сигареты, витамины с лидокаином, песни под гитару и фортепиано

кадзуха тихо-тихо закрывает дверь ванной и незаметно подкрадывается к лежащему скару, садясь тому на поясницу. медик улыбается, продолжая листать ленты соцсетей. ладошки блондина опускаются на сильные плечи, он наклоняется к уху любимого и говорит: — может уже займёмся чем-нибудь? целыми днями в телефонах.  — например. — а что тебе первое на ум пришло? — хитро улыбается кадзуха, щурясь.  но он прекрасно знал, о чём подумал его парень.  — не скажу.  — ну бублик, — пианист строит щенячьи глазки, но скар не видит этого, слишком сильно увлечён телефоном. кадзу замечает в экране то, чего явно не должен видеть… он опаляет дыханием ухо скара и полушёпотом произносит: — ой, а что это ты голых баб лайкаешь?  медик вышел из инстаграма и выключил телефон. через плечо смотрит на каэдэхару.  — каких баб?  — так чем займёмся? может сыграем во что-нибудь? — тебе честно сказать? — райдэн выглядел немного растерянно, вскинув густые брови.  — ну, разумеется, — кадзуха непонимающе смотрит на возлюбленного.  — в голове у меня только секс.  а каэдэхара лишь рассмеялся на столь откровенное признание.  — извини меня, дорогой, но что нам мешает заняться им?   — ты согласен? — немного недоверчиво уточнил медик.  — весь твой, весь твой, — хихикает блондин, целуя парня в щёчку.  скар переворачивается на спину и мальчишка отказывается на бёдрах старшего. он кладёт ладонь на затылок каэдэхары и притягивает к своему лицу, томно молвит в мягкие губы: — тогда я хочу кое-что попробовать.  — звучит заманчиво, — так же томно отвечает блондин, кладя ладонь на грудь любимого и ведя ею ниже, добираясь до шорт. — и что же? — пообещай слушаться, — райдэн дёргается, когда ладошка пианиста касается его члена через ткань одежды и чуть сжимает.  — обещаю, — на выдохе отвечает кадзуха, обжигая сухие губы дыханием.  — значит вставай на колени.  эта фраза означало многое, но в то же время одно. к такому повороту, честно говоря, кадзуха готов не был ни морально, ни анально. но он уже согласился на трах и пообещал слушаться… хотя… ничего же не случится, если он сейчас откажется?.. — я не буду этого делать, — тихо, хмуря светлые бровки произносит мальчишка.  а скар бьёт себя по лицу.  — ты не о том подумал, — как-то успокаивающе говорит темноволосый.  — а о чём я должен был подумать?! всем известно, что в таких позах делают! — ну, не хочешь, как хочешь, — медик пожал плечами. — ты многое теряешь.  — например? — тебя собирался трахнуть еврей, — парень зевает. — а вообще я таким образом извиниться хотел.  — за что? — кадзуха удивился, ведь не помнил, чтобы райдэн как-то провинился.  — за то, что уснул.  блондин быстро вспомнил о чём идёт речь и посмеялся.  — тогда ладно. но это точно не то, о чём я подумал? — просто встань на колени. на постель.  медик встал с кровати, как бы освобождая место для мальчишки. тот немного помявшись принял нужное положение и посмотрел на скара.  — упадёшь, — вынес свой вердикт парень, намекая на то, что кадзухе стоит упереться ладонями в кровать. тот так и поступил, хотя скару стоило сразу сказать «встань на четвереньки», так бы, возможно, не возникло лишних вопросов. было ли блондину страшно? немного.  райдэн тоже встал на колени, оказавшись позади блондина. он осторожно касается края чёрных шортиков, как бы требуя разрешения их снять. младший пробубнил что-то одобрительное и медик осторожно потянул шорты вниз. боксеры настигла та же участь и вся одежда каэдэхары, за исключением белой футболки оказалась кинута на стул. мальчишка ужасно смутился, ведь сейчас его парню открылся чудесный вид на бледные, упругие ягодицы; розовую пульсирующую дырочку; маленькие яички и сочащийся смазкой член. кадзу старался не шевелиться, лишь сжимал ручками одеяло. скар наслаждается тем, что у него перед глазами, с такого ракурса он каэдэхару ещё не видел. медик уверен на всю тысячу – кадзуха сейчас