачал головой Дэниел. — Я сам оттуда. — Значит всего пять, малыш. Идем, вернемся в Ривет-Сити, а утром, в путь дорожку. Спасибо Дог, ты просто гений. — У меня просто хорошо развит слух детки, — широко улыбнулся ди-джей, польщенный похвалой. — Берегите себя дети мои, и слушайте наши «Новости Галактики»!