кусает губы и густо краснеет. скар прижимается пахом к заду мальчишки и горячей ладонью, что запустил под футболку, проводит от лопаток до поясницы. контраст температур ощутился очень сильно и кадзу дёрнулся. старший задирает футболку, не решаясь снять, мало ли. он склоняется и покрывает спину любимого лёгкими поцелуями, перемещая руки на бёдра. справа под пальцами кожа шершавая от рубцов, а слева гладкая и нежная. он сжимает эти манящие бёдра, а потом одну руку перемещает на бледную ягодицу, сжимая её. потом кожи в том месте касаются губы райдэна и мокро целуют, а после он кусает. кадзуха ойкает. а потом скар целует ложбинку, опускаясь ниже… скар лизнул колечко мышц, а потом толкнулся языком внутрь.  у каэдэхары чуть глаза не выкатились, он до боли в ладонях сжал одеяло и вскрикнул от удовольствия.  сладкий стон сразил комнату и заставил медика работать языком интенсивнее. у блондина в глазах темнеет от ощущений. то, что делает скар – ужасно пошло и грязно, но обоим ужасно нравится происходящее. мальчишка срывает голос, выкрикивая имя любимого, что усердно вылизывал его изнутри, сжимая твёрдые булочки. неожиданно гитарист прекратил своё занятие и грозно произнёс «тише», вновь возвращаясь к стимуляции дырочки. но пианист плевал на приказы, ему слишком хорошо. он вилял задницей, насаживаясь на острый, горячий и шальной язык райдэна, продолжая громко, сладко и протяжно стонать. ноги разъезжались, алые глазка закатывались, член требовал внимания к себе, но кадзуха не смел прикоснуться к нему, знает, что обычно бывает за такое. тело подрагивало от возбуждения и скорой разрядки и блондин снова в протяжном стоне выкрикивает имя старшего и обессилено падает грудью на постель.  — я сказал тихо! — рыкнул медик и шлёпнул мальчишку.  каэдэхара закричал, но крик свой он заглушил в одеяле, в кое уткнулся лицом.  ягодица горела, а на глаза навернулись слёзки. больно. скар компенсировал свою выходку погладив и мягко поцеловав нежную кожу много-много раз. «прости-прости-прости» – судорожно повторял он. совсем скоро кожа уже не горела и медик продолжил вылизывать анус кадзухи. а тот снова сладко-сладко стонал, зарывшись с головой в одеяло. пальцы продолжали сжимать его, а после и подушку, которую блондин притянул к себе, дабы что-то обнимать и заглушать там стоны. попкой он толкался навстречу языку темноволосого. сердце колотилось как ебанутое, было чертовски хорошо. скар на секунду прервался, оставив на булочках несколько укусов, а после вернулся, доведя каэдэхару до оргазма и судорог. пианист задыхался, крича от удовольствия. медик кладёт ладони на худые бёдра и вновь прижимается пахом к заду младшего. наваливается на того, соблазняюще шепча на алое ушко: — мне продолжить? а кадзуха дышать не может. прижимая к себе подушку он кое-как восстанавливает дыхание от пережитого оргазма и на томном выдохе отвечает: — да. 

***

райдэн без сил рухнул рядом с возлюбленным, что тяжело дышал уже от второго оргазма. оба горячие, мокрые и ужасно уставшие, у скара болит поясница. это уже второй бурный и трезвый секс в его жизни. стонал кадзуха, кажется, ещё громче. нет, скар не против, но не очень хочется, чтобы мальчик срывал голос и страдал потом от боли в горле. кадзуха чувственно целовал медика и царапал его спину, сжимал скара внутри себя, а скар глубоко толкался в обмякшее от первых ласок тело возлюбленного и хорошо подрочил ему в конце процесса. использованная резинка летит в маленькое ведёрко, а голубки под одеяло. потом себя в порядок приведут.  — выходит, я прощён? — хитро поинтересовался темноволосый, убирая прилипшие пепельные пряди с красной мордашки.  — больше не смей меня по жопе бить. мне было больно, — сбивчиво тараторит блондин.  — больше такого не повторится. но я прощён? — определённо, — выносит свой вердикт мальчишка, прижимаясь к груди любимого.  а у дотторе, арли, тарта и почти всей группы райдэна травмы от самого тихого соседа.